Пригарина Н.К.

Волжский гуманитарный институт

О СООТНОШЕНИИ ПОНЯТИЙ «ЦЕННОСТНЫЙ АРГУМЕНТ» И «КОНЦЕПТ» В РИТОРИКЕ

Для того, чтобы воздействовать на убеждения слушателей, оратор обязательно должен опираться на ценности слушателей. В лингвокультурологии ценностные идеи, важные для достижения взаимопонимания и согласия называются концептами.

В самом общем виде под концептом понимается «основная ячейка культуры в ментальном мире человека», то, посредством чего человек и в виде чего культура взаимопроникают друг в друга [Степанов 1997: 40-41].

В настоящее время теория концепта довольно подробно разработана. Так, установлено, что ценности – это глубинные критерии: принципы, качества или объекты, которые обладают внутренней привлекательностью (например, успех, похвала, признание, ответственность, удовольствие, любовь и приятие, достижение, творчество). Они связаны с тем, чего мы хотим и о чем мечтаем, удалены от непосредственного сенсорного опыта и подвержены обобщению, опущению, искажению.

«Каждая концептуальная система посредством естественного языка опирается на специфические, значимые, принятые в обществе на каждом историческом этапе его развития социальные, культурные, эстетические и другие ценности, на социально значимую для определенной эпохи “картину мира”» [Чижова 2005: 494].

В каждом типе институционального дискурса выделяются свои базовые концепты (См. об этом, например: [Желтухина 2000]). Так, для педагогического дискурса – это концепты образование, учитель, для религиозного – вера, Бог, для политического дискурса — власть, политик, народ, для масс-медиального дискурса (языка СМИ) — журналист, информация, аудитория и др. Аналогично и в юридическом дискурсе выделяется «широкий спектр концептов права, как-то: доказательство, достоинство, истина, истец, вина, закон, клевета, нарушение, право, правосудие, репутация, свидетель, мораль, суд, честь, приговор и др.» [Попова 2005: 12-13].

В связи с этим встает вопрос о причинах параллельного существования понятий концепт и ценностный аргумент (топ), который, фактически, сводится к следующему: почему риторика до сих пор не отказалась от изучения ценностей (топов) и не присоединилась к изучению концептов как более прогрессивному и соответствующему времени направлению? Этот вопрос весьма часто встает при обсуждении риторических работ.

Для ответа на поставленный вопрос необходимо уточнить место риторики в ряду других речеведческих дисциплин. Главное отличие риторики состоит в том, что она ориентируется на будущие «совершенные» тексты, в то время как остальные лингвистические дисциплины стремятся объяснять конкретные языковые факты с позиции их появления и развития в языке. Этот переход от таксономического (системного) описания речи к изучению ее в динамическом аспекте, характерном для риторики, влечет за собой необходимость использования принципов коммуникативно-деятельностного подхода в исследованиях. Риторика рассуждает не о том, что есть, а о том, что следует сделать, чтобы получить наилучший результат.

Следовательно термин «концепт» может быть использован риторикой, но он не может стать основой для изучения системы риторических ценностей, так как он ориентируется на исследование семантики слов, зафиксированной в языке. В качестве иллюстрации ориентации исследований именно на языковой аспект приведем фрагмент из работы В.В. Дементьева, в которой обсуждается смысл концептов свобода / воля, пространство / простор. «Эти концепты так сложны, многомерны и многообразны, что, думается, была бы ошибочной любая попытка привести их к одному знаменателю (например, свести их к одному пространственному измерению, как это делает Н.Д. Арутюнова и ее последователи (…), вплоть до выявления клаустрофобии в качестве черты русского национального характера. Трудно согласиться и с гедонистическим объяснением значений ключевых слов русской культуры («Простор – это когда легко дышится, ничто не давит, не стесняет, когда можно пойти куда угодно, когда есть разгуляться где на воле» [Шмелев 2002: 75]): потребительски-гедонистическое отношение в корне противоречит очень важной для этих слов нравственной оценке. Счастье, радость, восторг, восхищение (в том числе восхищение широкими просторами) действительно присутствуют в их семантике, но эти состояния души могут быть настоящими только в результате правильного нравственного выбора, когда к ним приходят ценой жизни по правде, соответствующей изначальному высокому, праведному, а вовсе не потребительскому предназначению человека (такова, по крайней мере, семантика этих слов». [Дементьев 2007: 50-51]

Риторика как дисциплина сугубо практическая, использует достижения лингвокультурологии, но приспосабливает их для нужд оптимизации реальной ораторской практики. Именно поэтому теория концептов не может быть использована в риторических целях в готовом виде, а трансформируется в теорию топов, которые, как правило, принципиально не сводимы к тем или иным словам, а являются суждениями: реже заимствованными из общественного опыта (пословицы, ссылки на авторитетные мнения), гораздо чаще сформулированные самим говорящим. Они принципиально несводимы ни к каким единицам языка и оцениваются с точки зрения выполняемой ими функции.

