История/2 Общая история

К.и.н. Иванов В.В., Россия

Амурский Гуманитарно-Педагогический Государственный университет.

Моряки российского Военно-Морского флота в обороне Сахалина в период русско-японской войны 1904–1905 гг.

На рубеже XIX-XX вв. для России Сахалин приобрел статус передового рубежа обороны и база для коммерческого и военного флота. Важным фактором для широкого промышленного освоения острова было наличие на нем богатых месторождений угля и нефти, необходимость в которых постоянно увеличивалась с расширением русского мореплавания на Дальнем Востоке.

Несмотря на огромное стратегическое и экономическое значение Сахалина, русское правительство ничего не предпринимало для укрепления острова в военном отношении. Остров, имевший удобные бухты, богатые запасы топлива, практически не был подготовлен для базирования кораблей русской Тихоокеанской эскадры. Александровский и Корсаковский посты практически не были оборудованы в инженерном отношении, как порты. Отсутствовали причалы для приема кораблей с высокой осадкой, подъездные пути, арсеналы, ремонтные мастерские, доки. Не было буксиров, плавучих кранов, землечерпалок. С момента подписания Петербургского договора 1875 г. о полной передаче Сахалина во владение России не было построено береговых укреплений. Эффективной охраны побережья не существовало. По этой причине японские рыбопромышленники открыто вели промысел рыбы и морепродуктов на острове и прибрежных водах даже во время войны 1904–1905 гг.

Это выглядело парадоксально, т.к. на рубеже XIX-XX вв. русское правительство затратило огромные средства на техническую модернизацию Порт-Артура и Дальнего, находившихся на значительном удалении от российских рубежей. Накануне русско-японской войны 1904–1905 гг. на Сахалине не базировалось ни одного корабля Военно-Морского флота России. Тем не менее, именно русским морякам предстояло вписать короткую, но славную страницу в историю острова.

«Крейсер «Новик» на Сахалине»

Единственный русский военный корабль, принявший участие в боевых действиях за Сахалин, стал крейсер 2 ранга «Новик», входивший в состав Тихоокеанской эскадры. До лета 1904 г. он находился в Порт-Артуре и неоднократно отличился в обороне крепости. 28 июля 1904 г. Тихоокеанская эскадра предприняла очередную попытку прорыва из блокированного японцами Порт-Артура во Владивосток. В ходе ожесточенного боя с противником в Желтом море осуществить задуманное не удалось. Основная часть эскадры вернулась в Порт-Артур. Несколько русских кораблей прорвались в нейтральные порты (Шанхай, Чифу, Сайгон), где они были интернированы до окончания войны. По-иному сложилась судьба крейсера «Новик».

29 июля русский крейсер прорвался сквозь японские кордоны и достиг порта Циндао (военно-морской базы Германии в Китае). В соответствии с международными законами нейтралитета, действовавшими в немецкой колонии, корабль любого государства, участвовавшего в войне, имел право в течение суток произвести ремонт, пополнить запасы топлива, продовольствия и пресной воды. В течение 10 часов экипаж крейсера принял 250 тонн угля, хотя этого было недостаточно, чтобы дойти до Владивостока. Русские моряки спешили, т.к. Циндао мог быть блокирован японскими кораблями. В таком случае перед крейсером оставалось два пути – гибель в неравном бою или плен, Несмотря на нейтральный статус порта, противник мог захватить «Новик», как военный трофей. Подобные случаи не были редкостью в ходе русско-японской войны.

