Международная Бизнес-Академия, Казахстан
Особенности изучения паремиологического
состава обусловлены, прежде всего, особенным положением фразеологической
системы среди других языковых систем. «Фразеологизмы – единицы вторичного
образования, отличающиеся от обычных комплексов низкой регулярностью языковой
организации, базирующейся на семантическом сдвиге того или иного типа и ведущей
к обязательной воспроизводимости ФЕ и слабой предсказуемости их плана
содержания относительно плана выражения, и наоборот» [1, с. 14].
Паремия базируется на средствах других
уровней языка и строится из них. В первую очередь, это лексические и
грамматические средства. Специфика фразеологии заключается в том, что в ней в
большей или меньшей степени отражаются все основные особенности других уровней
языка. Паремии могут содержать межъязыковые различия не только на уровне
семантики, т.е. отражаемых ею реалий, но и на коннотативном уровне, отсылающем
к морали – этическим нормам, иллюстрируемым определенными жизненными
ситуациями.
Недавние исследования фразеологии стирают
традиционные рамки и кооперируются с различными теоретическими направлениями.
Согласно Д.О. Добровольскому [2, с. 12], когнитивный аспект оказался для общей
проблематики лексикона чрезвычайно релевантным и привнес много альтернативных
решений при структурировании лексикона. Фразеологический фонд языка рассматривается
как открытое нечеткое множество семантических комплексов; при этом содержание
каждого такого комплекса опирается на особые аспекты значений слов и на
индивидуальные семантические реляции между ними [3, с. 195 – 198]. Закрепление лексико-семантического комплекса в языковой
памяти адресата и его речевая воспроизводимость определяются высокой степенью
фразеологичности. Она достигается в том случае, когда лексические значения
являются особенно яркими и в случае сильного притяжения между смыслами в структуре
фразеологизма. Когнитивно-лингвистическая перспектива позволяет поставить под
сомнение ряд вопросов и определенные постулаты, имеющие силу аксиом, и по
возможности их переформулировать.
При попытке определить статус
паремиологического фонда в языке мы сразу же сталкиваемся с самыми
разнообразными теоретическими выкладками. Для того чтобы определить статус
паремии, необходимо ответить на следующий вопрос и указать нашу позицию в
научной полемике по данному пункту: является ли паремиология частью фразеологии?
На протяжении всех лет развития
фразеологии как особой лингвистической дисциплины (середина и конец XX
столетия) всегда актуальной остается проблема определения фразеологической
единицы (ФЕ). «Определение содержания понятия фразеологической единицы – это
проблема номер один во фразеологии. В современной фразеологии известно более
двадцати определений устойчивого сочетания, но ни одно из них не получило
общего признания» [4, с. 22]. До сих пор не установлены критерии определения
фразеологической единицы, нет единого мнения о категориальных свойствах этих
единиц.
В учебном пособии для вузов «Современный
русский язык» фразеология определяется как наука, занимающаяся исследованием
смысловых и структурных свойств фразеологических единиц, изучающая причины их
возникновения в системе языка и особенности употребления в речи, а
«фразеологические единицы – это устойчивые, постоянные по своему компонентному
составу, воспроизводимые единицы языка, обладающие единым, целостным значением»
[5, с. 120].
Следовательно, под традиционной
фразеологией представляют дисциплину, которая оперирует устойчивыми
словосочетаниями. Фразеологические исследования, прежде всего, связаны с именем
В.В. Виноградова, который предложил в своих работах «Об основных типах
фразеологических единиц в русском языке» и «Русский язык: Грамматическое учение
о слове» (1947) классификацию фразеологизмов, восходящую к концепции
французского лингвиста Ш. Балли. В.В. Виноградов выделяет три основных типа ФЕ:
фразеологические сращения (устойчивые сочетания слов, не мотивированные
внутренней формой); фразеологические единства (устойчивые сочетания слов с
прозрачной внутренней формой); фразеологические сочетания (выражения, в которых
одно из слов употреблено в прямом значении, а второе – во фразеологически
связанном).
В основу разграничения основных типов
фразеологизмов В.В. Виноградов кладет, кроме мотивированности или
немотивированности семантического единства словосочетания, с одной стороны,
наличие или отсутствие грамматических и лексических архаизмов, а с другой –
нерасчлененность фразеологических сращений и единств и возможность синонимичной
замены компонентов во фразеологическом сочетании слов [6, с. 45 – 69].
