Региональное развитие в условиях глобализации

Экономические науки/Региональная экономика

к.э.н., Габдулина А.С.

Костанайский инженерно-педагогический университет

Региональное развитие в условиях глобализации

Развитые страны по мере своего включения в глобальный рынок осуществили технологическую и организационную перестройку экономики. Наряду с этим наблюдались существенные изменения в территориальной концентрации экономической деятельности. При этом резко возросли диспропорции в уровне развития регионов внутри государств. Как правило, в них выделились один, реже несколько регионов - экономических лидеров. Во Франции - Парижский район, в Италии - Ломбардия с центром в Милане, в Испании - агломерации Мадрида и Барселоны, в Японии - районы Канто (Токио), Кинки (Осака, Киото) и Токай (Нагоя). В США, Великобритании, Германии, Китае сформировались несколько почти равных по значению ведущих районов, резко выделяющихся по уровню экономического развития среди других территорий. Различия регионов-лидеров и аутсайдеров в уровне ВРП на душу населения, в объеме прямых иностранных инвестиций (ПИИ) составляли от десятков до сотен процентов [1].

При этом интеграция государств в зоны свободной торговли и международные экономические союзы не решала проблемы отсталых регионов. Те из них, что не смогли использовать преимущества демонтажа барьеров на вхождение в глобальный рынок, не только не сократили своего отставания от регионов - экономических лидеров, но даже увеличили его. В частности, несмотря на огромные средства, направляемые ЕС на развитие Юга Италии, не удалось сократить отставание данного региона от северных районов страны. Присоединение к ЕС Греции также не привело к автоматическому решению региональных проблем этой страны.

Влияние интеграции в глобальный рынок на территориально-экономическую организацию страны отмечается и в государствах с переходной экономикой. Характерным примером является Венгрия. Страна в 1990-е годы пережила процесс стремительной интеграции в глобальный рынок. Выразилось это в первую очередь в резком росте влияния транснациональных корпораций на экономику страны. Удельный вес компаний, находящихся в иностранной собственности (преимущественной или полной), в общем количестве фирм к концу десятилетия (в 1999 году) составил около 9,8%, в то время как их доля в валовой добавленной стоимости приходилось 52,4%, экспорте - 82, инвестициях - 88,2%. При этом оказалось, что большая часть инвестиций сконцентрировалось в нескольких регионах Венгрии, что создало новую территориальную модель экономики. Большинство зарубежных компаний развернули высокотехнологичные производства в западных районах страны. Различия в показателях ВРП на душу населения в наиболее развитом и наиболее бедном регионе, выросли с 304,4% в 1994 году до 355,5% в 1998 году [[1]].

В условиях глобализации проявляют себя новые закономерности регионального развития, которые необходимо учитывать при проведении индустриальной модернизации. Первая из них связана с тем, что локальные замкнутые рынки плохо вписываются в новую пространственную организацию глобализованного мира. Они исключены из активной экономической жизни, их обходят мировые потоки технологий и инвестиций [[2]]. В Казахстане на сегодняшний момент часть регионов тяготеет к внутренней замкнутости и очень сильно напоминает локальные рынки. Это относится к Жамбылкской области, ряду территорий Восточно-Казахстанской, Акмолинской областей. Их будущее в современном мире в силу этого видится проблемным. Ситуация частично может быть исправлена масштабными инвестициями в основные фонды в рамках карт индустриализации и социальную сферу, передачей в эти регионы части административных функций, как это сделано, например, в отношении Талдыкоргана, ставшего центром Алматинской области. Но это не отменяет необходимость решения главной задачи - интеграции данных регионов в глобальный рынок.

Вторая закономерность заключается в том, что конкурентные преимущества получают не регионы-производители товаров, а центры управления их потоками, привлечения финансов, наиболее квалифицированных кадров, разработки и распространения технологий. Для территории способность влиять на глобальные обмены "конвертируется" в стоимость активов, к которой добавляется своеобразная региональная рента: возможность более эффективно и диверсифицировано распорядиться финансами, получить большую плату за рабочую силу, обеспечить большую ликвидность недвижимого имущества и пр. Это выражается в направленности перемещения в пространстве экономической активности, когда одни регионы сознательно выносят за пределы своей территории определенные виды хозяйственной деятельности, передавая их на аутсорсинг другим территориям. Все это компенсируется ростом торговли, коммуникационного бизнеса, сосредоточением у себя финансовых ресурсов [[3]].

