Филологические науки/7. Язык, речь, речевая
коммуникация.
К.п.н.
Серёгина М.А.
Педагогический институт Южного федерального университета, Россия
Паремия и план ее выражения: признак структуры
По нашему мнению, паремии
являются языковыми знаками, так как относятся к языковым единицам, которые
имеют план выражения (форму) и план содержания (значение). Научный подход
позволяет нам рассматривать свойства паремий с точки зрения семиотики, тремя
аспектами которой являются синтактика, семантика и прагматика (Матвеева, 1999:
24). Так, например, синтактика изучает формальные и структурные отношения между
знаками, их план выражения (Стариченок, 2008: 553).
К синтаксическим
свойствам паремий мы относим два признака: признак структуры и признак формы.
Признак структуры связан со структурной
организованностью паремий в виде разного типа предложений и теми признаками,
которые характерны предложению вообще. А признак формы включает такие
особенности паремий, как краткость, лаконичность и ритмичность. Рассмотрим в
данной статье признак структуры как синтаксическое свойство паремий.
Паремии обладают
структурной организацией в виде предложения и относятся к синтаксическим
единицам, потому что, во-первых, они являются одним из средств формирования,
выражения и сообщения определенной мысли, передачи эмоций и чувств человека.
Во-вторых, паремии выполняют коммуникативную функцию, так как являются одним из
средств общения людей. И, в-третьих, им свойственны такие признаки предложения,
как смысловая, структурная, грамматическая и интонационная завершенность,
синтаксическая предикативность и коммуникативная задача (Русская грамматика,
1980: 84-85).
В структурном отношении
русские и немецкие паремии могут быть в соответствии с разными классификациями
повествовательными (Man soll den Tag nicht vor dem
Abend loben (Байер, 1989: 170); Мозолистые руки не знают скуки (Даль,
2005: 182)) и побудительными (Eile mit Weile (Байер,
1989: 70); Дай всякому делу перебродить на своих дрожжах (Даль,
2005: 71)); полными и неполными (Птицы сильны крыльями, а люди – дружбой (Даль, 2005: 268); Der eine hat die Arbeit, der andere den
Lohn (Байер, 1989: 170)); простыми (Auf Leid folgt Freud (Байер, 1989: 92); Пуганая ворона и куста боится (Даль, 2005: 269))
и сложными (Все хорошо, что хорошо
кончается (Даль, 2005: 52); Wer sich
zuletzt freut, freut sich am besten (Байер,
1989: 93)); двусоставными (Arbeit macht das Leben süß (Байер, 1989: 161); Время разум
дает (Даль, 2005: 51)); и
односоставными (Из пушки по воробьям не
стреляют (Даль, 2005: 118); Viele Worte, viel
Lügen (Байер, 1989: 93)); сложноподчиненными (Вперед не забегай, чтоб волки не съели (Даль,
2005: 50); Wo Freude ist, da ist Leben (Байер,
1989: 161)), сложносочиненными (Смелый умирает один раз, а трус – тысячу
(Даль, 2005: 288); Höflich gegen alle, aber mit wenigen
vertraut (Байер 1989: 32)), бессоюзными (Дерево
держится корнями – человек друзьями (Даль, 2005: 50); Alles vergeht, Tugend besteht (Байер 1989: 33) и т.д.
Так, например, в паремиях
в виде полного, законченного предложения свое формальное выражение получают все
члены (Стариченок, 2008: 452-453). В паремиях Не боги горшки обжигают (Даль, 2005: 144) и Jeder Mensch hat seine Fehler (Байер, 1989: 177) свое формальное выражение получают подлежащее,
выраженное в русском языке существительным с отрицательной частицей «не» - не
боги и в немецком языке существительным с определением в виде неопределенного
местоимения – jeder Mensch, сказуемое,
выраженное в русском языке глаголом несовершенного вида в настоящем времени в 3
лице множественного числа - обжигают и
в немецком языке глаголом несовершенного вида в настоящем времени в 3 лице
единственного числа - hat, и
дополнение, выраженное и в русском и в немецком языке существительным в
винительном падеже множественного числа – горшки и Fehler. Смысл и понимание полных предложений-паремий не
обусловлены контекстной и речевыми ситуациями. Так, смысл русской паремии Не боги горшки обжигают (Даль, 2005:
144) понятен и вне контекста: дело, которое выполняют другие, способен
выполнить и ты, то есть любое дело можно освоить, даже если оно новое,
непривычное или трудное. Также значение немецкой паремии можно вывести и без
контекста, что у каждого человека есть недостатки, отрицательные качества.
