Тимченко В.В.
Ставропольский государственный университет, Россия
Участие рыцарства в городских ополчениях Италии XIII–XV вв.
В
рассматриваемый период указанный в заглавии род войск являлся ядром армий
большинства государств на территории Апеннинского полуострова. О нём, например,
имеется упоминание в «Истории Флоренции», принадлежащей перу итальянского
мыслителя, писателя и политического деятеля XV-XVI
вв. Никколо Макиавелли (1469-1527). Этот автор говорит нам, что, после смерти
Фридриха II Гогенштауфена (1194-1250), когда флорентийцы решили
установить «…такой образ правления, который позволил бы им жить свободно и
подготовиться к самозащите, пока новый император не собрался с силами…», ими
«…учреждено было двадцать вооруженных отрядов в городах и семьдесят шесть в
сельских округах. К этим отрядам была приписана вся молодежь, и каждому
молодому флорентийцу было велено являться при оружии в свой отряд; когда
граждане будут призываться к оружию…».
Однако,
эффективность этих вооружённых формирований вызывала сомнения уже у их
современников. Так один из персонажей труда Макиавелли «О военном искусстве»
утверждает, что «…опыт этого порядка (организации войска на милиционной основе
─ В.Т.) всегда был плох…». И, несмотря на то, что сам автор трактата
доказывает обратное, он при этом упоминает многих «…людей, рассматривающих вещи
несколько издалека…», и оттого также сомневающихся в силе ополчений. Хронист Джованни Виллани (1274-1348) говорит о
своих современниках, что они «не расположены… воевать…».
Такую
точку зрения вполне можно понять, ведь коммунальная милиция состояла из людей,
большая часть которых не имела соответствующей подготовки. К тому же,
представители торгово-ремесленных кругов, явно, не должны были испытывать
особой тяги к участию в коммунальных ополчениях, отвлекавшему их от решения
повседневных проблем, и нёсшему серьёзную угрозу для их жизни, трудоспособности
и имущественного положения. У флорентийского историка Дино Компаньи
(ок.1255-1324) встречаем описание следующей ситуации: когда в начале ноября
1301 г. во время анархии, царившей во Флоренции после изгнания Подеста´
мессера Джана ди Лючино, приоры, желая подавить своих противников военной силой
(другие способы борьбы оказались безрезультатны), «…распорядились, чтобы звонил
большой колокол, каковой находился на Палаццо (это, должно было служить
сигналом для сбора городского ополчения ─ В.Т.). Но ничего не принесло
пользы, потому что люди (граждане, обязанные нести службу в коммунальной
милиции ─ В.Т.), испугавшись, не подтянулись». Ниже автор источника
объясняет такую пассивность своих сограждан следующим образом: «Люди, которые
боялись своих противников, попрятались по домам своих друзей…», в результате
чего, ситуация внутри стен города только ухудшилась: «…один враг оскорблял
другого, дома начали гореть, происходили грабежи…». Кроме того, снабжение
подобных отрядов продовольствием означало большие расходы для города и его
округи-контадо.
При
оценке боеспособности ополчений стоит помнить и о том, что в средневековье,
хотя города и добивались всяческими способами власти над сельской округой,
глубокая экономическая и политическая пропасть отделяла интересы городского и сельского
населения. По этой причине совершенно естественные в случаях подготовки к
крупным сражениям попытки создать вооруженную силу городов, включая в неё
крестьянские элементы, не могли иметь успеха. Если
же войску, в составе которого было коммунальное ополчение, удавалось победить,
как, например, в битве между флорентийцами и аретинцами при Кампельдино в 1289
г., где удача улыбнулась первым, то, даже если ополчение не играло во всём
происходящем решающей роли («Капитаны войны поставили перед рядами [коммунальной
милиции] тяжеловооружённых всадников… капитану [флорентийцев] и рыцарям
показалось, что они достаточно сделали для победы…»), его участники, видимо,
чувствуя собственную силу, по возвращении в родной город «…чинили много
несправедливости, избивая [сограждан] и устраивая иные грубости».
