Дмитриенко Ю.М., доктор философии, профессор ХЕПУ

АКТУАЛЬНЫЕ ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ ПРАВОВОГО ДЕТЕРМИНИЗМ ПЕРЕХОДНОГО ПРАВОСТАНОВЛЕНИЯ

Правовой детерминизм во время переходного, системно кризисного правостановления презентует маргинально функционирующий кризисный цикл социальной активности правового сознания, что дает возможность характеризовать правосознание как девиантное, переходное (которое как развивающее у ее правомерной трансгрессивности выходит за границы позитивного мышления и правоосознания кризисной реальности у сферу ее широкого философского правового осознания и переосознания), иллюзорное или маргинальное, имеющее в качестве развивающей философско-правовую (методологически-правовую) форму, но которая в более узких параметрах реальной позитивно-правовой формы стремится истинно интерпретировать и верифицировать широкие вектори и тенденции учения о всеобщей, фактически диалектической, обусловленности объективных правовых явлений, процессов и трансформаций. В таком онтошении правовое сознание определяет правовой прогресс по всем концептуальным показателям в парадигмальной площади, а отсюда прогресс переходного правостановления нами ранее был определен как прогресс переходного, девиантного правового сознания. В этой связи правовой детерминизм во время переходного правостановления, когда механизмом регулирования является правовое сознание (П. Новгородцев, И. Ильин, Г.Гегель, В. Чефранов, О. Петришин, В. Таций, Л. Петрова, М. Козюбра и др.), является детерминизмом переходного правового сознания, имеющего кризисный цикл социальной активности. В основе такого представления лежит кризисное правоосознание переходной действительности, детерминированное закономерностями синергетики правового мышления, подчеркивающего нелинейность универсальной взаимосвязи всех явлений переходного правового сознания, которое есть маргинальным, с одной стороны, и является проявлением субстанциального единства переходного правового мира и способом его маргинальной или иллюзорной (девиантной) его реализации, а с другой — следствием и предпосылкой универсального характера развития переходного украинского переходного сознания. Исходной категорией переходного правового детерминизма оказываются понятия связи и взаимодействия современного девиантного правового сознания. Взаимодействие правового сознания проявляет себя во взаимном изменении правовых и правоосознанных объектов, предметов и субъектов, то есть объектов, предметов и субъектов правосознания, в том числе и материализованного правового сознания в ткани нормативных актов. В нем объекты, предметы и субъекты правосознания как типично правовые оказываются теми факторами, через действие (функции) которых и реализуется отношение маргинальной переходной детерминации девиантным правовым сознанием. Общетеоретический принцип правового детерминизма как детерминизма переходного правового сознания можно представить в виде таких тезисов: 1) Тезис о всеобщей обусловленности правовых материальных систем и процессов правового сознания (система национального законодателства, статического и процессуального права, система правовых традиций и др.), посредством которых предметы, объекты и субъекты правосознания приобретают и сохраняют свои характерные признаки и которые объясняют изменение сложных маргинально-правовых явлений, в том числе и правовых, где переходное правостановление представляет, по проведенным исследованиям, подструктуро-подсистему еволюционной тенденции непереходного правостановления; 2) В основе всего многообразия отношений правовой детерминации лежит генетическая, причинная зависимость и перспективность. Каждое правовое событие, каждый цикл социальной активности правосознания, имеет свою причину, каждое событие порождается, формируется другим событием, и этот процесс порождения сопровождается переносом правового вещества, движения и информации (первичный, вторичный субъект правосознания, действующая нормативно-правовая база, средства массовой правовой информации и пропаганды), в переносе той или иной форми правового сознания в ту или иную, как правило, нетрадиционного общества, пространственно-временную правовую реальность; 3) Тезис о многообразии типов разнолинейной правовой детерминации и существовании непричинных отношений правовой детерминации. Это означает, что принцип
детерминизма правовым сознанием не сводит все отношения правовой детерминации к причинной, например, только к линейной, позитивно определенной и понимаемой детерминации, но постулирует существование широкого многообразия разнолинейных типов отношения правовой детерминации с доминантою типично нелинейных явлений, непосредственно не сводимых к любой линейной,как правило, правовой причинности. В то же время полная (как линейная, так и нелинейная), но линейно идентифицированная причинная правовая детерминация оказывается основанием