Командующий 2-й японской эскадрой вице-адмирал Х. Камимура, получив сведения о заходе «Новика» в Циндао и, убедившись, что русский крейсер не намерен разоружаться, сделал правильный вывод о дальнейших действиях неприятеля – прорыв во Владивосток. Ошибка заключалась в определении маршрута. Камимура считал, что «Новик» пойдет через Корейский пролив, т.к. это наиболее короткий путь до Владивостока. Кроме того, ожидалось прибытие в этот район отряда русских крейсеров, базировавшихся в этом порту. Японские броненосные крейсера «Идзумо», «»Токава», «Адзумо», «Ивате» заняли позиции севернее ост. Цусима. Легкие крейсера курсировали к северу и югу от занимаемой позиции. Сюда же были стянуты миноносные отряды.[3, c.125]

Дальнейший путь «Новика» лежал к восточным берегам Японии, чтобы добраться до Владивостока через Сангарский или Лаперузов проливы. 3 августа русский крейсер встретил английский пароход «Сельтик», шедший в Японию. Однако военной контрабанды не было обнаружено на судне и его отпустили. Тем не менее, с «Сельтика» сообщили в Токио о встрече с «Новиком». Японцы, считая, что русский корабль имел полную заправку углем, выслали крейсера «Читосе» и «Цусима» в Сангарский пролив. Однако «Новик» изменил маршрут и прошел проливом Измены между островами Хоккайдо и Кунашир.

В пути вследствие поломок вышли из строя два котла. Крейсер в течение 7 месяцев участвовал в боевых действиях или находился в состоянии постоянной готовности. Это не позволяло произвести регламентные ремонтные работы в полном объеме. В течение длительного времени машины корабля работали в форсированном режиме, что и привело к неисправности. Следует также учесть, что «Новик» получил незначительные повреждения в бою 28 июля. Так или иначе, но ухудшившееся техническое состояние корабля стало причиной перерасхода угля и не позволило дойти до Владивостока без дозаправки.

Командир крейсера капитан 2 ранга М.Ф. Шульц принял решение сделать промежуточную стоянку на Сахалине, чтобы пополнить запас угля. Положение с топливом оказалось настолько отчаянным, что экипаж был вынужден жечь в топках все деревянное. Рассматривался даже вариант высадки на остров Хоккайдо с целью запастись дровами. Русские крейсер даже изменил курс и продолжал движение вблизи побережья Японии. Это сокращало путь, но увеличивало риск быть замеченным. При проходе залива Измены «Новик» был замечен с маяка на Кунашире. Об этом незамедлительно сообщили в Токио. По приказу Камимура крейсера «Цусима» и «Читосе» направились к Сахалину.

7 августа 1904 г. русский крейсер пришел в Корсаковский пост. Погрузка угля заняла много времени, т.к. на пристань его подвозили на телегах, нагружали на баржи и буксировали к кораблю. Вот когда сказалось отсутствие причалов и технических средств погрузки. Местное население активно помогало морякам и, все же, заправить «Новик» в полном объеме не удалось. Во второй половине того же дня крейсер направился во Владивосток. Погрузку пришлось прервать, т.к. судовая радиостанция засекла переговоры вражеских кораблей. Офицер «Новика», лейтенант Штер вспоминал: «Если слышны японские телеграммы, то ясно, что неприятель не один…А сколько? И кто именно? Все японские крейсера даже в одиночку сильнее «Новика», а тут еще полного хода дать нельзя…Несомненно, близилась развязка».[1, c.20] Во второй половине 7 августа русский крейсер снялся с якоря, но время было упущено. При выходе из залива Анива «Новику» пришлось принять бой с крейсером «Цусима». Русские располагали шестью 120 мм и восемью 47 мм орудий.[7, c.249] Японцы, значительно уступая в скорости, превосходили русских в артиллерии. Бронепалубный крейсер «Цусима» имел шесть 152 мм, десять 76 мм орудий.[6, c.22]

К сожалению, вследствие выхода из строя трех котлов, «Новик», не смог воспользоваться преимуществом в скорости. Противник, быстро осуществив пристрелку, поразил командирскую и штурманскую рубки. Вышли из строя еще два котла, что немедленно снизило ход крейсера. Комендоры русского корабля также показали высокий профессионализм. Лейтенант Штер, несмотря на тяжелое ранение в голову, продолжал управлять огнем кормовых орудий. В результате жестокой дуэли «Цусима» получил серьезные повреждения (две больших пробоины ниже ватерлинии) и вышел из боя.

