Образ «оси Берлин-Рим» в нацистской пропаганде. 1936-1939 гг.

Свечникова С.В.

Образ «оси Берлин-Рим» в нацистской пропаганде. 1936-1939 гг.

Подготовка Германии к началу Второй мировой войны поставила перед нацистской пропагандистской машиной задачу создания «образа друга» – фашистской Италии. Он был призван убедить немцев в том, что у них есть сильный союзник, и они не будут воевать в одиночестве. Внедрение положительного образа «оси» было сложной задачей из-за негативных представлений об Италии у немецкого общества. Потенциальный фашистский собрат рядовым немцам помнился скорее предательством Тройственного союза в годы Первой мировой войны, притеснением немецкой общины Южного Тироля и противодействием аншлюсу в середине 30-х гг. Поэтому перед нацистами стояла весьма сложная задача. Но к тому времени пропагандистская машина Третьего рейха уже имела в своем распоряжении необходимые средства для проведения столь массированной пропагандистской акции.

В создании позитивного образа самой «оси» и итальянского союзника в сознании немецкого общества можно выделить ряд основных направлений. Во-первых, пропаганда активно тиражировала идею, что вся внешняя политика Италии служит только «оси», а, следовательно, германским интересам. Особо стоит отметить, что в тот период немецкий был дополнен этим полюбившимся пропагандистам термином «ось», а вот выражение «итало-германские отношения» практически не использовалось. Введением в постоянное употребление одного этого термина пропагандистам сразу удалось придать итало-германским отношениям статус «особых». Так «ось Берлин-Рим» в одной из статей получила название «оси духа», соединившей две нации в «неодолимый блок», являющий собой «единство мира политики и мира духа»[1]. В целом, в описании итало-германского сотрудничества пресса предпочитала передавать именно дух отношений, используя громкие, лозунговые фразы вроде цитировавшихся «Deutsche Allgemeine Zeitung» слов Муссолини «Кто против Берлина, тот и против Рима!»[2].

В 1937 г. Германия приветствовала вступление Италии в Антикоминтерновский пакт, так что много писалось о борьбе Италии и Германии с большевизмом (и большевизма против них). Альфред Розенберг даже заявлял, что с открытием совместного фронта против большевизма, особенно упрочившегося в последние годы в Испании, «по-видимому закончилась вечная борьба германцев и римлян»[3].

Одним из самых важных пунктов дипломатических отношений двух стран стало решение австрийского вопроса – аншлюс. Как известно, Муссолини в 1936 г. дал свое согласие на присоединение Австрии. В марте 1938 г. Гитлер наконец-то осуществил эту давнюю немецкую внешнеполитическую мечту. Министерство пропаганды велело крайне торжественно освещать итальянскую позицию, так как Италия «доказала верность, надежность и понимание… это ощущает немецкий народ и это должно быть четко выражено в комментариях»[4].

Газеты писали, что Италия приветствовала аншлюс Австрии, так как понимала, что единая граница с Германией не может представлять для нее опасности, а может значить лишь обретение верного друга уже в непосредственной близости[5]. Более того, нацистская пропаганда цинично утверждала, что Италия, которая всегда прислушивалась к мнению австрийского народа и выступала его защитником в периоды германской слабости (!), была очень рада приветствовать воплощение немецких мечтаний о единении давно разорванных частей империи[6].

Таким образом, между союзниками не оставалось более спорных вопросов, кроме одного – южнотирольского. Но здесь нацистская пропаганда пошла по самому легкому пути – пути полного запрета напоминаний о Южном Тироле. Это продолжалось вплоть до осени 1939 г., когда Гитлер совершил для укрепления итало-германского союза беспрецедентный поступок − полное переселение в Германию южнотирольской общины.

Большое внимание пропагандисты уделили позиции Италии в ходе Мюнхенского кризиса. Они сумели представить дуче как мирового лидера, который не просто разрешил проблему, но разрешил ее в интересах Германии. Министерство пропаганды распорядилось в сообщениях о ходе конференции посвящать «особенно сердечные слова Муссолини, вернейшему другу Германии» и прокомментировать речь Муссолини следующим образом: «вся Германия с радостью и благодарностью воспринимает верность Италии»[7].

