Государственное управление / 2.Современные технологии управления

д.э.н. Юшин С.А.

ННЦ «Институт аграрной экономики» УААН

ИНТЕЛЛЕКТУАЛИЗАЦИЯ УПРАВЛЕНИЯ ГОСУДАРСТВОМ

НА ОСНОВЕ ДВУХМЕРНОЙ ВЕРБАЛЬНОЙ СИНЕРГЕТИКИ

Как сказал Аристотель, сущее не желает быть плохо управляемым. Но он не объяснил, в чем же заключается хорошее управление. А ХХ-м в. н. э. У.Р.Эшби заявил, что не существует такой вещи, как “хорошая” организация в абсолютном смысле: она всегда относительна. Кроме того, еще никто пока не ответил на вопрос: все ли существующее желает быть хорошо управляемым?.

Сегодня часто вспоминают “синергетику”. В переводе с греческого, это “взаимодействие”. А современники видят в ней “теорию эволюции больших, сверхсложных, открытых и термодинамически неравновесных, нелинейных динамических систем, с обратной связью и существующих квазистационарно”. Правда, самой теории они так и не представили, сведя все в самоорганизации, эмерджентности и порядку. Да, справедливо писал Ф.Энгельс: свойственная человеку казуистика – изменять вещи, меняя их названия и находить лазейки для того, чтобы в рамках традиции ломать традиции (перелицовка), когда непосредственный интерес служит ему для этого достаточным побуждением.

Г.Хакен именует синергетику как “учение о взаимодействии”. Но далее он говорит о самоорганизации: как стаи птиц, сами выстраиваясь в полете в определенные конфигурации, снижают энергетические затраты. И заключает: разве принципы, лежащие в основе этих явлений, не могли бы принести пользу высоко одаренным людям и дать возможность понять, что плановое хозяйство изжило себя? Затем говорит о параметрах порядка, определяющих поведение отдельных частей так, как невидимый игрок в театре марионеток управляет поведением кукол (определяют поведение частей, а они – параметры порядка). В прямом контроле отдельным частям их поведение предзадано, при непрямом – изменяют управляющие параметры, граничные условия, и строят параметры порядка специальные, воспроизводящие коллективное поведение системы в ответ на новые параметры управления: ситуация циклической причинности и нестабильности при множестве вариантов поведения. И часто ничтожнейшее случайное событие решает, какой из них будет реализован. С моральной точки зрения, слепые закономерности коллективного поведения приемлемы через ответственное и сознательное человеческое поведение. Основной вопрос: где необходимо государство (организация), а где – самоорганизация? Надо ясно осознать: синергетические формы упорядочивания – идеальные конструкты, которые оказывают воздействие на индивидуальное поведение людей. Пример – язык некоторого народа, который с рождением ребенка насаживается ему, он им порабощен и несет его на протяжении жизни (вносит вклад в существование параметра порядка). В смысле синергетики, этика – это самоорганизованный параметр порядка, сменяющий прежний параметр порядка. Новые параметры порядка вступают в конкуренцию друг с другом, и один из них побеждает. И это может быть не только демократическая система, но и ужасная диктатура.

Итак, у Г.Хакена, самоорганизация отрицает плановость деятельности. Но для У.Р.Эшби, система была бы самоорганизующейся, если бы положительная обратная связь автоматически изменялась на отрицательную, и она перешла бы от плохой организации к хорошей (потому-то никакую системе нельзя в точном смысле обозначить как самоорганизующуюся): этап самоорганизации в системе имеет временные рамки (переключения связи из “плюс-минус” состояний) и знаменует воспроизводство новой организации, которая также предполагает и планирование. Об этом пишет и Г.Хакен, говоря об управлении марионетками. Пытаясь увести “синергетику” от “ничтожнейших случайных событий”, он предлагает фактор моральных потенций человека. Однако же мораль и лежит в основе слепых закономерностей коллективного поведения. Если анализировать конкуренцию параметров порядка в рамках синергетики, то целесообразно использовать концепцию “порядок-беспорядок” (Дж.Карери) как мост между “макро” и “микро”, где они – две взаимно дополнительные концепции (путь к порядку – более тесные корреляции между частями, кооперация, посредством которой образуется новая структура в рамках симметрии системы). То, что Н.Винер назвал концепцией “организация-дезорганизация”. И у Аристотеля: то, что может действовать так, может действовать и наоборот. Исходя из этого, получение от одного того же действия противоположных результатов – норма. А если так, то является ли такой результат “злом” или “добром”? (Б.Спиноза: совершенное и несовершенное – модусы мышления). Т. е. интеллектуализацию управления государством следует строить в рамках обеспечения синергетики, ведущей все общество к социально-приемлемой мере беспорядка и порядка.

