Философия/4. Философия культуры

К.культурол. Кошкарова Ю.А.

Филиал Академии маркетинга и социально-информационных

технологий – ИМСИТ (г.Краснодар) в г.Новороссийске, Россия

Архетипический образ как основа формирования

ментальности

Понятие «архетип» является одним из важнейших в исследовании ментальности. К нему обращаются многие исследователи – гуманитарии, понимая под архетипом некий устойчивый образ, присутствующий и повсеместно возникающий в индивидуальном сознании, оказывающий значительное влияние на сознательную деятельность человека.

Понятие «архетип» было введено К.Г. Юнгом в 1919 г. в статье «Инстинкт и бессознательное». К.Г. Юнг стремился открыть единицы воздействия, которые обусловливают и определяют поведение и переживания, как человечества в целом, так и отдельного индивидуума. К.Г. Юнг определяет понятие «архетип» следующим образом: «Архетип представляет то бессознательное содержание, которое изменяется, становясь осознанным и воспринятым; оно претерпевает изменения под влиянием того индивидуального сознания, на поверхности которого оно возникает», «архетип сам по себе является гипотетическим, недоступным созерцанию образом» [6]. То есть, в чистом виде архетип не входит в сознание, он всегда соединяется с личным опытом, и только в комплексе с ним подвергается сознательной обработке. В связи с этим сам Юнг отмечал необходимость различия понятий «архетип» и «архетипическое представление».

Наиболее близкими к содержанию архетипа являются «архетипические образы», по сути, образы сознания, проявляющиеся в сновидениях, галлюцинациях, мистических видениях, то есть при минимальной сознательной обработке. А.В. Квакин отмечает, что образ – это своеобразная копия, «в нем мы узнаем оригинал как индивидуальное явление, а не прочитываем некоторое сообщение», образ обладает универсальной природой, поскольку может быть истолкован любым человеком. Образ создается сенсорно-перцептивным отражением внешних объектов, при этом архетип не является отражением внешнего мира, он представляет «часть образа, свободную от предметного содержания и функции отражения», архетип – это первообраз, проявляющийся через образы и символы, которые представляют собой «архаические образы, независимые от внешнего восприятия» [1].

Исходя из вышесказанного, отметим, что необходимо дифференцировать понятия «архетип» и «архетипический образ». Так, архетипический образ может восприниматься человеком, он обнаруживается в зависимости от состояния сознания в данный момент, то есть, связан с сопоставлением, возникающим в результате самодеятельности бессознательного и современным состоянием сознания, которое пробуждается под влиянием ассоциаций с событиями окружающей среды. Архетипический образ – это часть образа, независимая от внешнего восприятия, в которой проявляется архетип.

В настоящее время особый интерес представляет вопрос о соотнесении понятий «ментальность» и «архетип».

В.А. Чудинов предполагает, что «менталитет есть и архетип, и продукт его осмысления», при этом процесс «осмысления архетипа» может сопровождаться конфликтом рационального с подсознательным и иррациональным [4]. Подобный подход, на наш взгляд, приводит к ошибке в виде подмены понятий, поскольку, частично отождествляя понятия, исследователь делает вывод о связи архетипа с определенным этносом и определенной эпохой.

На наш взгляд, гораздо ближе к истине Е.С. Элбакян, справедливо указывающая на связь ментальности с пространственно-временными и социокультурными рамками и на всеобщий, вневременной характер архетипа. Исследователь определяет ментальность как «исторически переработанные архетипические представления, через призму которых происходит восприятие основных аспектов реальности» [5] и отмечает, что рассмотрение ментальных особенностей сознания различных социальных групп, позволяет проникнуть в глубинный, «скрытый» за идеологией, устойчивый, в большинстве случаев неизменный, слой общественного сознания. Свое архетипическое содержание ментальность выражает через определенный культурный код, то есть посредством культуры.

