Ф.Н.Мийманбаева,к.и.н., доцент

Казахский Национальный университет имени аль-Фараби

050043 Республика Казахстан, г.Алматы,

ул.К.Рыскулбекова, д.19 кв. 11

Земельный вопрос во взаимоотношениях

переселенческого и киргизского населения Семиречья

после Октябрьской революции

В результате победы Октябрьской революции большое значение для аграрного Семиречья имело решение земельного вопроса. Оно протекало в сложной обстановке, ибо затрагивало межнациональные отношения, создавшееся после подавления восстания 1916 года, когда значительная часть казахского и киргизского населения Семиречья откочевало в Китай и их земли были захвачены русскими крестьянами-переселенцами. После восстания 1916 г. Временное правительство, чтобы не создавать крупных недоразумений, между русскими и киргизами, распорядилось устраивать временно киргиз в местах, где нет русского населения. Остальные свободные киргизские земли Земельный комитет сдавал в аренду всем желающим по установленной цене и деньги шли в пользу киргизов.[1] Слух об этих якобы свободных землях привлек крестьян из соседних уездов и даже областей, особенно из южной части Джаркентского уезда и Сыр-Дарьинской области. Таким образом, постепенно началось переселение в восточную часть Пржевальского уезда без разрешения Земельного комитета. Земельный комитет и Земельная комиссия принимали все меры к тому, чтобы подобного не было, но, благодаря общей разрухе, борьба была безрезультатна, количество новых селений увеличивалось. В 1917-1918 гг. образовалось 7 самовольческих селений [2]. Необходимо отметить также, что такие безнаказанные самовольческие захваты земли повлекли за собой и расселение из старожильческих и переселенческих селений.

Русского населения в 1917 г. в уезде числилось 69107 человек, а в 1920 году – 76389 чел., что показывает увеличение русского населения на 12,65%. Такое положение объяснялось тем, что в Семиреченскую область по-прежнему шло переселение русского крестьянства.[3] По мере того, как число переселенцев из России увеличивалось, в Семиречье росло напряжение. Пригодной для ведения сельского хозяйства земли здесь было немного, и лучшие ее части были уже заняты владениями казачьих войск. В результате росло недовольство кочевников, не слишком довольны были и крестьяне-переселенцы. Земли не хватало, условия жизни были довольно тяжелыми, а необходимость арендовать поля и пастбища у казаков усиливала напряжение в отношениях между ними. 25 марта 1918 г. Комиссариат по урегулированию русско-киргизских отношений издал приказ№2, по которому все самостоятельные захваты земель и имущества киргизского населения должны караться военно-революционным трибуналом.

Земельный комитет постановил, что лица, самовольно захватывающие земли в Пржевальском уезде подлежат суду, и поручил Земельной комиссии сделать подробное обследование этих захватов и передать в следственную комиссию военно-революционного трибунала. Оказалось, что в киргизской Бакачинской волости в районе селения Баженовки поселилось 30 семей из селений Столыпино, Сухотиновского, Рождественского Нарынского подрайона, селения Семеновки Пржевальского подрайона, Сыр-Даринской и Акмолинской областей.[4]

Констатируя тяжелое положение сельского хозяйства, руководство Туркреспублики в этот период ставит вопрос перед Народным Комиссариатом земледелия задачи: 1. полное искоренение эксплуатации земледельческой бедноты зажиточными слоями русского кулачества и туземного байства; 2. исправление и упорядочение земле и водопользование коренного кочевого и оседлого, а также пришлого населения; 3. восстановление, исправление и дальнейшее систематическое расширение оростительной сети в целях увеличение земельного фонда; 4. постоянное вовлечение населения от единоличного пользования землей к коллективному хозяйствованию, организация советских хозяйств, а также упорядочение существующих уже .[5] 11 мая 1918 г. СНК Семиречья вынес постановление о том, что все земли, взятые предпринимателями и кулаками у Переселенческого управления, казахских и киргизских обществ в долгосрочную аренду, немедленно переходят в распоряжение местных уездных Советов депутатов.[6]

Большой проблемой в Семиречье являлся вопрос урегулирования отношений «русско-туземного населения». Так, 24 января 1919 г. президиум Семиреченского облисполкома разослал всем уездным, волостным и сельским исполкомам циркуляр, в котором говорилось о том, что «несознательные граждане некоторых селений Семиреченской области группами в 4-5 человек, вооруженные винтовками, часто выезжают в соседние с их селами аулы, где чинят над киргизами всякого рода насилия, притеснения, грабежи и даже в некоторых случаях убивают».[7] Грабеж населения под видом конфискации и реквизиции продотрядами и красногвардейцами приобрел такие масштабы, что вопрос об этом обсуждался на VIII съезде Советов Туркестана, а также на уровне ЦК РКП(б).