В связи с этим надо отметить, что промышленно-технологическое развитие в условиях глобализации сопровождается двумя взаимосвязанными процессами: быстрым старением, и, как следствие, обесцениванием технологий и производств, с одной стороны, и вытеснением устаревающих и второстепенных технологий и производств на региональную периферию, где дешевле рабочая сила и природные ресурсы, - с другой.

Еще в 1970-е годы широкое распространение получило так называемое «бегство заводов» из индустриально-развитых стран в страны - развивающиеся рынки. При этом в развитых странах остается разработка новых технологий, инновации и маркетинг, а главное, утверждение технологических стандартов и формирование стандартов потребления. Эти тенденции набирали силу и с конца 1990-х приняли новую форму - вывод за рубеж не только индустриальных производств, но и бизнеса в сфере услуг и интеллектуального труда. Был разработан метод так называемого «аутсорсинга бизнес-процессов», предусматривающий в качестве одного из важнейших средств достижения компаниями своей глобальной конкурентоспособности передачу на подряд другим предприятиям комплекса второстепенных технологических процессов. Этому способствовало развитие телекоммуникаций и Интернета, резкое падение стоимости услуг по электронной передаче данных и международных телефонных звонков. Появилась возможность передачи за рубеж функций программистов, телефонных операторов, специалистов в области обработки изображений, дизайнеров и т.д. Американские корпорации закрывают на территории США отделы по связи с потребителями и переводят их в Индию: им выгоднее оплачивать стоимость международного телефонного звонка, чем платить телефонному оператору-американцу $12.57, в то время как в Индии англоговорящий оператор согласен работать менее чем за $1 в час. За пределами США нанимаются дизайнеры, которые создают оригинал-макеты полиграфической продукции и Интернет-сайты, переводчики, бухгалтеры и специалисты по документообороту, секретари, которые расшифровывают записи, записанные на магнитофон и т.д. Опрос, проведенный среди топ-менеджеров американских корпораций в 2004 году, показал, что около 86% из них предполагают переводить в иные страны подразделения своих фирм, занятых информационными технологиями. Опрос также показал, что 74% топ-менеджеров, которые ранее имели опыт аутсорсинга, довольны результатами подобных действий [[4]].

В то же время Ассоциация Информационных Технологий Америки опубликовала результаты исследования, в котором пришла к выводу, что вывод рабочих мест за рубеж позволяет США снижать инфляцию, увеличивать производительность труда и создавать новые рабочие места. По подсчетам Ассоциации, американские корпорации вывели за пределы США 104 тыс. рабочих мест в сфере информационных технологий - примерно 3% от общего числа занятых в этой сфере. За тот же период времени в США, благодаря аутсорсингу, было создано 90 тыс. новых рабочих мест. Есть все основания считать, что эти рабочие места созданы в сфере управления производственными процессами, в том числе и производственными процессами с использованием интеллектуального труда [[5]].

Всего с 1995 по 2000 год промышленный сектор 20 крупнейших экономик мира закрыл более 22 млн. рабочих мест (или 11% от общего числа), значительная часть которых была перенесена на «развивающиеся рынки» [[6]].

Таким образом, направленность аутсорсинга показывает, что в глобальном экономическом пространстве есть своя иерархия. Регионы-производители технологий доминируют над регионами-производителями товаров. Торговые регионы доминируют над промышленными. Главными являются регионы - финансовые центры, сосредоточивающие у себя функцию управления глобальными обменами. В этом аспекте процесс формирования Алматы как регионального финансового центра вполне соответствует мировым тенденциям.

Еще одна важная закономерность связана с тем, что государственные институты лишь отчасти управляют новой регионализацией мира. Его новая геоэкономическая иерархия - во многом результат действий хозяйствующих агентов глобального рынка, а ими, в первую очередь, выступают ТНК. Именно они размещают в пространстве открытого рынка свои активы, добиваясь их наивысшей совокупной стоимости [[7]].

