Филологические науки/ 8. Родной язык и литература

Д.ф.н. Золотова Т.А., к.ф.н. Плотникова Е.А.

Марийский государственный университет, Россия

Психология детства в сказочном творчестве Л. С. Петрушевской

(на материале «Настоящих сказок» писательницы)

«Образ детства», ставший структурно значимым элементом художественного мира литературной сказки ХХ века [1, 287], занимает особое место и в сказочном творчестве Л. С. Петрушевской. Писательница умеет рассказывать о действительно страшных проблемах повседневности в виде невинных историй, при этом важные философские выводы и комментарии предлагает в подчеркнуто «необработанной» речи рассказчика, облегченном «языке для детей», разговорной манере обывателя и т. п. [1]. Ярким примером тому является сборник «Настоящие сказки» (1997). Перед нами, используя терминологию И. В. Фоменко [2], авторский цикл, целостность которого обусловливается, помимо авторского названия («Настоящие сказки»), единством взгляда на происходящие события, а также манерой повествования – изображение мира глазами ребенка.

Так, в «Настоящих сказках» определенные жизненные закономерности объясняются сложившимися именно в детском сознании представлениями. Например, в «Анне и Марии» смерть человека аргументирована тем, что «внутри кончается завод, как у часов – все тише тиканье, все реже» [3, 155], а в «Сказке о часах» раскрывается причина смены дня и ночи – за этим процессом следит некая старушка: «я каждый вечер выпускаю ночь и даю отдохнуть белому свету!» [3, 61].

Иногда Л. С. Петрушевская на передний план выдвигает свойственную детям поведенческую манеру постижения мира, их «замашки» и рефлекторные движения (показателен в этом отношении момент превращения старушек в маленьких девочек в сказке «Две сестры»). В сказке «Дедушкина картина» писательница убедительно иллюстрирует процесс освоения некого абстрактного материала («А что такое дело всей жизни?» [3, 218]) исключительно при помощи воображения – еще одной знаковой функции детского сознания.

Важным моментом, позволяющим говорить о «Настоящих сказках» как сфере проявления детского сознания, является отношение героев к чудесному. Идея двоемирия становится сюжетообразующей, например, в «Новых приключениях Елены Прекрасной». Иногда о возможности параллельного существования миров в сказках Л. С. Петрушевской свидетельствуют волшебные артефакты: путеводная звезда в сказке «Принц с золотыми волосами», красный цветок в сказке «Крапива и Малина» и некоторые другие.

В сборнике нашли отражение и популярные в XX веке представления о детстве как своего рода состоянии души [4]. Герои многих «Настоящих сказок», несмотря на солидный возраст, остаются детьми, сохраняют по-детски доверчивое отношение к миру и его необычным явлениям («Крапива и Малина», «Новые приключения Елены Прекрасной», «Королева Лир» и др.). Взрослые, серьезные конфликты в сказках писательницы решаются с детской легкостью и непосредственностью («Королева Лир», «Отец», «Две сестры» и др.); буквальная вера в чудесное спасает и помогает героям найти выход из сложной ситуации («Принц с золотыми волосами», «Крапива и Малина», «Дедушкина картина»).

Не случайно и то, что главные действующие лица одних сказок анализируемого сборника Л. С. Петрушевской – дети («Принц с золотыми волосами», «Крапива и Малина», «Две сестры», «Дедушкина картина»), другие – ведут себя как дети (любознательность Елены Прекрасной сродни любопытству маленьких детей («Новые приключения Елены Прекрасной»); художник Игорь по-детски трогателен и наивен («История живописца»); королеве Лир свойственны капризы и абсолютная неприспособленность к самостоятельной жизни («Королева Лир»)).

В «Настоящих сказках» задействованы многие мотивы и персонажи страшных историй – излюбленного жанра детства (страшилки входят в репертуар детей после 6-7 лет). Наличие нарочито жестоких сцен в произведениях данного сборника вряд ли подходит под определение натурализма. Стилистика и антураж детского фольклора скорее нужны Л. С. Петрушевской для того, чтобы вернуть читателя в атмосферу детства, напомнить, что страх можно и нужно преодолеть, и это, как в детстве, единственный способ освоения мира («Черное пальто», «Фонарик», «Сказка о часах» и др.).

Л. С. Петрушевская – знаток детской психологии, что позволяет ей, мастерски прописывая внутренний мир ребенка, воспроизводить «детский», незамутнённый, чистый и любопытный взгляд на мир. Таким образом, в сборнике постепенно, от одного сюжета к другому, возникает ощущение, что это истории, рассказанные детьми, и именно это делает их настоящими [5].

Литература:

1. Овчинникова Л. В. Русская литературная сказка XX века. История, классификация, поэтика: учебное пособие. М., 2003.

2. Фоменко И. В. Поэтика лирического цикла: автореф. дис. … канд. филол. наук. М., 1990.

3. Петрушевская Л. С. Настоящие сказки. М., 1997.

4. Особая роль в формировании условно-метафорического представления о детстве принадлежит Э. Берну, применившему понятие «Ребенок» к определению характера мироощущения («состояния-я») человека в целом.

5. Золотова Т.А., Плотникова Е.А. Фольклоризм современной русской прозы (на материале «Настоящих сказок» Л. С. Петрушевской): монография. Saarbrüсken, 2012.