Осенью 1938 г. новым поводом для превознесения образа «оси» стало заключение между Италией и Германией соглашения по культурному сотрудничеству. Хотя его разработка сопровождалась большими трудностями, газеты, строго следуя указаниям, написали, что данное соглашение является «единственном в своем роде», что мир не видел ранее свидетельств подобного согласия между народами[8] (хотя в реальности еще в 1936 г. было подписано подобное соглашение с Венгрией, а немного позднее – с Японией).

Апофеозом освещения отношений двух стран стали сообщения о подписании немецко-итальянского союзного договора – Стального пакта. Здесь присутствовал полный набор всех пропагандистских приемов: подробно описывалась праздничная обстановка подписания договора, присутствовавшие лица и в итоге провозглашалось создание «нерушимого блока силы, воли и интересов»[9] между Италией и Германией. В честь этого события в Берлине Геббельс также развесил плакаты, провозглашавшие: «Могущественный друг стоит на стороне немецкого народа – фашистская Италия», «Да здравствует итальянский народ и его дуче Бенито Муссолини!» и «Да здравствует наш немецкий народ и наш фюрер Адольф Гитлер!»[10].

Как последнее доказательство дружбы немецкая пресса преподнесла итальянскую реакцию на пакт Молотова-Рибббентропа. По утверждению «Оberhessische Presse» итальянцы расценили договор как «победу «оси» и ошеломляющий удар по политике окружения» и проявили полное понимание[11].

В поле зрения нацистских пропагандистов, конечно, регулярно попадали и итальянские внешнеполитические акции, не имевшие отношения к итало-германскому союзу, но они в обязательном порядке подчинялись идеалам «оси» и описывались с точки зрения соответствия целям германской программы экспансии. Таким образом, «ось» преподносилась немецкому обществу как уникальный дипломатический феномен нерушимой дружбы двух фашистских народов, в рамках которого Италия пламенно и непрерывно отстаивает германские интересы.

Во-вторых, нацистская пропаганда неустанно доказывала немцам, что Италия – верный фашистский друг, а «ось» имеет не только внешнеполитическое измерение, но и идеологическое фашистское (партийное и культурное сотрудничество, сотрудничество молодежных и рабочих организаций, и т.д.), что также доказывает ее прочность.

Основная роль в создании подобной идеи принадлежала доктору Геббельсу, который вслед за фюрером считал, что итало-германское сотрудничество должно охватывать все сферы жизни германского народа и государства. На данном направлении одним из главных пропагандистских средств стали массовые мероприятия. В это время количество официальных визитов представителей двух стран и массовых фашистско-нацистские встреч настолько возросло, что Й. Петерсен использовал для их характеристики термин «изобилие»[12]. Кроме того, обо всех встречах сообщалось в СМИ, так что одно мероприятие имело двойной эффект.

Особое внимание органы пропаганды уделяли обычно встречам смешанного характера, позволяющим говорить о визитах популярных политических деятелей и одновременно о сотрудничестве двух народов. Этим целям больше всего отвечали сотрудничество рабочих и молодежных организаций. Министерство пропаганды неизменно обращало на них внимание прессы. Например, на визит фашистского молодежного лидера Риччи в мае 1937 г. последовало восемь указаний, смысл которых сводился к «большему пропагандированию»[13]. Особенно помпезную статью опубликовал «Der Angriff», сообщив о приеме Риччи фюрером и об итальянском сюрпризе – исполнению 1 мая под окнами рейхсканцелярии хором железнодорожников из Болоньи германского гимна, нацистской песни «Хорст Вессель» и итальянского фашистского гимна «Джиовенецца»[14].

Для достижения большего пропагандистского эффекта торжественно обставлялись внешне не слишком примечательные события. Первый показательный случай – премьера в Германии в апреле 1937 г. итальянского фильма «Марио», повествовавшего о героической борьбе юного фашиста[15]. Торжественно было подготовлено и открытие выставки «Итальянское искусство с 1800 г. вплоть до современности»[16]. Пиком театрализованных представлений стали встречи на высшем уровне: визит Муссолини в Германию в сентябре 1937 г. и поездка Гитлера в Италию в мае 1938 г.