О том насколько было нелегким это сражение для «Цусимы» можно судить по интервью японского офицера, опубликованному в газете «Таймс»: «Можно себе представить, как старались наводчики и как гордились, что им удалось повредить русский крейсер, который благодаря своей скорости и блестящему экипажу принимал выдающееся участие во всех боях, начиная с января».[1, c.23] Японец с уважением отзывался о действиях моряков «Новика».

Однако и русский крейсер не смог прорваться из залива. «Новик» получил около 10 прямых попаданий. 4 члена экипажа погибли, 16 были ранены.[5, с.32] Фатальными оказались повреждения корабля. Вышли из строя шесть котлов из двенадцати. В результате попадания под корму, отказал руль. Особую сложность представляли пробоины ниже ватерлинии. Под две из них моряки подвели пластырь. Но третью (в рулевом отделении) заделать было невозможно, т.к. вражеский снаряд попал в стык борта с броневой палубой. Это привело к появлению ряда опасных трещин, расходившихся от места поражения. Корабль принял 250 тонн воды и, несмотря на усилия экипажа, ликвидировать течь не удалось. Несмотря на работу насосов, крейсер медленно погружался.

В этих обстоятельствах прорыв «Новика» во Владивосток был невозможен по следующим причинам:

1. Рассчитывать даже на косметический ремонт в Корсаковском посту не приходилось, т.к. устранить столь тяжелые повреждения можно было только в сухом доке в течение нескольких месяцев. Даже если «Новику» по каким-то причинам удалось избежать боя с неприятелем, имея неполную заправку углем, при наличии столь серьезного ущерба, он не смог бы дойти до Владивостока.

2. После боя на крейсере исправными остались только 6 котлов. По определению лейтенанта А.П. Штера: «Потерял «Новик» свой ход в непрестанной работе, укатали Сивку крутые горки».[1, c.22]

3. Запасы снарядов на крейсере были серьезно истощены. Как потом выяснилось на корабле оставалось только 56 снарядов главного калибра. Пополнить их на Сахалине не представлялось возможным.[5, c.72]

3. Японский крейсер «Цусима» курсировал на выходе из залива Анива, готовый пресечь попытку прорыва русского корабля. Ночью его заменил «Читосе» («Цусима» ушел в метрополию на ремонт), артиллерийское вооружение которого составляли: два 203 мм, десять 120 мм, двенадцать 76 мм и шесть 47 мм орудий.[6, c.20] Следует учесть, что в отличие от русских, японцы имели полный боекомплект снарядов.

Таким образом, вне всякого сомнения, при любом развитии событий у «Новика» не оставалось никаких шансов уцелеть, как боевой плавединице. В сложившейся ситуации командир крейсера капитан 2 ранга М.Ф. Шульц принял решение затопить корабль на отмели в районе мыса Андум. Моряки рассчитывали, что со временем крейсер можно будет поднять и отремонтировать. На поверхности воды остались трубы и значительная часть верхней палубы. Экипаж переправился на берег. Как оказалось – своевременно.

В ночь с 7 на 8 августа в залив Анива вошел крейсер «Читосе». Обнаружив русский корабль, японцы подвергли его сильному обстрелу, а потом перенесли огонь на Корсаковский пост. На «Новике» были разрушены две дымовых трубы, повреждена мачта, разбит кормовой мостик, а в палубе и надводной части – много пробоин. Убедившись в небоеспособности русского крейсера, «Читосе» ушел в метрополию. Впоследствии этому эпизоду японцы придали особое значение, т.к. на борту крейсера находился принц Ерихито. В 1931 г. в память об участии столь высокой особы в «бою» с затопленным «Новиком» в Оодомари был установлен памятник.

