Филологические науки/8. Родной язык и литература

К.ф.н, доцент Бекмырза Сулушаш Бекмырзаевна

Академический инновационный университет, г. Шымкент. Казахстан

Абай Кунанбаев – поэт-наставник

А. Кунанбаев – крупнейший казахский поэт классик, основоположник казахской письменной поэзии и литературного языка, мыслитель, композитор, просветитель, общественный деятель. Известно, что творчество писателя выявляет волнующие его проблемы, мировоззрение, эстетическое отношение к жизни, чувства, мысли, интеллект, высоту нравственных критериев и мастерство. Литературовед Р.Нургалиев, исследователь трагедии А.Кунанбаева, отмечает: «Произведения великого Абая, поэта-лирика, создали сокровенный образ самого автора. Заветный образ, любимый многими читателями, как бы состязается с образом, рождённым в последующем художественными произведениями» [1].

Сокровище А. Кунанбаева – его чудесные стихи, такие, которых не было до него в казахской поэзии. В поэзии со всей силой вылилась его безмерная любовь к жизни, страстная жажда человеческого счастья. Лирика А. Кунанбаева заворожила слушателей и читателей глубиной искренних мыслей, в проникновенных строках проявились заветные думы поэта, которые перекликались с чаяниями народа, и он воспринял его как друга, заступника.

Мастер слова должен утверждать своим творчеством гуманизм. Так, известный русский писатель-демократ Н.Г. Чернышевский отметил, что «…поэт или художник, прежде всего, должен быть человеком, иначе быть не может. Желает он того или нет, он не может не выносить приговора раскрываемым им явлениям жизни. Этот приговор отражается в его произведениях» [2].

А. Кунанбаев проявил себя как поэт, живущий трагедиями и надеждами родного народа. Поэзия акына выявляет, что она гуманизирующе влияла на современников, певец своей лирой в сородичах «добрые чувства пробуждал и милость к падшим призывал». Художника слова огорчало то, что его родной народ ленив, бездеятелен, невежественен, упрям, что в казахском обществе укоренилось взяточничество, сохранялся родовой сепаратизм. В своих стихотворениях поэт обличал такие черты характера родного народа, как алчность, непримиримость, разлад, корыстолюбие, бессердечность, неосмотрительность, которые препятствовали поступательному развитию казахского общества. Акын – непримиримый борец со злом, вся его жизнь и творчество посвящены избавлению казахов от жестокого угнетения, беззакония, отсталости. Он призывал родной народ к знаниям и всемерно содействовал тому, чтобы казахские дети обучались в школах европейского образца.

А. Кунанбаев, гениальный мыслитель, указал на пути прогрессивного развития казахского народа. Это связано не только с просветительской деятельностью поэта, а также с его напряжённой и систематической работой с молодёжью, наставничеством. Казахский классик М.О. Ауэзов в статье «Поэтическое окружение Абая», написанном в 1934 году, отмечает, что вокруг А. Кунанбаева группируются ученики-поэты, образованные и знакомые с литературой Востока и Запада друзья, дети и другие родственники: Кокбай Жанатаев, Муха, племянники Шакарим Кудайбердиев, Какитай, сыновья Акылбай и Магауия Кунанбаевы. Наставник оказал большое влияние на их духовный рост и становление как поэтов. Все они, по примеру своего учителя, усиленно занимаются самообразованием, изучают русскую и мировую литературы, пишут поэмы – исторические, романтические и бытовые – на темы, разработанные и заданные своим учителем. Молодые писатели были первыми слушателями, читателями и распространителями творений своего метра. Нравственное воздействие художника слова содействовало тому, что молодые писатели создали такие произведения, которых не знала до них казахская литература.

А. Кунанбаев не только направлял творческую деятельность своих учеников, но и подвергал их творения суровой критике, указывал пути устранения недостатков. Когда наставнику не нравились произведения молодых писателей, отражал он их изъяны стихами. В стихотворении «Не для забавы я слагаю стих» А. Кунанбаев художественно воспроизвёл своё критическое отношение к стихам Акылбая, Кокбая, Арипа и Шакарима. Каждая строка стихотворения метра посвящена серьёзным упущениям молодых поэтов. Так первый же стих наставника: «Не для забавы я слагаю стих», – обличает Акылбая, («от скуки слова джигита воспринял я как забаву», поэма «Дагестан»), который «…добивался невысокой чести», «…теша встречных лестью».

