К.ф.н. Варнавская О.О.

Ставропольский государственный университет

К вопросу о соотношении языка и культуры

Некритическое применение словосочетания диалог культур к самым разным ситуациям и фактам, подчас не имеющим отношения ни к этносам, ни к межэтнической, межкультурной коммуникации, заставляет предположить, что мы имеем дело здесь не более чем с метафорой. Для того чтобы подтвердить или опровергнуть эту мысль, необходимо хотя бы кратко коснуться понятия культуры (и языка в связи с культурой) и возможности взаимодействия культур.

Эта задача очень трудна уже потому, что не существует общепринятого определения культуры. К концу XX в.в. результате охвата понятием культуры разнообразных сфер общественной и индивидуальной жизни людей формулируется комплексное, всеобъемлющее определение, при котором культура понимается как совокупность всех материальных и духовных продуктов человеческой деятельности и как изменяющиеся в пространстве и времени способы их создания и использования (присвоения). В случае принятия такого широкого подхода культура может быть соотнесена со смежными и подчиненными ей сферами (к последним относятся искусство, наука, производство, политика, религия, мораль, спорт, средства массовой информации, язык и др.). Естественно, приведенное определение ни в коей мере не может считаться общепризнанным.

Некоторые специалисты противопоставляют, "разводят" культуру и язык, например И.С. Улуханов, который пишет, что, если считать культуру достижением человечества, а достижения - это результат сознательной деятельности, то язык таковым не является. [1, с. 2,3] Другие (Н.И.Толстой) подчеркивают единство культуры и языка, утверждая, что можно, с одной стороны, рассматривать отношение между культурой и языком как отношение целого и его части, а с другой стороны, видеть в языке компонент культуры или орудие культуры и при этом показывать, что язык автономен по отношению к культуре в целом, что существует известный изоморфизм их структур в функциональном и внутрииерархическом (системно-стратиграфическом) плане. [2, с. 16] Третьи (С.Г. Тер-Минасова) характеризуют соотношение культуры и языка с разных точек зрения, по разным направлениям их реализации в разных формах. Два последних подхода представляются наиболее объективными: можно рассматривать язык и как часть культуры, и как проявление культуры, и как средство трансляции культуры в пространстве и во времени, и как инструмент моделирования культуры, т. е. реализацию возможности фиксировать в языке (языках) все ценности духовной и материальной культуры и осмыслять эти ценности в разных аспектах.

В зависимости от принятия той или иной точки зрения на соотношение культуры и языка может решаться еще один принципиальный вопрос — о национальном менталитете и в связи с этим о национальной картине мира. Большинство ученых до последнего времени склонялось к мысли об инварианте научного знания при возможности существования научной картины мира "в национальной языковой оболочке" и при четком различении национальных менталитетов, воплощенных и отраженных в национальных языковых картинах мира. Как следствие отвергалась возможность взаимопроницаемости языков и культур и признавалась лишь их взаимопостигаемость.

Нет сомнения в том, что каждый народ создает свою культуру, свои национальные культурные ценности в сфере духовной и материальной, в том числе постепенно формирует свою языковую картину мира. Эта национальная специфика воплощается в лексике, в национальной фразеологии, а также в известной степени в грамматической структуре соответствующего языка, отражая национальный менталитет. В то же время интернационализация знания в различных сферах человеческой деятельности, глобализация проблем человечества, взаимный обмен ценностями культуры на разных уровнях позволяют говорить о превращении национального достояния в общечеловеческое, о создании интернациональных продуктов.

Можно утверждать, что диалог культур осуществляется в настоящее время по следующим направлениям: взаимообмен научными достижениями, взаимная торговля - обмен продуктами материального производства, совместная научная и производственная деятельность, взаимный обмен ценностями духовной культуры, ну и, конечно же, межкультурная коммуникация.

Самые существенные успехи в диалоге культур могут быть достигнуты в пограничных зонах, на рубеже двух и более культур. Здесь возможны не только обмен, но и взаимопроникновение, образование общих культурных ценностей, несущих черты каждой из национальных культур. Это проявляется, в частности, в общих языковых признаках, характерных для носителей того или иного языка: материалы по лексике (в том числе о собственных именах), фонетике, словообразовании языков на границе Польши, Беларуси, Украины, Литвы, например).

Механизм диалога культур с точки зрения новой научной дисциплины –контактологии - пока проанализирован очень слабо. Есть основания полагать, что процесс начинается с внутреннего диалога в сознании отдельных индивидов, который приводит к появлению бикультуралов, после чего могут появиться, по словам А.С. Герда, "смешанное этническое самосознание и бикультура». [3, с. 25]

Итак, можно сказать, что диалог культур - это и метафора и реальность. Ситуация столкновения двух культур весьма типична для нашей повседневной жизни. Читая иностранную литературу или прессу, общаясь с иностранцами, выезжая за рубеж и даже просто заполняя анкету для выезда, - словом, всякий раз, изучая культуру и психологию других народов, мы неизбежно сталкиваемся с проблемой, в основе которой – разное мышление людей и наций, выраженное через язык, его грамматику, лексику, фразеологию и синтаксис.

Литература:

1. Улуханов И.С. Культура и цивилизация: этимология, история, семантика, соотношение с языком// Исследования по славянским языкам. I. Сеул, 1996. – 5 с.

2. Толстой Н.И. Язык и народная культура: Очерки по славянской культурологи и этнолингвистике. М., 1995. – 96 с.

3. Герд А.С. Этногенез и моделирование картины мира// Ежегодные международные чтения памяти кн. Н.С. Трубецкого. Чтения 2000 к 110-й годовщине со дня рождения: Евразия на перекрестке языков и культур. Проблемы сравнительной культурологи. М., 2000. – 8 с.