Этно-, социо- и психолингвистика
Чуприна И. И.
Традиция и современный контекст: картина мира и образ мира.
Наше время – динамичное и противоречивое, время социальных катаклизмов и природных катастроф… И надо бы пристальнее вглядеться в мир, в собственный облик, и постараться серьёзнее, глубже осмыслить прошлое, настоящее, подумать о грядущем.
Сегодня модно говорить о тенденции к нарастанию планетарного единства, несмотря на углубляющиеся коллизии интересов, вопреки имеющимся идейно-политическим противоречиям, экономическим столкновениям, геополитическим и военно-стратегическим конфронтациям…
Мир на изломе, на перепутье. Мир устремлен к новому глобальному порядку. Впереди – развилка истории. Мы – перед необходимостью выбора дальнейшего пути. Перед человечеством – немало проблем, одной из них есть кризис духовности, кризис культуры. В этом контексте нередко говорят о картине мира (научной, художественной и т.д.), образе мира. Выяснение сущности понятий «картина мира», «образ мира» призвано помочь в поиске ответов на вопросы: что происходит с нами? Каков сегодняшний мир? наконец, - кто мы и куда идём? В настоящее время темы эти довольно актуальны в контексте различных дисциплин гуманитарного цикла. Термины «картина мира», «образ мира» возникают и получают распространение в первой половине XX в. Несмотря на научную новизну проблематики, - по данной теме существует серьёзная теоретическая, научно-методологическая база. Это труды крупнейших учёных, чьи имена известны во всём мире: М. Хайдеггер, о. П.Флоренский, М.М. Бахтин, А.Н. Леонтьев.
Современное практическое, эмпирическое толкование данных терминов дают статьи «Словаря практического психолога».
Картина мира – понятие более широкое: этническая, - имеет отношение к определенной культуре, цивилизации, для неё характерно обобщение; образ мира – понятие личностное, индивидуальное, субъектное; если для первого характерна типизация, для второго – своеобразие, неповторимость.
Каково универсальное, хайдеггеровское понимание «картины мира»? По Хайдеггеру, время картины мира – это Новое время; начало представления о картине мира дает начало развитию антропологии. Отвечая на вопрос о том, что такое «картина мира»? «каждая ли эпоха имеет картину мира»? – Хайдеггер пишет: «Что такое картина мира? По-видимому, изображение мира. Но что называется тут миром? Что значит картина? Мир выступает здесь обозначением сущего в целом, это имя не ограничено космосом , природой. К миру относится и история. И всё-таки даже природа, история и обе они вместе в их подспудном и агрессивном взаимопроникновении не исчерпывают мира. Под этим словом подразумевается и основа мира независимо от того, как мыслится её отношение к миру.
При слове «картина» мы думаем, прежде всего об изображении чего-то. Картина мира будет тогда соответственно как бы полотном сущего в целом. Картина мира, однако, говорит о большем. Мы подразумеваем тут сам мир, его, сущее в целом, как оно является определяющим и обязывающим для нас. Картина означает здесь не срисованное, а то, что слышится в обороте речи: мы составили себе картину чего-либо. Имеется в виду: сама вещь стоит перед нами так, как с ней для нас обстоит дело» [6]. Хайдеггер замечает, что «к сути мира относится составность, система… В Средние века система невозможна, ибо тем важен лишь порядок соответствий, а именно порядок сущего в смысле созданного Богом и предусмотренного его творения. Ещё более чужда система грекам… Где мир становится системой, система приходит к господству, притом не только в мышлении. Но где руководит система, там всегда есть возможность её вырождения в пустой формализм искусственно сколоченной лоскутной системности. К ней скатываются, когда иссякает исходная энергия проекта» [6].
В контексте секуляризованной европейской культуры немецкому мыслителю открылась угроза наших дней. Нынешнее время – переломное, ознаменованное именно тем самым вырождением «в пустой формализм искусственно сколоченной лоскутной системности», о которой говорит Хайдеггер. Подтверждение тому – «мозаичная культура», созданная современным буржуазным обществом, производящая человека / субъекта толпы, массы.
Русским филологом, философом, психологом А. Н. Леонтьевым была выдвинута гипотеза об образе мира как многомерном психологическом образованием и словарная статья, развивая эту же традицию дает понятие образа как «субъективной картины мира или его фрагментов; включает самого субъекта, других людей, пространственное окружение и временную последовательность событий» [4].
