В.Д.Нарожная

Шымкентский институт им. А. Ясави, Казахстан

ОППОЗИЦИЯ “СВОЙ” – “ЧУЖОЙ”: ПРОБЛЕМЫ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ

Современное коммуникативное пространство представляет собой довольно сложную систему, в которой одно из основных мест принадлежит различным видам общения: межэтническому, деловому, социальному, межличностному, массовому, межкультурному и др. Из всех отмеченных видов коммуникации для нас представляет интерес прежде всего межкультурная коммуникация.

Объективным основанием для межкультурной коммуникации являются различия между культурами, складывающиеся в процессе формирования каждой этнической культуры. Жизнедеятельность и отношения людей определяются существующими в той или иной культуре нормами, которые регулируют практически все области человеческого мышления и поведения и оказывают влияние на характер восприятия, оценки и межличностные отношения.

Стремление понять чужую культуру и поведение ее представителей, разобраться в причинах культурных различий и совпадений существует столько же времени, сколько существует культурное и этническое разнообразие человечества. Как отмечает Е.Ф. Тарасов, “межкультурное общение – это случай функционирования сознания в аномальных (“патологических”) условиях, когда отсутствует оптимальная общность сознаний коммуникантов. Чужая культура воспринимается как “отклонение от нормы”, при этом естественным образом нормою считаются образы своей культуры, и чужая культура постигается путем приведения чужих образов сознания к образам своей культуры” [1; с 18, 2; с. 30]. Главная причина непонимания в межкультурном общении – это не просто различие языков (их незнание или плохое знание может и не привести к возникновению напряженности при межкультурном общении). К тому же обучить языку – сформировать навыки говорения (письма) и слушания (чтения) – сравнительно просто. Возникновение межэтнических конфликтов, напряженности в процессе межкультурного общения следует искать в несовпадении, специфическом различии национальных сознаний коммуникантов.

Е.Ф. Тарасов указывает два пути освоения “чужой” культуры. “Первый путь – это такое понимание культуры, когда в своей культуре подыскивается “эквивалентный” образ, и знания, входящие в содержание этого образа, переносятся на предмет своей культуры. Иллюстрацией такого способа постижения чужой культуры может служить пояснение из путеводителя по Москве для немцев и англичан: “Московский Кремль для русских то же, что Биг Бен для европейцев”. Такое знакомство с чужой культурой не ведет к увеличению знаний у субъекта анализа: познавательная ситуация вынуждает не к выработке нового знания, а только к манипулированию со старым знанием” [1; с.18]. При другом способе познания чужой культуры происходит поиск различий в сопоставляемых образах чужой и своей культур, при котором образ своей культуры не должен заслонять или заменять образ чужой культуры, напротив, должен побуждать к выработке новых знаний, обогащающих человека (его сознания) при знакомстве с чужой культурой [2; с.28].

Таким образом, процесс усвоения культуры является результатом активной социальной деятельности индивида по отношению к предметам духовной и материальной культуры. Эта деятельность многообразна, ее можно рассматривать как некоторый набор социальных ролей личности, усваивающей культуру. “Одной из таких ролей личности, – отмечает Н.В. Дмитрюк, – является национальная роль: роль “русского”, роль “казаха” и т.д., которая формируется на первых этапах социализации личности (с помощью семейного, школьного воспитания) и является общей для всех носителей данного языка. Культурные знания, усвоенные в рамках этой роли, и составляют суть того феномена, который и называют национальной спецификой сознания” [3; с. 88]. Вместе с тем, при контакте представителей разных лингвокультурных сообществ выясняется, что, даже владея языком собеседника, носители разных национальных культур действуют по “своим” моделям поведения, употребляют “свои” кинесические и проксемические системы, опираются на “свои” культурные знания.

Межкультурная коммуникация свидетельствует о том, что национально-специфическое восприятие действительности является той реальностью, которую не может отрицать исследователь-лингвист. В процессе межкультурного общения представители разных лингвокультурных сообществ воспринимают “чужую” культуру через свою локальную культуру, вследствие чего неизбежно возникает различная степень непонимания специфических проявлений “чужой” культуры. Это непонимание может обусловливаться различными факторами: незнакомым языком, несвойственными стандартами смыслового восприятия мира, иными интересами, потребностями, системами ценностей и проч. Степень непонимания зависит от размеров культурологических дистанций между культурами-коммуникантами и обусловливается потребностями и целями коммуникации. Контакт с “чужой” культурой для представителя одной лингвокультурной общности всегда опосредован опытом своей культуры, при этом неизбежно происходит сопоставление двух культур, фиксируется – осознанно или неосознанно – различия между этими культурами. Для достижения максимально полного взаимопонимания в процессе межкультурного общения необходимо делать некоторую “поправку” на национальную специфику другой культуры, то есть использовать своеобразный “коэффициент”, который облегчал бы контакты между культурами. Необходимость выявления причин непонимания специфических проявлений “чужой” культуры обусловила появление ряда исследований в этой области, возникновение своеобразного понятийно-терминологического инструментария, с помощью которого можно было бы и исследовать трудности межкультурной коммуникации. Одним из основных инструментов исследований такого рода являются лакуны – “белые пятна на семантической карте языка” [4; с. 160], сигналы присутствия национально-специфических элементов культуры и языка.