А в неполных
паремиях-предложениях пропущен один или несколько его членов (главных или
второстепенных), но, несмотря на это, они не нуждаются в «восстановлении»
недостающих слов. Такие предложения называют эллиптическими. В них неполным,
незаконченным является не смысловой объем, а грамматический состав, легко
восстанавливающийся из контекста или речевой ситуации, из частей сложного
предложения и восполняющийся репликами диалога и т.д. Наука не пиво: в рот не вольешь (Даль, 2005: 287);
Alter Mann, guter Rat (Байер, 1989: 173). На месте пропущенных членов обычно ставится тире: Ветром море колышет, молвою - народ (Даль,
2005: 491); Ackerwerk – Wackerwerk (Байер, 1989: 32). Структурная неполнота придает высказыванию
сжатость, делает его более компактным и усиливает смысловую емкость.
Фундаментальными трудами
в изучении всех синтаксических черт русских паремий являются работы
З.К.Тарланова, а немецких А.Д.Райхштейна, М.Д.Степановой и И.И.Чернышевой.
К признакам паремий как
предложений относится также предикативность. Она соотносит целым комплексом
формальных синтаксических средств сообщаемый в паремии смысл с тем или иным
временным планом действительности (Телия, 1996), т.е. предикативность –
отражение категорий модальности и времени. Предикативность паремий проявляется
при употреблении ее в речи, когда паремическое значение соотносится с тем или
иным референтом. Когда же паремия отделяется от контекста, «изымается» из
речевой ситуации и существует в памяти носителей языка «в режиме ожидания», то
ее предикативность приглушается (Савенкова, 2002: 105). Категория
предикативности не является узуально закрепленной, не воспроизводится
автоматически (Бондарко, 1978). Следовательно, паремия наделяется
предикативностью в соответствии с речевым намерением говорящего. Так, говорящие
регулярно используют паремии, которые в узуальном варианте описывают нормы,
типичные ситуации, для сообщения о единичных, конкретных положениях дел (см.
пример 1).
Пример 1
Бережной работал заместителем районного
прокурора. Потом прокурора сменили – пришел новый, Шаповалов. Новая метла по-новому метет: они между
собой не поладили (Комсомольская правда. 22.12.2009)
В примере 1
актуализирована паремия, которая имеет основной вариант Новая метла чисто метет (Даль, 2005: 236) с пропозицией «человек,
заменивший кого-либо в должности, ставший новым начальнтком, особенно
старателен, требователен, придирчив». Но в приведенном контекстуальном примере
данная паремия выступает как средство выражения иной мысли, что проявляется
отчасти в лексическом варьировании паремии: инвариант «чисто» заменен на
«по-новому», т.е. не старательно, качественно, с большей самоотдачей и т.д., а
вразрез с заведенными при старом начальнике порядками. Эта мысль могла бы быть
выражена, например, таким свободным предложением: «Новый прокурор завел новые
порядки». Поскольку эта информация не выражена никак иначе, но всякий носитель
русского языка выведет ее из приведенного текста, следует признать, что
средством ее выражения стала именно паремия. Она отсылает к конкретной
ситуации, а значит предикативность данного выражения не задана узуально, а определена
намерением говорящего и – для адресата – контекстом. «Условия адекватного
восприятия отдельных высказываний, отдельных слов могут быть определены лишь в
пределах, гарантирующих однозначность функционирования этих единиц, другими
словами, в пределах некоторого текста» (Колшанский, 1980: 5). Следовательно,
взятая вне контекста, как единица языка паремия, не обладает реальной
предикативностью. Ее пропозиция актуализируется лишь в конкретных условиях
употребления, которые наполняют конкретным смыслом семантический инвариант
паремии.
«…значение пословицы
…является для исследователя лишь семантическим потенциалом. Окончательные
максимально дефинитные значения пословичный текст получает только в своих
действительных актуализациях» (Крикманн, 1975: 15); «существующее количество
всех актуализаций какой-нибудь пословицы…не исчерпывает полностью
интерпретационного потенциала..: как традиционны сами пословичные тексты, так
же традиционно образовалось количество «типовых ситуаций» и значений, в которых
обращается та или иная пословица… Поэтому вполне закономерно, что при
интерпретации содержания текста пословицы мы допускаем некоторые ошибки» (там
же, 15).
