Филологические науки /8.Родной язык и литература

Тахан С. Ш.

Карагандинский государственный университет

Психологизм романа А.Кекильбаева «Конец легенды»

А.Кекильбаев-блестящий мастер художественного изображения внутреннего мира человека во всей его сложности, неповторимости и познавательной значимости. Неповторимый колорит его палитры психологического письма обусловлен философским масштабом его осмысления коренных проблем человеческого бытия. Причинно-следственные основания психологической представленности человека в художественном мире писателя являются лишь частью чего-то более общего, что может быть обозначено как авторская концепция метафизики внеисторического существования духа.

Психологизм у Кекильбаева призван соединять в живом и вечном процессе историю и современность, актуализировать идею борения страстей и чувств как единственно плодотворного двигателя прогресса. Исторический материал лежит в основе повестей «Баллада забытых лет», «Колодец», «Состязание», «Хатын-гольская баллада», романе «Конец легенды», однако, уникальный синтез прошлого и настоящего так актуализирует смысл восстанавливаемых силой художественного воображения событий, что впору говорить о репрезентации в них современной национальной философии существования.

Извечно долженствовавшие критерии добра и зла в национальном сознании казахов, соединявшие их в единый духовный мир позитивные этические и эстетические категории находят образное воплощение в психологически насыщенных описаниях внутренних исканий персонажей из далекого прошлого.

В полной мере психологизм как доминирующее свойство индивидуального стиля проявляется у Кекильбаева в романе «Конец легенды», завершивший определенный этап художественных поисков своих путей синтеза истории и современности.

Роман представляет собой сцепление внутренних монологов героев, длительно переживающих участие в событиях, связанных со строительством минарета. Исторической канвой этих событий служит легендарная история возведения восточным правителем XIV века Тимуром (Тамерланом) соборной мечети в Самарканде.

Мифопоэтическая основа сюжета обусловливает сгущенность семантики слов в повествовательной структуре романа, придавая ей сказовый характер. Внутренние монологи очищены от свойственных мыслительному процессу повторений, обрывочности, ассоциативных сцеплений слов, и являются авторским конспектом мыслей героев, в котором правомерны и пейзажные отклонения, и беглый перечень предшествовавших мыслительному импульсу событий, и пластически выписанные картины быта и нравов средневекового Востока.

В соответствии с авторской концепцией личности на первый план выходит образ Великого Повелителя, за которым угадывается исторический облик императора Тимура. Великий Повелитель, преуспевший в искусстве управления подвластными народами и приращении итак необъятных земель, терпит жестокое поражение в стремлении утвердить свою индивидуалистическую философию, поэтому автор уделяет особо пристальное внимание миру его мыслей, чувств и эмоций. Внутренний мир Повелителя раскрывается через авторское повествование, иногда переходящее в несобственно-прямую речь персонажа, передающую не только своеобразие мышления современников-соотечественников Повелителя, но и усиливающую напряжение поиск ответов на коренные вопросы смысла жизни, волновавшие людей во все времена.

Отношение к минарету «завязывает» в единый психологический узел судьбы трех человек, чьи жизненные жребии роковым образом сошлись в гибельном столкновении личных страстей вокруг общественно значимого процесса зарождения безусловной эстетической ценности.

Психология творчества моделируется А.Кекильбаевым во внутреннем монологе талантливого зодчего Жаппара. Зодчий по призванию, он строит минарет, которому не должно быть равного в подлунном мире. Жаппар начинает строительство, вдохновленный не столько отвлеченным эстетическим идеалом, сколько в надежде увидеть с высоты родной кишлак, олицетворяющий для него незыблемые устои человеческого существования. Малая родина, как земля обетованная, символизирует покой и благодать, противопоставляется большой империи насилия и войн, созданной Тимуром. Ностальгия по детству становится главным подспудным источником творческого дерзания, символом стремления к свободе.

Наступает момент достижения цели, но окрепшее в творческом полете гражданское зрение художника не позволяет ему компенсировать обозреваемым родным кишлаком его смутную неудовлетворенность жизнью народа под игом сатрапа. Творческий кризис усугубляет понимание враждебности идеи возвеличения насилия, воплощением чего является жизнедеятельность Повелителя, самой свободной сути зодчества.

Напряженные поиски иного творческого решения, нравственной опоры для выдыхающегося вдохновения, доводят Жаппара до полного изнеможения, и только встреча с юной красавицей Ханшой дает новый импульс свободному дерзанию его духа. Теперь для Жаппара все имеет смысл только в связи с ее именем. С воспылавшей страстью Жаппара к Ханше связан и поиск новой формы минарета. Зодчий приходит к убеждению, что башня не должна давить своей величественностью, а будить мысль и лучшие человеческие чувства: любовь, веру.

Гимном истинной человеческой любви является третий монолог-Ханши. Влюбившись в свою мечту подарить Властелину, возвращающемуся из далекого похода, минарет-знак ее преданности, впоследствии Ханша олицетворяет в завершающейся башне тоску по настоящей любви, подсознательно связываемой ею с безвестным зодчим. В Ханше идет борьба между чувством верности мужу и неодолимой страстью к юноше-зодчему, в которой верх одерживает последняя. Отражением просветленного любовью внутреннего мира Ханши становится диалектика ее отношения к минарету. Полюбив молодого зодчего, она с ужасом понимает не только иллюзорность своей верности старому и холодному мужу, но что еще страшнее для нее-невозможность принадлежать любимому человеку, равному ей. Писатель тонко передает мучения молодой женщины, разрывающейся между долгом, внушенным ей с пеленок: даже в мыслях не покушаться на честь мужа, и неудовлетворенной любовью. Она с ужасом признается в себе, что никогда не любила мужа и не была любима. Ее внутренний монолог к концу являет собой не только апофеоз ее несостоявшейся любви, но и предощущение гибели, в чем Ханша находит силы открыто признаться.

Внутренние монологи героев романа А.Кекильбаева представляют собой сложные композиционные конструкции речи, в которых автор-идеолог входит в разнообразные позиционные отношения с носителями разных, а то и противоположных истин, в интересах утверждения общей философской идеи единого нравственного содержания. Каждый внутренний монолог в романе-это диалогический поток сознания, в силу генерализующего присутствия авторской оценки характеризующийся логической и синтаксической стройностью и ясностью. Задача речевой индивидуализации персонажей решается за счет лексического отбора, этнического и бытового колорита речи.

Психологизм романа А.Кекильбаева «Конец легенды» концептуально оформляет плодотворное направление синтеза мифопоэтики и реализма в современной казахской литературе.

Литература

1.Кекильбаев А.Конец легенды. – Алма-ата: Жалын,1979

2.Мусина С. К вопросу о сюжете романа А.Кекильбаева «Конец легенды» //Вопросы русской филологии.-Алма-Ата:КазГУ,1978.-С.11-12.

3.Тахан С.Ш. Принципы раскрытия художественного характера в современной казахской прозе. Монография. – Алматы: Гылым, 1998