Образ мира может быть рефлексивным, отдаленным от нашего действия в мире, ситуативным, т.е. фрагментарным. Образ мира может быть и внеситуативным, глобальным; тогда это образ целостного мира, своего рода схема мироздания. Такой образ мира всегда осознан, рефлексивен, но глубина его рефлексии – различна. В первом случае – сознание мира непосредственное, во втором – теоретическое сознание разного рода, свободное от связанности с реальным восприятием.
Эти различия четко выражены в известной концепции М. М. Бахтина «большого» и «малого» мира и исходя из этого – о «большом» и «малом» опыте: «В «малом» опыте – один познающий (все остальные – объект познания) один свободный субъект (все остальные – мертвые вещи), один живой и незакрытый (все остальное мертво и закрыто), один говорит (все остальное безответно молчит).
В большом опыте все живо, все говорит, этот опыт глубоко и существенно диалогичен. Мысль мира обо мне, мыслящим, скорее я объектен в субъектном мире… » [1].
Бытие - человека – в мире как его составная часть находится с этим миром в непрерывном диалоге, предполагает «возвращение к построению в сознании индивида образа внешнего многомерного мира, мира, как он есть, в котором мы действуем, но в котором наши абстракции сами по себе не «обитают» [2]. По мнению А. Н. Леонтьева, сознание и действительность «переходят друг в друга», «бывают торжественными».
Корни бахтинской идеи диалога человека с миром можно усмотреть в ранних работах о. Павла Флоренского. Именно ему принадлежит тезис о психике как своего рода продолжении предметного мира в голове человека [5].
Мы – часть мира, находимся в непрестанном общении с другими его частями; и без нашей мысли, нашего отражения мира, нашего действия в мире – мир будет другим миром. Мы не просто созерцатели картины мира / образа мира, но и персонажи, творцы.
Системой ориентиров, необходимой для деятельности в мире является язык. Общение – это, прежде всего, способ внесения определенной коррекции в образ мира собеседника. Усвоение нового языка – это переход на новый образ мира, необходимый для взаимопонимания и сотрудничества с носителями этого другого языка и другой культуры. Чтобы язык мог служить средством общения, за ним должно стоять единое или сходное понимание реальности. И наоборот: единство понимания реальности и единство и согласованность действий в ней имеют своей предпосылкой возможность адекватного общения. (Заметим, здесь понимание языка уже иное, отличное от хайдеггеровского: «Язык есть дом. В нем живет народ».)
Наряду с индивидуальными вариантами, можно говорить о системе инвариантных образов мира, описывающих общие черты в видении мира различными людьми. Инвариантный образ мира непосредственно соотнесен со значениями и другими социально выработанными опорами, а не с личностно-смысловыми. Инвариантный образ мира в большей степени соотносим с картиной мира.
Инвариантных образов мира теоретически может быть сколько угодно – в зависимости от социальной структуры общества, языковых и культурных различий в нем.
Наше знание о мире неразрывно связано с нашей деятельностью, диалогом с миром. Между образом мира и реальными поступками человека стоит личность (слово – тоже поступок, по - Бахтину). Система поступков определяется мышлением, сознанием.
Язык – важнейший ориентир человека при его деятельности в мире. И если эту деятельность понимать как глубокий, осмысленный диалог человека с миром, как многоголосное, иногда полемическое общение различных компонентов той колоссальной системы , которую мы называем миром, то язык есть прежде всего язык личности.
Из языка личности по «кирпичику» созидается универсальная картина мира / инвариантный образ мира. Личность – представитель культуры, цивилизации. Без культурно-исторического контекста – нет личности, есть человек толпы. В этом случае картина мира / инвариантный образ мира вырождается в схему, в случайные ассоциативные сцепления. В этом – угроза катастрофы.
Литература:
1. Бахтин М. М. Литературно-критические статьи. М., 1986.
2. Леонтьев А. Н. Избранные психологические произведения.М.,1983 -Т.2.
3. Леонтьев А. Н. Философия психологии. М., 1994.
4. Словарь практического психолога. Минск – Москва, 2003.
5. Флоренский П. А. Столп и утверждение истины. М., 1990.
6. Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1992.