Философия / 2. Социальная философия

Канд.филос.наук Захарова Е.В.

Самарский государственный университет, Россия

Экзистенция как форма социального действия в философии американского прагматизма

В философии прагматизма индивидуальность заключается в выбранной жизненной цели, и эта индивидуальность создается в процессе интерактивных отношений. Дж. Дьюи рассматривает интеракцию между индивидом и окружающей средой как “поведение” индивида.  В интеракции создаются “привычки” индивида. Для Дьюи self – это “привычки” (“habits”). “Привычки делают человека. Когда человек рождается, у него еще нет индивидуальности, ее создают контакты со средой – их можно одновременно назвать природными и социальными” [5. P. 219, 220].

 Привычкам предшествуют природные импульсы, которые не руководствуются какими-либо намерениями. Значение импульсу придается в процессе развития привычки [5. P. 223, 224].

Функция разума состоит в том, чтобы найти пути изменения социальной среды с тем, чтобы импульсы либо прямо реализовывались, либо преображались в сублимированную активность, в которой они могли бы найти свое выражение. Подавленные импульсы создают проблему [5. P. 226]. Нет смысла в том, чтобы рассуждать, откуда берутся импульсы. Импульсы, как и привычки сами по себе не являются ни прогрессивными, ни консервативными. Последние представляют собой просто способность что-то делать – способ поведения. Значение им придает жизненная цель, которая появляется из отношения человека к миру, из его взаимодействия с миром. Цель составляет индивидуальность, и вместе с привычками являет нам образ этого индивида. Дьюи охарактеризовал идеальное self как  возможности (цель) и практическое self как деятельность по их реализации (привычки). Из того, что и интеракция, порождающая цель жизни, и привычки есть явления социальные, становится ясно, почему именно социальное, по словам Дьюи, создает человека. Сознание – социальный продукт, поскольку он определяется интеракцией. “Человек сознает себя только благодаря развитию своего социального сознания. Я завишу от других людей, не только физически, но до самого основания своей самости, не только тем, что я есть, но тем, чем я стремлюсь быть” [4. P. 98], - писал Ройс.

В пространстве интеракции человек узнает себя прежде всего как “я мыслящего”, cogito. Этот “я” отвечает за все мыслительные рефлексии. Однако, это “я”, согласно прагматизму, - пустая абстракция, оно лишено эмпирического контекста и, строго говоря, вообще не может быть предметом рассуждения. Self должно быть понято еще как “эмпирическое ego”, соединяющее в себе чувства, самооценку, отношение к социальным стандартам, активность. Это “я” выбирает и реализует жизненный идеал, и именно оно позволяет человеку чувствовать себя живущей, длящейся индивидуальностью, Человеком. Реализуя цель жизни в действии, человек придает смысл соединению момента самоосознания cogito с тем, чем он был раньше и с тем, чем он станет потом, в будущей реализации цели.

Сознание, “я” реализует в мире социальных отношений свою индивидуальную цель при помощи действия. Согласно прагматизму, человек как индивидуальность складывается, когда определяет идею, или собственную цель в жизни.    Воплощая цель в действии, self входит в темпоральное пространство, постигает ощущение времени. Находясь между прошлым, будущим и настоящим, self открывает для себя и время, и бытие. Как и у М.Хайдеггера во “Времени и бытии”, в философии прагматизма сознанию открывается полнота бытия в данности ему времени. Но особенностью прагматического мировосприятия является ориентированность на будущее. Социальное действие, которое является основой моей интеграции в мир, становится возможным во времени, когда мне открывается “опыт будущего” (“future experience”). По сути дела, self “цепляется” за будущее, “забрасывает” в будущее реализацию своей цели.     Таким образом, благодаря способности self воспринимать время, становится возможной его интеграция в мир через уникальное действие самореализации, через социальное действие. Ориентируясь на будущее, я действую и “тяну” за собой весь мир, я изменяюсь в нем, как и он во мне, поскольку мы – единое целое. Моя воля в действии устремляется к будущему. Любое действие – это вторжение будущего. Люди всегда меняют то, что есть, к лучшему, или к худшему  [1. P. 99].

Трактовка личности в прагматизме осуществляется как “преодоление данного”, как вечный порыв в будущее” [10. С. 25].