С другой
стороны, ополчения были объединены общим духом борьбы за свободу коммуны,
упоминания о чём мы встречаем, например, у флорентийского
хрониста и политического деятеля Донато Веллути (1313-1370). Этот автор говорит нам, что в апреле 1345 г. «пришла
охота коммуне Перудже по настоянию Ледджери ди Андреотто, который тогда
находился среди приоров, завоевать Кастильоне Аретино (замок, защищавший
подступы к г. Ареццо, принадлежавшему тогда Флоренции ─ В.Т.). И призвала
коммуна наша людей, готовясь идти осаждать Биббиену, благодаря которой и Ареццо
находилось бы в безопасности; и хотя здесь затея эта считалась глупой, тем не
менее, она были ими принята, и назначен был день. И дан был приказ о сражении,
распределены посты, которые должны были придать большую силу нашим людям, тогда
как Ледджере, склонив народ Перуджи сражаться, увидел крепость как убежище с
другой стороны, где наверняка должно было погибнуть много людей, особенно
перуджинцев, не имеющих укреплений, и по причине того, что ему придется понести
великий риск, распорядился вступить в переговоры без всякого нашего ведома с
мессером Пьеро, и они вступили в соглашение, с тем, чтобы предложить коммуне
Флоренции заключить мир, а он бы (Пьеро ─ В.Т.) отдал бы перуджинцам
Кастильоне и Валь ди Капрезе (крепость близ Сан Сеполькро, которая в 1323 г.
была осаждена и захвачена епископом Гвидо Тарлати ─ В.Т.), и за Валь ди Капрезе должен был
мессер Пьеро получить от перуджинцев 16000 золотых флоринов. Перуджинцы же,
узнав об этом, все выбежали из лагеря крича, недовольные, и , ненавидя Леджери
за предательство и взяточничество…». Как видим из приведённого отрывка, в
данном конфликте милиции Флоренции и Перуджи во-первых, играют главную роль,
во-вторых, их не нужно заставлять сражаться, а достаточно лишь «склонять» к
этому, и в-третьих, весьма показательно, что попытка враждующих сторон обойтись
без кровопролития порождает широкомасштабную отрицательную реакцию в среде
простых воинов. Последние, по-видимому, воспринимали участие в описанном походе
не как обременительную обязанность, но как свой долг, и всячески стремились
принимать в происходящем активное участие. Упоминает автор «Домашней хроники» и
о том, как в 1351 г. во время конфликта между Флоренцией и Сиеной, даже изгнанные
жители города на Арно пожелали участвовать в его милиции, «хотя и не было
сделано никаких распоряжений об их возвращении, а было лишь выкликнуто, и тогда
многие из них туда (во флорентийское ополчение ─ В.Т.) потянулись, и
хорошо проявили себя». Как видим, и в случае, когда возможность извлечь
какую-либо выгоду из участия в рассматриваемом роде войск представлялась
сомнительной, люди, даже изгнанные коммуной, стремились принять в нём участие в
кризисные моменты.
Это
обстоятельство также осознавалось средневековыми теоретиками военного
искусства, например, Макиавелли, который, как уже говорилось, был сторонником
милиционной основы комплектования армии, а не её противником. По его мнению
«…знатоки не должны судить о негодности милиции по одной неудаче: сражение
можно одинаково проиграть и выиграть, но главное ─ это устранить причины
поражения. Если начать доискиваться этих причин, то нетрудно убедиться, что
сила здесь не в недостатках… порядка [комплектования армии], а в том, что он
еще не доведен до совершенства; Необходимо… не осуждать милицию, а исправлять
ее…».
Так или
иначе, но городским ополчениям удалось, например, к середине XIV
в. подчинить Флоренции сельскую округу, разбить феодалов и разрушить их замки.
Как отмечает Джованни Виллани, ещё в 1107 г. «флорентийцы, видя, что наш город
усилился, а жителей в нем и в окрестностях прибавилось, решили увеличить
контадо и распространить свою власть вширь, подчиняя, если понадобится,
непокорные крепости и замки силой. В том году они сперва завоевали Монтеорланди
─ замок, возвышавшийся над Гангаланди. Им владела семья из окрестных
дворян; они не захотели подчиниться Флоренции и были разбиты, а замок разрушен
и уничтожен». То же самое произошло и с предками Донато Веллути: «Я нашел… что
наши предки сначала происходили из Симифонте ди Вальдельса, каковая была очень
обширной землей, и там имелись роды и фамилии крупные и почтенные, и многие были кавалерами с золотыми шпорами,
и каковая вела большую войну с городом Флоренцией; в конце концов, была она
разрушена городом Флоренцией вплоть до основания (Это произошло в 1202 г. В
этот раз Флоренция столкнулась с наиболее упорным сопротивлением за всё время
распространения на контадо юрисдикции своей коммуны. ─ В.Т.), и по
отданному распоряжению никто не мог там ни строиться, ни ставить стен, а холм
был взят во владение коммуной Флоренцией…». Видный
житель города на Арно третьей четверти XIV в., один из лидеров гвельфской партии Лапо да Кастильонкио
также отмечает, что принадлежавший некогда его роду «замок да Куона был
разрушен».
