К.ю.н. Тищенко Е.В.

Южный Федеральный Университет, Россия

Уголовное право и современная репродуктивная политика РФ.

Охрана здоровья населения, в том числе и мерами уголовно-правового воздействия является одним из важных направлений социальной политики Российской Федерации на современном этапе её развития. Считаем, что базовой составляющей данного процесса является охрана репродуктивного здоровья.

Репродуктивное здоровье и репродуктивные права - это сравнительно новые аспекты демографической политики РФ. Они связаны с таким понятием как естественное движение населения, под которым понимается изменение численности население данной территории в результате взаимодействия рождаемости и смертности. Статистика естественного движения населения в нашей стране основывается на обязательной текущей информации о рождениях, смертях, браках, разводах. Так в начале 2000-х годов рождаемость в России достигла катастрофически низкого уровня, к 2010 - немного повысилась и её суммарный коэффициент составил 1,6.

Однако рождаемость в России не достигает уровня, необходимого для простого воспроизводства населения (необходим суммарный коэффициент рождаемости 2,11—2,15). Показатель смертности в 2010 чуть снизился по сравнению с предыдущими годами, но показатель смертности над рождаемостью составил более 30%, что указывает на пребывание России в режиме депопуляции. В данном аспекте исключительное значение в характеристики демографических процессов и здоровья населения приобретает показатель младенческой смертности. Не случайно ВОЗ определяет этот показатель как ключевой в оценке состояния здоровья. Показатель младенческой смертности, несмотря на его снижение с 18 на 1000 родившихся живыми в 1992 году до 10,2 в 2006 году, примерно в 2 раза выше, чем в развитых европейских странах]. По словам Голиковой Т. А., за 11 месяцев 2010 года снижение показателя младенческой смертности отмечается в 56 регионах страны, из них в 44 этот показатель ниже среднероссийского. Однако некоторые исследователи темы репродуктивного здоровья считают, что официальная статистика младенческой смертности в России не соответствует действительности и существенна занижена. Так согласно действующему законодательству РФ перинатальный период начинается не с 22-й недели беременности и веса плода 500 г, а с 28-й и 1000 г. Ребенка весом до 1000 г, умершего в первую неделю жизни, не регистрируют в ЗАГСе, он не попадает в статистику. Нет даже закона, обязывающего медиков бороться за жизнь таких детей. По действующим в России законам дети, появившиеся на свет с 22 по 28 неделю беременности и весящие меньше 1000 г. считаются поздними выкидышами. За их жизнь никто не несет ответственности. В ЗАГСе регистрируют только проживших дольше недели. Подобная практика противоречит подписанной Россией Конвенции о правах ребенка, в которой сказано: "Ребенок регистрируется сразу же после рождения и с момента рождения имеет право на имя и на приобретение гражданства". Таким образом, с юридической точки зрения, так называемые «недоношенные дети» не имеют элементарных гражданских прав, даже права на медицинскую помощь. В рамках обязательного медицинского страхования средства выделяются только на зарегистрированных граждан - например, на роженицу. А неучтенного ребенка де-юре просто не существует. К тому же необходимо учитывать практику, когда для улучшения статистики врачи иногда просто "переводят" детей из пограничной группы в 1000 - 1200 г, в нижнюю бесправную категорию, что придает латентный характер младенческой смертности.

Согласно Концепции демографической политики Российской Федерации на период до 2025 на рождаемость в РФ отрицательно влияют: низкий денежный доход многих семей, отсутствие нормальных жилищных условий, современная структура семьи (ориентация на малодетность, увеличение числа неполных семей), тяжелый физический труд значительной части работающих женщин (около 15 процентов), условия труда, не отвечающие санитарно-гигиеническим нормам, а так же низкий уровень репродуктивного здоровья, высокое число прерываний беременности (абортов).

Следует заметить, что репродуктивное здоровье и репродуктивные права - это сфера, которая затрагивают самые интимные и личные стороны жизни человека. Такие, как сексуальность, половая жизнь и репродуктивное поведение. Они касаются таких вопросов, которые оказывают определяющее влияние на взаимоотношения членов семьи и понимание ими своей роли в семье. Осуществление этих прав также связанно с положением женщин и расширением их прав и возможностей. Правовые основы репродуктивной политики определены ФЗ «Основы законодательства об охране здоровья граждан РФ», который содержит Раздел VII. Медицинская деятельность по планированию семьи и регулированию репродуктивной функции человека. Считаем, что действующая редакция ограничивает репродуктивные права человека, поскольку предусматривает только три статьи: Искусственное оплодотворение и имплантация эмбриона (Статья 35), Искусственное прерывание беременности (Статья 36), Медицинская стерилизация (Статья 37), игнорируя такие важные права как: права семьи, права беременной женщины, права на использование репродуктивных технологий, не раскрывает понятие рождаемости. Очевидно, что назрела необходимость совершенствования законодательства РФ в сфере обеспечения репродуктивного здоровья граждан. В этой связи можно определить следующие перспективы развития уголовно-правового воздействия:

1. Правовое регулирование искусственного прерывания беременности и медицинской стерилизации.