для существования всех других иных разнолинейных типов детерминации. 4) Тезис о закономерности или регулярности (цикловости, волнообразности) правовых отношений, целеположенных в ту или иную форму правового сознания, обусловленной приоритетной нелинейностью правового развития и имеет регулярный упорядоченный характер. Он подчиняется законам, в том числе синергетическим, имманентным схемам правового, в том числе и переходного правового бытия, внутренне присущим соответственным отношениям между типичными или нетипичными правовыми явлениями. Согласно этому тезису, каждое правовое явление, событие подчиняется закономерным отношениям в процессе своего нормативного существования и изменения. Отношение генетического порождения обусловливает существование и другого признака правового причинного отношения: причинное отношение переходного правосознания характеризуется однонаправленностью или временной асимметрией. Это означает, что формирование правовой причины (как родовой правовой) всегда предшествует возникновению законодательного следствия (как видового правового), но не наоборот, что будет неприродным. Процесс причинения имеет определенную направленность во времени от того, что есть, к тому, что возникает, появляется. Процесс правового причинения необратим, и на этой необратимости процессов причинения некоторые авторы основывают необратимость времени. Формулировка закона правовой причинности: равные правовые причины всегда порождают равные законодательные следствия. Необходимость связи следствия с породившей его причиной не следует смешивать с вопросом о самом характере следствия: оно может быть необходимым или случайным. Случайными те или иные явления считаются не потому, что они не вытекают с необходимостью из своих причин, а потому, что они порождаются случайными событиями. Сама связь законодательного следствия с порождающей его правовой причиной не может быть случайной. Сферой регулятивного существования случайности (случайной формы правосознания) является не взаимосвязь правовой причины и законодательного следствия, а взаимосвязь, по проведенным исследованиям, системных, содержательных элементов, составляющих причину, взаимодействия разных компонентов и структурных, формовых элементов, их образующих [2, c. 234-235]. Четвертым признаком причинно-следственного отношения (как взаимодействия) правового сознания и в правовом сознании является его пространственная и временная непрерывность, или смежность. Любое причинное отношение (действие, взаимодействие) правового сознания при внимательном его рассмотрении фактически выступает как определенная цепь причинно связанных событий (отражений, действий, детерминаций). Если интегральная правовая причина и следствие разделены пространственным промежутком, то эта причинная цепь разворачивается в правовом пространстве. Если причина и следствие правосознания сосуществуют в одной точке пространства, то они разделены временным интервалом, и причинная цепь реализуется в правовом времени. Фактически имеет место и то, и другое. Пространственная непрерывность правового сознания означает, что когда две формы правосознания, выступающие по отношению друг к другу как причина и следствие, разделены пространственным интервалом, то этот интервал должен быть заполнен непрерывной цепью необходимо связанных причинных событий. Разрывов в этой цепочке причинно связанных событий не должно быть. Именно по этой цепи событий и происходит перенос вещества, энергии и информации от правовой причины к законодательному следствию. Разрыв в цепи нарушал бы субстанциальный характер нормативной и идейно-мировоззренческой связи между правовой причиной и законодательным следствием. Временная непрерывность, имеет место тогда, когда две формы правосознания, выступающие по отношению друг к другу как правовая причина и законодательное следствие, имеют место в одной точке правового пространства (одной форме географических координат и границ государства), но разделены конечным временным интервалом (правовое осознание необходимости новых правовых изменений и смены строй формы правосознания уже произошло, но законодательное его оформление не происходит). Требование временной непрерывности означает, что между этими формами правового сознания как правовыми событиями существует множество других причинно связанных событий, смежных во времени. Поскольку причинная, содержательная (системная) связь (взаимодействие) правового сознания всегда реализуется и разворачивается во времени (структурной части, форме), постольку всегда имеет место и временная смежность. В мире не существует форм правосознания, правовых правовых явлений и событий, которые бы не имели причины своего возникновения и существования. Существование беспричинных нормативано-правовых событий противоречило бы и принципу материального единства правового мира, и принципу разнолинейного еволюционного развития, которое всегда активизируется, статистически и социологически определяется и реализуется во время переходного праворазвития, и принципу универсальной взаимосвязи и взаимодействия всех форм правосознания и правовых явлений. Хотя принцип правовой причинности и не исчерпывает концепции нормативно-правового детерминизма, он составляет его основу. (Те же функциональные зависимости, как, к примеру, день и ночь, радиус круга и его площадь, имеют своим основанием определенную причину). Причинно-следственная связь является фундаментальной не только в том смысле, что на ней основываются в конечном счете другие, непричинные типы детерминации. Это связь оказывается простейшей и вместе с тем базисной в том еще отношении, что из нее исходят, на ней формируются более сложные виды самих каузальных отношений — так называемые цепи причинения.

