Яковлев Никита Александрович

кандидат юридических наук, доцент кафедры теории

и истории государства и права, уголовного права

Липецкого филиала Российской академии народного

хозяйства и государственной службы при Президенте РФ

г. Липецк, Россия

 

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ УЧРЕЖДЕНИЙ ИСПОЛНЯЮЩИХ НАКАЗАНИЕ В РОССИИ И СТРАНАХ БЛИЖНЕГО ЗАРУБЕЖЬЯ В ПЕРИОД РЕФОРМИРОВАНИЯ: ПРОБЛЕМЫ И ПУТИ ИХ РЕШЕНИЯ

 

Криминогенная обстановка в учреждениях ФСИН России представляет собой сложную и серьезную проблему не только для исправительных учреждений, но и для всего общества в целом. Преступления, совершенные в период отбытия наказания оказывают негативное воздействие на достижение целей и задач уголовного наказания, подрывают авторитет уголовно-исполнительной системы, дестабилизируют оперативную обстановку и состояние правопорядка в пенитенциарных учреждениях, свидетельствуют о наличии коренных противоречий, возникающих при исполнении наказаний. В большинстве случаев причиной высокой криминогенной обстановки в пенитенциарных учреждениях является соблюдение представителями тюремной (пенитенциарной) субкультуры неписаных традиций, обычаев и «законов» данной субкультуры. Следовательно, изучение неписаных традиций и «законов» тюремной субкультуры, выяснение механизма, работающего в направлении совершения преступлений, будут способствовать выявлению и устранению этих негативных явлений тюремной субкультуры. Осложняют криминогенную обстановку в пенитенциарных учреждениях и такие явления, как конфликты между враждующими группировками осужденных.

Актуальность исследования криминогенной обстановки в пенитенциарных учреждениях, а конкретно пенитенциарных преступлений и правонарушений, обусловлена необходимостью совершенствования деятельности в сфере исполнения наказания, связанного с лишением свободы, потребностями разработки и реализации более эффективных мер по нейтрализации негативного влияния субкультуры на ее представителей.

         Преступления, совершаемые в пенитенциарных учреждениях ФСИН России, носят стабильный характер в отличие от преступности вне исправительных учреждений, которая характеризуется неизменным ростом практически во всех сферах жизни. Данное обстоятельство диктует необходимость специального криминологического анализа в целях предупреждения совершения данного вида преступлений.

Преступность в пенитенциарных учреждениях ФСИН России  можно разделить на два неравных и непохожих друг на друга, но всегда взаимосвязанных между собой вида: преступления, совершаемые представителями тюремной субкультуры и преступления, совершаемые представителями администрации и сотрудниками исправительного учреждения.

Если первые по большей части носят насильственный характер, то вторые - корыстный.

В учреждениях ФСИН России можно выделить 29 основных видов составов преступлений, которые содержатся в 4 разделах Особенной части УК РФ, вытекающих из отношений представителей тюремной (пенитенциарной) субкультуры, основанных на ее неписаных традициях и «законах»:

1)                Раздел VII УК РФ. Преступления против личности.

2)                Раздел VII УК РФ. Преступления в сфере экономики.

3)                 Раздел IX УК РФ. Преступления против общественной безопасности и общественного порядка.

4)                Раздел X УК РФ. Преступления против государственной власти.

Сложную картину представляет собой динамика действий, дезорганизующих нормальную деятельность учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества. Больше всего таких действий было совершено в 1991г. - 104, в последующие годы наблюдается спад, в 1995 г. было зафиксировано только 5 таких преступлений, в следующем году - 6. Однако уже в 1997 г. было зарегистрировано уже 58, а в 2001 г. – 84. С каждым годом количество совершения данных преступлений сокращается.

Если проанализировать уголовное законодательство России и Украины, то можно увидеть следующее: в настоящее время дезорганизация деятельности учреждений ФСИН России, обеспечивающих изоляцию от общества, предусмотрена ст. 321 УК РФ. Новая редакция ст. 321 УК РФ, в соответствии с ФЗ РФ № 25 от 9 марта 2001 года, имеет 3 части: ч. 1 предусматривает наказание до пяти лет, ч. 2 – от 3 до 5 лет, ч. 3 – от 5 до 12 лет. Следовательно, законодатель определил данное деяние как преступление средней тяжести, тяжкое и особо тяжкое, все зависит от вменяемой части данной статьи.

Действия, дезорганизующие работу исправительных учреждений Украины, предусмотрены ст. 392 УК Украины и приравнены к тяжким преступлениям. В данной норме нет квалифицируемых признаков. Наказание за такое преступное деяние определено от 5 до 10 лет лишения свободы.