Кроме
того, согласно «Новой хронике» Джованни Виллани, именно коммунальная милиция
Пармы смогла защитить её от войск Фридриха II Гогенштауфена в 1248 г.:
«…император Фридрих осадил в Ломбардии город Парму, который восстал против него
и перешел на сторону церкви... Фридрих со всеми своими силами… несколько
месяцев осаждал город, поклявшись не отступать до тех пор, пока не возьмет его.
У стен Пармы он велел выстроить бастион наподобие настоящей крепости со рвами и
изгородями, башнями и прочными домами, и назвал его Викторией. Парма была
отрезана от всего мира и запасы провизии пришли в ней к концу, так что она не
могла больше держаться. Императору это было хорошо известно от лазутчиков,
поэтому он считал дело сделанным и совсем не остерегался защитников Пармы. Но
по воле Божьей случилось так, что однажды император выехал из Виктории на охоту
со своими гончими и соколами в сопровождении баронов и свиты. Горожане узнали
об этом от своих разведчиков и охваченные одним стремлением, а точнее,
отчаянием, вооружились и сделали общую вылазку из Пармы... Люди императора были
застигнуты врасплох, потому что не ожидали нападения и не позаботились об
охране. Внезапная и решительная атака не встретила никакого сопротивления, к
тому же самого императора в лагере не было, и его люди в беспорядке бросились
бежать. Хотя у них было втрое больше конных и пеших, чем у пармезанцев, они
были наголову разбиты и потеряли множество убитых и пленных. Сам Фридрих,
прослышав о поражении, с позором спасся в Кремону…». Коммунальные ополчения
Милана и его союзников также сыграли ведущую роль в победе Ломбардской лиги над
войсками Фридриха I Барбароссы (1122-1190) при Леньяно в 1176 г.
Очевидно также и то, что после прихода пополанов (ит. ─ popolo ─ народ ─ горожане незнатного происхождения) к власти в ряде итальянских городов военная сила коммунальной милиции стала падать. Взяв в свои руки управление республиками торгово-ремесленные круги окончательно потеряли интерес к военной службе, тактические и другие навыки, связанные с данным родом деятельности также были ими утрачены. Последствия этого процесса очень хорошо заметны в битвах при Инцисе в 1312 г. и Монтекатино в 1315 г., когда гвельфская лига и Неаполь потерпели страшное поражение, на что имеется намёк в эклоге Джованни дель Вирджалио к Данте: «Пахарь какие, скажи, цветы и лилии вырвал…». В Данном случае «Пахарь» ─ полководец гибеллинов Угуччоне делла Фаджуола (1250-1320); «цветы»(flores) ─ флорентийцы; «лилии» ─ сторонники неаполитанских королей из династии Анжу (на гербе Анжу, французских принцев, присутствовала геральдическая лилия).
Позже, в июне 1402 г. во время войны между Болоньей и миланским герцогом Джан Галеаццо Висконти (1351-1402), болоньезцы, входившие в состав коммунальной милиции, видя, что Джованни Бентивольо, их синьор повержен, а войско противника подходит к стенам города, «…метались туда-сюда, словно бы их умы были побеждены чрезмерным количеством вина, и все хватали оружие, не зная, что им следует делать; не было никакого порядка… и после того как синьор послал по городу объявления и распоряжения, они не поняли их и им не подчинились». Как видим, поражение городских ополчений в указанных выше битвах не являлись частными случаями, а снижение их боевой эффективности было повсеместным.
По
поводу падения военной роли итальянских коммунальных ополчений в первой
половине XIV в. в историографии существуют различные мнения. Так, в
Италии большая часть исследователей, занимающихся рассматриваемым периодом,
остается связанной идеей тотального преобладания кавалерии на полях сражений.