Удивительна по силе своей выразительности, глубиной раскрытия мысли, лапидарности каждая строка третьей строфы:

Али-хазрету не слагаю гимн,

Красавиц с подбородком золотым

Я не пою; я к смерти не зову,

Не говорю джигитам молодым,

Чтоб совестью они пренебрегли [3].

Стихом «Али-хазрету не слагаю гимн» А. Кунанбаев высмеивает панегирические произведения Кокбая, строка «красавиц с подбородком золотым я не пою» – ответ поэме Арипа «Зияда»: обязанность поэта заключается не «красавиц лёгкой веселить забавой», а служение народу, и последними строками акын критикует неверное отражение Ш. Кудайбердиевым проблем пожилых людей в стихотворении «О старости».

Абаевед Ж. Исмагулов отмечает, что великий казахский художник слова в своих стихотворениях показал пример поэта-наставника, его творчество есть эстетическая школа, которая объясняет красоту искусства. «Поэт взял на себя обязанности наставничества и всю жизнь наряду с поэтическим творчеством исполнял их добросовестно», – подчёркивает Ж. Исмагулов самопожертвование А. Кунанбаева. Надо полагать, потому в его творчестве большое место занимают проблемы поэта и поэзии. А. Кунанбаев объяснял своим ученикам назначение поэзии и музыки, место поэта и певца в обществе не публицистически, а художественно.

Внимательное изучение литературы Востока и Запада, казахской доабаевской поэзии, а так же творчества А. Кунанбаева, начиная с 80-х годов ХIХ века, выявляет новую точку зрения казахского акына на назначение поэта и поэзии. Поэт считал, что словесное искусство, прежде всего, является важной общественной силой, орудием социальной борьбы. В этом отношении стихотворение «Поэзия – властитель языка» является программой акына. Он считает, что глубокое, проникновенное стихотворение есть свидетельство мудрости, и раскрыл, какой должна быть реалистическая поэзия. А. Кунанбаев особенно ценил в художественных произведениях мысль, единство глубокого содержания и красоты формы. Название поэзии, считал он, заслуживают не «словесные узоры», «вязь слов», а глубокие идеи:

Кто слово льёт, что серебром горит извне,

А золота чистейший сплав таит внутри, – «мысль золотая в серебряной оправе» [4]. Единство мысли и формы провозглашается поэтом верным критерием художественности.

По мнению акына, ценна и вечна та поэзия, в которой отражена правда жизни, и, придерживаясь таких принципов, ставил перед другими такие требования. Поэт призывал учеников и слушателей глубоко проникнуться в поэзию нового образца, в которой раскрывается судьба народная, и дать ей достойную оценку. О месте и значении поэзии, песни в жизни человека и общества А. Кунанбаев говорит в стихотворении «Если умер близкий – скорбен человек». Поэзия сопровождает человека всю жизнь, начиная от рождения и кончая смертью, и в горе, и в радости. Поэтому он ставил перед собой цель посвятить своё творчество интересам народа.

А. Кунанбаев – певец своего времени, поэт, который стремился не к славе, лёгкой жизни, он ставил перед собой решение социальных проблем, его цель – защита интересов народа:

Тебя молю, о песнопевец-брат,

Пускай слова пустые не прельстят

Твоей души. Что пользы в них тебе?

Твой дар исчезнет, не вернёшь назад[5].

В течение всей жизни А. Кунанбаева окружали искренние почитатели его творчества – как акыны-жырау, так и простые любители поэзии: животноводы, старики и дети, мужчины и женщины, в том числе и ученики, ещё в молодости проявившие искреннее желание продолжить дело великого поэта.

Известно, что поэма Магауии создана под непосредственным руководством его отца, А. Кунанбаева. Исходя из того, что завершённый дастан Магауия не был распространён среди народа, можно предположить, что ни наставник А. Кунанбаев, ни творец поэмы Магауия не хотели, чтобы читатели знали, каким изображён их предок Кенгирбай, являющийся праотцом рода тобыкты, представителем которого был сам великий поэт. Чтобы понять это, необходимо обратиться к словам самого поэта. В 40-м слове «Гаклии» он пишет: «Казахов не удивишь правдивым словом. Они не прислушиваются к нему, отмахиваются от него так, словно бы им недосуг заниматься пустыми разговорами. Но стоит появиться вымыслу, как они сбиваются вокруг него, подобно молоку, в которое брошена закваска, и не уйдут, пока не дослушают его до последнего слова. Почему же казахи падки на кривду?» [6].