21 августа 1904 г. командующий Тихоокеанской эскадрой вице-адмирал Н.И. Скрыдлов приказал экипажу «Новика» возвращаться во Владивосток. Морякам пришлось проделать тяжелый путь по бездорожью, почти необитаемой местности через весь Сахалин (около 300 км.). Только в начале октября команда крейсера достигла Александровского поста, а потом отбыла во Владивосток. При затонувшем корабле остался мичман Максимов, старший судовой механик А.А. Пото с командой 46 чел. для поднятия вооружения, приборов и всего того, что представляло ценность.

«Участие русских моряков в подготовке к обороне Южного Сахалина».

Как ни парадоксально, но прибытие крейсера «Новик» стало важным событием в подготовке Сахалина к японскому нападению. Токио первоначально не придавал значения острову, т.к. основными театрами боевых действий стали Квантунский полуостров, Маньчжурия. Тем не менее, японскими военными разрабатывались различные варианты вторжения на Сахалин.

В январе 1904 г. на Сахалине развернулось формирование ополчения. Учитывая ограниченные мобилизационные способности, основным источником пополнения стали добровольцы из числа крестьян-поселенцев и ссыльных. В результате, на севере острова было сформировано 8, на юге – 4 дружины численностью по 200 чел.[4, c.301] Однако этих мер было недостаточно. В этой связи присутствие на Сахалине моряков «Новика», имевших боевой опыт, могло иметь большое значение для проведения оборонительных мероприятий.

Перед командой Максимова стояла почти невыполнимая задача. На Корсаковском посту не было никакой техники, не говоря уже о водолазном снаряжении. Русские моряки, используя опыт порт-артурской осады, когда часто приходилось полагаться на собственную изобретательность и сметку, соорудили плавучий кран, установив лебедку и стрелу на двух старых баржах, принадлежавших местной каторжной тюрьме. Чтобы достать снаряжение для водолазных работ матросам пришлось нырять с верхней палубы и вести поиски во внутренних помещениях корабля. Водолазные костюмы сшили из дождевого тента. Морякам активно помогало местное население, бойцы дружины полковника Арцишевского, среди которых оказалось несколько водолазов.

Противник не оставил намерения уничтожить крейсер «Новик». 24 августа 1904 г. к месту затопления корабля прибыло два японских минных транспорта. Появление противника заметили на Корсаковском маяке и известили моряков «Новика». Команда Максимова немедленно заняла позиции на одной из господствующих высот; формирование полковника И.А. Арцишевского – Маячную гору. На борт крейсера были высажены две группы подрывников, приступивших к минированию корабля. Позже выяснилось, что японцы установили пять 3-пудовых мин в первой и второй кочегарках, носовой части верхней палубы, средней машине, кают-компании.[5, c.37]

Русские дали несколько прицельных залпов из винтовок. Японцы, потеряв 3 чел. убитыми и 6 ранеными, не принимая боя, вернулись на корабли.[5, с.37] После этого транспорты ушли в метрополию. 1 августа японцы предприняли еще одну попытку уничтожения «Новика». Береговые наблюдатели заметили на борту крейсера огонь и незнакомых людей. К борту корабля немедленно подошел паровой катер, обнаруживший шлюпку. Ее обстреляли, но захватить не смогли, помешала наступившая темнота.

Присутствие моряков крейсера существенно усилило военно-технический потенциал Сахалина. В течение августа-сентября 1904 г. новиковцы сняли с крейсера артиллерийские орудия, семь торпед, неизрасходованные боеприпасы, якоря, броневые щиты, медные детали. Все это было тщательно смазано, упаковано в ящики и закопано в землю. Исключение составили два 120 мм и два 47 мм орудия, установленные на берегу, для защиты затопленного корабля. Для этого были отрыты капониры, оборудованы специальные деревянные платформы. Артиллерийские позиции тщательно замаскировали. В конце сентября 1904 г. пришел приказ Главного Морского штаба, уведомлявший о поступлении отряда Максимова в распоряжение генерал-лейтенанта Ляпунова.