Человек оценивается “не как “венец творения”, не нечто окончательное – а как то, что следует социально и духовно “превзойти”. Реализацию индивидуальности во временно-бытийном континууме можно назвать экзистенцией. Прагматизм, противопоставлявший свою философию экзистенциализму Хайдеггера и Сартра, фактически дает основания говорить о бытии человека как экзистенции, являющейся в форме социального действия.

Социальное в прагматизме является как межчеловеческое, возникает в поле интеракции как отношение одного индивида к другому. Мы считаем, что социальное выступает в прагматизме как мораль. Cоциальное поведение – это моральное поведение, утверждает прагматизм. Мораль должно видеть в каждом социальном явлении. Мораль и нравственность рассматриваются как тождественные понятия, поскольку нравственность определяется глубиной самореализации человека, которая, в свою очередь, осуществляется через интерактивные отношения. Американский прагматизм связывает этику и нравственность. Дьюи выражал протест против кантианской традиции со стороны прагматизма заключавшийся в том, что, по мнению последнего, этика не обязана подчиняться каким-либо категориям, если она может быть ситуативной, эмпирически и духовно чувствуемой [3. P. 242].

 Американская философия – этическая философия. Этика поступка – его моральность. Мораль – не помеха в жизни, а неадежная опора человека. “Этические действия, - пишет Дьюи, - можно проследить по характеру взаимодействия с другими людьми. Ключ к пониманию морали находится в рассмотрении человеческого сознания и действий этого человека как нераздельного единства. Ошибочно мораль понимается тогда, когда сознание и действия человека (и их последствия) воспринимаются разобщенно, и моральность поступка определяется в соотношении с одним из этих компонентов в большей степени, чем с другим” [5. P. 218].
Через мораль реализуется человек в своем действии. Нет морального смысла поступка – нет самореализации в нем человека. Как бессмысленно выставлять на продажу товары без цен, так же бессмысленен поступок, не имеющий моральной стороны. Конечно, определение моральности поступка не может протекать в зависимости от какого-то априорного принципа, но эти принципы должны считываться индивидом с конкретной ситуации, где он реализует свои внутренние возможности и ощущает необходимость морального роста [2]. Нравственный закон находится в центре природы. Только с нравственной точки зрения постижима всеобщая гармония между миром и человеком. Одной из основополагающих  для философии Эмерсона мыслей было то, что “разум самореализуется согласно всеобщему и единому закону духовности сущего, выраженного во взаимосвязанных формах религиозной, нравственной и эстетической идей” [9. С. 37].

Как же объясняет нравственный, или моральный закон прагматизм? Согласно Рипли, представителю философии трансцендентализма США, существует общая “максима поведения”, но она не сходна с категорическим императивом, так как не ориентирована на сверхчувственный долг, который бы обусловливал существование действия. Действия соотносятся с максимой посредством мотивации интересом, они соответствуют ей только в общих чертах, потому что действия, поведение человека не обязано воплощать в жизнь абстрактные принципы. Рипли писал: “Мы анализируем действие до тех пор, пока появится возможность сопоставить его с неким общим принципом, на основании которого оценка данной обязанности становится интуитивной” [9. С. 17].

        Своей теорией морали прагматизм резко выступил против тенденции предавать забвению различие между добром и злом, которое является  критерием всякого действия, и заменять его эгоистическими интересами, либо упадническими нигилистическими выводами о необходимости забвения морали [9. С. 17].

По выражению Мура, там, где Кант советует поступать в соответствии с моральным зоконом, Дьюи советует добиваться исполнения своих желаний, следуя моральному закону [5. P. 215].       Дьюи критиковал мысль Канта о том, что у индивида есть этический долг, диктуемый ему его собственным разумом. Дьюи считал, что такая установка очень опасна, так как может привести к подмене правил разума подчинением любым случайным правилам, пришедшим извне [4. P. 218]. Мораль появляется тогда, когда появляется действие. Пока нет действия, нет и ответственности. Согласно Дьюи, преступления, совершаемые индивидом в воображении, не имеют моральной ценности. Дьюи возражает Канту в том, что моральность индивида можно оценить вне связи с последствиями его воли, его поступками [7]. С точки зрения морали, незаинтересованная в последствиях деятельность или чистый долг лишены какого-либо значения. Моральная активность направлена на результат, на улучшение мира, это творческая активность. Именно творчество выражает  индивидуальность. Человек, реализующий свой жизненный план, реализует уникальный план, план своего неповторимого и незаменимого присутствия в мире. Мораль – измерение гармонии бытия человека. Если мы вспомним, что прагматизм рассматривает добро как всеобщую основу бытия, то мы можем определить творчество как способ воплощения человеком своей индивидуальности в мире как нахождение в нем своего места. Творческие акты рождаются спонтанно, из чувства  добра и красоты, свойственного самому человеку. Говоря словами Хайдеггера, человек попадает в “пространство четырех”: земли и неба, божественного и смертного. В давании времени и бытия человеку открывается мудрость единства мира, при руководстве которой любые деструктивные действия по отношению к окружающей среде становятся противны человеческой природе. “В мире, в котором мы живем, единственный заслон, который мы можем поставить деструкциям – это мораль, - говорил Дьюи. - Поэтому все социальные проблемы должны рассматриваться… как моральные” [11. С. 109]. Self следует представлять себе как социальное явление, индивидуальность которого проявляется в позитивно направленном социальном действии, которым руководит мораль.