М. Портер описал этот процесс следующим образом: "К наиболее важным решениям, принимаемым интернациональными компаниями, относится выбор страны, в которой будет базироваться каждый из видов деятельности. Компания может иметь различные страны базирования для различных видов деятельности или сегментов. В конечном счете, конкурентные преимущества формируются в стране базирования… У компании нет другого выхода, кроме как переводить свое базирование в страну, стимулирующую инновации и обеспечивающую самую благоприятную среду для конкурирования на международном уровне. Полумер здесь нет: команда управленцев также должна менять свою дислокацию" [[8]]. Поэтому для многих регионов чуть ли не единственным реальным шансом изменить свои рыночные позиции в глобальной экономике является привлечение внешних инвестиций, включение региона в данную экономику на условиях, определяемых корпоративными и технологическими стратегиями инвесторов.

Следовательно, отраслевая логика промышленной политики, присущая ее так называемому «жесткому» варианту, должна быть если не заменена, то, по крайней мере, скорректирована территориальной или пространственной.

В условиях глобализации для стран оказывается чрезвычайно важно иметь не только конкурентоспособные технологии и фирмы, но, главное, регионы, способные принять эти технологии и фирмы. Более того, компании, вынесшие свои процессинговые центры и сбытовые подразделения на соответствующую территорию, находятся, как правило, на заведомо более высокой стадии своего технологического и корпоративного развития. Они уже овладели масштабными пространственными стратегиями. Поэтому демонстрируют более высокий, чем резиденты, уровень своей организации и культуры производства. В целом это ведет к общему развитию (усложнению) производственно-технологической организации региона - реципиента «инофирм» [[9]].

Конечно, было бы преувеличением утверждать, что государства больше не управляют миром, а их место в качестве строителей мирового порядка заняли глобализированные регионы. Однако, очевидно, что экономическая мощь государства теперь зависит не столько от валовых объемов производства и природных запасов, скрытых в его земле, сколько от обладания центрами, управляющими потоками на глобальном рынке.

Чтобы завоевать более конкурентоспособные позиции в глобальном мире, Казахстану необходимо при проведении индустриализации учитывать, что производства, компании и технологии быстро интернационализируются, легко перемещаются за границу, в конце концов, утрачивают динамику развития и т.п. Промышленность страны, ее хозяйство в этих условиях лучше формировать из производственно-территориальных блоков, экономической активности, демонстрируемой на территории и привлекающей к себе новые фирмы, технологии, финансы и т.п.

Особенностью идущей региональной перестройки в глобальной экономике является то, что меняется не только экономический статус регионов, выводимый из их конкурентных позиций в открытом рынке, но и внутренняя организация экономического пространства. Во многом эти изменения повторяют процессы развития корпоративных структур в бизнесе. Выстраивая свои территориальные стратегии, агенты глобальной экономики вносят изменения в экономическое пространство, когда развивают свои дилерские сети, размещают на удаленных рынках сбытовые филиалы, строят в непосредственной близости от крупнейших рынков свои заводы - процессинговые подразделения и проводят расчеты через бухгалтерские офисы в оффшорных зонах. Тем самым в дополнение к существовавшей до сих пор интегрированной (централизованной) пространственной организации территорий появляется новая – сетевая.[[10]]

Первая модель начала складываться ещё в эпоху ранней индустриализации и связана с доминированием в региональном хозяйстве крупных массовых промышленных производств. Они составляют основное место работы для большинства трудоспособного населения региона, главный источник налоговых поступлений в бюджет, значимый фактор формирования инфраструктурного хозяйства региона и финансовых потоков на территории базирования. Крупные массовые промышленные производства - центр такого региона. Для подобного рода производств было введено специальное понятие - «градообразующее предприятие» [Ошибка! Закладка не определена.].

Экономическая мощь интегрированного региона выражается в показателях промышленного производства, а основной ресурс экономики - владение производственными фондами, их концентрация на территории. Зачастую данные фонды принадлежат процессинговым центрам корпораций, штаб-квартиры которых располагаются за пределами интегрированных (централизованных) регионов, в далеких городах, где нет такой производственно-технологической среды, зато есть развитые финансовые инфраструктуры и крупные финансовые рынки. Как правило, интегрированные регионы не являются центрами производства новых технологий, инноваций. Они производят товары, используя чужие разработки. В любом случае, даже если в этих регионах производится новое знание, вовлекаемое в производство, такое знание формализуется как принадлежащая индустриальным фирмам интеллектуальная собственность.