Проблема интеллектуализации управления государством привлекала к себе внимание выдающихся мыслителей всех времен. Платон указывает на то, что большинство людей стремится к власти, заявляя: учиться управлению незачем. То есть, профессиональный интеллект для выполнения властных функций, с их позиции, не нужен. В.Ленин начинал свою революцию с того же (искусство управлять из книжек не вычитаешь: пробуй ошибайся, учись управлять). Здесь он выступает как “разрушитель” (негативная вербальная синергетика). Хотя он и понимает – чем меньше у русского народа организационного опыта, тем решительнее следует начать его организационное строительство (позитивная синергетика). А народу нужно интеллектуальное государстве? Для В.Ленина – нет, т. к.: 1) всякое государство несвободно и ненародно как особая сила для подавления угнетенного класса; 2) чем более всенародным станет выполнение функций госвласти, тем меньше становятся и потребности в ней; 3) культура капитализма создала крупное производство, фабрики, железные дороги, почту, телефоны, пр., и на этой базе громадное большинство функций старой власти упростилось и может быть сведено к простейшим операциям регистрации, записи, проверки, почему будут вполне доступными всем грамотным людям.

М.Бакунин осуждал французских позитивистов в том, что они не стремятся посвящать темные массы в свое неверие: аристократы интеллигенции, попы науки; хотя с консервативной точки зрения правы, т. к. религия для народной черни необходима в силу того, что до сих пор всякое управление народом имело целью порабощение народной производительной силы в пользу более или менее праздного меньшинства (привилегированных) и в этом и состоит вся суть государства. И настоящая революция и состоит в коренном упразднении всякого государствования (мы не признаем ни права, ни пользы опеки над народом, в какой бы степени развития этот народ ни стоял). Главная ж задача государственной мудрости состоит в том, чтобы помешать всеми средствами пробуждению разумного сознания в народе или чтобы замедлить его донельзя (“драгоценное невежество”). Правительство, не злоупотребляющее властью, и действующее только в смысле общесословных интересов и не забывающее их очень часто в заботе об исключительном удовлетворении лиц, стоящих во главе его, – квадратура круга, идеал недостижимый, и противный человеческой природе. Но все толкуют о народе, каждый хочет его освобождать, и никто не знает, чего же действительно надо народу, чего он хочет и куда неотвратимый фатум истории его ведет. Вся сумма общественных сил делится на два разряда: сумму сил бессознательных, инстинктивных, традиционных, стихийных (почти неорганизованных), хотя и исполненных жизни, и на несравненно меньшую сумму сил сознательных, соединенных намеренно, действующих по заданному плану и механически организованных сообразно плану. Именно в недооценке бессознательного и переоценке сознания М.Бакунин видел причину колебания государств между сословной анархией и правительственным деспотизмом (беспрестанного). Эти идеи спустя много лет подтвердили З.Фрейд и К.Г.Юнг (бессознательное в наших решениях значительно мощнее, чем сознательное).

Для П.Кропоткина, анархии – выработанные “толпой” без имени обычаи и приемы, созданные всем человечеством для взаимной помощи, защиты и мира: миросозерцание, охватывающее всю природу, включая и жизнь человеческих обществ (цель – синтетическая философия, охватывающая явления природы, в т. ч. и жизнь человеческих обществ). Разрушение существующего невозможно без того, чтобы в момент разрушения и борьбы люди не представляли себе в уме, что займет место того, что они желают разрушить. Сознательно или бессознательно идеал – понятие о лучшем – рисуется в уме каждого, кто критикует существующие учреждения. Общество – организм, где отношения между отдельными членами определяются не законами, наследием прошлого варварства, и не властителями, избранными или получившими власть по наследию, а взаимными соглашениями, свободно признанными привычками и обычаями, постоянно развивающихся, применяясь к новым требованиям жизни, к прогрессу науки и изобретений и к развитию идеала общественного, все более разумного возвышенного. Вывод: или государство раздавит местную жизнь и личность, завладеет всеми областями деятельности; или оно будет разрушено, и новая жизнь возникнет в тысяче и тысяче центров, на почве энергической, личной и групповой инициативы, а также и вольного соглашения личностей.