Представляется целесообразным и методологически оправданным распространение понятие “лакуна” как на сопоставление языков (вербальном общении), так и некоторых других аспектов культуры (жестовая коммуникация). Опыт систематизации лингвистических и экстралингвистических факторов, влияющих на появление лингвистических и культурологических лакун осуществлен Ю.А.Сорокиным [5], и И.Ю.Марковиной [6]. Исследования этих авторов позволили считать, что лакуны являются сигналами присутствия в речевом и неречевом поведении и шире – в языковом сознании – носителей той или иной культуры национально-специфических элементов, а классификация лингвистических и культурологических лакун дала возможность систематизировать и объяснить многочисленные факты несовпадения представлений, понятий, образов, ассоциаций у представителей разных лингвокультурных сообществ.

Лакуны (от лат. lacuna – пустота, брешь) – слова, не имеющие аналогов в сопоставляемых языках. В условиях одноязычной ситуации общения они не осознаются говорящими: для выявления лакун в качестве “зеркала”, фона привлекаются другие языки. Лакуны – это “пробелы на семантической карте образов сознания (коммуникантов)” [7; с.185]. Другими словами, лакуна – это несовпадение, возникающее при сопоставлении понятийных, языковых, эмоциональных и других категорий двух или нескольких лингвокультурных общностей. Лакуны обладают такими признаками, как непонятность, непривычность, незнакомость, неточность (ошибочность). В связи с тем, что “пустые клетки” обнаруживаются в условиях контакта культур, выявление и описание лакун является актуальной задачей при изучении вопросов межэтнического общения. Метод установления лакун в тех или иных культурах способствует реализации двух целей. Во-первых, он позволяет устанавливать различия и совпадения для контактирующих культур, а также степень проницаемости и устойчивости отдельной культуры в отношении многокультурных влияний. Во-вторых, этот метод дает возможность наблюдать реально действующие механизмы адаптации элементов семиотического опыта при “переносе” их из одной лингвокультурной общности в другую в процессе межкультурного общения [8; с.13].

Невербальные лакуны классифицируются как полные и частичные, абсолютные и относительные. “Абсолютными (полными) лакунами следует считать такие фрагменты невербального сообщения, смысл которых является непонятным и о его значении нельзя догадаться” [9; с. 33]. Именно такого рода невербальные лакуны, количество которых велико во всех культурах, представляют собой интерес не только для межкультурных сопоставительных исследований, но и для коммуникативной практики повседневного общения.

При сопоставлении невербальных систем общения разных культур обнаруживается, что многие жесты выражены абсолютными лакунами. Выбор жеста из круга принятых в определенной культуре обусловлен личностью коммуниканта (его индивидуальным тезаурусом), отношениями между партнерами по общению (интимные, официальные, случайные и др.), ситуацией общения. Жесты могут рассказать о многом: национальности, характере, темпераменте, половой принадлежности, об отношении к партнеру, об эмоциональном состоянии человека.

Как показали результаты проведенного нами исследования, в Южном Казахстане, где компактно проживают представители более ста национальностей, легко проанализировать лакунарность в невербальном общении. Одни жесты, употребляемые представителями разных этносов в разных речевых ситуациях являются омонимичными, близкими по значению. Такие жесты принято называть частичными или относительными лакунами. К ним можно отнести жести приветствия и прощания, жесты удивления, возмущения или негодования и др., которые понятны представителям разных культур. Например, кинема погрозить кулаком воспринимается как угроза, предупреждение не только в русскоязычном и казахском общении, но и в других национальных культурах, а кинема, обозначенная поднятым вверх большим пальцем понятна представителям разных этносов как все хорошо; все прекрасно; все удалось, как хотелось.

Другие жесты, встречающиеся в коммуникативном акте людей разных национальностей, можно классифицировать как лакуны полные или абсолютные, т.е. такие, которые вызывают недопонимание либо полное непонимание, что является преградой для успешного межкультурного общения и создает коммуникативные скважины – пробелы.

Например, когда мужчина узбек, приветствуя молодую женщину и выражая самые глубокие, почтительные отношения, придерживает ее за локоть руки, русская женщина (или женщина другой национальности), не знающая особенностей узбекского невербального этикета, воспринимает такой жест как флирт, легкое поведение со стороны мужчины.

Недопустимым считается поведение человека, зашедшего в дом казаха, не отведать предложенного угощения. Если гость торопится и не может принять приглашения, то он обязательно должен отщипнуть и съесть кусочек хлеба или лепешки, показывая этим не только свое расположение к хозяевам дома, но и уважение национальных традиций и обычаев казахской культуры.