Как видим, во-первых, А. Кунанбаев прекрасно знал, что нельзя говорить о пороках покойных соплеменников, в противном случае ему несдобровать. Возможно, акын, зная, что его сородичи ныне не готовы воспринимать правду о предке Кенгирбае, не позволил распространить дастан Магауии, чтобы не настроить народ против себя. Кроме того, как сказал сам поэт, невежество родного народа не может позволить довериться правдивым словам.

Во-вторых, если бы А. Кунанбаев вслух произнёс правду о том, что Кенгирбай является палачом Енлик и Кебека, то другой конец палки ударил бы по его родному отцу, Кунанбаю, который казнил Кодара и Камку. Жестокость Кунанбая отражена в романе М.О. Ауэзова «Путь Абая». Исследования последних десятилетий подтверждают, что Кунанбай действительно виновен в гибели Кодара и Камки. Также по этому поводу в научных кругах считают, что дастан Шакарима Кудайбердиева (племянника А. Кунанбаева) «Смерть Кодара» написан художественно достоверно, а факты и события, отражённые в поэме, соответствуют истине. Видимо, мнение А. Кунанбаева о причастии отца к смерти Кодара совпадает с точкой зрения Ш. Кудайбердиева. Как бы то ни было, быть причастным к гибели человека нехорошо. Анализ имеющихся документов позволяет по-иному рассматривать сформировавшуюся в нашем сознании вину Кунанбая. Грехи Кунанбая и Кенгирбая нельзя ставить на одну плоскость. А. Кунанбаев писал, что «казахов не удивишь правдивым словом. Они не прислушиваются к нему...», то есть народ доводит смысл разговора по своему желанию. Потому, наверно, поэт своё мнение о Кенгирбае держал в тайне. Хотя позиция А. Кунанбаева к Кенгирбаю М.О. Ауэзовым в романе «Путь Абая» неверно отражена, хотя надо признать, что писатель имеет право выбора использовать сюжеты, эпизоды, детали по своему усмотрению. То, что А. Кунанбаев говорил своим ученикам о Кенгирбае шёпотом и иносказательно, нельзя это понимать как предостережение поэта о том, что и «у стен имеются уши», то есть свидетельством его осмотрительности. Такие действия А. Кунанбаева объясняются тем, что поэт ставил перед учениками проблему и давал им возможность самим решать возникающие проблемы.

В романе «Путь Абая» М.О. Ауэзов так же несколько искажённо отразил точку зрения А. Кунанбаева, его окружения и учеников о Кунанбае (отце Абая), который жил намного позже, чем Кенгирбай. Нельзя утверждать, что отношения отца и сына были такими, какими показаны писателем. Небезосновательным является мнение литературоведа Б. Майтанова: «Нельзя рассматривать «Путь Абая» как отражение отношений между отцом и сыном лишь как противостояние между ними. Кунанбай ценил своего сына, а Абай, в свою очередь, уважал отца» [7]. Критики ХХ века внесли определённый «вклад» в создание предвзятой точки зрения, что отец и сын – Кунанбай и Абай – являются врагами. В документах, которые выводились с поля зрения читателей до последнего времени, а также в первом варианте биографии А. Кунанбаева, написанном М.О. Ауэзовым, отмечено, что отец и сын в жизни никогда не обижали друг друга. Эти документы убедительно показывают, что А. Кунанбаев считал врага своего отца своим врагом, друга – другом. Отражение в романе противостояния отца и сына вызвано идеологическими догмами, классовым отношением к литературе и искусству, которое господствовало в течение многих десятилетий. Потому А. Кунанбаев враждовал со своим отцом, крупным феодалом, старшим султаном, назначенным царским правительством, был обличителем предка Кенгирбая.