Правда, В.В. Дементьев считает, что интерес к семантике, к смыслу – это то, что объединяет риторику и лингвокультурологию: «Если не говорить о модных и немодных терминах, и теория речевых жанров, и теория концептов в равной степени отвечают общей семантизации современной лингвистики» [Дементьев, Фенина 2005: 8-9].

Мы полностью разделяем мнение ученого о том, что 1) к изучению жанров нельзя подходить с логических, грамматических и прочих позиций; 2) и жанр, и концепт ориентируются на смысл, содержание. Однако считаем, что эта ориентация имеет совершенно разную направленность. Смысл жанра (в отличие от смысла концепта) не может быть сведен ни к каким терминам лингвистики (и в частности, семантики). Так, смысл жанра защитительная речь может быть описан как набор типичных интенций, а также композиционно-смысловых блоков или микротем, которые являются только пустыми рамками, задающими определенный отбор содержания речи и наполняемыми оратором в соответствии с его замыслом. То есть риторические характеристики содержания речи имеют исключительно рекомендательный характер.

Вместе с тем другая черта, объединяющая теорию концептов с риторикой, представляется нам безоговорочно справедливой: «оба подхода – функциональный и когнитивный – нередко объединяются как проявления общей антропологической научной парадигмы в языкознании» [Дементьев, Фенина 2005: 8].

Несмотря на все сказанное, считаем, что между понятиями концепт и риторическая ценность, конечно, нет непроходимой границы. Некоторые трактовки концепта в меньшей степени подходят для использования в риторике («Концепт – это информация, являющаяся критерием идентификации, распознавания объекта окружающей действительности носителем определенной концептуальной системы» [Павиленис 1983]), другие оказываются весьма родственными. Так, в докторской диссертации А.В. Олянича [Олянич 2004] концепт понимается как то, что «транспортируется в дискурс для повышения его воздейственности», что весьма близко к риторическому пониманию ценности. Очевидные точки соприкосновения имеются у риторики и с лингвокультурологическим пониманием сущности концепта: «Лингвокультурный концепт отличается от других ментальных единиц, используемых в различных областях науки (например, когнитивный концепт, фрейм, сценарий, скрипт, понятие, образ, архетип, гештальт, мнема, стереотип), акцентуацией ценностного элемента. Центром концепта всегда является ценность, поскольку концепт служит исследованию культуры, а в основе культуры лежит именно ценностный принцип» [Слышкин 2005: 35].

Именно в таком значении, как ценностные ментальные единицы, концепты входят и в систему риторических ценностей, в частности, они составляют отдельную группу частных топов судебной речи.

Литература

1. Дементьев В.В. Об одной оценочной системе в русском языке // Проблемы речевой коммуникации: Межвузовский сборник научных трудов / Под ред. М.А. Кормилицыной, О.Б. Сиротининой. – Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 2007. – Вып. 7.

2. Дементьев В.В., Фенина В.В. Когнитивная генристика: внутрикультурные речежанровые ценности // Жанры речи – 4: сб. науч. работ. – Саратов, 2005.

3. Желтухина М.Р. Комическое в политическом дискурсе конца XX века. Русские и немецкие политики: Монография. - М.; Волгоград,2000

4. Олянич А.В. Презентационная теория дискурса: Дисс… докт. филол. наук. – Волгоград, 2004.

5. Павиленис Р.И. Проблема смысла. – М., 1983

6. Попова Л.Е. Юридический дискурс как объект интерпретации (семантический и прагматический аспект): Дисс… канд. филол. наук. - Краснодар, 2005

7. Слышкин Г.Г. Речевой жанр: перспективы концептологического анализа // Жанры речи – 4. – Саратов, 2005.

8. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры: Опыт исследования. - М., 1997

9. Чижова Л.А. Понятие концепта и системы концептов в теории коммуникации // Эффективная коммуникация: история, теория, практика: Словарь-справочник / Отв. Ред. М.И. Панов; сост. М.И. Панов, Л.Е. Тумина. – М., 2005

10. Шмелев А.Д. Русская языковая модель мира. – М., 2002.