В конце 1904 г. арсенал защитников Сахалина существенно пополнился. В декабре в Корсаковский пост пришел транспорт «Уссури», направлявшийся с грузом боеприпасов в осажденный Порт-Артур. Вследствие поломок в машине судно было вынуждено возвращаться. Моряки «Новика» сняли с транспорта 4 пулемета. Однако сразу же возникла банальная проблема – отсутствовали патронные ленты. Моряки вышли из положения, сшив 50 лент из солнечного тента крейсера, изготовили передки для пулеметов. Команда «Новика» и офицеры Корсаковского поста обучались владению этим видом вооружения. Даже были проведены совместные стрельбы с использованием пулеметов и артиллерии.

В течение зимы 1904–1905 гг. русские моряки оборудовали побережье в районе Корсаковского поста для организации обороны против возможной высадки вражеского десанта. На участке протяженностью 35 км. они построили семь сигнальных станций, оборудованных мачтами сигнальными шарами, вымпелами и флагами. Сигнальщики были хорошо обучены, система оповещения действовала безукоризненно. Понимая неизбежность вражеского вторжения, русские моряки установили в акватории Корсаковского поста ложное минное заграждение. На берегу убрали створные знаки, установили фиктивные.

Весной 1905 г. транспорт «Эмма», пришедший из Владивостока, доставил боеприпасы к 47 мм орудиям, пулеметные ленты, обмундирование и продовольствие. По просьбе генерал-лейтенанта Ляпунова для возможных действий в зимнее время моряки установили два 47 мм орудия на сани, а для лета – два 47 мм пушки на колеса. Моряки успешно испытали переоборудованную артиллерию. Весной все четыре орудия и боеприпасы были переданы в распоряжение отряда капитана В.Н. Стерлигова. Две пушки «Новика» были установлены на позиции в районе села Соловьевка.

Активные приготовления моряков «Новика» к новым боям с противником подняла моральный уровень сахалинского ополчения. В рапорте № 50 от 9 марта 1905 г. начальнику ГМШ мичман Максимов докладывал о состоянии своих подчиненных: «Все здоровы и жаждем сразиться с противником».[5, c.73] Несомненно, что деятельность новиковцев укрепила уверенность сахалинцев в том, что они не оставлены на произвол судьбы русской армией и флотом, а смогут дать отпор в случае нападения японцев.

В марте 1905 г. мичман Максимов сделал запрос по телеграфу в Главный Морской Штаб, как поступить с кораблем, который в случае захвата Сахалина неприятелем может быть легко, поднят, отремонтирован и введен в состав действующего флота. После долгих проволочек был получен приказ контр-адмирала Н.Р. Греве: «Взорвать крейсер, имущество раздать бедным, взяв расписки».[2, c.42] Моряки уничтожили четыре 120 мм орудия, ранее зарытых в землю, а затем, заложив японские трофейные мины, взорвали среднюю машину и первое котельное отделение. Этого оказалось недостаточно, и русские использовали взрывчатку, извлеченную из торпед. В результате, кораблю были нанесены тяжелые повреждения.

В мае 1905 г. на совещании в Царском селе с участием императора Николая II было зачитано письмо русского военного агента в Англии, в котором сообщалось, что японцы завершили подготовку к захвату Сахалина. В послании указывался приблизительный срок вторжения – 20-25 июня. О готовящемся нападении был извещен генерал-лейтенант Ляпунов.

В 1905 г. основной замысел действий сводился к отступлению вглубь острова и организации партизанских действий. Для этого в лесных массивах создавались тайные склады продовольствия и боеприпасов. Общее командование немногочисленными воинскими подразделениями и ополченческими дружинами осуществлял генерал-лейтенант М.Н. Ляпунов. Дислокация партизанских формирований на Южном Сахалине выглядела следующим образом. Самый крупный отряд (более 400 чел.) под командованием полковника Арцишевского располагался в районе села Дальнего. Его склады были рассредоточены в долине р. Лютоги. В его подчинении находилась команда моряков Максимова, которому в мае 1905 г. был пожалован чин лейтенанта. В распоряжении Арцишевского были орудия крейсера «Новик» и 4 пулемета.