Имеются следующие виды цепей нормативно-правового причинения (материал дается по работам В. Г. Борзенкова, В. П. Бранского, М. Бунге, И. В. Кузнецова) в правовом сознании и правового сознания: 1) Однолинейные цепи причинения. В них одна и та же форма правосознания, одно и то же правовое явление выступает и причиной, и следствием, причиной в одном отношении и следствием в другом. Для них характерна пространственно-временная смежность, которая только что отмечалась, и транзитивность. Однолинейные цепи причинения сопровождаются реактивными цепями причинения. Свойство законодательного следствия влиять на свою правовую причину (а вызванных изменений в причине оказывать воздействие на уже появившееся следствие; таковых «круговых» воздействий может быть множество) оказывается предпосылкой формирования новых цепей нормативно-правового причинения. 2) Цепи во время переходного правостановления нормативно-правового причинения двулинейные с обратной, как правило, структурной, связью. Грубый пример — работа холодильника. Таким образом, все формы правового сознания как материальные правовые системы, в цепях нормативно-правовогог причинения которых перенос правового вещества, энергии и информации от законодательного следствия к правовой причине имеет существенное значение для функционирования системы национального права в целом, называются системами правового сознания с обратной структурной связью. 3) Разветвляющиеся цепи нормативно-правового причинения. Грубый пример: разброс попаданий в мишень при стрельбе из мелкокалиберной винтовки; причины вроде бы одинаковые и кажется, будто нарушается закон причинности. Совокупность однолинейных, двулинейных и разветвляющихся (многолинейных или нелинейных) цепей причинения в правовом осознании (взаимодействии, заимоотражении) может давать сеть нормативно-правового причинения. Правовая причинная сеть — это такое регулятивное отношение между объективно существующими формами правового сознания и правовыми явлениями, в котором каждое из них многократно (но в разных отношениях-взаимодействиях-отражениях) выступает и правовой причиной, и законодательным следствием. Нормативно-правовая причинная сеть может образовывать замкнутый в себе нормтаивно-правовой причинный комплекс (тело правосознания – человека как физического лица, существующего в любом времени-пространстве (историческом-реальном), правовая вещь – определенный нормативно-правовой акт, существующий или не существующий в определенном времени-пространстве, правовую систему – «систему всех юридических явлений, которые существуют только в определенном конкретно-историческом времени-пространстве (форми правосознания, право, законодательство, правовые отношения, юридическая практика, юридическая техника, состояния законности» (О.Ф. Скакун), системе права – строении права (внутренней структуре) права и т.д.), способный в свою очередь на новом уровне отношений (правоотношений, правоотражений, правовзаимодействий и т.д.) выступать как типично полная (целая, единолинейная) правовая причина.

Каков же существует актуальный механизм процессов нормативно-правового причинения в правовом сознании? Рассмотрим полную нормативно-правовую причину и непричинные виды детерминации.

