Музыка шаманского культа западных бурят: к вопросу жанровой типологии

Л.Д. Дашиева

Музыка шаманского культа западных бурят:

к вопросу жанровой типологии

Шаманская музыка бурят представляет особое жанровое явление в истории и традиционной культуре народов Сибири. Благодаря труду бурятских ученых рассмотрены структура и функциональность бурятского шаманизма, типология и специфика шаманского фольклора, семантика и поэтика шаманских произведений бурят. Однако проблема изучения взаимосвязей музыки и шаманских обрядов бурят не только не разработана, но и никем до сих пор не была поставлена. В этой связи в решении обозначенной проблемы необходимо определить место и функциональное значение музыки в обрядовой системе бурятского шаманизма и, в частности, в культовой практике западных бурят. Очевидно, исследование закономерных связей музыки с шаманскими обрядами и рассмотрение собственно музыкальных аспектов способствуют разработке жанровой типологии шаманской музыки западных бурят и, по-видимому, в дальнейшем позволят адекватно описать и реконструировать некоторые шаманские обряды, в том числе и уже утраченные. Все же необходимо сказать, что на начальном этапе изучения предварительные результаты работы могут оказаться дискуссионными.

Материалом для исследования являются нотировки аудио- и видеозаписей шаманских песнопений, произведенных автором статьи во время музыкально-этнографических экспедиций (далее – МЭЭ) ИМБТ СО РАН (Институт монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения Российской академии наук) в Иркутскую область в 2008-2009, 2011 гг. Кроме того, исключительный интерес представляют аудиозаписи поющихся жанров шаманской поэзии западных бурят: призываний, заклинаний, песнопений, заговоров, записанных во время МЭЭ сотрудниками БКНИИ СО АН СССР (Бурятский комплексный научно-исследовательский институт Сибирского отделения Академии наук СССР) в Иркутскую область в 1960-1976 гг. и хранящихся в Центре восточных рукописей и ксилографов (далее – ЦВРК) ИМБТ СО РАН (инвентарные №№ 3086, 3212, 3214, 3247, 3357).

Необходимость разработки жанровой типологии музыки шаманского культа западных бурят и уточнения музыкальной терминологии и семантики шаманских песнопений, призываний, заклинаний, благопожеланий, проклятий обусловлены спецификой жанровой системы шаманского фольклора бурят. Безусловно, в разработке жанровой типологии мы опираемся на систематизацию жанров шаманского фольклора в трудах бурятского этнографа и религиоведа Т.М. Михайлова [2], фольклориста Л.С. Дампиловой [1]. Углубленное исследование шаманских обрядов, традиций и шаманских произведений бурят станет возможным при тщательном изучении архивных материалов и рукописного наследия, хранящегося в ЦВРК ИМБТ СО РАН [4].

Предлагаемая типология жанров шаманской музыки представляет собой первую попытку систематизировать поющиеся произведения шаманского культа западных бурят. Учитывая общую жанровую типологию шаманского фольклора, предложенную исследователем шаманской музыки саяно-алтайских народов Г.Б. Сыченко, выделим обрядовые и необрядовые жанры (шаманские нарративы) [3]. В обрядовой жанровой группе, тесно связанной с шаманскими ритуалами в обрядовой жизни западных бурят, основу составляют шаманские песнопения бөө-удаганай дуунууд[1], призывания дурдалга, заклинания и гимны-восхваления. В особую группу входят найгурские песнопения или бөөлөөшэны и заянские песнопения. На мой взгляд, особое значение имеют найгурские песнопения, которые исполнялись во время найгуура (от найгаха – «покачиваться») – религиозного шествия молодых шаманистов, сопровождавшегося пением, ритуальным кривлянием, тряской тела и рыданием [C. 27, 59]. Что же касается необрядовой сферы и шаманских нарративов, их анализ требует отдельного рассмотрения.

Другой ключевой проблемой в исследовании музыки шаманского культа как сферы профессиональной музыки устной традиции бурят представляется вопрос исторической и музыкально-культурной связей бурятского эпоса и шаманства, взаимодействия бурятских улигеров и шаманских песнопений. Важными аспектами изучения института сказительства и шаманства являются мотив избранничества шаманов и сказителей, их профессиональное искусство, традиция преемственности, отражающаяся в исторических связях эпической и шаманской информации, исполнительских способах передачи сказания и специфики шаманского камлания.

К сожалению, проблема музыкально-культурного и интонационно-стилистического взаимодействия бурятских улигерных напевов и шаманских песнопений совсем не затрагивалась, и в этом смысле исследование их закономерных связей проводится впервые. Точки пересечения находятся не только в содержании шаманских и эпических текстов, но и гораздо шире, на музыкально-семантическом уровне. Метод музыкально-лингвистического анализа позволяет сегментировать музыкальные тексты бурятских улигеров и шаманских песнопений, выделяя структурные единицы и уровни организации музыкального языка. Предварительный музыкальный анализ музыкально-слогового ритма бурятских улигерных напевов и шаманских песнопений выявил единство ритмических моделей, очевидно, позволяющее раскрыть некоторые закономерности бурятского поющегося стиха.

Думается, результаты интонационного анализа могут свидетельствовать об единых истоках эпической и шаманской музыки бурят, оказавших влияние на культурогенез бурятского народа. Однако необходим сравнительный анализ большого корпуса шаманских и других фольклорных произведений для решения этого сложного и дискуссионного вопроса. Безусловно, музыкальный анализ в единстве с особенностями бурятского стихосложения станут ключом к объяснению изучаемого феномена в традиционной культуре бурят.

Литература

1. Дампилова Л.С. Шаманские песнопения бурят: символика и поэтика. – Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2005. – 249 с.

2. Михайлов Т.М. Бурятский шаманизм: история, структура, социальные функции. – Новосибирск: Наука,1987. – 288 с.

3. Сыченко Г.Б. К проблеме жанровой типологии шаманского фольклора // Вестник Томского государственного университета. Бюллетень оперативной научной информации «Сибирское музыкознание: актуальные аспекты исследования». 2006. № 100. С. 6-23.

4. Шагланова О.А., Юки Конагая. Аннотированный каталог архивных материалов по бурятскому шаманизму Центра восточных рукописей и ксилографов Института монголоведения, буддологии и тибетологии. – Осака, 2009. – 333 с.

[1] Бөө-удаганай – «шаманские» от бөө - «шаман», удаган – «шаманка», дуунууд – «песни» (ед.ч. дуун – «песня»). Термин принадлежит известному бурятскому ученому этнографу, фольклористу и этномузыкологу Д.С.Дугарову, автору монографии «Исторические корни белого шаманства (на материале обрядового фольклора бурят)», М.: Наука, 1991.