В.Ленин в 1917 г. говорил: “Товарищи трудящиеся! Помните, что вы сами теперь управляете государством. Никто вам не поможет, если вы сами не объединитесь и не возьмете все дела государства в свои руки”. Но готовы ли были массы тогда объединяться на нормальных партнерских основаниях. Ведь и В.Ленин утверждал: по части организаторских способностей российский человек самый плохой человек. Непонятно, как это сочетается с другими его идеями (мы, партия большевиков, должны Россией управлять; диктатура одной партии; государственный капитализм, государство – это мы, коммунисты). Как бы раздвоение идеологии (форма вербальной шизофрении). Учил же Г.Гегель: система разрушается, когда разрушается единство ее понятия и ее реальности.

Когда изучаешь труды В.Ленина до 1917 г., то создается впечатление, что он ясно представляет Светлое Будущее – создание порядка, где все функции надсмотра и отчетности будут выполняться всеми по очереди (и все научатся управлять и будут на самом деле управлять самостоятельно общественным производством), будут затем становиться привычкой и отпадут как особые функции особого слоя людей (все быстро привыкнут к тому, чтобы никто не управлял), каждый же будет трудиться “по способностям”, а получать “по потребностям” (но с высокой производительностью труда и без теперешнего обывателя). Но тем более удивляет, когда он же после 1917 г. заявил, что у него конкретного плана по организации экономической жизни нет и быть не может: его никто не может дать; а сделать это может масса снизу, путем опыта. Итак, включение на полную силу социального “лифта” в направлении “снизу-вверх” для создания плана собственных действий. Вместо интеллекта – энтропия, хаос. Как в древности каналы рыли: брали стадо баранов и пускали их в свободный выпас; затем, идя уже по выеденному “руслу”, копали. Получалось идеально.

Севременный мир куда-то ускоренно стремится. Куда? Ну, если верить Ф.Фукуяме, – то к “концу своей истории и последнему человеку”. Подобным “пророкам” хотелось бы напомнить, что и до них Мефистофель (у Гёте) тоже говорил: “цивилизация велит идти вперед; теперь прогресс с собой и черта двинул”. А на вопрос “вперед – это куда?”, Мефистофель отвечал – “весь мир к концу идет, ручаюсь”. И что, мир катится в энтропию. Имеется ли у него план спасения? О.Шпенглер считает, что у него нет никакой цели, никакого плана, как и у вида бабочек или орхидей (негативная вербальная синергетика, которая предвещает лишь переход от дивергенции к аннигиляции. Соответственно в такой ситуации начинают доминировать эгоизм, анархия в словах, мыслях и делах, безответственность. А тогда излишне и интеллектуальное управление.

Да, библейский апокалипсис мажорнее и конкретнее, чем у современных “пророков”. И чем плохи “новое небо и новая земля”, если там “город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего”, и “древо жизни, двенадцать раз приносящее плоды, а его листья – для исцеления народов”.