Отряд подпоручика Мордвинова (50 чел.) базировался на мысе Крильон. В этом же районе располагалась команда (180 чел.) под командованием штабс-капитана Даирского. Кроме них, на юге острова находились отряды штабс-капитана Гротто-Слепиковского (около 180 чел.) и капитана Быкова (230 чел.).[2, c.42] Общая численность защитников Южного Сахалина к лету 1905 г. составляла 1200 чел., при 10 орудиях и 4 пулеметах.[2, c.41]

В середине июня 1905 г. отряд Максимова неожиданно получил пополнение. 14 июня на Корсаковский пост на парусном вельботе прибыл прапорщик П.А. Лейман с десятью матросами. Они сообщили следующее. 6 мая 1905 г. корабли 2-й Тихоокеанской эскадры адмирала З.П. Рожественского захватили английский пароход «Олдгамия», следовавший в Японию с контрабандным грузом. Команда судна была перевезена на транспорты и плавучий госпиталь «Орел». На английское судно был назначен русский экипаж (4 прапорщиков и 37 матросов), собранный с разных кораблей эскадры. «Олдгамия» самостоятельно пошел во Владивосток, следуя курсом вокруг Японии. Однако, вследствие навигационной ошибки, 19 мая пароход потерпел крушение около острова Уруп. Высадившиеся на остров моряки, снарядили парусный вельбот и отправили группу во главе с П.А. Лейманом на Сахалин за помощью. Лейтенант Максимов зачислил вновь прибывших в свой отряд, сообщил о случившемся во Владивосток и решил отправиться на Уруп за остальными членами команды «Олдгамии». Для этого была подготовлена парусная шхуна. Однако из Владивостока последовал приказ, отменявший инициативу Максимова.

«Японское вторжение на Сахалин летом 1905 г.»

В 20-х числах июня 1905 г. к Сахалину выдвинулась крупная японская эскадра из 53 судов. На 12 транспортах были размещены части 13-й (по другим данным 15-й) пехотной дивизии под командованием генерал-лейтенанта Харагучи Кансен. В составе соединения было 12 батальонов пехоты, кавалерийский эскадрон, пулеметное отделение, 18 орудий.[3, c.301] Транспорты с десантом сопровождала 3-я эскадра контр-адмирала Катаока Ситиро, имевшая в своем составе несколько крейсеров, отряды миноносцев и канонерских лодок.

Утром 24 июня в районе между деревнями Мереей (совр. Село Пригородное, Корсаковского района) и Савина падь высадился крупный японский десант. Противник стал продвигаться в направлении Корсаковского поста. Полковник Арцишевский приказал сжечь склады и здания. После этого ополченческая дружина, не принимая боя, отступила к деревне Соловьевка. Часть отряда Максимова занималась уничтожением пристани, сараев и плавсредств.

В это же время в районе Корсаковского поста появились два вражеских миноносца. Батарея Максимова немедленно обстреляла противника. Один корабль получил попадание 120 мм снарядом, на втором вспыхнул пожар. Японцы вышли из боя и скрылись за мысом Андум. Спустя некоторое время, в районе поста появилось 7 неприятельских миноносцев. Русские комендоры снова накрыли противника точным огнем, в один корабль попали два 120 мм снаряда. Однако огневая дуэль продолжалась недолго, т.к. в распоряжении русских было только 56 снарядов. Моряки «Новика», расстреляв все боеприпасы, взорвали орудия и отступили в Маячную гору.

Утром 25 июня в районе Соловьевки появились два японских миноносца. Два 47 мм орудия «Новика открыли огонь по противнику и, добившись двух попаданий, вынудили его отступлению. Позже комендоры, расстреляв боеприпасы, взорвали пушки. Фактически, моряки русского крейсера были единственными защитниками Сахалина, которые оказали сопротивление противнику при высадке на побережье. Остальные русские военные формирования и дружины ополченцев, как планировалось, отступили вглубь острова. В дальнейшем каждое подразделение действовало самостоятельно.

