Российский
университет дружбы народов, Россия
Человеческий
фактор в эпоху глобальных изменений выступает базовым ограничителем
национальной конкурентоспособности и успешного
развития экономических систем. В свою очередь возрастание роли
человеческого капитала в процессе институционализации экономического роста выдвигает
на первый план проблемы социальной мобильности населения и интенсификации его
адаптационных возможностей к рыночным изменениям в социально-экономической
среде.
В
условиях глобализации экономического роста и формирования экономики знаний, предъявляются качественно
новые «ресурсные» и «факторные» характеристики к населению как базовой основе
развития человеческого капитала. Глобальные процессы обрели со
второй половины двадцатого столетия поистине всеобщий характер, охватив все
континенты планеты, социальные слои и группы общества, различные сферы
общественной жизнедеятельности. Вполне правомерно минувший век назван «эрой
мобильной глобализации» [1]. Значимость общетеоретической
проблемы осмысления роли пространственного фактора в организации жизнедеятельности
людей в эпоху глобализации привело к появлению
более совершенных коммуникационных технологий, обеспечивающих и
усиливающих социальную мобильность населения.
Следует
отметить, что влияние глобализации на социальную мобильность населения не имеет однозначного толкования в
экономической литературе, т.к. и само понятие глобализации, имеет множество
подходов исследования и соответствующих трактовок данного понятия. Трудно не
согласится с мнением Толстых В., что «под глобализацию зачастую
«подвёрстывается» буквально все, что попадает «под руку» [2], в результате, по
мнению Сороса Дж., «глобализация» стал слишком часто употребляемым термином,
которому можно придавать самые разные значения» [3], и границы его понимания
«как оказалось, трудно определить концептуально и показать эмпирически» [4]. В итоге,
различные авторы с разной интерпретацией в зависимости от стоящих перед
ними исследовательских задач, различно расставляли акценты при изучении проблем глобалистики и
выявлении ее сущностных параметров.
Так
одни авторы рассматривают глобализацию как основную проблему, как объективную реальность, констатируя ее
«явленческие» характеристики [5], другие определяют глобализацию прежде всего
как процесс [6], третьи в глобализации
видят мегатенденции [7] или тенденции
(общего движения развития [8], синергетического историзма [9], цикличности
исторического развития) [10], четвертые определяют глобализацию как политику [11], пятые как определенный этап развития капитализма [12]. В
результате «возникает правомерный вопрос, за что же критикуют глобализацию,
если нет общего мнения, что это такое в действительности» [13].
Однако
как совершено верно указывается рядом исследователей [14] в действительности
глобализация представляет собой противоречивый и многоаспектный феномен и все
многообразие терминологических смыслов глобализации можно свести к двум крайним
подходам, первый – объективный подход, при котором подчеркиваются объективный
процесс протекания глобализации, и ее основных закономерностей, поэтому
исследователи придерживающиеся данного подхода на первый план выдвигают
проблемы предпосылок и условий социально-экономического развития,
обуславливающих протекание глобализации, ее цикличности и тенденций, а второй
подход - субъективный подход, при котором доминирующим фактором развития данного
феномена глобализации выступает человеческая деятельность, поведение
экономических субъектов, преследующих реализацию поставленных целей.
Симбиозом
двух основных подходов выступает концепция глобализации, рассматривающая глобализацию
на основе действия объективных и
естественноисторических тенденций мирового развития, которые подвержены влиянию
субъективного фактора, в заданных естественноисторических условиях и конкретных
институциональных пределах субъектов.
Так
в своей работе Чумаков А. Н. [15] полагает,
что процессы глобализации (за исключением географической, которая к 1961г.
завершилась) идут плавно, по нарастающей и с ускорением в результате
накладываясь друг на друга. Ускоряется экономическая, политическая, экологическая,
информационная, и ментальная глобализация, тогда как осознание этих явлений шло
в обратном направлении - от глобальных проблем к глобализации как целостному
явлению.
В то же время многие исследователи отмечают разрушение
целостности глобализационных процессов и усиление прямо противоположных тенденций
связанных с локальностью и региональностью действия экономического развития. Фактор включения или исключения
территорий из глобальных
экономических и информационных сетей предопределяет особенности социально-экономической
стратификации
мирового экономического пространства и углубляет региональную контрастность национального. Не
случайно в последние годы обществоведы стали широко использовать понятие «глокализация»
[16], в котором выражена неразрывность прямо противоположных процессов: глобализации и
локализации, интеграции и фрагментации. Так, У. Бек по данному поводу отмечает, что «глобально» означает во
многих местах одновременно, т. е. транслокально, поэтому глобализация - на
первый взгляд нечто громадное, внешнее, что надвигается и, в конце концов, подавляет
все остальное, - воспринимается в конкретных мелких проявлениях, на местах, на
собственной жизни, в символах культуры, отмеченных знаком «глокального» [17]. Многие
авторы под данным термином подчеркивают субъективность характера восприятия
глобализации и ее специфики протекания в локально-территориальных условиях, в
противовес непосредственно процессу глобализации как объективной
направленности.
В
результате, «локальные» действия социальной активности экономических субъектов
жизни в силу рефлексивности характера на современном этапе имеют
потенциально-глобальные последствия, и могут успешно конкурировать с влиянием
глобализационных процессов, происходящих в конкретно-региональных контекстах
протекания. Таким образом «глокализация» отражает сохранение национального
своеобразия экономического пространства, в ходе которого устанавливается
определенное равновесие, препятствующее во многом процессу гомогенизации и
уменьшения культурного и регионального разнообразия. Иначе говоря, данный
термин отражает неоднородность адаптационных механизмов социальной мобильности
человеческого капитала, имеющего различные детерминанты своего развития, как
субъективного характера - культурные ценности, знания, доход и имущественный
статус, так и объективного характера - пол, возраст, раса.
