Д.С. Сурова

Восточно-казахстанский государственный технический университет им. Д. Серикбаева, Казахстан

Философские и языковые основания прагматики как отправные точки в изучении заголовка

Лингвистическая прагматика обязана своим появлением не столько языкознанию, сколько философии и социологии. Поэтому, изучая понятие прагматики языка, необходимо отталкиваться от его философских оснований. Философская наука связывает термин «прагматика» с более широким понятием «семиотика».

«Семиотика – (греч. – «знак») – дисциплина, занимающаяся сравнительным изучением знаковых систем – от простейших систем сигнализации до естественных языков и формализованных языков науки. Основными функциями знаковой системы являются: 1) функция передачи сообщения или выражения смысла; 2) функция общения, то есть обеспечения понимания слушателем (читателем) передаваемого сообщения, а также побуждение к действию, эмоциональное воздействие и т.п. Осуществление любой из этих функций предполагает определенную организацию знаковой системы, то есть наличие различных знаков и законов их сочетания» [1, с.440]. Основная сфера применения этого термина - это не только философия, но и психология, математика, языкознание и другие науки, имеющие предметом изучения знаки. Таким образом, семиотика – это общее, родовое понятие, распространяющееся и в других науках посредством конкретизации той или иной стороны.

Итальянский семиотик, этик, историк У. Эко разработал понимание языка с позиции семиологии: «Семиология изучает различные семиотические системы и рассматривает их как модели, объясняющие мир, в котором мы живем. Среди таких систем язык выделяется как первичная система: мы воспринимаем мир, пользуясь моделью, предложенной самим языком» [цит. 2, с.31].

Американский философ Ч. Моррис возлагал на семиотику большие надежды. Он видел в ней не только одну из наук, предметом которой являются знаковые системы, но и «орудие для объединения всех наук» [3, с.40]. Семиотика занимает междисциплинарное положение между биологией, психологией и культурологией. Ее междисциплинарная широта (что не снимает ее частнонаучной специфики) и давала Ч.Моррису надежду на ее объединительную роль по отношению к другим наукам: она имеет дело со знаками, которые отсылают к объективной действительности. Под знаком ученый понимал любой предмет, который информирует получателя о каком-либо другом предмете. Весь мир в таком случае превращается в глобальную знаковую систему, поскольку в нем все взаимосвязано, а стало быть, любой предмет может информировать нас о предметах, с которыми он неизбежно связан. Статус знака у Ч.Морриса приобретают не только подлинные знаки «слова, письмо, живопись, музыка» и т.п., но и природные явления: «Гром становится знаком молнии, а молния - знаком опасности именно потому, что гром, молния и опасность действительно связаны друг с другом специфическим образом» [3, с.47].

Ч. Моррис следующим образом определял понятие семиотики: «Процесс, в котором нечто функционирует как знак, можно назвать семиозисом» [3, с.39]. В содержание семиозиса входят интерпретаторы (например, собака и бурундук), знаковое средство или знаконоситель (звук, исходящий от бурундука), десигнат (бурундук) и интерпретанта (реакция собаки на звуки, исходящие от бурундука, за которыми следуют соответственные действия). Семиозис - единый процесс, предполагающий знаковую деятельность его участников. Следовательно, он, во-первых, по-разному протекает у отправителя знаков и их получателя, а во-вторых, он протекает во времени. Этот единый процесс, тем не менее, Ч.Моррис разрывает на три фрагмента («измерения»), делая каждый из них предметом особой семиотической дисциплины - синтактики, семантики и прагматики: «Отталкиваясь от трех соотносительных членов троичного отношения семиозиса (знаковое средство, десигнат, интерпретатор), можно абстрагировать и рассмотреть ряд бинарных отношений. Можно, например, изучать отношения знаков к их объектам (со стороны их получателя и отправителя одновременно). Это отношение мы назовем семантическим измерением семиозиса…; изучение этого измерения назовем семантикой. Предметом исследования, далее, может стать отношение знаков к интерпретаторам (к тому и к другому одновременно). Это отношение мы назовем прагматическим измерением семиозиса…, а изучение этого измерения - прагматикой». Третье - синтаксическое - измерение семиозиса заключается в «формальном отношении знаков друг к другу». Оно изучается синтактикой [3, с.42].

Итак, абстрагируясь от положения о том, что каждая семиотическая дисциплина должна отражать определенную знаковую деятельность со стороны получателя знаков и со стороны их отправителя, Чарльз Моррис объявил синтактику наукой об отношениях знаков друг к другу, семантику - об отношении знаков к их объектам и прагматику - об отношении знаков к их интерпретаторам. Семиотика как философская основа прагматического направления в языке указывает на параметры дальнейшего, уже непосредственно языкового изучения прагматического феномена. Это изучение заключается в языковом выражении отношения автора речи и воспринимающего к самим ресурсам языка. Эта задача носит довольно обобщенный характер, который уточняется при переходе к самому языковому материалу.