Женщина корейской национальности, угощая чаем или кофе собеседника, соблюдает при этом определенный, обязательный для корейской культуры ритуал, который заключается в том, чтобы подать чашку правой рукой, а левой придерживать локоть своей правой руки. Движения рук при этом должны быть неторопливыми, плавными, грациозными. Именно такое поведение хозяйки дома выражает почтение и уважение гостю.

Возможность взаимопонимания между носителями различных культур и языков кроется в общности ментальных процессов обработки и присвоения информации человеческим сознанием, при этом “психическое, бытийное и языковое сознание становятся неотделимы. Сознание отражает предметы и явления в ментальных образах и дает им языковую номинацию, создавая концепты как сплав понятий, образов и ценностей” [10; с. 78].

Невербальные знаки коммуникации, имеющие “белые пятна”, можно рассматривать как этнографические и интеркультурные лакуны. Этнографические лакуны связаны с отражением в лексике жизни общества во всех аспектах. К этому типу лакун относятся реалии/явления отдельной культуры, нехарактерные для представителей другого народа. Например, казахские лексемы кумган, тандыр и др. не имеют прямых эквивалентов в русском языке, но могут быть переведены свободными словосочетаниями в описательной форме: кумган – алюминиевый узкогорлый кувшин с крышкой для воды; тандыр – печь круглой формы на подставке (основании) для выпечки лепешек. Существование таких лакун обусловлено существованием различающейся экстралингвистической реальности. Этнографические лакуны отражают несовпадения в познании и наименовании вещей и явлений носителями разных языков. Исследование этнографической лакунарности – удобный способ ознакомления с национально специфическим в сознании и языке того или иного этноса.

Интеркультурные лакуны связаны с теми культурными явлениями и традициями, которые присущи только данному народу. К этому типу лакун относятся как слова, обозначающие те или иные явления и предметы, так и целые словосочетания и фразеологизмы, отражающие в себе национальную культурную специфику народа и уходящие корнями в глубокую историю. Этот тип лакун требует соответствующего толкования, и тем самым хорошего знания истории и культуры страны. К интеркультурным лакунам, на наш взгляд, можно отнести такие невербальные бытовые знаки казахской культуры, как “кесене тонкерип кою” (положить кесе (чашку, пиалу) дном вверх) – это сигнал тому, кто наливает чай, что гость насытился, закончил пить чай; “дастархан кайыру” (завернуть края дастархана, (скатерти) – кинема, свидетельствующая о том, что гости закончили трапезу и пищу можно убрать.

Этнографические и интеркультурные лакуны не могут быть выявлены с достаточной точностью при помощи констатации отсутствия в одном из языков жеста для выражения образа или понятия, закрепленных в другом языке, однако такие лакуны представляются наиболее интересными и с практической, и с теоретической точек зрения, позволяя приоткрыть глубину культуры народа.

В рамках той или иной культуры невербальные элементы наряду с вербальными обладают самостоятельной ценностью и несут значительную часть смысловой нагрузки сообщения. Именно самостоятельная ценность невербального элемента представляет собой трудность при восприятии и может привести к нарушению коммуникации, поскольку вербальный элемент наиболее четко иллюстрирует нередко неосознанные различия в процессе общения, которые и составляют национальную специфику лингвокультурной общности.

Литература

1. Тарасов Е.Ф. Межкультурное общение – новая онтология анализа языкового сознания // Этнокультурная специфика языкового сознания. – М., 1996. – С. 7-22

2. Тарасов Е.Ф. К построению теории межкультурного общения // Языковое сознание. Формирование и функционирование. – М., 1998. – С. 21-36

3. Дмитрюк Н.В. Языковое сознание в негомогенной лингвокультурной среде. – М., 2000.

4. Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка: Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства. – М., 1985.

5. Сорокин Ю.А. Лакуны как сигналы специфики лингвокультурной общности // Национально-культурная специфика речевого общения народов СССР. – М.: Наука, 1982, с.22-27.

6. Марковина И.Ю. Лакуны как инструмент описания специфики локальных культур // Проблемы организации речевого общения. – М., 1981, с. 161-181.

7. Марковина И.Ю. Элиминирование лакун как действие социально-психологических механизмов межэтнического взаимодействия // Речевая деятельность. Языковое сознание. Общающиеся личности // Сб. научных трудов / Под ред. Е.Ф. Тарасова. – М., 2006. – С. 184-186.

8. Текст как явление культуры Антипов А.Г., Донских О.А., Морковина И.Ю., Сорокин Ю.А. // АН СССР. – Сибирское отделение. – Институт истории, филологии и философии. – Новосибирск, 1989.

9. Глущенко Т.С. Феноменология паралингвистической лакунарности в русской и англо-американской лингвокультурах // Лакуны в языке и речи // Сб. научных трудов / Под ред. Ю.А. Сорокина, Г.В. Быковой. – Благовещенск, 2003. – С. 33-39.

10. Голубева С.С. Проявление различий языкового сознания в разноязычной межкультурной коммуникации // Речевая деятельность. Языковое сознание. Общающиеся личности // Сб. научных трудов / Под ред. Е.Ф. Тарасова. 2006. – М. – С. 77-78.