Таким образом, нацистская пропаганда постоянно доказывала, что «ось» не только международный, но и идеологический феномен, и ее прочность определяется не переменчивыми государственными интересами, а мировоззренческим родством фашизма и национал-социализма.

Третьим фактором, доказывавшим крепость итало-германского союза, стала дружба двух диктаторов. Нацистская пропаганда неустанно подчеркивала, что Бенито Муссолини – верный друг Адольфа Гитлера, который его никогда не предаст.

Дружба, связывавшая двух вождей, вообще рассматривалась как фактор, положивший начало «оси» и как прекрасный образец сердечных отношений между фашизмом и национал-социализмом[17]. Таким образом, пропагандисты пытались улучшить представления об Италии, опираясь на культ фюрера. Доверие, которое нация питала к Адольфу Гитлеру, должно было автоматически распространиться на единственного человека, которого пропаганда называла «другом» фюрера (больше друзей у него не было!).

Например, важное доказательство дружбы двух диктаторов было предоставлено в 1939 г. Гитлер, планируя глобальную перестройку Берлина, принял решение о присвоении имени Муссолини берлинскому вокзалу, на который тот прибыл во время визита и примыкающим к нему площади и улице. Эта площадь и эта улица на тот момент носили имя самого Адольфа Гитлера[18]! Фюрер лично создал эскиз памятника Муссолини, который должен был быть установлен на площади[19].

Неустанные повторы пропагандистского штампа о дружбе фюрера и дуче были настолько массированными, что его в практически одинаковых выражениях «хором» повторяют в своих воспоминаниях современники. Как «друга фюрера» описывают Муссолини в своем дневнике берлинские мальчики[20], точно такую же дефиницию содержат воспоминания О. Скорцени, «спасителя» дуче[21].

Надо отметить, что данная идея была действительно удачной находкой. Отношение Гитлера к дуче и Италии внушало немцам уважение, симпатию и уверенность, что в фашистах есть что-то хорошее, если фюрер так верит им.

Именно эти идеи определяли пропагандистский образ «оси». В итоге с помощью массированного пропагандистского воздействия данный положительный образ был создан. Немцы еще продолжали сомневаться в позитивных качествах итальянской нации, но в том, что фашистская Италия верный партнер нацистской Германии сомнений не было.

[2] BArch. NS 43/390. Bl. 140. Deutsche Allgemeine Zeitung. 21.08.37.

[3] Rosenberg A. Neugeburt Europas als werdende Geschichte. Halle/Saale, 1939. S. 13–14.

[4] NS–Presseanweisungen der Vorkriegszeit. Edition und Dokumentation. Muenchen, 1984−2001. Bd. 6/I. 1938. S. 264.

[7] NS–Presseanweisungen der Vorkriegszeit. Bd. 6/III. 1938. S. 888, 909.

[10] Deutschland–Berichte der Sozialdemokratischen Partei Deutschlands (Sopade). Frankfurt/M., 1980. Bd. 6. 1939. S. 579.

[12] Petersen J. Vorspiel zu «Stahlpakt» und Kriegsallianz: Das deutsch-italienische Kulturabkommen vom 23. Nowember 1938//Vierteljahresheft fuer Zeitgeschichte. Bd. 36. 1988. S. 48.

[13] NS–Presseanweisungen der Vorkriegszeit. Bd. 5/II. 1937. S. 481, 482, 487, 490, 492, 497, 508, 521.

[14] РГВА. Ф. 1363. Оп. 6. Д. 15. Л. 256. Der Angriff. 03.05.37.

[16] NS–Presseanweisungen der Vorkriegszeit. Bd. 5/II. 1937. S. 870, 990.

[19] Thomae O. Der Propaganda–Maschinerie. Bildende Kunst und Oeffentlichkeitsarbeit im Dritten Reich. Berlin, 1978. S. 146.

[20] Borkowski D. Wer weiss, ob wir uns wiedersehen. Erinnerungen einer Berliner Jugend. Berlin, 1990. S. 52. Engelmann B. Im Gleichschritt marsch. Wie wir die Nazizeit erleben. 1933–1939. Muenchen, 1982. S. 308.

[21] Скорцени О. О. Диверсия – мое ремесло. Смоленск, 2001. С. 57.