Туркбюро ЦК ВКП(б) в постановлении от 20 марта 1920 г. констатировало «крайнюю запутанность земельного вопроса в Семиреченской области, чрезвычайную обостренность в отношениях пришлого и коренного населения». Состоявшиеся в сентябре 1920 г. V съезд Компартии Туркестана и IX съезд Советов Туркреспублики признали необходимым провести земельно-водную реформу в Семиречье и Южном Казахстане. Для уравнения в правах на воду и землю русского и туземного населения в аулы и села направлялись уполномоченные, агитаторы, создавались комиссии по землеустройству. В феврале 1921 г. земельно-водная реформа начала осуществляться в Алма-Атинском, Копальском, Пишпекском уездах Семиреченской области, по итогам которой коренному населению Джетысу было возвращено около 150 тысяч гектар земли.[8] Реформой была установлена очередность землеустраиваемого населения: к первой очереди имеющего право на землеустройство по месту фактического землепользования было отнесено все крестьянское население Семиречья, прибывшее до 19 февраля 1918 г. и занимавшееся сельским хозяйством. Ко второй очереди были отнесены крестьяне, прибывшие в Джетысу до 30 октября 1922 г., они устраивались на излишних землях после землеустройства первой очереди. К третьей очереди были отнесены крестьяне, прибывшие в область до декабря 1924 г. и землеустройство которых было возможно на свободном земельном фонде, который должен был выявиться при сплошном землеустройстве.[9]

Основная задача землеустройства заключалась в ликвидации революционными методами конфликтов, созданных царской переселенческой политикой. В этот период нужно было ликвидировать привилегии переселенческого и казачьего населения, вернуть землю аулам, недавно смещенным со своих земель и переживших в связи с этим острый кризис своего хозяйства. Из-за отсутствия земли крестьяне, как и до революции, арендовали землю у киргизов. Нередки были случаи, когда крестьяне самовольно вспахивали киргизские земли.[10] Всем уездным, волостным и сельским исполкомам предписывалось принять самые решительные меры к прекращению хулиганских поступков, а лиц, замеченных и уличенных в совершении таких преступлений, задерживать, арестовывать и предавать революционному суду как мародеров и разбойников.[11]

Перераспределение земель проходило при активном участии бедняков и батраков. Они наделялись землей, скотом и инвентарем за счет конфискации части имущества зажиточных крестьян. Все долговые и арендные обязательства бедняков и батраков объявлялись недействительными. Для проведения земельно-водной реформы были образованы землеустроительные комиссии, при ревкомах были созданы экспедиционные тройки, которые на местах непосредственно претворяли в жизнь решения партии и правительства сообразно своему менталитету и пониманию вопроса.

Следствием нестабильной ситуации революционного времени, гражданской войны, слабой еще Советской власти явился отъезд 191 хозяйства крестьян в количестве 570 человек из Алма-Атинского уезда в Центральную Россию, Сибирь и Кавказ в период с 1919 по 1923 гг. Это были крестьяне, прибывшие в Джетысуйскую область в 1908-1916 гг., выезжали они в места своего прежнего жительства. Причинами отъезда были голод, бесчинства бандитов и страх, что киргизы отберут землю. Но нужно отметить, что в этот же период в Алма-Атинский уезд из Центральной России и Сибири прибыло 61 хозяйство в количестве 1360 человек, из них 5% составляли граждане, служившие в Красной Армии и находившиеся в Семиречье по мобилизации временно, то есть до урожая в местах своего выхода на родине.[12]

Советская власть в Семиречье систематически занималась вопросами земельных преобразований и развития сельского хозяйства в области. Политика Советской власти в Семиречье сводилась к беспощадной борьбе с кулаками, манапами и баями, к твердому проведению продовольственной политики, к решительной борьбе с кустарничеством в работе местных органов, к очистке всех органов власти и учреждений от «примазавшегося шкурного элемента», борьба с разгильдяйством, местничеством и трудовым дезертирством.[13]