Лейтенант Максимов со своей командой, находившийся в арьергарде отряда Арцишевского, организовал несколько успешных засад против японцев. Русские моряки нанесли урон врагу в окрестностях села Дальнего. В районе села Владимировка 2-й батальон 49-го полка японцев столкнулся с группой прапорщика Леймана. Моряки встретили противника шквальным огнем. В бою за мост черед р. Рогатку японцы понесли большие потери. Впоследствии мост был назван по имени командира батальона майора Харуки.

В это же время отряд Арцишевского отступил к селу Дальнему, где состоялось его объединение с командой Максимова. В боях с японцами 28-29 июня на р. Муравченке русские моряки активно использовали 47 мм орудия на конной тяге. Расстреляв все снаряды по врагу, они взорвали пушки и оставили позиции. Лейтенант Максимов с группой матросов, прикрывавший отход основных сил, был окружен и пленен противником.

3 июля 1905 г. полковник А.И. Арцишевский принял решение капитулировать в селе Дальнем. Подобный шаг, скорее всего, объяснялся бесперспективностью дальнейшего сопротивления. В боях с японцами было убито и ранено 150 чел.[2, c.43] Запасы патронов иссякли, а рассчитывать на прибытие пополнений не приходилось. В плен попали четыре офицера, включая лейтенанта Максимова и прапорщика Леймана, врач и 135 нижних чинов.[2, c.43]

Храбро сражались русские моряки и в составе других формированиях защитников Сахалина. Капитан Стерлигов в своем представлении к награде матроса 1 статьи Дмитрия Берберенко сообщал: «В течение 5 дней был с пулеметом в передовой линии, причинив существенный вред своим огнем противнику. Во время перехода с Южного Сахалина в Хабаровск морем и сухим путем проявил выдающуюся исполнительность, всегда вызывался охотником для разведки и захвата японских рыбалок».[5, c.48]

14 матросов «Новика» воевали в составе отряда подпоручика Мордвинова. 27 июля японцы под прикрытием крейсера высадились на маяке Крильон. Русские отступили в село Петропавловское, где встретили дружину штабс-капитана Даирского. Позже этот отряд несколько недель скрывался в тайге, совершая вылазки на стоянки японских рыбаков с целью добычи продовольствия. От боестолкновений регулярными частями врага русские воздерживались. 17 августа дружина Даирского неожиданно столкнулась в тайге с крупными силами противника. Первоначально русские дали отпор противнику, уничтожили 30-40 вражеских солдат.[5, c.77] Однако японцы быстро стянули в район боя крупные силы. Дальнейшая судьба отряда Даирского была трагической.

Участник событий машинист 2-й статьи крейсера «Новик» Архип Макеенков вспоминал: «Штабс-капитан построил дружину, чтобы проверить людей. Вдруг стали стрелять по нас со всех сторон. Значит обошли и окружили. Измучились мы за полтора месяца, а тут совсем растерялись. Даже штабс-капитан Даирский сперва растерялся, потому уйти некуда, а потом скомандовал: спасайся, братцы, кто может, а кто не может – придется сдаваться. Кто разбежался, а кто остался. Навязали на палку белый платок. Японцы перестали стрелять, но никого не кололи, а только отняли винтовки и связали всех…Потом японцы стали кричать: выходи все русские, ничего вам худого не будет. Кой-кто вышел. Всех наших набралось человек 130. Я отбился далеко в сторону, лежал в тайге за пеньком и не пошел…Японцы наших подгоняли штыками. Отвели пленных верст за 12 от того места, где был бой, и остановились. Потом расчистили среди тайги площадку, поставили наших к деревьям и стали прикалывать им руки и ноги штыками, что дальше было не знаю…Поселенцы ходили на то место, где все это было. Думали деньги найдут, но ничего не нашли, а вернувшись рассказали нам, что все наши перебиты, а штабс-капитан Даирский и зауряд-прапорщик Хныкин порублены и похоронены».[5, c.77-78]

В конце августа последние группы защитников Сахалина прекратили сопротивление. Некоторые из них сдались в плен японцам или распались, укрывшись у местных жителей. Отряды полковников Новосельского и Казановича, капитанов Стерлигова и Филимонова, штабс-капитанов Быкова и Благовещенского с боями отступили в северную часть острова, а затем переправились на материк. Среди них были и матросы из экипажа «Новика».