Исходя из того, что данное преступное деяние отнесено к преступлениям порядка управления и против провосудия, родовым объектом выступают общественные отношения, обеспечивающие установленный законами России и Украины и основанными на них иными нормативно-правовыми актами порядок государственного и местного управления, в том числе относя­щийся к функционированию органов государственной власти и местно­го самоуправления, государственных и муниципальных учреждений, символов государственной власти, а также к удостоверению и реализа­ции прав и законных интересов физических и юридических лиц.

Непосредственным объектом данного преступления выступают общественные отношения, обеспечивающие порядок управления в уч­реждениях, обеспечивающих изоляцию от общества, в том числе и в местах лишения свободы, дополнительным объектом - общественные отношения, обеспечивающие естественные права личности - на жизнь и здоровье.

В качестве потерпевших от преступления выступают сотрудники учреждений Украины и России, обеспечивающих изоляцию от общества, их близкие род­ственники, а также осужденные, отбывающие лишение свободы в исправительных учреждениях (ИУ, ВК), а также находящиеся в местах предварительного заключения (СИЗО, СТ, ИВС).

Существуют пробелы в уголовном и уголовно-исполнительном законодательстве России. Так, например, в ч. 1 ст. 321 УК РФ в качестве потерпевшего назван осужденный. Согласно ст. 47 УПК РФ, осужденным именуется обвиняемый, в отношении которого вынесен обвинительный приговор. Следовательно, посягательства на подозреваемых и обвиняемых, содержащихся под стражей в следственных изоляторах (следственных тюрьмах), не подпадают под признаки дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, а подлежат квалификации по соответствующим статьям Особенной части УК РФ о преступлениях против личности.

Что же касается мест содержания под стражей, то, согласно ст. 7 ФЗ РФ от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» (с изм. от 21 июля 1998 г.), ими являются: следственные изоляторы уголовно-исполнительной системы Министерства юстиции России; следственные изоляторы органов федеральной службы безопасности; изоляторы временного содержания подозреваемых и обвиняемых органов внутренних дел; изоляторы временного содержания подозреваемых и обвиняемых Пограничных войск РФ.

Кроме этого в соответствии с ч. 2 ст. 321 УК РФ потерпевшими выступают две категории лиц - это сотрудник места лишения свободы и сотрудник места содержания под стражей.

В УК РФ не дано понятие «места лишения свободы», в ней используются понятия «колония» (ст. 56 УК РФ) либо «исправительные колонии» (ст. 58 УК РФ). Уголовно-исполнительный кодекс оперирует понятием «учреждения и органы, исполняющие наказание».

Этот термин встречается лишь в заголовке ст. 73 УИК РФ («Места лишения свободы») и означает место дислокации исправительного учреждения. Поэтому использование термина «места лишения свободы» в совершенно ином контексте в ст. 321 УК РФ, на мой взгляд, является некорректным.

Кроме того, понятие «места лишения свободы» не корреспондируется ни с понятием «учреждения, обеспечивающие изоляцию от общества», содержащимся в заголовке статьи, ни, тем более, с понятием «учреждения и органы уголовно исполнительной системы», указанным в ее первой части.

Исходя из этого, на мой взгляд, в Законе речь должна идти о потерпевшем — сотруднике учреждений и органов исполнительной системы (либо, по терминологии уголовно-исполнительного законодательства,— «сотруднике уголовно-исполнительной системы»).

Согласно ст. 24 Закона РФ от 21 июля 1993 г. № 5473-1 «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» (с изм. и доп. от 15 июня 1996 г., 13 апреля 1998 г., 21 июля 1998 г.), сотрудниками уголовно-исполнительной системы признаются лица, имеющие специальные звания сотрудников уголовно-исполнительной системы.

Объективная сторона преступления характеризуется альтернативно указанными деяниями: 1) применение насилия, не опасного для жизни или здоровья, в отношении осужденного, сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей и его близких; 2) угроза применения насилия.

Характеристика первого деяния не вызывает каких-либо сложностей. Данное обстоятельство по­зволяет отличить рассматриваемое преступление от иных преступных посягательств, дезорганизующих деятельность исправительного учреж­дения. Насилие, применяемое к потерпевшему, классифицируется по степени его интенсивности на: угрозу применения насилия, насилие, не опасное для жизни или здоровья; насилие, опасное для жизни или здоро­вья. Последнее отнесено законодателем к квалифицирующему признаку преступления. Согласно постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 22 апреля 1966 г. № 31 «О судебной практике по делам о грабеже и разбое», под насилием, не опасным для жизни и здоровья, следует понимать побои, причинение легкого вреда здоровью, а также иные насильственные действия, связанные с причинением потерпевшему физической боли либо с ограничением его свободы (п. 6).

Второе деяние выражается в угрозе применения насилия. В законе отсутствует ее понятие, в литературе же высказаны различные мнения, как по ее сути, так и по соотношению с другими видами насилия, таким как психическим.