Однако, на наш взгляд, не смотря на критику кантианской традиции, прагматизм не предлагает альтернативных оснований “нравственного чувства” человека. Рассматривая человека как социальное явление, а именно, – моральное действие, прагматизм сводит социальное к морали, но мораль лишь постулируется как наличествующая в обществе. Прагматизм занимает просвещенческую позицию. Истину и мораль человеку дает общество, и оно же должно воспитать в нем правильные принципы, “взрастить” принципы морали. В связи с этим Дьюи отводит огромную роль в жизни общества воспитанию. На обществе лежит ответственность за воспитание граждан в духе восприимчивости к идеям добра и истины, которые оно несет в себе, проводником которых оно является для человека. 

Полагание морали в основе общества обусловливает важность воспитания в гражданах законопослушания и патриотизма,  но одновременно и создает опасность подмены правил морали подчинением случайным правилам и эгоистическим интересам, может оправдывать экспансию ценностей данного общества.

 Мораль проявляется в действии, в поступке, а правильными, или истинными, поступками прагматизм считает те, которые направлены на общественную пользу. Согласно прагматизму, ценность социума для индивида не есть ценность эмпирических проявлений как произвольной совокупности конкретных “дел”, но она есть главным образом ценность надличностная, или абсолютная [9. С. 81].

 Для прагматизма общество представляет собой основание для определения значения и ценности. Такой позиции придерживаются Дьюи и Джеймс, и это означает отход от принципов раннего прагматизма, заложенных Пирсом, в которых прагматизм объявлялся базирующимся на некоем более твердом основании, чем “капризы общества”. В то время как в американской литературе начала двадцатого века общество описывалось как репрессивная система, прагматисты, напротив, придали ему образ искупляющего и исправляющего человеческие недостатки. В прагматизме мы видим еще один пример ““американской исключительности”, - считает Дж. Диггинс, американский исследователь прагматизма. - Потому что ни одна другая современная философия столь не возвеличивала социальное” [3. P. 360].

Не смотря на то, что три поколения интеллектуалов: кальвинисты Новой Англии, создатели Конституции и даже американские трансценденталисты, - настаивали на том, что нужно охранять свою свободу от угроз и посягательств на нее со стороны общества, прагматизм придал последнему такую значимость, что без него не стало возможным представлять человеческую свободу: “Социум имеет органическое развитие. Отдельно от социума нет индивида, отдельно от социальной организации нет свободы” [3. P. 374].

Свобода – моральное действие, реализация в обществе. Постулирование морали как основания социальной сферы и свободного действия человека снимает противоречие свободы и социального, но свобода в этом значении имеет только положительный смысл. Прагматизм считает необходимым поддерживать в человеке оптимизм, веру в себя и свои принципы, которые имеют в своем основании мораль. Оптимистический девиз “I can do it” (“Я могу это сделать”), являющийся символом американского самосознания, придает свободе положительное значение  самореализации. В то же время, оптимистическая установка подразумевает, что не имеет смысла говорить о том, чего я сделать не могу (I cannot do), и, как любая установка, может быть рассмотрена как нивелирование понимания свободы. На вопрос Бердяева, возможна ли свобода в добре, то есть, по осуществленности выбора между злом и добром в пользу добра, прагматизм ответил утверждением свободы единственно “в добре”, или “в морали”, отказавшись от поиска оснований морали и сомнений в ней.