Большую часть ответственности за это следует приписать потерявшей в последующем
значимость статье Пьеро Пьери, впервые опубликованной в 1933 г., в которой
ученый спрашивал себя, почему пешие ополченцы никогда не достигали результатов,
равных их блестящему выступлению при Леньяно. Согласно данным этого историка,
они уже к XIII в. утратили своё значение, оставив превосходство в полевых
сражениях за кавалерией. По мнению итальянского исследователя П. Грилло,
описанные выше неудачи коммунальной милиции ─ свидетельство того, что
принципиальное военное достижение итальянских городов состояло не в утверждении
пехоты как «царицы войны», но в открытии гармоничного сочетания различных сил
─ pedites (лат. ─ пехотинцы), milites
(лат. ─ рыцари), tiratori (ит. ─ стрелки)
─ и в разумном использовании территории. Другими словами, этот автор
говорит нам, что боеспособность ополчений во многом зависела от их качественного,
количественного состава и территориальных условий ,чем и были обусловлены как
их победы, так и поражения.
По словам таких историков как Франко Кардини и Жан-Клод Мэр Вигер, коммунальная милиция состояла «различного достоинства фамилий». И действительно, в коммунальных милициях итальянских городов рассматриваемого периода представители нобилитета играли непоследнюю роль. Во главе подобных вооружённых формирований стояли, обычно, урбанизированные мелкие рыцари (во Флоренции и некоторых других городах они назывались вальвассоры), перешедшие на службу коммуны. Кроме них имеются сведения и о капитанах, также в ряде случаев командовавших городскими ополчениями и игравших значительную роль в воинах на территории Апеннинского полуострова.
Например, в Павии уже в 1084 г.
среди феодалов современники выделяли капитанов и вальвассоров. Под капитанами
понимали крупных феодалов, а также епископов, вальвассоры же ─ самые
мелкие феодалы. От Донато Веллути мы узнаём, что решающее слово в ключевых
вопросах городской жизни, мирной, а особенно военной, оставалось именно за
капитанами. Так, во Флоренции в 1289 г. во время войны с Ареццо они «…держали
совет в церкви Сан Джованни о том, по какому пути лучше идти, чтобы снабдить
лагерь тем, чем нужно». Кроме того, эти должностные лица также, по всей видимости, имели право на чрезвычайные
меры, вроде тех, что, по словам хрониста Маттео Виллани (ум.1363 г.), были предприняты флорентийцами в 1348 г.
против их извечных недругов ─ феодального клана Убальдини: «И когда не пожелали они (Убальдини
─ В.Т.) дать штраф по требованию коммуны, флорентийцы послали в Альпы
своих солдат пеших и конных с капитаном…».
Для дальнейшего исследования роли рыцарской кавалерии в городских
ополчениях, нужно, прежде всего, уяснить, что между пехотой и тяжёлой
кавалерией имелось различие в социальном статусе, но не существовало никакого
иерархического отношения во время службы в коммунальной милиции (за
исключением, конечно, упомянутых выше немногочисленных капитанов и
вальвассоров): они являлись в равной степени гражданами на службе у своего
города. Все они подчинялись распоряжениям представителей политической власти
─ сначала консулам, затем Подеста´, каковые могли назначать им
викариев или капитанов, которые должны были командовать полевыми армиями. Бойцы
каждого рода войск были построены на основе территориальных порядков: конные и
пешие различных картьер могли действовать автономно с собственными знаменами и
под собственными командами, или как части городского exercitus generalis
(лат. ─ всеобщего войска), отдельно посылаемые в битву. Такой характер
взаимодействия пеших воинов и рыцарской кавалерии в рамках городских ополчений
имел место с первых десятилетий жизни коммун. Миланские хроники говорят, что
уже во время войн Фридриха I рыцари и пехота от
различных ворот города действовали независимо в разных оперативных секторах, и
сменяли друг друга в военных действиях длительной протяженности.
Ряд
сведений о месте рыцарства в коммунальной милиции Милана можно подчерпуть,
рассматривая сдачу этого города Фридриху I Барбароссе в феврале
1162 г. Согласно рассказу миланского секретаря, в этом акте принимали участие,
прежде всего, «300 избранных рыцарей Милана с… консулами», которые
«предоставили ключи от города и принесли главные знамена от всех отрядов и всех
ворот, которых было числом 36». Затем шел народ с карроччо, которое мы называем
штандартом, и оставшееся множество кавалеров несли знамена викиний, числом 100
или немного более». Основываясь на этих данных, можно сделать вывод, что
миланская кавалерия была разделена на 36 подразделений, по 6 от каждой
городской картьеры, пехотинцы же были распределены по приходам, и были
представлены на поле битвы сотней различных знамен.