Из всех философских определений понятия семиотики для нас важным является то, что она занимается изучением знаков, знаковых систем, законов их сочетания, способов передачи сообщения и осуществления общения. Прагматика как один из разделов семиотики концентрирует свое внимание на функционировании знаков в речи, а также на значении знаков.

Трансформации прагматики, как части общей семиотической теории в самостоятельную область исследования, способствовали работы Л. Витгенштейна, которые положили начало мощному потоку современных работ по прагматике. «Наиболее известной и значимой идеей философии Витгенштейна явилась функциалистская концепция значения. Он приходит к мысли о необходимости учета не только внутриязыковой, но и внеязыковой ситуации, которую образует система человеческой деятельности, включающей в себя язык» [4, с.472].

В «Философских заметках» Витгенштейн пишет: «Под употреблением я понимаю то, что превращает последовательность звуков в язык в том смысле, в каком употребление является тем, что превращает дощечку с нанесенными на ней штрихами в линейку» [9, с.85]. Как видим, в этом определении делается акцент на функциональную природу употребления знака.

Лингвистическая прагматика, выдвинув в качестве объединяющего принцип употребления языка говорящими в коммуникативных ситуациях, охватила многие проблемы, имеющие длительную историю изучения в рамках риторики и стилистики, коммуникативного синтаксиса, теории речи и речевой деятельности, теории коммуникации и функциональных стилей, социолингвистики и психолингвистики, с которыми прагматика имеет обширные области пересечения исследовательских интересов.

Языковые аспекты прагматики многоплановы и разнообразны. По мнению Бар-Хилелла, «следует соблюдать осторожность в обращении с прагматической мусорной корзиной; это, однако, касается нечеткости очертания самой прагматической мусорной корзины, сферы охвата прагматики, ее границ с семантикой, а не только содержания прагматики в узком смысле» [цит. по 5, с.394].

Такое понимание связано с тем, что прагматика, зародившаяся в недрах семиотики и изучающая отношения между знаком языка и носителем языка, частично растворилась в семантике и частично вышла за пределы лингвистики, достигнув своего апогея в теории речевых актов Дж.Остина и Дж.Серля. Вследствие этого термин «прагматика» по-разному трактуется в лингвистике. В научной литературе находим определения и самого широко плана, выводящие прагматику за границы языка, и более узкие, конкретные, выявляющие связь прагматики с семантикой и грамматикой.

Р.Н. Прохорова выделяет общую прагматику и ее частные направления. «Общая прагматика может быть определена как теоретическая дисциплина, компетенцией которой является разработка положений без учета определенной лингвистической системы. Общая прагматика может иметь пересечение с философией языка, общей теорией коммуникации, общим языкознанием, нейрофизиологией, психологией. Частные направления, представляя эмпирический материал для общей прагматики, и используя ее теоретические постулаты, включают в сферу своего исследования коммуникацию в условиях одной конкретной языковой системы. Особенность частных направлений прагматики заключается в теоретическом обобщении картины реальной коммуникации и выработке общих норм языкового общения с учетом лингвистических компонентов и всей совокупности прагматических факторов смыслового и фонового порядка» [6, с.20].

При широком понимании в ведение прагматики включают речевую деятельность в целом: между отдельными видами речевых актов устанавливается иерархия, а в рамках конкретного вида общения противопоставляются главные и второстепенные речевые акты, выявляется классификация речевых актов и их продуктов (соответствующих высказываний), а также возможности употребления суждений (пропозиций) в конкретных речевых контекстах. Такая «конверсационная прагматика» (прагматика разговора) опирается на общие принципы исследования человеческой деятельности.

Теория речевых актов направлена на то, чтобы реконструировать всеобщие структуры коммуникативного действия и вскрыть условия значимости речи, благодаря которым она может служить для координации социальных действий (Хабермас).

Эта теория выделяет в качестве основных единиц изучения не отдельные слова и выражения, а определенные речевые действия (иллокутивные акты), которые несут определенные коммуникативные задания. «Основное внимание уделяется структуре иллокутивных актов (т.е. речевых действий типа утверждений, спрашивания, отдачи приказов, описаний, объяснений, извинений, принесения благодарности, поздравления и т.д.) и их классификации. Эталоном стала следующая классификация Дж. Сёрла: а) ассертивы (репрезентативы), сообщающие о положении дел и предполагающие истинностную оценку; б) директивы, побуждающие адресатов к определенным действиям; в) комиссивы, сообщающие о взятых на себя говорящим обязательствах; г) экспрессивы, выражающие определённую психическую позицию по отношению к какому-либо положению дел; д) декларативы, устанавливающие новое положение дел. Различаются прямые (первично перформативные) и непрямые (косвенные) речевые акты. Предметом описания становятся языковые средства, служащие выявлению иллокутивных целей и функций (глаголы, в особенности перформативные, выражающие речевые намерения при условии их употребления в 1-м лице настоящего времени изъявительного наклонения и т.д.; наречия, частицы, порядок слов, интонация), а также условия коммуникации. Анализируются условия успешной (удачной) реализации соответствующих иллокутивных актов (правила пропозиционального содержания, подготовительные, искренности, существенные) [7, с.223].