Паремия в подходе В.В. Виноградова
выведена за пределы фразеологии, хотя в одной из первых его работ по
фразеологии «Основные понятия русской фразеологии как лингвистической
дисциплины» он рассматривал пословицы и поговорки в составе фразеологических
оборотов, относя их к группе фразеологических единств. Однако В.Л.
Архангельский, анализируя работы основоположника русской фразеологии,
обнаруживает в них указания на то, что он включал пословицы в круг
фразеологических единств, подчеркивая расплывчатость данного разряда [7, с.
133].
В последующем в советской и российской
лингвистике предлагались как модифицированные варианты классификации В.В.
Виноградова, так и оригинальные классификации, которые, однако, в целом не
содержали «классообразующих» критериев и не отвечали на вопрос о специфике
фразеологизмов как особого слоя лексики естественного языка. В современном
языкознании не сложилось единого понимания предмета и объекта фразеологии. В
разных фразеологических школах фразеологическая
единица, фразеологизм, фразеологический оборот, фразема и т.п., являются
обозначениями устойчивых в языке и воспроизводимых в речи раздельнооформленных
языковых единиц, логически адекватных понятию.
Всё множество и разнообразие точек зрения
на природу фразеологии при известном ограничении может быть сведено к нескольким
концепциям. Согласно одной из них, объект фразеологии составляют только
устойчивые воспроизводимые сочетания слов. Вторая концепция построена на
признании объектом фразеологии любых сочетаний слов данного языка.
Но и среди фразеологов, разделяющих первую
концепцию, также нет единства. Одни ученые ограничивают объект фразеологии лишь
такими устойчивыми сочетаниями слов, которые представляют собой семантически
преобразованные соединения слов и соотносимы со словом и получили названия
номинативных единиц (идиомы, поговорки). Г.Л. Пермяков, именуя пословицу
афоризмом, подчеркивает, что народный афоризм обладает собственным качеством,
своей спецификой и поэтому его нельзя прямо отождествлять с фразеологизмами.
А.В. Калинин называет пословицы языковыми явлениями, напоминающими
фразеологические словосочетания. Однако, по его мнению, «фразеологизм – это
словосочетание, а именно сочетание слов, грамматически связанных между собой по
способу управления, согласования и примыкания. Подлинные фразеологические
словосочетания могут быть и семантически, и синтаксически равнозначны только
словам, поэтому фразеология и может считаться частью лексикологии» [8, с. 190].
Эту точку зрения развивают А.М. Бабкин, В.П. Жуков, Б.А. Ларин, С.И.
Ожегов, А.Г. Руднев и др. Представители данного направления к фразеологическим относят только эквивалентные слову
семантические единицы более сложного порядка, которым присущи семантическое
обновление и метафоризация. Из области фразеологии исключаются коммуникативные
единицы (пословицы, поговорки, многие цитаты и почти все сложные термины), т.е.
все те словосочетания, которые не превратились еще в лексически неделимые
обороты, не получили переносно-обобщенного значения, не стали метафорическими
сочетаниями.
Иного мнения придерживаются такие ученые,
как Л.А. Булаховский, А.А. Реформатский, А.И. Ефимов, Е.М. Галкина-Федорук, Н.М.
Шанский, В.Л. Архангельский, А.В. Кунин, А.Д. Райхштейн и др.
Наряду с собственно фразеологическими оборотами во фразеологию они включают
пословично-поговорочные выражения, цитаты, ставшие крылатыми выражениями, сложные
термины. Подобные обороты называют фразеологическими выражениями. Представители
данной концепции расширяют объект фразеологии за счет семантически
преобразованных устойчивых сочетаний, соотносимых не только со словом, но и с
предложением, т.е. фразеология, кроме номинативных, охватывает и
коммуникативные единицы, включая не только семантически преобразованные
сцепления слов, но и все прочие устойчивые сочетания, которым свойственна
воспроизводимость.
