Пахомов С.Ю.

Киевский национальный экономический университет им. Вадима Гетьмана

Перспективы развивающихся стран в контексте феномена постиндустриальных возможностей

В мире, разделенном на высокоразвитый и развивающийся, из-за особенностей глобальной конкуренции утеряна былая возможность развивающихся стран встать на путь догоняющего развития на почве индустриализма. Вместе с тем теперь уже исключаются и шансы догнать страны мирового авангарда на почве перехода к постиндустриализму. Причины этого заключены в том, что сам по себе феномен постиндустриальных возможностей лишает развивающийся мир шансов на обретение высокоразвитости. Сегодня становится очевидным, что высокотехнологичность в условиях постиндустриализма (в отличие от индустриализма) действует не столько как фактор, обеспечивающий конкурентные преимущества через производительность, сколько как феномен общественный, впитывающий в себя и экономическую, и социальную, и ценностную эффективность. И именно по мере проявления такого необычного для прошлого эффекта от современных высоких технологий усиливается комплексное воздействие постиндустриальных инноваций на экономику, и на все общество. Речь идет о влиянии со стороны не только собственно технологий, но и новых форм менеджмента, культуры интеллекта, новых типов корпоративных структур (в том числе эффекта масштаба), факторов психологических (в том числе стремления отсталых стран жить по западным стандартам), а также со стороны растущей гибкости трудовых соглашений, форм соединения регуляторов бизнеса и государства и т.д.

Но вместе с тем, во всей этой системе воздействий, которые сами по себе дают преимущества высокоразвитому миру в изъятии доходов из развивающихся экономик, есть своего рода центральное звено, которое консолидирует совокупность упомянутых факторов и, усиливая их, дает эффект синергии. Это - гибкая система как прямого, так и косвенного управления глобальными геоэкономическими процессами, сконцентрированная в мировых финансовых центрах, и образующая новоявленный макроэкономический неоколониализм. Система эта, активно создаваемая Западом с 70-х годов, являет собой образец западоцентризма. Она основана и на использовании Западом беспрепятственно множившихся коротких финансовых инструментов (особенно ценных бумаг); и на манипулировании долговыми обязательствами стран, имеющих (благодаря дешевым кредитам от Запада) высокую коррумпированность; и на злоупотреблениях в использовании мировой резервной валюты; и на удобных для развитых стран системах управления рисками, и на других инструментах, недоступных для развивающихся стран. Кроме того, немалое значение для усиления западоцентризма имели освященные Вашингтонским консенсусом, и навязываемые МВФ рецепты реформирования развивающихся экономик в направлении немедленной (шоковой) открытости и радикального дерегулирования, а также убийственной для экономик т.н. стабилизации, обрекающей страны на безденежье и бартер, на ускоренную приватизацию обесцененных промышленных объектов, на переключение внутренних фондов потребления на выплаты по внешним долгам, на массовый вывоз за рубежи дешевых ресурсов, катастрофическое сокращение потребительского и производственного спроса, социальных программ и т.д. На все это накладывалось, - опять-таки в интересах мировых финансовых центров, - а затем, - и собственных олигархов, - форсирование под ажиотажную рекламу престижного потребления модных товаров с короткими сроками морального старения. Что тоже усугубляло ситуацию.

Идеальным инструментарием, обеспечивающим в интересах Запада скорость и надежность подобных перемен, являлась масс-медиа электронного рынка. Эта информационно-финансовая система «доставляла» все составляющие успеха, - а именно, - платежеспособную и соблазненную престижными товарами клиентуру, в том числе, - аудиторию Интернета; сетевые технологии, направляющие рекламу и отслеживающие ее эффективность; интерактивный маркетинг, устанавливающий контакт с потребителем без разрыва во времени.

Так что информационно-финансовые технологии дополнительно содействуют росту масштабов западноцентристского присвоения доходов, а значит, - и их перекачке в высокоразвитые страны, потому что иное, - т.е. оставление полученного дохода «на месте», - происходит в основном лишь в странах высокоразвитых, где расположены мировые финансовые центры. Немаловажное значение для гарантирования западоцентризма в присвоении доходов, получаемых за счет глобального использования информационно-финансовых технологий, имеет и встроенный во все звенья сетевых структур механизм централизованного контроля за движением доходов, управление которым находится в мировых финансовых центрах. Что же касается возможностей «догоняющего» присвоения доходов развивающимися странами, то они сведены на нет даже в условиях, когда их территории «покрыты» информационно-финансовыми сетями. Ибо так точно, как в индустриальном производстве рассредоточенность процессов и частей изделия по цехам не означает присвоения этими цехами конечного финансового результата, так и создание в той или иной развивающейся стране, например, частей программного продукта, составленного затем из сформированных ранее блоков, не сопровождается расщеплением и локальным присвоением дохода, созданного в промежуточных звеньях конечного продукта. К тому же изготовители отдельных блоков программ обычно не имеют представления об алгоритме всего программного продукта. Конечная «сборка», - это уже иной уровень элитности; она осуществляется в структурах типа Селиконовой долины, - т.е. в структурах с мировыми знаковыми брэндами. И даже если пользователем какого-то компьютера является гений, - он почти что лишен возможности самостоятельного выхода на арену, поскольку продукт принимают за редким исключением американские (США) владельцы раскрученных брэндов у своих контрактников, обитающих иногда в отдаленных странах, например, в Индии. И лишь эти брэнды доминируют на соответствующем рынке, а возглавляют их представители мощных финансовых групп, во главе которых стоят чаще не специалисты, а крупные финансовые дельцы. Весь рассредоточенный по разным странам корпоративный комплекс замыкается на них, и от этих финансовых магнатов никуда не денешься.

