Торопова Ольга Владимировна

К. ф. н., старший преподаватель

кафедры литературы и русского языка

Челябинской государственной академии культуры и искусств

Типы взаимодействия концептов в русской языковой картине мира в аспекте их вербализации

фразеологическими единицами

Известно, что язык стремится выразить и охарактеризовать любые явления жизни человека и, конечно, его самого (черты характера, внешность, способности, физические и эмоциональные состояния), апеллируя к культурным традициями, сложившимся в обществе, научным, философским, религиозным воззрениям (соответственно классификации картин мира, не исключающей и наивную), к моральным установкам, а также к обыденному сознанию говорящих – к опыту повседневной жизни. И именно в силу их традиционности язык пользуется устойчивыми единицами, обозначающими то, что повторяется, неизменно бытует в человеческом сознании.

ФЕ, вошедшие в материал данного исследования, вербализуют универсальные концептуальные сущности: ‘время’ (при царе Горохе, после дождичка в четверг, не за горами, через час по чайной ложке), ‘пространство’ (куда Макар телят не гонял, куда ворон костей не заносил, рукой подать, как на ладони), ‘количество/размер’ (куры не клюют, как собак нерезаных, кот наплакал, по горло, грести лопатой, аршин с кепкой), ‘ментальные процессы’ (ломать голову, мотать на ус), ‘ментальные способности’ (куриные мозги, дубина стоеросовая), ‘речь/говорение’ (распускать язык, пропускать мимо ушей), ‘ложь/обман’ (кот в мешке, оставлять с носом).

Четкие границы между фразеологическими единицами, вербализующими тот или иной концепт, очень часто отсутствуют, в силу того что некоторые концепты находятся в сложном взаимодействии, взаимопересекаются. Так, концепт ‘обман’ связан с концептом ‘речь/говорение’, поскольку обманывают с помощью речи; в то же время ‘обман’ входит в структуру концепта ‘грех’.

‘Речь/говорение’ – в свою очередь – обнаруживает логическую взаимосвязь с концептом ‘ментальные процессы’.

О тождестве механизмов вербализации ментальных и речевых процессов свидетельствуют контексты употребления ФЕ. Фразеологические единицы, репрезентирующие ментальные и речевые действия, функционируют в предложениях с подлежащим, выраженным одушевленным существительным или личным местоимением (семантический и формальный субъект совпадают); единицы, вербализующие ментальные и речевые состояния, в форме прошедшего времени употребляются в безличных конструкциях, в форме настоящего времени – в конструкциях с подлежащим, выраженным неодушевленным существительным и являющимся формальным субъектом (поскольку семантический субъект и формальный объект – человек). Семантико-грамматические механизмы вербализации в русской фразеологии концептов ‘ментальные процессы’ и ‘речевые процессы’ полностью совпадают, что свидетельствует об отражении в сознании носителей языка тесной взаимосвязи языка и мышления, речи и мысли. Логическая связь между концептами ‘ментальные процессы’ и ‘речь/говорение’ отражается в структуре репрезентирующих их фразеологизмов. Например, семантика единиц вертится в голове – вертится на языке, приходить в голову/на ум – приходить на язык, а также соответствие их внешней формы, компонентной мотивации свидетельствует о соотношении значений ‘ментальное состояние’ и ‘речевое состояние’. Кроме того, речевая деятельность, как известно, является порождением интеллектуальной деятельности, ее логическим результатом. Фразеологические единицы, обозначающие ментальные и речевые процессы, могут вступать друг с другом в причинно-следственные отношения: каша во рту нередко является следствием каши в голове; перескакивать с пятого на десятое – путаница в сознании влечет путаницу в изложении мыслей (характерно, что последний пример демонстрирует реализацию логической взаимосвязи мышления и речи в рамках одной фразеологической структуры).

Концепт ‘количество/размер’ сопрягается с концептом ‘пространство’

(к этому выводу мы приходим на основе анализа компонентного состава фразеологических единиц): яблоку негде упасть, иголку негде воткнуть, плюнуть негде – идея большого количества (и малого размера), которое как будто ограничивает, сужает пространственный промежуток; при этом небольшие по размеру предметы – яблоко, иголка – с пространственной идеей ‘тесно’ связаны в гораздо большей мере, чем с количественной идеей ‘много’, так как во фразеологическом значении заложена информация о маленьком отрезке пространства. Также концепт ‘количество/размер’ вербализуется с помощью фразеологических единиц, характеризующих способности человека (кишка тонка, руки коротки, нос не дорос, мало каши ел и др.), которых не хватает на осуществление чего-либо, то есть имеется мало, в недостаточном количестве. Однако о сопряженности значений этих фразеологических единиц с семантической идеей малого количества (семи пядей во лбу – большого, так как возникает ассоциация с размером лба) можно говорить, лишь непосредственно исходя из компонентной мотивации. Внешняя форма ФЕ отражает также тесную связь времени с пространством.

Время и пространство – взаимосвязанные философские категории, ибо все существует в какой-то момент в какой-то точке пространства. Это взаимопересечение отражается в компонентном составе некоторых темпоральных ФЕ (не за горами, на пороге, стоять на пороге), включающих локативы или компоненты, имеющие значение пространственной ориентации (не успеешь оглянуться), а также физического движения, перемещения в пространстве (отходить в прошлое – прошлое выполняет формальную функцию локуса, так как в него отходят; со всех ног, во все лопатки, на всех парусах, как стрела, отправная точка).

Таким образом, уже на уровне компонентного состава ФЕ реализуются факты сложного взаимодействия концептов.