Стоит
также сказать о том, что в 1230 г. коммуна Сиена строила отдельно кавалерию и
пехоту от каждой своей терциеры, тогда как лучники и арбалетчики действовали
все вместе. В Болонье же, согласно статутам 1250 г., все мужское население
между 18 и 70 годами являлось субъектом призыва, который происходил на основе
картьер. Они поставляли отряды по 25 человек. Мобилизованные должны были
обеспечить себя различным наступательным и оборонительным вооружением в
соответствии с их доходами: выделялись рыцари, пехотинцы с полным комплектом
вооружения (ит. ─ usbergo); пехотинцы с простым
нагрудником (ит. ─ pancera, panciera),
и пехотинцы только с наступательным оружием. Каждая картьера имела один
гонфалон (ит. ─ gonfalone, от др.-франк.
─ gundfano, где gund ─ война, а fano ─ знамя) для milites
и один для pedites, под которыми они собирали свои силы на поле.
Описанная выше система, по крайней мере, на первых порах,
функционировала достаточно гармонично. Одним из ее существенных компонентов,
как подчеркивал Жан-Клод Мэр Вигер, был тот факт, что в Италии рассматриваемого
периода рыцарство было не вполне замкнутым, и кто-либо, обладавший достаточными
средствами, чтобы купить боевого коня и экипировку, мог быть принят в его ряды.
В
течении XIII в. сражаться верхом в полном вооружении стало уже
недостаточным условием, чтобы быть принятым в узкий круг городской элиты.
Экономический подъем итальянских городов позволял большому числу купцов и
ремесленников содержать боевого коня и обзавестись необходимым снаряжением.
Приобретя новый статус, они сразу же получали привилегии, связанные со службой
в милиции, которые часто их древние носители не любили делить с новыми
пришельцами, число которых постоянно увеличивалось. Это хорошо известно на
примере Болоньи, где под нажимом рыцарей статуты 1250 г. устанавливали различие
между древними и новыми milites, утверждая, что первые
имели право не платить налоги, даже если беднели и не могли более нести военную
службу. В то же время вторые, чтобы воспользоваться таким правом, должны были в
течение всего года содержать боевого коня стоимостью, по крайней мере, в 30
лир. Представители старинных рыцарских родов всячески пытались защитить
эксклюзивное пользование своими привилегиями от вторжения «новых людей».
Нелишним будет упомянуть и о том, что желавшие слиться с ними, должны были
сталкиваться с другой, более серьёзной проблемой, коммунальные режимы,
утверждающиеся во многих городах, стремились те же самые привилегии полностью
упразднить.
Возможно, что растущая роль пехотинцев в полевых сражениях была
моментом, заслуживающим внимание коммунальных властей, благодаря чему те же
процессы происходили и внутри городских стен, опровергая исключительные
привилегии группы, которая с конца XII в. все менее могла
претендовать на главную роль в защите сообщества. Привелегии, изначально
присущее milites, служившим в городских ополчениях, постепенно
уничтожались. Рыцари c XIII
в. попадали под всё более жёсткий контроль со стороны коммуны в своём основном
занятии. Прежде всего, это касалось раздела добычи и обращения с пленниками.
Уменьшились и суммы компенсации ущерба, выплачиваемые рыцарям городскими
властями. Таким образом, благодаря указанным выше обстоятельствам, в ряде
итальянских государств конная служба в ополчениях стала разорительной для
многих нобилей. По этой причине они иногда пытались записаться в милицию в
качестве пехотинцев.
Быть
может, именно этими обстоятельствами был обусловлен тот факт, что во Флоренции
в годы уже упоминавшейся войны против Фридриха II была организована
система «cavallate», согласно которой все граждане, достигшие
определённого уровня богатства, должны были содержать одну или две лошади для
военной службы. При этом, milites позволялось с
разрешения коммуны выставлять вместо себя другого воина. Эта практика
окончательно установилась в 1290 г., когда были юридически установлены критерии
пригодности замещающего. В 1324 г. было решено, что обязанность нести службу в
тяжёлой коннице может быть заменена уплатой налога в 10 флоринов. В Вероне
также фиксируется подобная практика, строго запрещенная статутами 1276 г., но
затем разрешенная некоторыми позднейшими добавлениями как нормативная, и,
наконец, полностью легитимизированная в новом кодексе 1328 г., однако с
оговоркой, что замещающий должен избираться авторитетными гражданами. Последствием
такой ситуации стало широкое распространение наемничества.