Конкурентоспособность интегрированных регионов практически полностью определяется конкурентоспособностью доминирующего производственно-технологического комплекса. Такие регионы мало за что могут конкурировать с другими территориями в глобальной экономике: инвестиции приходят не в регион, а в являющуюся его центром корпорацию; кадры стягивает на себя не регион, а корпорация; финансы и инновации обращаются чаще всего за пределами данного региона; информация, поглощаемая производственно-технологическим комплексом, формализована и предельно специализирована. Не остается места для самостоятельных стратегий развития интегрированных регионов. Они заменяются корпоративными и производственными стратегиями образующими их центр корпорациями.

Сетевая организация экономического пространства является проекцией производственных сетей на территорию - так называемые «сети, привязанные к месту». Она основана на том, что включает в себя автономные и взаимозаменяемые звенья - производственные комплексы и предприятия. В литературе такие сети описаны следующим образом: «Эти районы образованы множеством социально интегрированных, мелких, децентрализованных производственных единиц. В основных моментах они напоминают индустриальные районы конца XIX в., описанные британским экономистом Альфредом Маршаллом: производство осуществлялось тогда в пределах региона, а не отдельной фирмы… В рамках своего региона фирмы, специализирующиеся на изготовлении того или иного продукта, сконцентрированы на особой территории, что позволяет тесно связать отрасль промышленности с данным регионом. Работа выполняется на основе многочисленных соглашений о сотрудничестве и субконтрактных отношениях. Лишь часть фирм выводят готовые продукты на рынок; все остальные выполняют операции по заказу группы фирм, инициировавших данное производство. Собственники малых фирм, как правило, предпочитают субконтрактные отношения перспективе экспансии или интеграции». В качестве известных примеров сетевых регионов обычно называют «индустриальные районы» северной и центральной Италии и в земле Баден-Вюртемберг на юго-западе Германии, Силиконовую Долину в США [[11]].

В данных регионах хозяйственная власть в этом случае не концентрируется, а, напротив, распределяется. Экономическая мощь региона определяется не объемами производства, а мобилизационным ресурсом всей сети, ее общим влиянием на глобальные обмены. Вместо жесткой специализации в виде монопрофильности, свойственной иерархически организованным централизованным регионам, сетевым регионам присуща так называемая гибкая специализация, способность к инновациям. Во многом эти качества сетевых регионов базируются на скрытом знании и междисциплинарном обмене информацией, характерных для производственных сетей. Собранные вместе предприятия, входящие в сеть кооперации и взаимодействия (пусть и основанного на взаимной конкуренции), образуют индустриальный кластер.[[12] ]

Конкурентоспособность входящего в кластер предприятия, как правило, является производным (следствием) конкурентоспособности всего сетевого региона в целом. Считается, что сегодня именно производственные кластеры и сетевые регионы обеспечивают наибольшую устойчивость национальной экономики и ее наиболее сильные конкурентные позиции в глобальном рынке. Кумулятивный эффект мобилизации сети позволяет быстрее и более гибко реагировать на изменения в системе глобальных обменов. Сетевой регион тем самым добавляет к капиталу размещенных в нём предприятий своеобразную «территориальную маржу», размер которой бизнес научился определять.

Казахстан унаследовал экономические регионы, создававшиеся в ходе индустриализации и рассчитанные на развитие масштабного массового производства, а потому имеющие централизованную организацию. К тому же крупные вертикально-интегрированные компании в постсоветский период поглотили большую часть данного производства, что также повлияло на производственно-территориальную организацию регионов. В настоящий момент, если судить по структуре экспорта, производственных кластеров, конкурентоспособных в мировых масштабах, в стране почти нет. С большим трудом можно выделить нечто напоминающее кластеры вокруг 2-3-х металлургических корпораций. Это явно тормозит инновационное развитие промышленности и ослабляет ее конкурентоспособность.

Значительные изменения в государственной региональной политике развитых стран связан с пониманием того, что региональные ресурсы для индустриального развития - полезные ископаемые - исчерпаемы и зачастую невосстановимы. Интегрированные регионы оказались неконкурентоспособны в глобальной экономике с точки зрения развития передовых технологий, обеспечения генерации и быстрого внедрения инноваций. Ограниченность стратегий регионального развития проявилась также в том, что все чаще спонсируемое государством строительство крупных индустриальных объектов в регионах оказывалось экономически неэффективным. К тому же центральные органы государства постоянно сталкивались с отрицательным отношением региональных властей к общенациональной политике, направленной на регулирование экономики в зоне их юрисдикции.