Выходом за рамки теории речевых актов является предельно широкое понимание термина «прагматика», при котором прагматику приравнивают к теории «семантического исполнения», вынося ее за пределы грамматики, т. е. собственно «владения языком». К прагматике относят не только правила ведения разговора (конверсационное знание), но и знание закономерностей внешнего мира вообще. Например, предложение «Камень просвистел у Ивана над головой» интерпретируется как сообщающее о полете камня, который, как и многие тяжелые предметы, может вызвать определенные звуковые ощущения; возможность такой интерпретации связана с нашими знаниями, а их в указанном подходе прямо относят к прагматике. Это заставляет вынести прагматику за пределы языкового описания. Однако ученые (Е. И. Шендельс) предостерегают от углубления в психологию, социологию, этику, иначе наука лингвистика потеряет свои контуры и именно здесь следует соблюдать чувство меры и заниматься только такими внелингвистическими факторами, которые влияют на грамматику речи и находят в ней свое отражение.

Теория прагмалингвистики, находящаяся в стадии становления, характеризуется широким диапазоном проблематики, включающим в себя наряду с другими проблему выявления функциональных особенностей слова, способствующих достижению коммуникативного эффекта. С понятием прагматики связывают часто субъективное восприятие знака адресатом. Отмечается, что один и тот же знак может восприниматься адресатом по-разному в зависимости от ситуации и установки адресата.

По-видимому, не следует сводить прагматический аспект к психологии восприятия или прочтения знака. Для лингвистической прагматики гораздо полезнее интерпретировать отношение знака к тому, кто его создает и использует. Исследования прагматики знака - это, с одной стороны, лингвистическая интерпретация формирования объективных и субъективных компонентов значения языкового знака, с другой стороны, - использование языкового знака в коммуникативных целях.

При узком понимании прагматики наблюдается приписывание прагматических свойств языковым, в частности, грамматическим явлениям, а также отмечается, что прагматика имеет дело с языковыми значениями.

В такой концепции правила прагматики выглядят аналогично синтаксическим и позволяют извлекать из высказываний скрытые презумпции говорящего, общее для собеседников знание и т. п. Полный же набор прагматических правил моделирует употребление языка. По словам Ф. Кифера, «описание прагматики предваряется описанием семантики, а поскольку описание семантики предваряется описанием синтаксиса, то и прагматика тем самым опирается на синтаксис» [8, с.333].

В лингвистике существует тенденция сближения семантики и прагматики в исследовательских направлениях, именующихся "прагмасемантикой" или "прагмалингвистикой". Это возможно на том основании, что отношение между языковым знаком и мыслительным образом устанавливается носителем языка, или речевым субъектом и прагматические компоненты сопутствуют семантическим компонентам на всех этапах формирования семантического потенциала языкового знака (И.П. Сусов).

Противопоставление прагматики и семантики зиждется на молчаливом признании того, что прагматика имеет несколько иную систему значений, чем семантика, но использует для выражения прагматических понятий формальный категориальный и номинативный аппарат языка.

Не все прагматические компоненты следует вкрапливать в языковую систему. Но все же мы приписываем многим средствам языка прагматические способности, так как прагматическая информация обязательно соотносится с определенными языковыми показателями. В этом отношении можно выделить еще одно направление в прагматическом описании языка – направление, занимающееся изучением выражения прагматической информации в конкретных языковых примерах (средствах всех уровней языка).

Особое место в прагматической зоне слова занимает коннотация, то есть те ассоциации, которые носитель языка связывает с данным словом. Экспрессивность языковой единицы является результатом действия такого коннотативного значения. Коннотация дает читателю определенный оценочный образ описываемого предмета и тем самым способствует эффективной передаче оценки, даже без употребления специальных оценочных слов и выражений, значит, она воздействует на читательскую аудиторию.

Категория экспрессивность наряду с оценочностью, образностью и эмоциональностью рассматривается в связи с коннотативным значением. Слова, несущие такие значения, по мнению Н.Д. Арутюновой, составляют благодатный материал для обоснования прагматической концепции значения. Будучи прямо связаны с говорящим субъектом и отражая его вкусы и интересы, они в то же время регулярно употребляются в высказываниях, соответствующих ситуации выбора и побуждают к действию. Оценка тесно спаяна с коммуникативной целью речевого акта, программирующего действия. Эти компоненты, в свою очередь, создают экспрессивность, функция которой оказывать воздействие на реципиента.