Судя по документам, написанными в последние годы, Кунанбай как кажы (ходжа), совершивший паломничество в Мекку и построивший мечеть в родных краях, был на голову выше нравственно ущербного времени, имел большое влияние на духовное формирование своего сына. А действия Кенгирбая (казнь Енлик и Кебека), как показано в поэме Ш. Кудайбердиева, были направлены на то, чтобы предотвратить духовное обнищание рода тобыкты. Так же рассуждают персонажи М.О. Ауэзова романа «Абай» Ербол и Кокбай. Тем не менее, Кенгирбай в жизни мог быть и таким, как изображён он в поэме Магауии и характеризуют его герои романа М.О. Ауэзова «Абай» Абай, Базаралы, Дармен. Как бы то ни было, Кенгирбай виновен в гибели любивших друг друга молодых людей. Потому А. Кунанабаев имеет право осуждать действия Кенгирбая. Акын высказал точку зрения многих соплеменников, которую они не могли произнести вслух, поэт разоблачил бесчеловечные поступки и деяния своего предка, произведениями своих учеников вынес ему приговор. В средневековом гражданском, судебно-правовом акте «Жеті жарғы» («Семь указов») есть статья, которая провозглашает: «Тот, который увёл чужую жену без согласия мужа должен быть казнён, либо платит штраф в сумме, равной достоинству мужчины, если умыкание совершено с согласия женщины, то виновный платит её мужу калым, и род грешника дополнительно обязан выдать замуж девушку пострадавшей стороне без требования калыма» [8]. Кебек не совершал такого преступления. Енлик не была ничьей законной женой, к тому же девушка не была засватана. Влюблённые молодые соединили сердца по своей воле. Судя по словам Енлик из поэмы Ш. Кудайбердиева «Енлик-Кебек», в те времена, несмотря на то, что девушки были засватаны, немало любящих друг друга молодых людей, которых разлучала алчность родителей, то есть выдать дочь как можно выгоднее, женились вопреки традиции. Такие слова поэт вложил в уста своей героини не зря. Акын прекрасно знал законы степной демократии, изложенные в судебно-правовом акте «Жеті жарғы» («Семь указов»), а также исламские законы, изложенные в шариате. В предисловии к вышедшему в 1912 году в издательстве «Жәрдем» в г. Семипалатинске к поэме «Неправедное наказание», (впоследствии названная «Енлик-Кебек») автор пишет: «…Не смотря на то, что в шариате записано, что засватанная девушка практически является женой суженого, её отец, озабоченный судьбой своей единственной дочери, вправе изменить заключённый договор. Постыдным является то, что отец в корыстных целях против воли дочери выдаёт её замуж за недостойного человека» [9]. Если бы Кенгирбай, прежде чем принять решение о смертной казни, верно разъяснил народу именно гуманные требования указов степной демократии и принципов шариата и бескорыстно применил их по отношению к молодым, то не допустил бы неправедной гибели Енлик и Кебека. К сожалению, казахский бий отступил от истины, поступил жестоко и несправедливо.

Многие поколения являются свидетелями того, что каждая эпоха наряду с положительными изменениями несёт с собой ложь, лицемерие, зло, насилие и другие безнравственные деяния. Судебно-правовой акт «Жеті жарғы» («Семь указов») появился во времена Кенгирбая. Эпоха прославленных в степи биев Толе, Казыбек, Айтеке была периодом духовного возрождения, возросшего самосознания казахского народа. А. Кунанбаев продолжил традиции трёх биев. Но дурные поступки заразительны. Акын всю жизнь вёл непримиримую борьбу со взяточничеством. Поэт обвиняет Кенгирбая во взяточничестве, которое привело к гибели двух любящих сердец, Енлик и Кебека.

А. Кунанбаев поставил перед своими учениками высокую гуманистическую цель – служить народу, бороться за его счастье. Вся жизнь самого поэта была посвящена борьбе за утверждение жизни, борьбе за человека и является примером для последующиж поколений.

Литература:

1. Нургалиев Р. Трагедия табигаты. – Алматы: Жазушы, 1968. – 152-б.

2. Чернышевский В.Г. Эстетиканын болмыска катысы (Эстетическое отношение искусства к действительности) // Каратаев М. Адебиет жане эстетика. – Алматы, 1970. – 248-б.

3. Кунанбаев А. Не для забавы я слагаю стих. Перевод Д. Дродского // Кунанбаев А. Избранное. – Алматы: Художественная литература, 1958. – С. 107.

4. Кунанбаев А. Лирика и поэмы. Перевод Д. Бродского. – М., 1940. – С. 62.

5. Кунанбаев А. Не для забавы я слагаю стих. Перевод Д. Дродского // Кунанбаев А. Избранное. – Алматы: Художественная литература, 1958. – С. 107.

6. Абай. Первод с каз. С.Санбаева. – Алматы: Жазушы, 1970. – С. 111-112.

7. Майтанов Б. Мухтар Ауэзов – суреткер. – Алматы, 1995. – С. 21.

8. Жеті жаргы // Уш пайгамбар. Қурастырган А. Нысаналин. – Алматы: Дауір, 1992. – 153-154-б.

9. Кудайбердиев Ш. Шыгармалары. Олендер, дастандар, кара создер. – Алматы: Жазушы, 1988.