Конечно, такие страны как США широко привлекают через ТНК свои зарубежные филиалы к разработке и освоению высоких технологий. Но акцент здесь обычно делается только лишь на проведении работ по совершенствованию базисной технологии материнских фирм.

Так что и в случаях опоры на свои филиалы, американские ТНК достигают максимального сосредоточения в своих руках основных каналов движения доходов от высоких технологий, и самих технологий. Соответственно и приоритет в использовании технологических новшеств за пределами США штаб-квартиры ТНК отдают своим зарубежным филиалам. Так, сейчас более двух третей американского экспорта патентов и лицензий приходится на материнские компании, которые передают их своим филиалам. К тому же в самих филиалах подавляющая часть (более 85%) расходов на НИОКР связывается с проектами, осуществляемыми для их собственных нужд. Такая внутрифирменная международная кооперация в определенной степени переориентирует технологический обмен между США и иностранными государствами на развитие научно-технических связей ТНК и их филиалов, что способствует повышению технологического потенциала американских корпораций и обеспечивает лидерство США в различных сферах глобальной научно-технической конкуренции.

Как видим, технологический прогресс, локомотивом которого выступают страны мирового авангарда, замыкается на них самих.

Развивающиеся страны в целом могут лишь воспринимать и реализовывать технологии, да и то низших уровней технологической пирамиды. Обычно каждая конкретная технология перепродается незападным странам лишь в случае ее старения. Так что принадлежность технологии к определенной пирамиде в глобальной экономике закрепляется прочно. И если до глобализации принадлежность страны к определенному уровню технологической пирамиды не была чем-то раз и навсегда заданным, то теперь восхождение по уровням технологической пирамиды крайне затруднено, а на высших этажах просто заблокировано.

Учитывая решающую значимость инноваций для доминирования в экономиках третьего мира, высокоразвитые страны и их ТНК обычно не только избегают передачи высоких технологий в другие страны, но и искусно защищают свои права на интеллектуальную собственность. Причем задача монополизации владением технологическими новинками решается не только в своей стране (своих ТНК, их филиалах), но и в стране-клиенте, где западные корпорации размещают свои дочерние структуры и филиалы. Ловушкой для развивающихся стран, способных создавать свои технологии, обычно является предоставление ими западной ТНК прав патентной защиты на то или иное ноу-хау. Такой шаг лишает отечественные компании этой страны права использовать запатентованную технологию в своих интересах.

Впрочем, наиболее веской иллюстрацией концентрации высоких технологий в странах высокоразвитых является статистика. Согласно ей мировой высокотехнологичный рынок структурируется 50 макротехнологиями, из которых на долю семи высокоразвитых стран приходится 80 - 90% наукоемкой продукции и практический весь ее экспорт; они владеют 46 макротехнологиями и диктуют уровень конкурентоспособности продукции на мировом рынке. Таким образом, произошла полная монополизация глобального технологического пространства развитыми странами и узким кругом ТНК.

В заключение следует сказать, что на пути к преодолению растущего разрыва между разными мирами по критериям высокотехнологичности стоит и фактор времени. В сегментах состоявшейся новой экономики высокоразвитых стран обновление технологий является все более стремительным. В таких условиях вполне объяснимая медлительность инновационных перемен в развивающихся странах является самостоятельным фактором, обрекающим страны третьего мира на все большее отставание. Да и используемые Западом информационные технологии, снижая до минимума трансакционные издержки при входе на глобальные рынки, укорачивают во времени путь капитала ТНК стран Запада, - чего нельзя сказать об импорте капитала и товаров со стороны развивающихся стран.

Литература

1. Сорос Дж. Тезисы о глобализации// Вестник Европы. – Т.2, 2001.

2. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество: опыт социального прогнозирования. - Москва : Academia, 1999.

3. Smith D.A. States and Sovereignty in the Global Economy. – N.Y., 1999.