Вся сила этики пригматизма, однако, заключается в значении морали. Моральность определяется тем, насколько индивидуум старается соблюдать не только свои, но и чужие интересы, то есть, его приближенностью к идее высшего, или общественного блага. Свободен человек настолько, насколько он самореализуется и растет в понимании общности своих и чужих интересов: “расширяет” свое сознание. Никто другой не может заполнить мое место в мире, но сознание чувствует, что для реализации своей цели ему нужен другой. Другой – это то, чего мне не хватает: “Объект, который наше конечное существование ищет, желает обрести, ставит выше себя, называется желанным Другим” [6. P. 149].  Другой позволяет мне быть. Каждый другой восполняет меня до целого тем, чего во мне не хватает. Через другого я реализую вечную жажду к совершенству.

 Такой взгляд противостоит эгоцентризму и призывает посмотреть на чужое мнение как на иной, недоступный (пока) мне вариант трактовки реальности. Этика прагматизма воспитывает толерантное сознание. Всегда нужно думать о том, что я, возможно, упустил из виду какое-то положение вещей. С этой точки зрения все новые теории рассматриваются как потенциальное обогащение собственной (конечно, имеется в виду польза для жизни). Если твоя точка зрения поможет мне стать счастливее и понять что-то новое, я с радостью приму ее. Сантаяна писал об атмосфере американской философской мысли: “Мы не признаем заявлений, мы не спрашиваем рекомендаций, мы просто даем тебе шанс. Платон, Папа Римский и миссис Эдди – каждому дается по голосу” [8]. Все идеи признаются априорно достойными рассмотрения, как продукты деятельности равных по значимости индивидов – членов общества.

Ценность общественного блага объединяет собой интересы всех индивидов, поэтому служить ему – морально, а противостоять – аморально. Таким образом, каждая моральная ситуация – это одновременно и социальная интерактивная ситуация. Социальное появляется тогда, когда появляется другой со своими интересами и происходит моральное действие. Поскольку мораль есть тогда, когда есть действие, направленное на результат, прагматизм дает возможность помыслить социальное как появляющееся в процессе коммуникации.

Если в основании социального лежит мое моральное действие по отношению к другому, в котором (в этом взаимодействии) я сам себя сознаю, то можно предположить, что некоторое отношение к другому принадлежит структуре человеческого бытия. Обращение прагматизма к другому и трактовка человека через социальное действие  (мы – это то, что мы делаем) позволяют помыслить свободу и социальное в плоскости межчеловеческих отношений и представить социальное как бытие к другому – свободное бытие человека. Однако попытка прагматизма сделать человека свободным в социальном мире опирается на догматическое признание системы ценностей, в том числе, ценности свободы как реализации человека в социуме. При этом объяснение основ человеческого бытия целью философии не считается. Смысловое ограничение свободы является последовательным для философии прагматизма, целью которой была помощь человеку в практической жизни.

Литература

  1. Campbell, J. The Community reconstructs / J. Campbell. - Urbana and Chicago. 1992.

2.     Cunningham, C. The Metaphysics of Dewey’s conception of The Self // www.ed.uiuc.edu/EPS/PES-yearbook/95_docs/cunningham.html [25.04.06].

  1. Di ggins, J.P. The promise of pragmatism / J.P. Di ggins. - Chicago and London, 1994.
  2. Fuss, P. The Moral Philosophy of Josiah Royce / P. Fuss. - Cambridge, 1965.
  3. Moore, E.C. American Pragmatism: Pierce, James, and Dewey / E.C. Moore. - NY, 1961.
  4. Royce, J. The World and The Individual // The Philosophy of J.Royce. Edited by J.K.Roth. - Cambridge, 1984.

7.     Ziniewicz, G. Tthe Moral Situation in the Philosophy of John Dewey // http://www/fred.net/tzaka/moral.html [25.04.06].

8.     Епоян, Т.А. Джоржд Сантаяна и традиции американской философии и культуры // http://www/fred.net/tzaka/moral.html [25.04.06].

  1. Сидоров, И.Н. Философия действия в США: от Эмерсона до Дьюи / И.Н. Сидоров. - Л., 1989.
  2. Хайрулин, А.Г. Социально-философский анализ генезиса личности и ее свободы / А.Г. Хайрулин. - Уфа, 2000.
  3. Юлина, Н.С. Очерки по философии в США: XX век / Н.С. Юлина. - М., 1999.