Что же касается причинения смерти, то оно не охватывается понятием насилия, опасного для жизни и здоровья. Оно требует самостоятельной квалификации. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» указывается (п. 19): «Убийство сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей либо осужденного с целью воспрепятствовать его исправлению или из мести за исполнение им общественных обязанностей, совершенное лицом, отбывающим наказание в виде лишения свободы или содержащимся под стражей, надлежит квалифицировать, помимо соответствующей части ст. 105 УК РФ, по ст. 321 УК РФ, предусматривающей ответственность за дезорганизацию нормальной деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества».

Субъективная сторона преступления характеризуется тем, что оно совершается с прямым умыслом. Целью преступления является дезор­ганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества. В отношении осужденных насилие применяется с целью воспрепятствования их исправлению. В качестве цели преступного посягательства на сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей выступает воспрепятствование в исполнении ими возло­женных на них служебных обязанностей. С этой же целью совершаются преступные посягательства на жизнь и здоровье близких родственников сотрудников указанных учреждений. Мотивом применения насилия в отношении осужденного выступает месть за оказанное им содействие администрации учреждения или органа уголовно-исполнительной сис­темы. Применение насилия в отношении сотрудника или его близких осуществляется по мотивам недовольства осуществляемой им законной служебной деятельностью. Наличие указанной цели позволяет отграни­чить рассматриваемое преступное деяние от иных насильственных пре­ступлений против личности в пенитенциарных учреждениях России и Украины.

Мотивация указанных преступных действий характеризуется осоз­нанной и активной позицией субъекта преступления. Можно выделить следующие характерные виды преступных побуждений:

1) пренебрежительное отношение к нормам социального поведения, требованиям общества в целом, а также, в частности, к требованиям ре­жима содержания, обусловленным законодательными нормами, ме­шающими осуществлению личных планов, стремлений и амбиций;

2) антагонистическое отношение к сотрудникам администрации ИУ, а также к осужденным - членам самодеятельных организаций осужденных к лишению свободы (ст. 111 УИК РФ);

3) корпоративное чувство групповой солидарности, основанное на осознании себя членом привилегированной группы, имеющей право на подавление в различных формах насилия «чужаков» - лиц с отклоняю­щимися от требований субкультурных норм и правил поведением;

4) подчинение давлению авторитета, приказу, угрозе.

Специфическую детерминанту, продуцирующую преступление, дезорганизующее деятельность учреждений России и Украины, отражает конфликтная ситуация, объясняется стремлением авторитетов преступного мира к расширению сферы своего влияния на сообщество осужденных, другую сторону, ко­торой представляют сотрудники администрации ИУ и члены самодеятельных организаций осужденных к лишению свободы.

К криминогенным факторам объективного характера, обусловли­вающим развитие конфликта, следует отнести факторы социально-экономического, организационного и организационно-технического ха­рактера.

Конфронтацию администрации пенитенциарного учреждения и неформального авторитета тюремного мира или лидирующей группировки обусловливает конфликт их противоположных интересов. Избежать его невозможно по той причине, что разнополярные интересы различных субъектов как формального, так и неформального управле­ния складываются в отношении единого предмета их деятельности - осуществления власти над сообществом осужденных, представляющим собой единый и неделимый объект управления.

Иногда поводом являются неправомерные действия администрации пенитенциарного учреждения в отношении заключенных.  

Субъектом преступления может быть любое физическое вменяемое лицо, достигшее 16-ти летнего возраста. Осужденные, отбывающие наказание в воспитательных колониях, не достигшие возраста 16-ти лет, не могут нести ответственность по рассматриваемой статье.

Личность большинства осужденных, совершивших в местах лише­ния свободы повторное преступление, дезорганизующее деятельность исправительного учреждения Украины и России, формируется в группе лиц, отрицательно относящихся к режиму содержания. Они полностью воспринимают ан­тиобщественные ценности тюремного сообщества.

Преступления, предусмотренные ч. 1 и 2 ст. 321 УК РФ и ч. 1 ст. 392 УК Украины, имеют формальный состав и считаются оконченными с момента совершения указанных в Законе действий.

Начиная с июня 2005 года и до настоящего времени, в Российской Федерации прошли около десяти крупнейших массовых акции протеста заключенных и подследственных с наступлением тяжких последствий.

Преступное деяние, предусмотренное ст. 321 УК РФ и ст. 392 УК Украины, на протяжении многого времени остается в поле зрения и научных интересов, не только ученых, но и сотрудников уголовно-исполнительной системы России и Украины. Работу пенитенциарных учреждений необходимо изучать непрерывно, с целью выработки мер по нейтрализации преступного поведения в них, и предотвращения негативных последствий, как для сотрудников, так и для самих представителей тюремной субкультуры.