Разоренные крестьяне старались поправить свое хозяйственное благосостояние за счет других, главным образом, киргиз. Экономическое положение на местах было самое печальное. Посевов было произведено недостаточно. «На рынке ничего нет, а потому нет и мелкой торговли. На деньги ничего нельзя приобрести Организованные общественные работы и трудовая повинность не проводятся. Первостепенно заготавливаются мясной и хлебный продукты и дрова».[14] Председатель областного военного революционного комитета А.Позднышев писал уездным ревкомам, что приказ о приостановлении торговли продовольственными продуктами в связи с монополией понят ими как приказ о закрытии рынков, на основании чего они отбирают на базарах все, вплоть до лепешек, что «в корне неправильно, особенно в то время, когда государственные распределительные органы не налажены и периодических выдач продовольствия населению не производят».[15] Облвоенревком издал приказ № 196 от 8 декабря 1920 г. по которому рабочие и батраки, занятые в сельском хозяйстве, в Семиреченской области организовывались в производственно-профессиональное политическое объединение под названием «Союз сельскохозяйственных рабочих и батраков», который должен был стать классовой опорой Советской власти в Семиречье.[16]

В сентябре 1921 г. Семиреченский областной отдел земледелия издал приказ №16, в котором областным отделам земледелия предлагалось принять к руководству, чтобы русских крестьян, переселившихся еще до 1916 г. и подвергшихся конфискации, не допускать в старые дома, а отвести им новые усадебные места в тех же поселках, в которых они жили раньше. Конфискованные сады ни возврату, ни пользованию прежними владельцами не подлежали [17].

В начале 1922 г. были изданы приказы №3 и №4 Талгарског волисполкома о выдворении крестьян-самовольцев, переселившихся до 1916 г., по прежним местам приписки. Только за период работы с 16 мая по 16 июня 1922 г. Алматинская уездная землеустроительная комиссия определила, что из селения Александровского подлежат выселению по месту приписки 23 хозяйства, из станции Илийской – 8 хозяйств; был ликвидирован поселок Нижне-Алексеевский (№ 1 Джанашар, возникший на оброчной статье), в котором было 46 дворов, из коих 12 дворов выселялись по месту своей приписки, а остальные 34 двора вселялись в селе Александровское; как нетрудовые хозяйства были намечены к выселению из села Александровского 17 хозяйств, из станицы Илийской – 22 хозяйства. Этой же комиссией были устроены временно выселенные из Копальского уезда 26 хозяйств, из Лепсинского – 1 семья. Они были распределены по поселкам следующим образом:

в Лепсинский уезд направлено 16 семей,

в Дмитриевку ........ 12семей,

в Троицкую ........ 6 семей,

в Осташкино ........ 1 семья,

в Александровское ........ 3 семьи,

в Маловодное ........ 4 семьи,

в Иссык ....... 1 семья,

в Большую станицу ....... 3 семьи,

в Николаевку ....... 7 семей.

Выселяемые крестьяне из Копальского и Пишпекского уездов устраивались на временные квартиры и им предоставлялось право заготовки сена, землю для посевов им не предоставляли за неимением таковых, да и орудий труда у них не было ввиду конфискации имущества. В отчете члены землеустоительной комиссии записали: “Экономическая целесообразность требует, чтобы, во-первых, соседние уезды более осмотрительно действовали в деле выселения, признавая, что время к тому упущено. Одновременно с окончанием посевной компании, во-вторых, необходимо выселяемым предоставить право собрать и вывезти хоть часть своих посевов”. Комиссия предоставила крестьянам, как подлежащим выселению, так и взятым на учет, отсрочку выселения до уборки урожая, мотивируя это тем, что на новых местах выселяемые посеять уже не смогут, а создавать искусственно кадры голодающих не целесообразно. Работа может оживиться по открытии кредитов [18].

Комиссией по землеустройству была подготовлена учетная ведомость о движении выселяемых граждан, согласно земельной реформе, на 1922 год.

Таблица 1.