В.М. Сторчак определяет архетип как структурообразующую единицу, служащую каркасом, психическим вектором социокультурного развития, а ментальность рассматривает как формообразующую единицу, придающую архетипическому содержанию качественную характеристику [3]. Оба термина исследователь рассматривает как диалектически взаимосвязанные: определяя архетип через понятия «абстрактное», «сущность», «содержание», а ментальность, соответственно, через понятия «конкретное», «явление», «форма».

Проблеме выявления взаимосвязи понятий «ментальность» и «архетип» посвящена работа А.В. Квакина «Архетип и ментальность в контексте истории», в которой он, опираясь на позиции теоретиков психоаналитического направления исторической психологии, приходит к выводу о первичности архетипа, на основании чего конструирует следующую схему реализации архетипа и ментальности: уровень ментальности – это человек, его потребности, реализуемые в ходе социализации, посредством культуры, в которой изначально заложены базовые ценности как отражение «издревле выработанного архетипа», существующего в человеческом бессознательном на основе «базовых человеческих ощущений» [1]. Исходя из данной схемы, А.В. Квакин формулирует определение ментальности через категорию «архетип» следующим образом: «Ментальность – это не что иное, как способ жить в социуме, основываясь на ценностях, отражающих архетип».

По мнению Е.М. Мелетинского, юнговские архетипы представляют собой, в основном, образы, реже сюжеты, причем особенно важно, что все они выражают ступени процесса «индивидуализации», т.е. постепенного выделения из коллективного бессознательного индивидуального сознания до полной гармонизации обоих начал в конце жизни (т.е. «индивидуальное сознание и коллективное бессознательное практически противостоят друг другу, и индивидуальная сфера психики стремится вырваться из тени коллективного бессознательного») [2].

Итак, архетипы присущи бессознательному человека изначально, генетически, всем людям в целом и каждому человеку в отдельности. Архетипы в качестве единиц воздействия являются вневременными, вечно существующими образами и регуляторами первичной человеческой натуры. При этом в чистом виде архетип не входит в сознание, он всегда соединяется с личным опытом, и только в комплексе с ним подвергается сознательной обработке.

Реализации архетипа и ментальности осуществляется на основе базовых человеческих эмоций, которые составляют основу архетипов: через архетипические образы они входят в культуру и реализуются в ходе социализации в виде потребностей человека, отражающих ментальность. Архетипический образ – это часть образа, независимая от внешнего восприятия, в которой узнается архетип. Трансформация архетипа в образ реализуется через мифотворчество, создание тайных учений или сказок.

Теоретически число архетипов неограниченно, поскольку архетипические модели способны на бесчисленное количество вариаций. Архетипы оказывают активизирующее влияние на эмоции, побуждают жить без ограничений, без ориентации на реальность, волю. При этом присутствие архетипа в жизни способствует более глубокой связи с коллективным, историческим опытом. С развитием сознания, появлением более сложных идеологических систем в процессе трансформации и постоянного наслоения более поздних архетипических образов, происходит постепенный разрыв видимой связи новых символов с древнейшими архетипами коллективного бессознательного.

Литература:

1. Квакин, А.В. Архетип и ментальность в контексте истории [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.kvakin.ru

2. Мелетинский, Е.М. Аналитическая психология и проблема происхождения архетипических сюжетов // Бессознательное. Сборник.- Новочеркасск, 1994. С. 160.

3. Сторчак, В.М. Архетип и ментальность в контексте религиоведения. Дисс. … канд. филос. наук. – М., 1997. С.96, 97.

4. Чудинов, В.А. Цивилизация: менталитет, архетип, природа // Материалы к IV Международной Кондратьевской конференции. 15-16 мая 2001 года. Международный фонд Кондратьева.– М., 2002. С.209-210.

5. Элбакян, Е.С. Российская интеллигенция: ментальность и архетип [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://ni-journal.ru

6. Юнг, К.Г. Об архетипах коллективного бессознательного // Архетип и символ. – М., 1991. С.97