к.и.н.,
ДГПУ
Сельское общество у каралалцев, как и других горцев
Дагестана, обозначалось арабском термином «джамаат».
Формирование органов управления
сельским обществом по всему Дагестану носило одинаковый характер, то есть
происходило путем выбора на джамаате.[1]
Сельское общественное управление состояло из сельского
схода (джамаат), сельского старшины, его помощников, сельского кадия и
сельского суда.
Каждое сельское общество, входившее в
состав Каралалского союза, имело свои местные органы власти и управления.
Управление в джамаатах сложилось по тому же типу, что и управление тухумов.
Подобно тому, как тухумы являлись подразделениями джамаатов, сельские общества
являлись
низшими
административными подразделениями в составе Каралалского союза.
Именно нарушение родового принципа расселения,- писал
М. М. Ковалевский,- «необходимо должно было вызвать к жизни образование, наряду
с родовой (читай с тухумной – П. А.), особой сельской администрации,
сложившейся, по видимому, по типу первой».[2]
И далее, говоря конкретно об общиной администрации, М. М. Ковалевский писал: «
Подобно тому, как тохум имеет своего старейшину и свои родовые (тухумные - П.
А.) собрания, так точно община имеет своего старшину и свой общинный сбор, к
участию в котором призываются все совершеннолетние мужского пола. Факт
позднейшего происхождения общинного устройства, по мере естественного или
искусственного скучивания нескольких тухумов в одних и тех же местах, с
наглядностью выступает из того обстоятельства, что старшина нередко выбирается
исключительно из членов одного какого-нибудь рода (тухума - П. А.), как бы
велико ни было число последних в округе.».[3]
Это было характерно почти для каждого сельского общества, являющегося
совокупностью нескольких тухумов.
Наиболее важные дела, касающиеся целого сельского
общества, его внутреннего управления, решались на почетном совещательном
собрании- сходе. Такое собрание собственно и называлось джамаатом, откуда это
название перешло впоследствии « на всю сельскую общину».[4]
На сходе участвовали все взрослые мужчины, принадлежавшие к данному сельскому
обществу. После утверждения « Положения о сельских обществах» во второй
половине XIX века состав функции и значение
сельского схода изменились. На нем мог присутствовать и принимать участие
только один мужчина от дыма. В сходе принимали участие также все сельские
должностные лица. Созывался сход сельским старшиной, наибом или другими
должностными лицами по надобности. Первое место на сходе принадлежало старшине,
а в его отсутствие- помощнику или одному из сельских судей.
Местом сбора джамаата служила обычно центральная
площадь, именуемая, как и у всех аварцев, «годекан». «Места народных собраний
наперед раз навсегда были установлены,- писал М. М. Ковалевский.- Вече
собиралось обыкновенно в окрестностях главного поселения или же вблизи мечети,
особенно прославленной своей давностью или богатством».[5]
В ведении сельского схода находились вопросы внутренней организации и жизни
джамаата: выборы сельских должностных лиц, увольнение должностных лиц сельского
управления за исключением старшины и его помощников, назначение сельских
исполнителей, распоряжение общественными землями, регламентация порядка
сельскохозяйственных работ, удаление из сельского общества провинившихся и
прием в свою среду новых членов, наблюдение за правильным расходованием закята,
назначение сборов на общественные расходы и контроль за правильным
употреблением доходов с общественных имуществ и сборов, исправление старых и
проведение новых дорог, водопользование, найм общественных пастухов,
обеспечение безопасности территории и жителей сельского общества, призрение
сирот, бедных, престарелых и т.п.
Малолюдные селения, входившие в состав сельского
общества, независимо от общего схода сельского общества, собирали свой частный
сход для обсуждения вопросов, касающихся исключительно их селения. В тех
случаях, когда обсуждаемый на джамаате сельского общества вопрос касался
причисленных к нему малолюдных селений, последние приглашались на этот сход.[6]
Решения сельского схода по более важным из
перечисленных выше делам (выборы некоторых должностных лиц, употребление
доходов с общественных имуществ и сборов, сделанных на общественные
потребности, приговоры об удалении из сельских обществ и приеме в него новых
членов) составлялись письменно и приводились в исполнение только после
утверждения печатью старшины, кадия и сельских судей.