Таким
образом, мы можем видеть, что в ополчениях итальянских городов XIII
в. представители рыцарства играли важную роль. Прежде всего, они пополняли
командный состав, а также служили и в качестве тяжёлых конников. Начиная со
второй половины этого столетия, значение их в данном роде войск снижается, так
как, с одной стороны, в связи с развитием товарно-денежных отношений, несмотря
на их противодействие, в тяжёлую кавалерию начали проникать разбогатевшие
представители торгово-ремесленных кругов, с другой ─ по мере усиления
политического могущества властей коммун и синьорий, стремившихся ликвидировать
ряд присущих milites привилегий, несение конной службы в милиции
становилось для них в ряде случаев менее выгодным, чем денежный откуп или
выставление вместо себя другого бойца.
Литература:
1.
Виллани Д. Новая хроника или история Флоренции. Пер., статья и примечания М.А.
Юсима. М., 1997 г.
2.
Голенищев - Кутузов И.Н. Жизнь Данте. // http://www.dantealigeri.net.ru/el - ar
- avtor - 15/
3.
Дель Верджалио Д. К Данте. //
http://www.alltxt.org.ua/read.php?id=316&page=43
4. Контамин Ф. Война в Средние века СПб., 2001
г.
5.
Макиавелли Н. История Флоренции. // http://sunduk - ist.narod.ru/source/makiaveli/part2.html
6. Он же. О военном искусстве. М., «Амфора»,
1999 г.
7. Свечин А.А. Эволюция военного искусства. Т.1.
М. - Л. 1928 г. с. 105-106
8. Bargigia F. L’esercito
senese nei più antichi libri di Biccherna (1226-1231) // Bulletino
senese di storia patria. CIX, 2002.
9. Cardini F. Cavalieri e
cittadini. Guerra, conflitti e società nell’Italia comunale. Bologna,
2005.
10. Cardini F. Quell’ antica
festa crudele. Guerra e cultura della Guerra dal Medioevo alla Rivoluzione
francese. Milano, 1995.
11.
Compagni D. Cronica florentina.
A cura
di A. Tenenti. Torino, 1978.
12.
Cronica
di Matteo Villani. Firenze, 1825-1826.
13. Epistola composta per lo
Nobile Uomo e Dottore Eccelentissimo messer Lapo da Castiglionchio cittadino
fiorentino a messer Bernardo suo figlio canonico della Chiesa Cattedrale di
Firenze. Bologna, 1753.
14. Franchetti
Pardo V. Storia dell’urbanistica. Dal Trecento al Quatrocento. Roma; Bari,
1982.
15. Greci R.,
Pini A. I. Una fonte per la demografia storica medievale: le “venticinquine”
bolognesi // Rassegna degli archive di Stato. XXXVI, 1976. p. 357-416
16. Grillo P.
Cavalieri e fanti negli eserciti comunali italiani // Cavaliri e città a
cura di Franco Cardini, Isabella Gagliardi, Giuseppe Ligato. Atti del III
Convegno internazionale di studi. Volterra 19-21 giugno 2008. Pisa, 2009. p.
121-136
17. Guterbock F. Le lettere al
notaio imperiale Burcardo intorno alla politica del Barbarossa nello scisma ed
alla distruzione di Milano. // Bulletino dell’istituto storico italiano per il
Medioevo. LXI, 1949.
18. Il
Libro segreto di Gregorio Dati. Bologna, R. Tipografia,
1869.
Latzko David. A. The market
for mercenaries. Philadelphia, Pennsylvania
State University, 2006.
19. Paoli C. Le cavallate
fiorentine nei secoli XIII e XIV. // Archivio storico italiano. XXIV. 1865 p.
53-90
20. Pieri P. L’ evoluzione
delle milizie comunale italiane. // Scritti rari. Torino, 1966. p. 31-90
21. Rossetti G. Il commune cittadino: Il tema
inattuale?// L’evoluzione delle città italiane nell’XI secolo. A cura di
R. Bordone. Bologna, 1988.
22. Velluti D. La cronica
domestica. Firenze 1914. Lib. I. Cap. 10. p. 45
23.
Verbruggen F. The Art of Warfare in Western Europe during the Middle Ages,
Amsterdam ─ N.Y. ─ Oxford, 1979. p. 113
24. Vigueur M. Cavalieri e
cittadini. Guerra, conflitti e società nell’ Italia comunale. Bologna,
2004