Экспрессивность связывается нами с прагматическим значением, которое является вторичным по отношению к собственно семантической информации. «Прагматическое значение можно определить как то значение, которое представляет отношение между употреблением высказывания и его результатом» [9, с.205]. Оно «опосредовано отношением говорящего к денотату, оно представляет собой «рефлекс», отражение в знаке субъективной оценки и эмоционального переживания денотата» [10, с.69], однако, не является полностью субъективным и сугубо индивидуальным, так как «основывается на инвариантном семантическом ядре, ибо интерпретатор – общественный субъект, его эмоции, оценки, стереотипы социально детерминированы и направлены» [11, с.137].

Указанные аспекты прагматики, на наш взгляд, объединяет Р.С. Столнейкер в высказывании: «Перед прагматикой встает два рода проблем: во-первых, определение интересных типов речевых актов и «продуктов» речи; во-вторых, описание признаков и свойств речевого контекста, влияющих на определение того, какая именно пропозиция выражается данным предложением» [12, с.419]. Интегрированное понятие прагматики дает и Т.В. Романова: «Лингвистическая прагматика включает, по меньшей мере, два предмета: 1) исследование языковых средств и речи относительно выражения прагматических значений (субъективно-оценочных, эмотивных); 2) исследование языковых средств и речи относительно цели и результатов языковой коммуникации» [10, с.69].

Итак, для лингвистической прагматики важно интерпретировать отношение знака к тому, кто его создает и использует. Для того чтобы этот процесс коммуникации был успешным, необходима четкая ориентация на конкретного адресата, на его возраст, положение в обществе, род занятий, на его знания о мире, взгляды, вкусы, чувства и желания; необходим учет и самой ситуации общения, которая включает и общественную, и социальную, и политическую, и экономическую жизнь в данный момент. Эта область прагматики предельно широка и для ее исследования необходим комплексный анализ исследуемых явлений (Шрейдер). Второй аспект прагматического изучения концентрируется на языковых средствах, способствующих передаче прагматической информации. Прагматическая информация в этом случае – это та информация, которая заложена в выразительных средствах языка, несущих помимо денотативного значения дополнительное, коннотативное, отсылающее нас к выражению языком оценки окружающего мира. В этом случае областью исследований служат компоненты коннотативного значения (Н.Д. Арутюнова).

Таким образом, широкое и узкое понимание прагматики мы сводим к двум областям прагматической лингвистики: к прагматике текста и прагматике языковых ресурсов.

Литература:

1. БЭС. Языкознание. – М.: Большая Российская энциклопедия, 1998г. - 682с.

2. Сметанина С.И. Медиа-текст в системе культуры. Динамические процессы в языке и стиле журналистики конца 20 века. - С-П.: Издательство Михайлова В.А., 2002. - 381с.

3. Моррис Ч. Основания теории знаков // Семиотика / Под ред. Ю.С.Степанова.- М., 1983.- С.37-98.

4. Петров В.В. Философия, семантика, прагматика // Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск 16. Лингвистическая прагматика. М.: «Прогресс», 1985. - С. 5 – 35.

5. Сгалл П. Значение, содержание и прагматика // Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск 16. Лингвистическая прагматика. - М.: Прогресс, 1985. - С. 384-395

6. Прохорова Ф.Н. Реализация прагматического потенциала современного русского языка в жанрах газетной журналистики: автореф. … докт. филол. наук. - Белгород, 2003. - 46 с.

7. Серль Дж. Р. Что такое речевой акт? / Зарубежная лингистика Ч.2. «Новое в лингвистике». «Новое в зарубежной лингвистике». Избр. М.: «Прогресс». 1999. - 210-245.

8. Кифер Ф. О роли прагматики в лингвистическом описании. // Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск 16. Лингвистическая прагматика М.: Прогресс, 1985. - 333с.

9. Демьянков В. З. О формализации прагматических свойств языка // Языковая деятельность в аспекте лингвистической прагматики. Сб. обзоров. - М., 1984. - С. 197-222.

10. Романова Т.В. Прагматический аспект модальной семантики // Прагматические аспекты грамматики и лексической семантики. Виноградовские чтения. Тезисы и доклады научной конференции (2 февраля 2000г.). - М., 2000. - С. 69-71.

11. Гарпушкин В.В. Прагматический аспект знаков и человеческое взаимопонимание // Философские науки. - 1977. - №1 – С. 137-141.

12. Столнейкер Р.С. Прагматика // Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск 16. Лингвистическая прагматика. - М.: «Прогресс», 1985. – С. 419-438.