На этом основании Н.М. Шанский наряду с
фразеологическими сращениями, единствами и сочетаниями выделяет
фразеологические выражения. Ученый полагает, что и устойчивые словосочетания, и
пословицы объединяет в один класс наличие двух основных признаков –
воспроизводимости и сверхсловности [9, с. 35]. Поэтому, определяя объект
фразеологии, он подчеркивает: «Отнесение тех или иных образований к фразеологическим
явлениям или, напротив, выведение их за пределы фразеологических оборотов
обусловливается не тем, номинативные это единицы или коммуникативные, а тем,
извлекаются ли они из памяти целиком или творятся в процессе общения [9, с. 3].
С.Г. Гаврин мотивирует включение пословиц
во фразеологию наличием у них пяти признаков, обнаруживаемых и у
фразеологических единиц со структурой словосочетания: 1) воспроизводимости в
речи, 2) семантической целостности, 3) общеупотребительности, 4) постоянства
компонентного состава, 5) постоянства грамматической формы [4, с. 25].
Близки к такому пониманию фразеологизма и
М.М. Копыленко и З.Д. Попова, рассматривающие фразеологию как совокупность
любых сочетающихся друг с другом слов. Сравнивая фразеологизмы и пословицы с
поговорками, они указывают на то, что «пословицы и поговорки явно совпадают с
фразеологизмами по функциям в коммуникации […], они являются одним из
источников пополнения фразеологии […]. Пословицы и поговорки способны выступать
в качестве члена предложения, т.е. превращаться в номинации» [10, с. 7 – 8].
Таким образом, фразеологизмы можно
разделить на два разряда: фразеологизмы, имеющие структуру предложения, и
фразеологизмы со структурой словосочетания. Причиной тому служит следущее
предположение М.М. Копыленко и З.Д. Поповой, «если фразеология возьмет на себя
изучение лишь узкого круга сочетаний лексем, вычлененных по тому или другому
критерию, это искусственно разорвет не только единый объект изучения (сочетания
лексем), но даже полисемию внутри одного сочетания» [10, с. 38]. Тем не менее, в
1995 г. М.М. Копыленко в «Основах этнолингвистики» пишет о том, что он
не считает паремии объектом фразеологии.
В.Н. Телия, обобщая обзор современных
толкований фразеологии, подытоживает: «Некоторые авторы включают в объем
фразеологии только два класса – идиомы и фразеологические сочетания, другие –
ещё и пословицы и поговорки. К этому добавляют иногда речевые штампы и
различного рода клише, а также крылатые выражения. Все эти типы единиц
объединяются по двум признакам: несколькословность и воспроизводимость. Иными
словами, широкий объем фразеологии можно определить как все то, что
воспроизводится в готовом виде, не являясь словом» [11, с. 58].
Подобная характеристика понятия,
выражаемого терминами «ФЕ», «фразеологизм»,
«фразеологический оборот», заставляет сторонников высказанной точки
зрения для ядра фразеологической подсистемы – сочетаний слов, логически
адекватных понятию, – подыскивать новое имя. В трудах В.Л. Архангельского, Н.Ф.
Алефиренко, В.Т. Бондаренко этим термином становится «фразема».
Европейские лингвисты
предлагают комплексные структуры и предложения, запоминающиеся целиком и
инвариантно употребляемые (что относится также и к паремии, и к фразеологии в
целом), определять как «Formel», т.е.
как формулу, установленное выражение, выражение-штамп [Knapp, 1992]. Помимо этого названия имеется целый ряд
терминов для данного явления: Formulaic Speech [Wong Fillmore, 1976], Lexicaliyed
sentence stems [Powle/ Syder, 1983], Lexicaliyed
phrases [Nattinger/ DeCarrico, 1992], Prefabricated routins
and patterns [Hakuta, 1974], Routineformeln [Columas, 1981], Routines [Krashen, 1981], а также Formulae [Raupach, 1984], Formulas [Hickey, 1993], Chunks [Ellis, 1996]. Б.М. Величковский, ссылаясь на работу Джорджа
Миллера, называет их «чонками», т.е. «единицами» или «кусками» субъективной
организации материала и в качестве
подобных единиц организации материала могут выступать, например, короткие
предложения [12, с. 106].
А. Врей насчитал более сорока
терминов данного феномена, куда помимо вышеназванных входят еще и коллокации,
конвенциональные формы, гамбиты, идиомы, многословные единицы и др. Он дает следующее определение: «formulaic sequence may be defined as
follows: a sequence, continuous or discontinuous, of words or other meanings
elements, which is, or appears to be, prefabricated: that is, stored and
retrieved whole from memory at the time of use, rather than being subject to
generation or analysis by the language grammar» [13, с. 214].