Дела на сходе решались с общего согласия или по
большинству голосов. Его решения признавались только тогда, когда на нем
присутствовали старшина или заменяющий его помощник и не менее половины имеющих
право участвовать на сходе мужчин. [7]
Роль и значение сельского схода, являвшегося вначале
верховным органом управления, во второй половине XIX-начале XX века постепенно
сошли до совещательной сходки, разбиравшей мелкие внутренние вопросы жизни
джамаата и зависящие от воли властей. Представителем власти становился в первую
очередь старшина, избиравшийся вначале самим сельским обществом на сходе, а
впоследствии назначавшийся властью.[8]
Как и в других аварских селениях,
в населенных пунктах Каралалского союза до распространения ислама главными
административно-должностными лицами в сельских обществах являлись старшины,
называемые у каралалцев «гьанилгьадуа» (буквально глава села).
В функции власти старшин входило решение всех вопросов
хозяйственной и общественной жизни джамаата, руководствовались они при этом
существующими адатно-правовыми нормами. Старшины являлись также и судьями, в
результате чего с распространением ислама и образованием института
мусульманских кадиев за старшинами сохранялись именно функции судей.
С образованием
территориальных общин и нарушением родового принципа расселение изменяется и
форма управления общиной. « Пока общинники принадлежат к одному роду, - писал
П. Кушнер (Кнышев), - регулирование их совместной жизни производится родовыми
старейшинами и советом семейных старшин. С появлением в составе общинных
хозяйств чужих родов, прежняя форма управления общиной становится несовместимой
с новым хозяйственным укладом. Создаётся новая общинная администрация, не
родовая, а сельская - сельские старшины, сельские собрания, сельские сходы,
которое или уничтожают родовое представительство, или существуют помимо него».[9]
В 60-70-х годах XIX века старшины по- прежнему выбирались сельским
обществом, но должны были утверждаться начальником округа. А с 80- 90-х годов
они уже не выбирались, а назначались высшей администрацией. Право выбора
сельского старшины было отнято у общества после восстания 1877 года и могло
быть восстановлено по усмотрению начальника области, смотря по поведению
обществ.[10] «Каждое
селение управляется старшиною…,- писал М. А. Коцебу,- они избираются ежегодно».[11]
Если в первой половине XIX века старшин
выбирали на один год, то второй половине XIX- начале XX века
срок службы для них не устанавливался. « Выборность старшин… стала
формальностью,- пишет Б.Г. Алиев,- фактически право занимать административные
должности узурпировали богатые и влиятельные тухумы».[12]
Старшины утверждались в должности и замещались по представлению окружного
начальника начальником области. Происходил процесс усиления власти старшин,
расширения круга их полномочий на местах, подконтрольных и подвластных
вышестоящим органам (наибу, начальнику округа).
Старшинами становились в основном представители
влиятельных и состоятельных тухумов. Должность старшины постепенно превращалось
в наследственную.
Старшине были подведомственны все живущие в пределах
сельского общества лица. В отношении сохранения порядка и спокойствия в
пределах сельского общества старшине подчинялись его помощники («чIухIби», «чухби»),
назначавшиеся в селениях, входивших в состав сельского общества. Помощники
старшины утверждались в должности начальником округа.
Назначение жалования и иного вознаграждения старшине,
как и другим должностным лицам сельского управления, было предоставлено на
усмотрение самого сельского общества.[13]
Старшина был освобожден от казенных податей, натуральных повинностей и
общественных работ, при распределении земель он получал лучший участок земли.
Власть сельского старшины в течение исследуемого периода укреплялась,
повышалась его роль как главной фигуры сельского управления- низового органа
военно - народного управления.