Окончательные максимально
дефинитные значения реализуются только в контексте при действительной
актуализации смысла паремии на письме или в речи, так как «целое высказывание
это уже не единица языка …, а единица речевого общения, имеющая не значение, а
смысл» (Бахтин, 1979: 321). Из этого следует, что предикативность паремий
осложняет связана с многоранностью их
семантического и прагматического потенциала.
Например, в паремии От духовника да от лекаря не таись (Даль, 2005: 374) в первичном значении
реализуется прямое побуждение адресата, направленное на временной план будущего
и относящее паремию к разряду определенно-личных предложений, подразумевающих
действия 2-го лица. Во-вторичных – актуализируется либо общее назидание без
определенной временной и адресной направленности, либо оценка действий
какого-либо лица в прошлом, а имплицитность определенного лица-субъекта в
содержании паремии позволяет определить тип односоставного предложения как
обобщенно-личного или
неопределенно-личного.
Функционируя в виде
предложений, паремии благодаря своей предикативности обладают коммуникативной
задачей, тип которой зависит от ситуации общения, контекста и которая
выражается в паремии интонацией и порядком слов (Шведова, 1990: 395). Здесь
речь идет также об актуальном члении или темо-ремных отношениях внутри паремии,
которые используются для выражения данного, то, что есть («на бога надейся», «Laß den Trunk dem
Manne»), и нового, того, что
утверждается, что требуется выполнять, делать, как следует поступать («а сам не
плошай», «aber
nicht den Verstand in der Kanne»),
например, в паремиях На бога надейся, а сам не плошай (Даль,
2005: 6) и Laß den Trunk dem Manne,
aber nicht den Verstand in der Kanne (Байер,
1989: 257). Этому способствует такое грамматическое средство выражения
предикативности как повелительное наклонение. В приведенных паремиях
описываются в зависимости от ситуации, либо совпадающие с моментом речи, либо
нацеленные на их реализацию в будущем и относящиеся к собеседнику с
коммуникативной задачей побуждения к определенному действию.
Таким образом, признак
структуры как синтаксическое свойство паремий связан с функционированием
паремий в виде предложения и обладанием такими характеристиками предложения,
как смысловая, структурная, грамматическая и интонационная завершенность,
синтаксическая предикативность и коммуникативная задача
Литература:
1. Байер Х., Байер А. Немецкие пословицы и
поговорки: Сборник. – М.: Высш. шк., 1989. – 392с.
2. Бахтин, М.М. Эстетика словесного
творчества. - М.: Искусство, 1979. – 424с.
3. Бондарко А.В. Грамматическое значение и смысл. – Л.:
Наука, 1978. – 176с.
4. Даль В.И. Пословицы русского народа. – М.:
ООО «Издательство Астрель»: ООО «Издательство ПСТ»: ЗАО НПП Ермак, 2005. –
734с.
5. Колшанский, Г. В. Контекстная
семантика. – М.: Наука, 1980. – 150с.
6. Крикманн, А.А. К проблематике
исследования содержания и мировоззрения пословиц. Автореферат … канд. филол.
наук. – Таллинн, 1975. – 54с.
7. Матвеева Г.Г. Диагностирование личностных свойств
автора по его речевому поведению, Ростов-на-Дону: ДЮИ, 1999.
8. Русская грамматика Т.1
Морфология. Т.2 Синтаксис / Под ред.
Шведовой Н.Ю. – М.: АН СССР, Наука, 1980. Т.1. –783с.; Т.2 –709с.
9. Савенкова Л.Б. Русская паремиология: семантический и
лингвокультурологический стереотипы. – Ростов н/Д: Ростовский университет,
2002. – 240с.
10.
Стариченок В.Д.
Большой лингвистический словарь. – Ростов н/Д: Феникс, 2008. – 811с.
11.
Телия В.Н. Русская
фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический
стереотипы. М., 1996. – 288с.
12.
Шведова Н.Ю.
Предложение // Лингвистический энциклопедический словарь /Гл. ред. В.Н.Ярцева. – М.: Советская энциклопедия, 1990. -
С. 395-396.
Данные
об авторе
|
Фамилия |
Серёгина |
|
Имя |
Марина |
|
Отчество |
Александровна |
|
Организация |
Педагогический
институт Южного федерального университета, кафедра лингвистики |
|
Ученая степень и ученое звание |
Кандидат
педагогических наук, доцент |
|
Должность |
Доцент |
|
E-mail |
m.seregina@rambler.ru |