Аспирант Соколовская М.А.

Воронежский государственный педагогический университет

Роль человека в создании истории Дж. Барнсом (на примере рассказа «Краткая история парикмахерского дела»).

Джулиан Патрик Барнс (1946 г.) –один из лучших современных прозаиков Великобритании, для которого характерен неординарный взгляд на историю. Писателем был выбран тот путь, «который ставит под сомнение наивные представления репрезентации <…>, появляется чтобы сосуществовать и напряженно работать»² с другими взглядами на историю.

История, которая создается в произведениях Дж. Барнса, не пытается подчинить рассказ авторитарным законам изображения, но обозначает: «вы верите тому, чему хотите верить, и не любите пересматривать свои взгляды»⁵. Безоговорочное доверие к метарассказам – почва для возникновения стойких заблуждений. Поэтому вариативность прошлого оказывается одной из основных черт истории Дж. Барнса. Несколько субъективных мнений «рядовых эпохи» дают более полную картину мира, чем предлагают великие мира сего, пишущие историю.

В небольшом рассказе «Краткая история парикмахерского дела» (1997 г.) мы слышим голос типичного «рядового эпохи». Те, кто знаком с творчеством Дж. Барнса, могут предположить, что судить по названию о произведении не приходится: часто автор с иронией подходит к заглавию текста. Вопреки ожиданиям, мы читаем не о развитии искусства цирюльников, но биографию простого человека Грегори Картрайта, который связан с парикмахерским делом только тем, что на протяжении всей жизни приходит подстригать волосы. По Дж. Барнсу, именно эта частная история – лучшее средство для создания общей картины всего дела. Читатель берет во внимание не историю парикмахерского дела на протяжении веков, а изменение отношения к нему одного человека на протяжении личностного развития. Так как базовым принципом, на котором построены практически все произведения Дж. Барнса, является недоверие к метарассказам, - значимость для него научного дискурса снижается, и, соответственно, он и реализует практически все эстетические установки постмодернизма. На первый план выдвигается рассказывание маленьких историй, существующих в ризоматических отношениях равноправия. Вспомним, повествование романа «История мира в 10 с ½ главах» (1989), где повествователи меняются в каждой главе, и читатель существует только в поле знаний тех или иных героев, тем не менее в совокупности все эти разрозненные фрагменты складываются в специфическую историю всего мира, происходит самостоятельное переосмысление исторических событий каждым героем. То есть, по Дж. Барнсу, субъективность повествования – единственно возможная форма фиксации истории при отсутствия объективной истины.

Повествование в «Краткой истории парикмахерского дела» ведется от первого лица в разговорном стиле. Это важная черта барнсовских текстов – он выступает против обезличенного изображения. По Ж.-Ф. Бодрияру, в современном мире симулякры вместе с историей ликвидируют нас самих, и чтобы этого не произошло, необходимо воспринимать явления жизни, не абстрагируясь от естественных связей.

Рассказ разделен на три части, соответствующие жизненным этапам героя и характеризуются изменениями отношения к стрижке волос. Цикличность повседневных ритуалов – та константа, от которой история уйти не может. С детства Грегори, как и многие дети, относился к походу в парикмахерскую, как к пытке, а к парикмахерам – как к психам, которые мечтают отрезать кусочек уха. В каждом слове и жесте видел угрозу своему спокойствию. Для замкнутого мальчика было характерно восприятие мира «Свой – Чужой», и поэтому любого, вторгающегося на личную территорию, он воспринимал как извращенца. Во второй части Грегори взрослеет и уже приходит делать модельную стрижку, которая нравится любимой девушке. Страх во время этого «дела» теперь выражается в раздражительности, намеренной грубости и высокомерном отношении как к парикмахеру, так и к системе социальных отношений «хозяин - слуга». В третьей части Грегори уже около пятидесяти лет, и он научился делать вид вежливой заинтересованности в разговоре со своим парикмахером в салоне. Может сказать «не надо», когда подносят зеркало посмотреть затылок, - он ведь с детства не видел в этом смысла. Потому что теперь ему все равно, он просто безразличен. По остроумному замечанию автора, «маленьким триумфом» зрелого возраста можно назвать то, что он изжил страх перед религией и парикмахерами.

Жизнь в призме повседневного ритуала не выглядит децентричной и сохраняет постоянство, в то время как мелькают события, великим людям приходят на смену другие великие, а даты сменяют даты. То есть предмет изображения истории – это временное, преходящее, не стоящее внимание. В то время как повседневность таит в себе чуть ли не суть мирового устройства.

Сведения о парикмахерском деле могут появиться в мыслях главного героя, когда он сравнивает старину и современность, описывая запомнившиеся детали. Благодаря фиксированной внутренней фокализации вся информация, которую получает читатель, отбирается по субъективному желанию героя, или если быть точнее, в связи со спецификой его мышления и особенностями памяти. То, на что Грегори обращает внимание, и есть фрагмент общей правды об парикмахерском деле, хотя правд этих и может существовать не меньше, чем людей, которые периодически обращаются к парикмахеру, выбирают себе профессию цирюльника или пишут научные трактаты о развитии этого ремесла.

«Краткая история парикмахерского дела» являет собой пример создания истории, которая, не претендуя на объективность и преподнесенная опосредовано, становится переосмыслением роли исторического дискурса как такового. Наряду с ведущими произведениями Дж. Барнса, в этом рассказе поставлен вопрос, дающий вектор основному направлению мысли автора, ответ на вопрос: каким образом возможно фиксировать прошедший момент?

ЛИТЕРАТУРА

¹Hutcheon L. History and/as Intertext / L. Hutcheon // Ottawa : University of Ottawa Press, 1987. - P. 170.

²Барнс Дж. История мира в 10 с ½ главах. – М.: Аст-Люкс, 2005. – с. 266.