В
экономико-демографических исследованиях, посвященных проблематике социальной
мобильности обычно не изучается субъективная сторона столь сложного явления
как понятие человеческого капитала населения (например, мотивация поведения
социальной группы, процессы развития групповой солидарности
экономических субъектов, институциональный обмен культурными ценностями,
знаниями и т.д.).
Остается в тени и такие сущностные характеристики
институциональной динамики социальной мобильности населения как коллективного
действия, основанного на социально-экономических потребностях и поведенческих
стратегиях различных социальных групп. Рационализм «стратегий выживания»,
опирающийся на постулаты первичных потребностей не учитывает специфику
группового и массового социально-экономического поведения людей, с одной стороны изменяющих институциональную
среду, а с другой - приспосабливаясь к новым институциональным нормам
поведения. К тому же недостаточно учитывается влияние социальной мобильности
населения как мощного институционального фактора экономического роста.
В этой связи, следует отметить, что назрела острая
потребность сдвига в исследованиях - от описания чисто демографических
характеристик социальной мобильности населения к более глубокому объяснению
масштабов, направлений, состава мобильных потоков, а также факторов,
определяющих мотивации решений экономических субъектов о перемещении и выборе места предназначения.
Необходимо осуществить переход от
простого описания адаптационных стратегий населения к анализу форм, путей,
исследованию интеграции институциональных каналов и возможных последствий этого
процесса для общества, особенно для изменения его структуры и его институциональной
динамики. Иными словами, назрела необходимость перехода от простого описания
социальной мобильности населения к углубленному и комплексному познанию
ее институциональной природы и специфики, раскрытию закономерностей и
механизмов, их моделированию, диагностике и прогнозированию и на этой базе -
принятию адекватной государственной политики по управлению процессами
социальной мобильности населения.
Как представляется, роль интегратора междисциплинарных
научных исследований мобильных процессов в силу их многоаспектного содержания и
функций, особенностей предметного поля, а также методического арсенала и
накопленного исследовательского опыта могла бы выступать институциональная
платформа экономического анализа социальной динамики, располагающая достаточным
арсеналом аналитических методов и технологий.
Литература
1.
Сорос
Дж. Тезисы о глобализации. Вестник Европы. 2001. № 2. С. 38.
2.
Vellinga M. (ed.). The Dialectics of
Globalization. Boulder, Col. (USA), Oxford (UK): Westview Press, 2000. P. 4.348
3.
Азроянц
Э. А. Глобализация: катастрофа или путь к развитию? Современные тенденции
мирового развития и политические амбиции. М.: Новый век, 2006. С. 256, 289-292.
4.
Бек
У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма - ответы на глобализацию.
М.2001.С.40.
5.
Мегатренды
мирового развития / отв. ред. М. В. Ильин, В. Л. Иноземцев. М., 2001; Лапкин
В. В., Пантин В. И. Геоэкономическая политика и глобальная политическая
история. М., 2004.
6.
Фактически
применение термина глобализация может быть оправдано в том случае если речь
идет о процессе, тенденции и направлении общего развития см; Миронова О.А.
Солодков Г.П.Феномены изменяющегося мира и парадоксы глобализации. \Технологии
и формы международного экономического сотрудничества. Ростов н\Д .2003.С.26.
7.
Бранский
В. П., Пожарский С. Д. Глобализация и синергетическии историзм. СПб., 2004
8.
Пантин
В. И. Циклы и волны глобальной истории. Глобализация в историческом измерении.
М., 2005. С. 18.
9.
Василенко
И. В. Политическая глобалистика. М. 2000. С. 11. Зиновьев А. А. Глобальное
сверхобщество и Россия. Минск; М., 2000. С. 68. Самохвалова В. И. Метафизика
глобализации. От утопии к антиутопии // Материалы междисциплинарного семинара Клуба ученых «Глобальный мир»; вып.
11(23). М.: 2002. С. 10.
10.
«Термин
«глобализация» является метафорой, придуманной для выяснения смысла и понимания
природы и исторического этапа современного капитализма, т.к. глобализация -
это в возрастающей степени интенсивная интеграция как рынков товаров и услуг,
так и капиталов».См: Самохвалова В.И.Метафизика глобализации. От утопии к
антиутопии // Материалы
междисциплинарного семинара Клуба ученых «Глобальный мир»; вып. 11(23).
М.: 2002. С. 10.
11.
Удовик
С. Л. Глобализация: семиотические подходы. М., 2006. С. 350-351.
12. Уткин А. И. Глобализация: процесс и
осмысление. М., 2004. С. 9.
13.
Castles S., Miller MJ. The Age of Migration: International Population
Movements in the Modern World. London,
Maemillan, 1996.
14.
Толстых
В. И. Глобальные вызовы и поиски ответа: социокультурный аспект // Грани
глобализации. Трудные вопросы современного развития. М., 2003. С. 375.
15.
Чумаков
А. Н. Исторический процесс в категориях «культура», «цивилизация»,
«глобализация» // Материалы междисциплинарного семинара Клуба ученых
«Глобальный мир». Выпуск 3(26). М., 2005
16.
Термин ввел Р.
Робертсон относит начало первой стадии
глокализации к XV веку. Однако процессы, типологически сходные с глокализацией
глобализацией, происходили приблизительно с III в. до н.э. — в эллинистических
государствах с их синкретическими культурами и общим языком-койне, а также в
Римской империи. Robertson R. Glocalization: Time-Space and Homogeneity-Heterogeneity //
Global Modernities / Ed. by M. Featherstone, S. Lash, R. Robertson. L., 1995.
17.
Бек У. Что такое
глобализация? / Пер. с нем. А. Григорьева и В. Седельника. М., 2004