27 июля 1905 г., когда на Сахалине еще шли бои, в Портсмуте (США) начались переговоры между представителями России и Японии. Диалог завершился подписанием мирного соглашения. В соответствии с его условиями территория Южного Сахалина отошла под юрисдикцию страны Восходящего солнца. Окончание войны решило судьбу и крейсера «Новик» и его экипажа.

Командир корабля М.Ф. Шульц после присвоения ему в 1911 г. чина контр-адмирала командовал бригадой крейсеров на Балтике, а с ноября стал командующим Сибирской флотилией. Старший офицер «Новика» К.А. Порембский был награжден орденом Св. Георгия IV степени и золотой саблей с надписью «За храбрость». Завершил он службу на Черноморском флоте в чине контр-адмирала. Трагической стала судьба лейтенанта Штера. За мужество, проявленное в бою 7 августа 1904 г., он был награжден золотой саблей с надписью «За храбрость» и назначен командиром миноносца «Скорый». В феврале 1907 г. по время флотских волнений во Владивостоке А.П. Штер был убит взбунтовавшимися матросами. В 1908 г. в Санкт-Петербурге был опубликован дневник Штера под наименованием «На крейсере «Новик»». Весь сбор от издания предназначался семьям погибших моряков крейсера.

В январе 1906 г. лейтенант А.П. Максимов, прапорщик П.А. Лейман и несколько матросов крейсера вернулись из японского плена в Россию. Контр-адмирал Вирениус рекомендовал ГМШ представить офицеров к ордену Св. Георгия IV степени за участие в обороне Сахалина. Однако Максимов был награжден орденом Св. Владимира IV степени с мечами и бантом. Лейтенант также был удостоен орденов Станислава III степени и Св. Анны IV степени с надписью «За храбрость» за бои в Порт-Артуре.[2, c.40-42]

Прапорщик Лейман не был отмечен наградами. Однако следует признать, что судьба была к нему благосклонна. До назначения старшим офицером на пароход «Олдгамия» он служил на эскадренном броненосце «Император Александр III». В Цусимском сражении этот корабль героически сражался с японцами и погиб со всем экипажем.

В 1906 г. японцы подняли русский крейсер и, после капитального ремонта и перевооружения в Иокогаме, включили в состав своего флота. Под новым названием «Сутзуйя» он продолжал службу до 1913 г. Славную традицию героя Порт-Артура и Сахалина продолжил первый в российском Военно-Морском флоте России турбинный эскадренный миноносец, ставший головным в серии кораблей этого типа, послуживших Родине еще почти полвека.

Литература:

1. Алилуев А.А. Крейсер «Новик.//Гангут. 1991. Вып.2. С.13-24.

2. Алилуев А.А. Крейсер «Новик».// Гангут. 1992. Вып.3. С.35-45.

3. Золотарев В.А. Козлов И.А. Русско-японская война. Борьба на море. – М.: Наука, 1990.

4. История Дальнего Востока СССР в эпоху феодализма и капитализма (XVII в. – февраль 1917 г.). – М.: Наука, 1991.

5. Латышев В.М. Порт-Артур – Сахалин (Крейсер «Новик» в русско-японской войне 1904–1905 гг.). – Южно-Сахалинск: Южно-Сахалинский краеведческий музей, 1994.

6. Сулига С. Японский флот.//Корабли русско-японской войны 1904–1905 гг. 1995. Вып. 2.

7. Шершов А.П. История военного кораблестроения. С древнейших времен и до наших дней. – СПб.: Полигон, 1994.