C чего же все начиналось? Библия указывает, что Бог дал человеку право “владычествовать” над миром. И Он провел человеку “мастер-класс”, обучив называть вещи и “табу” с максимумом амбивалентности (познание добра и зла), которая у цивилизованных людей постепенно деградирует (З.Фрейд), а с ней исчезает и побудительный мотив к творчеству (Платон). Вот и вместо “человека двухмерного” возник “одномерный человек” (Г.Маркузе), который в прогрессе технологической рациональности подавляет оппозиционные и трансцендентные элементы дотехнологической “высокой культуры”, без чего всякое общество (Ж.Бодрийяр) порождает т. н. “симулякры” (эра плавающих теорий: взаимные подстановки правды и лжи, полезного и бесполезного), социализацию через ритуал и знаки в рамках общего сценария. В свое время Г.Гегель тоже ставил вопрос о негативности искоренения метафизики из наук (странное зрелище: образованный народ без метафизики, нечто вроде храма, разнообразно украшенного, но без святыни). О.Шпенглер тоже указывал, что настоящий физик не глубок, а “остроумен”, и лишь покинув область рабочих гипотез и коснувшись последних вещей, может он быть глубоким – но тогда он уже и метафизик (хотя за каждой эпохой зарезервировано решение крайне незначительное число метафизических задач). М.Хайдеггер, изучая бегство человека от осмысляющего к вычисляющему, пришел к выводам, что наша эпоха техники – осуществление именно метафизики, но что великая опасность – равнодушие к размышлению и полная бездумность, которая сегодня вполне может идти рука об руку с хитроумием вычисляющего планирования и всякого изобретательства. У П.Бурдье это: переход от модели реальности к реальности модели. Видимо, для хорошего управления человечеству пора бы вернуться в начало. Но какое именно? Возможно, именно к тому Слову, которое и было в его начале, как это указывает Иоанн. Да и Христос назидал, что истина – в дополнении Хлеба (синергия вычисления) и Слова (синергия осмысления).

Еще Конфуций предлагал начинать реформы с “исправления имен”, т. к. если они неправильны, таковыми будут законы и должности государства. О важности изучения имен и как предпосылки исследования вещей с учетом того, что видоизменение – лишь имя, основанное на словах, говорили Платон и Аристотель. Но людям нужна не правда, а правдоподобие (Платон, И.Кант). Потому особой популярностью у них пользуются авторы, излагающие новым и блестящим образом общепринятые идеи, превратив в общедоступный ученый язык, не учитывая, что обширность сферы смутных представлений превосходит сферу представлений ясных (Гельвеций, И.Кант). Кстати, Библия приводит нам пример вавилонской катастрофы, обусловленной именно “смешением языков” и предлагает: установим между собой рассуждение, и распознаем, что хорошо. Иначе возникает феномен “вербализма” или языкового мышление (по И.Канту).

Итак, руководителей следует обучать. Но П.Друкер признался: главная причина дисциплинарних проблем менеджмента – ошибочность представлений о наличии одного верного типа организации. Г.Минцберг пишет: все знания менеджмента накоплены в неудобной для практиков форме с ориентацией на ученых и анализом “статус кво” без принципов построения эффективной организации и синтеза. Дж.Риггс указывает на отсутствие сформулированного фундаментального постулата о том, как вообще управлять. Видимо, люди могут обходиться и без таких постулатов. Не зря Платон говорил, что совершенный человек должен создать вокруг себя барьер из глупости. Екклесиаст предлагает лидеру-интеллектуалу поочередно поступать мудро и глупо, чтобы определить глубинные желания своих подданных и сформировать вербальную синергетику с учетом конкретной ситуации. Если мышление людей на ¾ – мифологично (П.Бурдье), а архетипы бессознательного эквивалентны религиозным догмам (К.Г.Юнг), то людям действительно предстоит долгий путь в Светлое Царство. Г.Лебон писал, что дифференцируясь, индивиды стремятся вращаться вокруг среднего типа – большинства членов нации. Этот остов покрыт тонким слоем гениев, важным не для расы, а для цивилизации. И, беспрестанно уничтожаясь, он обновляется за счет среднего слоя, который один изменяется (однако очень медленно). Но только мутацией средних слоев, а не возвышенными умами (гений не передается), образовались те прогрессивные дифференциации, постепенно поднявшие уровень рас. Потому и главная черта эры масс – это замена сознательной деятельности индивидов бессознательной деятельностью толпы. Вспомним: человек оперирует не знанием, а мнениями, неким промежуточным между знанием и незнанием (Платон). Вот и проблема – как в “обществе мнения” воплотить принцип “общества знания”. Может быть, создавая “анклавы прошлого, настоящего и будущего” (как это у Э.Тоффлера).

Выводы: проведенный выше анализ позволяется утверждать следущее:

1) государства декларируют стремление к “хорошему” управлению, хотя теоретические основы его отличия от “плохого” управления никем не созданы;

2) традиционной для государств является апелляция к “творчеству масс”, которое должно на бессознательно (невербально) вывести его на путь жизни;

3) интеллектуальность управления государством – в адекватном выборе “плюс-минус” элементов синергетики, создающих желаемую активность масс.