С другой стороны, стали нарастать изменения в технологической базе производства. Основные фонды, промышленные предприятия постепенно утрачивают значение ключевых ресурсов развития. В качестве таковых в последнюю треть ХХ века выступают знания, информация, а точнее, владение технологиями, успешная торговая-коммуникационная интеграция региона в глобальную экономику. Это полностью поменяло принципы пространственной организации в экономически развитых странах. В связи с чем в 1970-1980-е годы в странах Западной Европы, Северной Америки и Японии начался и до сих пор ещё не закончен переход к новой политике пространственного развития. От понимания развития как роста индустрии перешли к представлению о нём как об улучшении качества жизни людей - гармонизации условий их жизни и работы. Оказалось, что желание людей жить и работать в данном регионе независимо от наличия в нём крупного индустриального производства также может выступить экономической силой - источникам экономической самоорганизации.

Сетевые регионы начали выигрывать у интегрированных в глобальной конкуренции за самый главный ресурс развития - человеческий капитал. Соответственно не внешняя промышленная экспансия и крупные индустриальные стройки, а сосредоточение офисов, вузов и высокотехнологичных малых и средних предприятий становятся приоритетами регионального развития. В этих условиях массовая миграция, приносившая в регион кадры для промышленных предприятий, была заменена «точечной» миграцией обладающих высокой квалификацией специалистов или кандидатов в таковые в виде студентов и аспирантов университетов и колледжей. Приоритетными для территорий стали не всякие инвестиции, как это было в предыдущую эпоху, а только те, что способствовали сохранению и улучшению среды жизни.

Для Казахстана это означает, что в конкурентоспособных регионах должна развиваться конкурентоспособная экономика. Причем показатели последней должны напрямую зависеть от состояния среды жизни в регионе. Наиболее желательными с точки зрения развития региона являются те производства, которые не разрушают среду, а используют ее потенциал. Очевидно, что для Казахстана, как и для европейских стран, ключевым критерием регионального развития должна стать качественная «жизненная среда».

Считается, что во многих случаях вертикальная интеграция экономически оправдана и диктуется технологической последовательностью производства, которая имеет место в первую очередь в горнодобывающей промышленности и первичной переработке сырья, а также в металлургии, химии и энергетике. Тем самым координирующий потенциал ВИК в некоторых случаях превышает соответствующий потенциал рынка, особенно если речь идет о так называемых «стационарных» (стабильных) рынках, для которых эффект масштаба имеет решающее значение. Крупные ВИК могут нормально функционировать и даже развиваться в условиях неразвитого финансового рынка (мобилизуя финансовые ресурсы внутри корпорации), при наличии значительных административных барьеров для бизнеса на местных рынках, в условиях неразвитости торговой среды. Все эти трудности для бизнеса ВИК могут преодолевать, по крайней мере, в локально замкнутых территориях, где расположены процессинговые центры данных корпораций.

Следовательно, доминирование ВИК в наиболее мощных секторах казахстанской промышленности, имеющих сырьевую специализацию и относящихся к стационарным рынкам, может быть вполне оправданным. Отсюда вытекает концентрация производства ВВП страны в интегрированных регионах, имеющих монопрофильную экономику, базой которой являются производства одной или нескольких крупных ВИК. Последние, выстраивая свою производственную, корпоративную и торговую стратегию в глобальном рынке, обеспечивают выход данных регионов в мировую экономику. Корпорации выступают главными инвесторами в регионы либо гарантами привлечения в них капиталы. К тому же крупные ВИК несут на территорию элементы собственной технологической и управленческо-корпоративной культуры, по-новому заставляют работать финансы, иные активы, выводя их на мировой финансовый рынок. Примером является корпорация "Казахмыс", дислоцированная на локально замкнутой территории, но акции которой торгуются на Лондонской фондовой бирже.

Поэтому вполне понятными выглядят усилия властей большинства регионов Казахстана, направленные на привлечение в них крупных корпораций и на создание для их подразделений режима наибольшего благоприятствования. По сути дела, в этом выражается активная промышленная политика данных регионов, стремление к большим проектам, поиск «стратегических» (а точнее, крупных) инвесторов.