Каждый джамаат Каралала имел также своего кадия (
арабск. – судья), которого выбирали на сельском сходе как судью по шариату и
главу духовенства. Кадия обычно выбирали из наиболее влиятельного рода
большинством голосов. Должность кадия переходила по наследству.[14]
В первой половине XIX века в руках кадия была
сосредоточена большая власть, включавшая выполнение гражданских и духовных
функций; он был «градоначальник, облеченный вместе с тем и духовным саном».[15]
В Каралале кадия называли также « дибир» (иранск.- писарь). Происхождение этого
названия, возможно, связано с тем, что кадии, как люди грамотные, вели
джамаатскую переписку.[16]
Кадии имелись во всех обществах Каралалского союза. « В каждом большом селении
и в нескольких малых,- писал А. В. Комаров о народах Дагестана,- для разбора
дел по шариату и исполнении духовных треб и службы при главной мечети,
избирается один кадий из числа лиц, известных своей учёностью, знанием Корана и
хорошею нравственностью».[17]
Кадий в
сельских обществах вершил суд по шариату, являвшемуся мусульманской
юрисдикцией, где регламентировались все стороны общественной, семейной и личной
жизни мусульман. Кроме того, вместе со старшинами, кадии сельских обществ
возглавляли и всю общественную и хозяйственную жизнь своих джамаатов. В связи с
этим интересно отметить, на что уже обратили внимание другие
исследователи, что во власти кадия
наблюдается мирное уживание адата и шариата.
В целом, конечно, для исследуемого периода характерным
являлось усиление роли шариата. Однако, если даже, как писал М.М. Ковалевский,
«многое, что считается в Дагестане продуктом туземного обычая, имеет на самом
деле источником писаное право, то из этого не следует, однако, чтобы народные
юридические воззрения совершенно исчезли из тех сфер, в которых…. Шариат одержал
победу над адатом».1 Более того, он писал далее, что «если не
говорить о вещном и обязательственном праве, все стороны юридической жизни
Дагестана сохраняли ещё недавно и сохраняют и теперь следы всестороннего
регулирования их обычаем».2
Сельские общества выделяли для своих
кадиев определенные пахотные и сенокосные участки. В селении Карата и в других
сельских обществах сельскохозяйственные работы за кадия выполняли общинники.
Кроме того, из зерна, собираемого с вакуфных земель, давали кадию ещё 40 мерок
(саха) зерна.
Вознаграждение, получаемое административными лицами,
создавало для них прибавочный продукт. Этого не могло быть при родовом строе,
когда народ поддерживал административных лиц материально как своих
представителей в общественном управлении. Вознаграждение административным лицам
тогда являлось лишь «эквивалентом их общественно-полезных функций».[18]
Но с разделением общества на имущих и бедных этот обычай стал доходной статьёй
первых, так как они фактически узурпировали право выбора на административные
должности. В результате в условиях захвата знатью общинного управления
вознаграждение административным лицам трансформировалось в постоянный налог или
в подать в пользу местных богачей. А земельные участки, выделяемые для
исключительного пользования административных лиц, не подлежали переделу и
постепенно становились личными наследственными владениями их, в особенности,
если административную должность долго занимало одно и тоже лицо.
Помощниками кадиев в сельских обществах являлись
будуны, которые, как и кадии, находились при главной мечети. Обязанностью
будунов являлись чтение Корана в мечети, призыв на молитву, наблюдение за
порядком в мечети и вероисповеданием членов джамаата, а также за хозяйством и
имуществом мечети. Во время отсутствия кадия будун, как помощник, выполнял его
функции.
После установления власти России во второй половине XIX века кадий, выбранный джамаатом, как и старшина и
сельские судьи, подлежал утверждению в должности начальником области по
представлению окружного начальника. Кадии могли быть выбраны или назначены не
только из своего сельского общества, но также из других обществ.
В обязанности кадия входили: исполнение религиозных
требований, наблюдение за исполнением сельчанами требований обрядов ислама,
наблюдение за зданием и имуществом мечети, за сбором пожертвований в пользу
мечети и за поступлением и расходованием доходов с мечетских имуществ, разбор
тяжебных дел по шариату. Кроме того, на кадия, согласно «Положению о сельских
обществах», возлагались и другие обязанности: заседание в сельском суде,
ведение письмоводства по управлению сельским обществом, надзор за порядком в
примечетских школах и за нравственностью учащихся, избрание, с согласия
сельского суда, опекунов над имуществом малолетних сирот и т.п.[19].
