Философские науки/4. Философия культуры

К.ф.н. Сапенок О.В., к.и.н. Добрякова Н.А.

Санкт-Петербургский государственный лесотехнический университет, Россия

Социокультурные основания становления идеалов и ценностей интеллигенции

Вопрос о генезисе интеллигенции как социального и духовного явления сложен и неоднозначен. В узком социальном плане этот процесс шел параллельно со становлением европейской цивилизации: группы людей, живущих за счет собственного духовного труда, можно обнаружить и в античности, и в средневековье. Но как социокультурный феномен интеллигенция сформировалась лишь в культурном пространстве Ренессанса.

Эпоха Ренессанса, сложная и неоднозначная как любая переходная эпоха явилась явной и сознательной оппозицией средневековью, что нашло отражение в ее самосознании, в критике предшествующей ей эпохи и в прямом разрыве с ней. Анализ исторических, литературных и философских источников XV-XVI веков показывает, что люди этого времени ощущали, что они живут в эпоху «renovation» (обновления), эпоху отказа от старых ценностей и принятия новых. Осознание завершения старой и начала новой эпохи настоятельно требовало выработки общезначимого общественного идеала, который стремились найти в античности. Античность и природа - вот два главных ориентира Ренессанса, определившие на длительный период его интеллектуальное развитие. Причем, если в природе, как художники, так и мыслители эпохи Ренессанса видели образец для подражания, то античность была для них школой: школой жизни, познания, воспитания, самовоспитания и самосозидания. Поэтому античность была не только источником, из которого черпали мудрость прошлого, но и своеобразным зеркалом, глядясь в которое Ренессанс шел к открытию самого себя и к созданию такого интеллектуального течения как гуманизм.

Поставив своей целью, восстановление подлинной античности, искаженной, по их мнению, средневековьем, гуманисты поначалу основное внимание уделили филологическим штудиям - поиску, переводу и критическому осмыслению древних текстов. Но углубление в филологию привело к изменению отношения гуманистов к самим текстам, которые постепенно теряли ореол абсолютной истинности, роль непререкаемого авторитета. По мере их критического осмысления, по мере того, как они получали точную оценку и историческую характеристику, росло критическое отношение к ним. Подобное освобождение от власти авторитета вело к индивидуализации знания и гуманистической культуры в целом.

Гуманистическая культура развивалась вне университетов, где почти до конца XVII века господствовала схоластическая традиция. Гуманисты сознательно противопоставили собственные научные занятия традиционной университетской учености. Кружки гуманистов, а затем и академии, возникшие в первой половине XV века, не имели авторитарного догматического характера - это были свободные организации свободных людей, не связанных никакими догмами. Вся разрушительная энергия интеллектуального индивидуализма гуманистов была направлена на расшатывание схоластических догм и авторитетов, на их критику с позиции разума, свободного от предрассудков (что зачастую приводило к скептицизму). Научное знание в гуманистических кружках и академиях было только личным достоянием ученого, независимо от представляемой им традиции; но и традиции в пространстве этой эпохи не противопоставлялись друг другу, смешиваясь в единой «алхимической реторте» ренессансной культуры. Ренессансное раскрепощение умов и освобождение от догм не ограничивались критицизмом и скептицизмом, они имели еще одну характерную особенность - своеобразный эклектизм учений, где ранняя древнегреческая философия смешивалась с мистическими учениями Востока, платонизмом, аристотелизмом и даже схоластической философией.

Ярким примером подобного синтеза явилось учение Лоренцо Валлы. Историкам Валла известен как мыслитель-гуманист, сумевший доказать подложность «Константинова дара» - средневекового документа, якобы от имени императора Константина Великого дающего право преимущества церковной духовной власти над императорской светской властью. В философско-культурологическом плане Л. Валла известен попыткой возрождения эпикурейской этики гедонизма, - этики наслаждения, которое трактовалось им как наслаждение телесное и духовное одновременно. Основной целью философских исканий Л. Валлы явился синтез эпикуреизма с его ориентацией на гедонизм и христианской духовности. Л. Валла, пристрастный к эпикуреизму и отстаивающий идею гармонии человека и природы, стремился к реабилитации естественных потребностей человека и обожествлял (как и многие ренессансные мыслители) его природу.