Итак, отношения нормативно-правового причинения в правосознании, правосознания и правосознанием (как определенные специфические правоотношения) имеют динамический характер. «Поступившие» от нормативной причины правового вещество, правовая энергия и информация и порождают законодательное следствие как внешнюю форму (оболочку, границу) правосознания и права. В ходе этого нормативно-правового переноса как конкретно-исторического (или иного) переноса правосознания (его формы, содержания и т.д.) находят свою реализацию два закона: закон сохранения правовой массы и энергии и закон превращения (вследствие переноса) одних форм энергии (правосознания) в другие. Количество правового вещества и энергии, необходимое для вызывания законодательного следствия (появления нового нормативно-правового акта), точно соответствует количеству правового вещества и энергии, «теряемому» правовой причиной. Вместе с тем переносимые по цепи причинения правовое вещество и энергия претерпевают качественную трансформацию, что позволяет объяснять в процессах причинения возникновение новой форми правосознания, существенно (или несущественно) отличающуюся от старой, визванного качесвеным отличием произведенного законодательного следствия от производящей правовой причины, то есть нового нормативно-правового акта как акта правового сознания, имеющего конкретный цикл социальной активности, целеположенный в идейно-мировоззренческую основу новой формы правового сознания. Вместе с переносом правового сознания (ее формы), правового вещества и правовой энергии по цепям причинения может происходить и перенос структуры правового сознания, в результате чего структура нормативной причины правосознания, позитивная выделенность определенных элементов и линейные способы их связи отображаются в появившемся законодательном следствии. Перенос правовой структуры не следует понимать просто как праворефлексивную трансляцию самих элементов; здесь скорее речь идет о формировании в законодательном следствии правовой структуры, регулятивно изоморфной структуре причины, хотя элементы этой структуры могут отличаться от природных, ментально структурованых. Здесь проявляется такое атрибутивное свойство правовой материи правосознания (нормативного акта), как правовое отражение (взаимодействие, действие, рефлексия), под которым понимается способность одних форм правосознания в результате взаимодействия с другими воспроизводить в своей природе особенности последних. [3, c. 184-185]. Связь переноса правосознания (формы), в нашем контексте, нормативной структуры украинского правового сознания с общим и частным правовым отражением и отражением действительности правовым сознанием указывает и на то, что по цепям нормативно-правового причинения одновременно осуществляется и перенос регулятивной информации, передача разнообразия, характеризующего каждую материальную систему правосознания. Эта сторона воздействия (взаимодействия) правосознания играет важную роль в понимании причинных отношений, существующих в сложных системах правосознания с органической целостностью, к которым прежде всего относятся биологические и социально-правовые формы (системы) правосознания. В последние десятилетия в философию правосознания вошло понятие правовая «информационная причинность». В сложных системах правосознания правовая информация может не только передаваться по цепям причинения, но и храниться, преобразовываться и использоваться в целях управления. В живых системах такого рода использование правовой информации начинается с возникновением нервной системы. Внешнее правовое причинное воздействие (взаимодействие) правового сознания на любую биологическую систему, хотя и связано обязательно с переносом правосознания, с переносом правового вещества и правовой энергии, может вызвать видимое изменение в поведении этой системы главным образом своей информационной компонентой, подобно тому как команда, отдаваемая солдату, поднимает его в атаку не энергией акустического сигнала, через который передается эта команда, а той информацией, которую этот сигнал содержит. К примеру платный секс у обезъян, предусматривающий, как правило, «предпочтение тех партнеров, которые предварительно вычесали самку» (принцип «Ты – мне», «Я – тебе» придумали не люди! [4]. Информационная компонента нормативно-правовой причинности в правосознании и правосознания, обладает известного рода автономностью по отношению к своей регулятивной вещественно-энергетической основе (национально-ментальная плотность составляющих пропорций формулы украинской правовой идиомы-правосознания-нормы права). Одна и та же правовая информация может передаваться по причинным цепям разными формами правосознания с различной субстратной основой (разными доминантами составляющей пропорции формули нормы правосознания). Это позволяет и анализировать информационно-правовые связи, существующие в системах правосознания, и абстрагироваться от их вещественно-энергетической основы, что и позволяет некоторым авторам говорить об информационно-правовой причинности как особой форме причинных связей правового сознания. Но автономность причинных связей правового сознания носит относительный характер, и в конечном счете трансляция правовой информации всегда идет по цепям причинения, в которых одновременно осуществляется перенос правового вещества и правовой энергии. Обязательное наличие в цепях причинения правового сознания информационно-правовой компоненты позволяет объяснить и универсальный характер, например, кибернетических методов исследования современного правового сознания. В основе этой универсальности лежит всеобщий характер правовой причинности. В этой связи представляет интерес попытка математика А. А. Маркова определять кибернетику как всеобщую теорию причинных сетей, изучающую их с точностью до изоморфизма. Информационный аспект причинности имеет фундаментальное значение для изучения и объяснения социально-правовых явлений и познавательных процессов. Представители правового «кондиционализма» (от лат. «conditio» — условия) абсолютизируют роль условий в возникновении явлений. Д. С. Милль, например, предлагал считать, что причиной является «полная сумма положительных и отрицательных условий явления, взятых вместе, вся совокупность всякого рода случайностей, наличность которых неизменно влечет за собой следствие» [5, c. 299]. Главный вопрос заключается в выявлении критериев различения причин и условий. Большинство авторов различают причину и условия по характеру действия факторов, их составляющих. Факторы, составляющие причину, при порождении следствия имеют активный характер действия. Изменение причины вызывает существенные изменения и в характер следствий. Условия содействуют порождению следствия причиной, но сами по себе следствие не вызывают. Условия — это «совокупность многообразных факторов, от наличия которых зависит возникновение, существование и исчезновение вещей, но которых они сами по себе не продуцируют» [6, c, 13]. Изменение условий может предотвратить порождение причиной соответствующего следствия, но оно не способно существенным образом изменить характер этого следствия. «Условия —.это совокупность тех независимых от причины явлений, которые превращают концентрирующуюся в причине возможность порождения следствия в актуально существующую действительность. Причина непосредственно и всецело обращена к следствию. В отличие от нее прямое воздействие условий направлено не на следствие, а на причину, так что они определяют способ действия причины. В природе условий нет того, что само по себе могло бы породить данное следствие или содержало бы возможность такого порождения» [7, c. 262]. Иными словами, это означает, что условия оказывают влияние на следствие не непосредственно, а опосредовано, через причину. Кроме того, причина определяет реальную возможность события, а условия способстуют превращению этой возможности в действительность.