Разбору по шариату подлежали дела, касающиеся несогласия между мужем и женой,
между родителями и детьми, назначения опеки, завещаний, наследства и некоторых
гражданских исков.[20]
Приведение в исполнение своих решений, принятых по шариату, не входило в
обязанности кадия. Во второй половине XIX века,
с созданием, согласно новой системе судопроизводства, сельских судов, дела по
шариату кадий должен был разбирать в присутствии и при содействии членов
сельского суда. В случае несогласия большинства членов суда с определением,
принятым кадием, дело представлялось на решение окружного суда. Г. Алкадари
писал: « После сдачи Шамиль- Эфенди в Дагестане Россией водворено спокойствие и
облегчение; в каждом округе установлены из самого населения сельские суды,
кадии и наибы и осуществляется правосудие».[21]
К исполнительным органам сельского
управления относился также « мангуш» (глашатай, вестник), выбиравшийся также на
сельском сходе. Мангуши, как и другие исполнители, назначались, по словам М. М.
Ковалевского «…по очередному наряду из всех решительно фамилий без исключения
сроком на один год».[22]
Мангуш был лицом неприкосновенным и мог распоряжаться сельскими исполнителями.
Он объявлял народу решения и распоряжения сельских должностных лиц, созывал
людей на сельский сход, предупреждал население о наступлении сроков
сельскохозяйственных работ, организовывал судебные процессы.
Для исполнения решения сельской администрации и схода
в селах союза существовал институт исполнителей, которых обычно называли
чаушами. У аварцев, а также у каралалцев
они в основном назывались «гIелами».
Исполнители «являлись силами принуждения»; «им разрешалось применение насилия
во время исполнения своих обязанностей», хотя и «в ограниченных рамках».[23] Исполнителей возглавлял мангуш. Назначались исполнители
джамаатом и старшинами по очереди на различные сроки-от одного месяца до года.
В обязанности исполнителей входило: наблюдать за порядком в общественных
местах; выгонять народ на полевые работы; захватить скот и держать его у себя
до тех пор, пока хозяин скота не выплатит штраф за потраву.
Количество исполнителей зависело от размера общества.
Из числа исполнителей назначались так называемые чапары- гонцы, рассыльные, вестовые, которые, когда
было необходимо, посылались в другие села. В Каралале помимо исполнителей были
и специальные охранщики полей.
Выборы и
замещение всех сельских исполнителей осуществлялись по усмотрению самого
сельского общества. Сельские исполнители получали вознаграждение в виде доли от
взимаемых ими штрафов. Кроме того, они были освобождены от выполнения различных
повинностей.
[2] Ковалевский М. М. Закон и обычай на Кавказе. М., 1890. Т. 2. С. 159.
[3] Там же С. 159-160.
[4] Записка о преобразовании военно- народных управлений Кавказского края // Рук. фонд ИИАЭ ДНЦ РАН. Ф. 1. Оп. 1. Д. 326- а. С. 7.
[5] Ковалевский М. М. Закон и обычай на Кавказе. М., 1890. Т. 2. С. 160.
[6] ЦГА РД. Ф. 126. Оп. 2. Д. 15. Л. 3.
[9] Кушнер (Кнышев) П. Очерки развития общественных форм, 7-е изд.. М., 1921. С. 213.
[10] АДОЗО. С. 36.
[11] Коцебу М. А. Сведения о Джарских владениях. 1826 г. // ИГЭД. М., 1958. С. 261.
[12] Алиев Б. Г. Союзы сельских общин …С.237.
[13] ЦГА РД. Ф. 126. Оп. 2. Д.15. Л. 9.
[14] Дирр А. Об обычном праве Кавказских горцев // Рук. фонд ИИАЭ ДНЦ РАН. Ф. 1. Оп. 1. Д. 368. Л. 4.
[15] Кодекс Шамиля. Махачкала, 1992. С. 29.
[16] Мансуров Ш. М. Указ. соч. С. 118.
[17] Комаров А. В. Указ. соч. С. 74-75.
[18] Никольский Н. М. Община в древнем Двуречье // ВДИ. 4 (5). М.: ОГИЗ. Соцэкгиз, 1938. С. 78.
[19] Там же. Оп. 2. Д. 15. Л. 5.
[20] Комаров А. В. Адаты и судопроизводство по ним. С. 5.
[21] Алкадари Гасан- Эфенди. Асари- Дагестан. Махачкала, 1994. С. 139.
[22] Ковалевский М. М. Указ. соч. С. 161.
[23] Агларов М. А. Указ.соч. С. 183