Идея гармонии души и тела, их божественности, стала лейтмотивом второй редакции диалога Л. Валлы «О наслаждении», названном «Об истинном и ложном благе». Здесь в сравнении эпикуреизма, стоицизма и обновленного христианства он осуществил критический анализ аскетизма (как стоического, так и монашеского). Исследуя человека как часть и культуры и природы, и понимая специфику природы человека как стремление к наслаждению, Л. Валла утверждал, что наслаждение (voluptas) представляет собой связующее звено между человеком и природой. Но в трактовке Л. Валлы наслаждение не сводится только к чувственному наслаждению, ибо человек как «любимое творение Бога» является существом духовным. Поэтому он способен наслаждаться не только земной жизнью и телесными чувственными радостями, но также и духовными радостями, прежде всего, высшей любовью в духе христианства - любовью к Богу. В пантеистической системе Л. Валлы нет противопоставления Бога и природы: Бог растворен в природе, постоянно присутствует в мире, поэтому любовь к нему предполагает и любовь ко всему мирскому, природному. Именно пантеизм явился тем «мостиком», который позволил Л. Валле соединить эпикуреизм с его принципом гедонизма и христианство с его концепцией «Божественной любви». Следует заметить, что эпикуреизм в трактовке Валлы (даже вне влияния христианской доктрины) все-таки весьма далек от античного, в рамках которого гедонизм сводился к требованию отсутствия страдания (при минимуме удовлетворения природных потребностей) и, в конечном счете, к атараксии. А у Л. Валлы наслаждение как таковое, во всех его аспектах позволяет оправдать земную жизнь человека в гармонии духовного и телесного начал. По мнению гуманиста, земная жизнь не только равноценна небесному блаженству, которое включает в себя и духовные и телесные наслаждения, но и имеет самостоятельную ценность.

Для Л. Валлы это служит основанием критики средневекового аскетизма и практики монашества. В работе «О монашеском обете» он демонстрирует враждебность аскетизма человеческой природе и противопоставляет ему новый образ добродетельного поведения, истоки которого обнаруживает (как ни странно) не в античной, а в средневековой культуре. Средневековый христианский дуализм души и тела требовал от поведения человека не только сурового аскетизма, нашедшего отражение в монашеском «презрении к миру», но и самодисциплины как воспитания души и тела, позволяющей достойно переносить все земные беды и страдания. Ренессансный гуманист Л. Валла, не отвергая полностью христианскую трактовку самовоспитания как контроля душой тела, преобразует ее в идею самовоспитания как формирования в человеке благородства, достоинства, интеллектуальной и практической активности, стремления к свободе. Для него добродетельное поведение - это, прежде всего активность, направленная как на себя, так и на внешний мир и Бога, в любви к которым человек достигает высшего наслаждения. Что, в конечном счете, составляет основную составляющую предназначения человека на земле и высший смысл его существования.

Так постепенно формировался гуманистический идеал человека: достойного самого по себе (и созидающего это достоинство), свободного, полагающегося только на свои силы, индивидуалиста, ставящего себя в центр Вселенной и мечтающего о подчинении себе сил природы. Этот новый ренессансный человек живет по принципу, ставшему девизом идеального Телемского аббатства из романа Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль»: «Делай что хочешь!». Делай что хочешь - ты свободен, свободен физически и духовно. Но преступая все запреты, наложенные средневековьем, не забывай о своем достоинстве, о своем бессмертии, для достижения которых так важны земные дела и поступки, достающиеся в наследство будущим поколениям. Прославляя свободное, волевое и деятельное начало в человеке в противоположность пассивности и созерцательности, ренессансные гуманисты пытались изменить традиционное (возникшее еще в античности) отношение к человеческой деятельности, приводившее к парадоксальным ситуациям, когда труд живописцев и архитекторов приравнивался к ремесленному труду, к низшим «механическим искусствам».

Таким образом, благодаря идеям Л. Валлы и многих других гуманистов в социокультурном пространстве Ренессанса сформировались новый идеал человека как человека активного, деятельного и новый идеал его жизненной программы, причем в качестве главного требования последней выдвигалась способность человека к самосозиданию и активной деятельности. Гуманистическое возрождение античных идеалов, возрождение интереса к человеку, его личности и, прежде всего, индивидуальности и уникальности, свободе и достоинству предопределили новую социокультурную атмосферу Ренессанса, в пространстве которой происходило формирование нового типа личности - личности ученого, художника, мыслителя – гуманиста-интеллигента. Именно в Ренессансе, для которого, с одной стороны, был характерен пафос обновления и разрыв с традициями предшествующей ему культурной эпохи, а с другой стороны, процесс обновления осуществлялся посредством регенерации культурных ценностей давно ушедших времен, следует искать истоки базовых идеалов и ценностей интеллигенции.