Количество выселяемых крестьян из селений Алматинского уезда. [19]

Наименование селений, подлежащих выселению	Количество
	Семей	Душ
1. Казанско-Богородское в порядке приказа №3 2. Тоже кулацких 3. Тоже нетрудовых	37 35 4	124 268 27
4. ст. Ново-Российская в порядке приказа №3	35	182
5. Самсоновское в порядке приказа №3 6. Тоже кулацких	55 6	276 44
7. Каскелен в порядке приказа №3	71	368
8. ст. Ново-Российская в нетрудовых хозяйствах	4	28
9. Селение Манап ( приказ №3) 10. Тоже в порядке карательном	12 2	96 11
11. Урачище Аксай в порядке карательном	17	нет сведений
Итого	278	1424 (или более)

Таким образом, из таблицы видно какие размеры приняло выселение крестьян по земельной реформе. Только из селения Казанско-Богородского по разным мотивам выселялось 76 семей в числе 419 человек, в селении Самсоновском выселялась 61 семья (320 чел.), в Каскелене семья (368 чел.), в станице Ново-Российской выселялось 39 семей (210 чел.).

Подобное положение дел осложняло отношение между русскими крестьянами и киргизским населением. Крестьяне посылали ходоков в Москву с жалобами на неправильности при проведении земреформы. В связи с этим по просьбе Тур ЦИКа Президиум ВЦИКа в лице председателя ВЦИК М.И. Калинина и секретаря ВЦИК А.Енукидзе принял Обращение “Ко всему населению Семиреченской области” от 1 августа 1922 г., в котором признал, что “при спешном проведении земреформы могли иметь место отдельные ошибки”. В Обращении отмечалось: “Отныне никакого выселения и конфискации скота не будет. В дальнейшем будет проводиться только землеустройства неустроенных еще русских, так и киргиз, причем, в первую очередь подвергшихся выселению и вселению в порядке проведения земреформы”.

В воззвании говорилось: “Пусть русский крестьянин твердо знает, что слухи о выселении всех русских из Семиречья белогвардейская выдумка, пусть точно знает киргизское население, что никаких самовольных захватов земли и скота русскими крестьянами Советская власть не допустит, а виновные в этом будут сурово караться”. ВЦИК призывал “всех трудящихся русских и киргиз, дунган и таранчей к мирному труду и братскому сотрудничеству на хозяйственном поприще” .[20]

В 1918-1919 гг. русское крестьянство хотя и было затронуто политическими процессами, происходящими в стране, и окунулось в водоворот событий, тем не менее собственнические интересы не были серьезно нарушены. В 1920 г. с переходом к системе революционных комитетов начинается полоса уничтожения национального неравенства, проводится земельная реформа, сопровождающаяся ликвидацией земельных захватов русским населением, конфискациями имущества, то есть уже начинается процесс подлинного Советского строительства, от которого в достаточной мере страдало и население, и хозяйство.

Список использованных источников

1. ГААО. Ф.136. Оп. 21. Лл.53,54 и об.

2. ГААО. Ф.136. Оп1. Д.6. Л. 103 и об.

3. АП РК Ф. 666. Оп. 1. Д. 198. Характеристика заведующего Урабкри. Л. 26 об.

4. ГААО. Ф.137. Оп1. Д.12. Лл.7-9, 25 об.

5. ЦГА РК. Ф. Р-74. Оп.4. Д.26. лл. 1 и об.

6. Покровский С.Н. Победа Советской власти в Семиречье.- Алма-Ата, 1961. С.151.

7. ГААО. Ф.361. Оп.1. Д.1. Л.26 и об.

8. ЦГА РК. Ф. Р-74.Оп.2. Д. 284. Л. 53.

9. ЦГА РК. Ф. Р-74. Оп.1. Д.116. Л. 22.

10. ГААО. Ф.361. Оп.1. Д.364. Л.26 .

11. ГААО. Ф.361. Оп.1. Д.1. Л.26 и об.

12. ГААО. Ф.361. Оп1. Д.169. Лл. 129, 130.

13. ГААО. Ф.349. Оп.1. Д.20. Л.372.

14. ГААО. Ф.350. Оп1. Д.86. Л.88 .

15. ГААО. Ф.349. Оп.1. Д.20. Л.382.

16. ГААО. Ф.349. Оп.1. Д.60.Л.375.

17. ГААО. Ф. 137. Оп.1. Д.23. л. 114

18. ГААО. Ф. 137. Оп.1. Д.59. лл. 55 об, 56 и об.,57 и об.

19.ГААО. Ф. 137. Оп.1. Д.60. л 49

20. ГААО. Ф. 137. Оп.1. Д.129. л.257