Соременный философско-правовой детерминизм, исходящий из актуальной развивающей форми переходного украинского правового сознания (философии правосознания) как учение о материальной регулярной обусловленности явлений не исключает существования непричинных видов обуславливания. Непричинные отношения между явлениями можно определить как такие отношения, в которых наблюдается взаимосвязь, взаимозависимость, взаимообусловленность между ними, но отсутствует непосредственное отношение генетической производительности и временной асимметрии.

Имеются серьезные основания говорить о существовании так называемой вероятностной детерминации правосознания и правосознганипем. Отношение между формой и содержанием, например, не может быть сведено к причинному отношению, поскольку хотя содержание и определяет форму, но не порождает ее; в процессе становления, формирования и развития того или иного предмета той или иной материальной системы форма и содержание правосознания всегда сосуществуют. В философии правосознания формулируется следующее положение: целесообразность той или иной формы правосознания имеет место там, где обратное воздействие законодательного следствия на правовую причину приобретает вид отрицательной обратной связи. Целесообразность в правовом сознании есть не исходный рубеж изменений, а его заключительный результат. Целесообразность здесь лишь в условном смысле есть, «сообразность» («сообраз») цели правового отражения, по существу же это результат стихийного действия материальных факторов. В украинском правовом сознании цель есть исходный пункт правовой деятельности человека, и эта цель становится одной из причин создания тех или иных правовых продуктов деятельности: правовых материальных и духовных. В современную философско-правовую литературу входит новое понятие — «телеономия». Оно означает закономерную связь процессов правосознания и в правосознании, которые определяются начальной программой и поведением систем с соответствующим образом организованной обратной связью. Оно обозначает детерминацию, имеющую место в правовом сознании в форме органической целесообразности, и целевую детерминацию, характерную для человеческой правовой деятельности. Помимо рассмотренных видов детерминации существуют другие; но все они так или иначе в своем основании имеют причинную детерминацию, которая требет дальнейших скурпулезных исследований.

Список использованных источников:

1. Огородников В. П. Познание необходимости. Детерминизм как принцип научного мировоззрения. М.: Юристъ, 2007

2. Шептулин А. П. Система категорий диалектики. – М: Парадигма, 2008. - С. 234—242

3. Тюхтин В., Пономарев Я. Отражение // Философская энциклопедия. Т. 4. - М., 2008. - С. 184—186; Тюхтин В. С. Отражение // Философский энциклопедический словарь. - М., 1989. - С. 454—455

4. Платный секс у обезъян (The Nev Scientiss) // Харьковские известия. – 10 января 2008 года. N 2-3 (1814-1815)

5. Система логики силлогистической и индуктивной. - М., 1914. - С. 299

6. Парнюк М.А. Концепция детерминизма в диалектическом материализме // Современный детерминизм и наука. Т. 1. - Новосибирск, 2007. - С. 13

7. Кузнецов И. В. Избранные труды по методологии физики. – СПБ: Нева, 2008. - С. 262

8. Феворн М. Вопрос о границах познания. – М: Прогресс, 2008. - С. 14

9. Понятие причинности в физике // Физическая наука и философия. – М: Протон, 2008. - С. 182