Аналогичный подход наблюдается и на республиканском уровне в отношении крупных ВИК и представляемых ими проектов. Взаимодействие с ними преобладает в региональной политике, поскольку в интегрированных регионах нет другой индустриальной стратегии, кроме стратегии корпораций, а последние (точнее, их процессинговые подразделения) составляют центр экономики данных регионов и являются основным донором их бюджетов. Исключением являются города Астана и Алматы, вносящие значительный вклад в ВВП страны, но не относящиеся к интегрированным. В их отношении проводится особенная политика регионального развития, но, как правило, не подпадающая под традиционное понимание промышленной политики, поскольку данные регионы можно отнести к постиндустриальным.

Высказывается мнение, что в промышленной политике необходимо, по опыту Южной Кореи, делать ставку на поддержку крупных ВИК - «национальных чемпионов». Это означает, что в региональном индустриальном развитии приоритет должны иметь интегрированные регионы. У такой политики имеется ряд ограничений.

Во-первых, возникают большие трудности при определении параметров промышленной политики и политики регионального развития в отношении регионов – локальных рынков. Там нет крупных ВИК, а других инструментов воздействия на регионы, кроме бюджетных субвенций и дотаций, проедаемых неэффективным региональным бюджетом, у Правительства нет. Тем самым внутри промышленной политики и политики регионального развития возникают сильнейшие диспропорции.

Во-вторых, сосредоточение ВИК на стационарных товарных рынках с преимущественно сырьевой специализацией приводит к тому, что в глобальной экономической иерархии интегрированные регионы занимают подчиненное положение. Процессинговые центры крупных сырьевых корпораций, размещенные в данных регионах, являются начальными звеньями в цепочках накопления стоимости. Конечные звенья последних, в которых концентрируются большая часть добавленной стоимости, располагаются не только вне интегрированных регионов Казахстана, но практически всегда за пределами самой страны. Отсюда - большие объемы экспорта сырья, а также специфическая направленность крупных транспортных путей: от сырьевых зон к Каспию и пограничным переходам для вывоза на экспорт. Наиболее конкурентоспособной на мировом рынке частью страны оказываются сырьевые зоны. Они притягивают инвестиции, квалифицированную и мобильную рабочую силу.

В-третьих, есть сомнения в том, что крупные казахстанские ВИК являются эффективными и конкурентоспособными субъектами глобального рынка. С одной стороны, их показатели капитализации значительно ниже, чем у аналогичных корпораций - конкурентов. С другой стороны, сетевые корпорации существенным образом теснят вертикально-интегрированные компании на динамичных рынках глобальной экономики. Это создает барьер вхождения на них для казахстанских ВИК и перелива капитала из сырьевых секторов в несырьевые.

Современная практика говорит о том, что региональные экономики, в которых отсутствуют кластеры, не конкурентоспособны на глобальном рынке в долгосрочной перспективе. На территории регионов, как это имеет место в Казахстане, могут располагаться значительные природные ресурсы и принадлежащие крупным корпорациям основные фонды, но это не повышает влияние лишенных современных кластеров регионов на глобальные обмены людьми, технологиями, информацией, финансами. Сами корпорации оказываются крупнее регионов, они имеют шанс преобразоваться в транснациональные и утвердиться в глобальном рынке, а регионы с описанной вышей структурой высокого места в геоэкономической иерархии никогда не займут, оставаясь источником сырья, рабочей силы, площадкой для размещения производственных мощностей.

Таким образом, интеграция экономики Казахстана и его регионов в глобальный рынок не произойдет одномоментно и не будет фронтальным наступлением на него всех отраслей и предприятий индустрии страны, а также ее регионов. Процесс интеграции уже растянулся на десятилетия. Здесь есть свои лидеры и отстающие. И все же в среднесрочной перспективе, после вступления Казахстана в ВТО интеграция экономики страны в глобальный рынок будет максимально полной. Это неизбежно повлечет за собой структурную перестройку национального хозяйства, включая региональные экономики. Хозяйство, ранее собранное в технологически единый комплекс, по мере втягивания в глобальный рынок будет расслаиваться производственно-технологически и территориально. Место отраслей в современной экономике постепенно должны будут занимать кластеры, иначе нельзя будет обеспечить конкурентоспособность страны и ее регионов в глобальном рынке в долгосрочной перспективе, а интегрированные регионы должны уступить место сетевым.

Литература