В немецкой лингвистике это явление
обычно называют «Formelhafte Sequenzen», что означает повторение по шаблону. «Formelhafte Sequenzen sind
mehmorphemische Sequenzen, die nicht mittels Regeln konstruiert werden, sondern
– wie ein einzelnes Lexem – als Ganzes abgerufen werden» [14, с. 106]. Ф.
Кострчева к числу таких формул относит в первую очередь идиоматические
выражения и поговорки. Помимо них он вслед за Ф. Коулмасом причисляет к данным
единицам формулы управления беседой, формулы выражения вежливости, шаблоны для
коммуникации, клише для заполнения пауз в речи, установления контакта и др. [15,
с. 10]. К. Агуадо также относит и паремии к данной категории, т.е. к ней причисляются
все заранее заготовленные выражения или высказывания, величина которых
превосходит одно слово, запоминаемые как единое целое [14, с. 28].
Категориальными признаками
этого феномена являются:
- высокая степень употребительности;
- инвариантность;
- воспроизводимость с большой
скоростью;
- фонологическая когерентность;
- довольно высокий уровень
комплексности;
- довольно высокий уровень корректности;
- соответствие специфике
ситуации [14, с. 35].
Паремия действительно
привлекает своей семантической ёмкостью и способностью к употреблению в
различных речевых ситуациях и с разными речевыми целями, воспроизводимостью, раздельнооформленостью,
когерентностью и т.д. Таким образом, мы видим, что фразеологические единицы, в
том числе и паремии, входят в данную категорию и, следовательно, спор о том,
является ли паремиология частью фразеологии, становится не столь актуальным. И
паремиологические, и фразеологические единицы образуют одну из категорий,
обеспечивающих процесс полноценной коммуникации носителей одного языка.
Литература:
1 Райхштейн
А.Д. Сопоставительный анализ немецкой и русской фразеологии. – М. : Высш. школа, 1980. – 143 с.
2 Dobrovolskij
D.O. Kognitive Aspekte der Idiom-Semantik. – Tübingen
: Günter Narr Verlag, 1995. – 272 c.
3 Городецкий Б.Ю. К
проблеме семантической типологии. – М.
: МГУ, 1969. – 564 с.
4 Гаврин С.Г. Фразеология современного
русского языка (в аспекте теории отражения) : учеб. пособие по спецкурсу для
филологов. – М. : Высш. школа, 1969. – 231 с.
5 Современный русский язык: учеб. пособие для
пед. ин-тов. Попов Р.Н. и др. – М. : Просвещение, 1996. – 463 с.
6 Виноградов В.В. Основные понятия русской
фразеологии как лингвистической дисциплины (1946) //В.В. Виноградов. Избранные
труды. Лексикология и лексикография. – М. : Наука, 1977. – 312 с.
7 Архангельский
В.Л. Устойчивые фразы в современном русском языке : Основы теории устойчивых
фраз и проблемы общей фразеологии. – Ростов н/ Д : Рост. ун-т, 1964. – 315 с.
8 Калинин
А.В. Лексика русского языка. – М. : МГУ, 1978. – 231 с.
9 Шанский
Н.М. Фразеология современного русского языка: учеб. пособие для вузов по спец.
«Русский язык и литература». 3-е изд., испр. и доп. – М. : Высш. шк., 1985. –
165 с.
10 Копыленко
М.М., Попова З.Д. Очерки по общей фразеологии. – Воронеж : ВГУ, 1989. – 142 с.
11 Телия
В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и
лингвокультурологический аспекты. – М. : Языки русской культуры, 1996. – 288 с.
12 Величковский Б.М. Когнитивная наука : Основы
психологии познания : в 2 т. — Т. 1 / Борис М. Величковский. — М. : Смысл :
Издательский центр «Академия», 2006. — 448 с.
13 Wray А. Formulaic
language in learners and native speakers // Lang.
Teach. UK: Cambridge University Press, 1999. – № 32. – p. 213 – 231.
14 Аguadо К.
Formelhafte Sequenzen und ihre Funktionen für den Erwerb// ZfAL,
2002. № 37. – S. 27 – 49.
15 Коstrzewa F. Formeln in der Lernsprache// ZfAL,
2008. № 1. – S. 10 – 15.