Более половины случаев вторичного бесплодия у женщин обусловлено заболеваниями после искусственного прерывания беременности. Как правило, осложнения беременности почти в 2 раза чаще наблюдается у женщин, имеющих в анамнезе аборт. Общее число осложнений после аборта у первобеременных превышает 45 %. Из 4 женщин, прервавших первую беременность, практически здоровой остается 1, у половины выявляются нарушения репродуктивной функции (бесплодие – 35 %, невынашевание – 15,0 %), в 10,0% - отмечаются воспалительные заболевания.

Разрешение или запрет на аборт рассматривается под углом многих конституционных прав: на жизнь, на личную неприкосновенность, на охрану здоровья. В соответствии со ст. 36 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан, каждая женщина имеет право самостоятельно решать вопрос о материнстве. Искусственное прерывание беременности проводится по желанию женщины при сроке беременности до 12 недель, по социальным показаниям (смерть мужа, беременность в результате изнасилования и т.д.) - при сроке беременности до 22 недель, а при наличии медицинских показаний (ВИЧ-инфекция, угроза жизни и т.п.) и согласия женщины - независимо от срока беременности. Незаконное проведение искусственного прерывания беременности влечет за собой уголовную ответственность, установленную законодательством Российской Федерации. Однако ст. 123 УК РФ ограничивается установлением уголовной ответственности за производство аборта лицом, не имеющим высшего медицинского образования соответствующего профиля. В медицинской литературе под абортом понимается не только искусственное, но и самопроизвольное прерывание беременности, а само понятие «аборт» отличается от понятия «преждевременные роды». Если под абортом понимается прерывание беременности до наступления 22-недельного срока, то ее прерывание после этого срока уже оценивается как преждевременные роды. В научной уголовно-правовой литературе возникают предложения о корректировки пределов уголовной ответственности в данной сфере. Некоторые ученые предлагают полную декриминализацию состава, предусмотренного ст. 123 УК РФ. Так, В. Панкратов считает, что право на здоровье не является обязанностью. Кроме того: «… именно женщина, ожидающая ребенка, а никто-ни будь иной способна решить, что ей делать с беременностью: рожать или прерывать её. И если женщина по каким-то причинам решит прервать свою беременность, то только она обладает правом выбора – к кому обратиться за помощью». Сложно согласиться с подопбной позицией. Другое дело, что статья 123 УК РФ практически не применяется на практике. Ростовским областным Судом за период 2005-2009 в производстве находилось только одно уголовное дело. Более рациональным представляется мнение ученых, которые предлагают предусмотреть уголовную ответственность за нарушение порядка производства аборта, хотя и лицом, имеющим право на его осуществление. Данная позиция основана на медицинском праве - медицинские источники определяют аборт как "произведенный лицом, не имеющим врачебного звания, а также хотя и произведенный врачом, но без надлежащим образом оформленных медицинских показаний, или при наличии последних, но вне больниц или специальных лечебных заведений. В научной литературе можно встретить и иное предложение - о выделении в самостоятельный состав преступления незаконное производство преждевременных родов. Данная точка зрения основана на том, что степень вины виновного в незаконном производстве преждевременных родов выше, чем виновного в незаконном аборте. Думаем, что подобное расширение уголовно-правового воздействия не панацея решения задач по сокращению уровня материнской и младенческой смертности, укреплению репродуктивного здоровья населения. На наш взгляд намного эффективнее смещение уголовно-правового акцента на разрешения проблем ненадлежащее врачевание при родовспоможении. Криминологический интерес вызывает и качественное различие характера общественной опасности прерывания беременности, связанное с гибелью плода и рождением жизнеспособного плода. Врачебной и юридической практике известны случаи, когда в результате криминального вмешательства в организм беременной женщины плод рождался живым и при создании необходимых условий его жизнь могла быть сохранена. Расширение критериев новорожденности ставит по-новому проблему определения момента начала жизни и момента её уголовно-правовой охраны.

Статья 37 Основ об охране здоровья граждан РФ так же содержит норму об установлении уголовной ответственности за незаконное проведение медицинской стерилизации. УК РФ индифферентен к данной медицинской норме. Представляется, что в будущем данное противоречие найдет свое разрешение на законодательном уровне.

2. Вопросы охраны эмбриона.

Научные исследования биологической сущности человеческого эмбриона ясно доказывают, что с момента зачатия, человеческий эмбрион имеет в наличии все характеристики человеческого индивидуума: новую, специфическую биологическую сущность, со своей программой жизни и развития, внутренний динамизм, который направлен на постепенное развитие вплоть до формирования взрослого человека. Он существует в виде независимого организма, то есть организованного биологического единства, который действует и размножается в строго определенном порядке. Н. И. Беседкина указывает, что плод обладает особым онтологическим статусом: он – «потенциальный человек». Его природа преимущественно биологическая, а в социальном отношении он то, на что в нормальных условиях должна быть направлена забота и юридическое отношение к статусу эмбриона в нашей стране. Так, в России, на сегодняшний день законодатель, не признавая зачатого ребенка субъектом права, тем не менее, закрепляет положения, направленные на защиту его интересов: согласно ГК РФ наследниками могут быть, в том числе дети наследователя, зачатые при его жизни и родившимися живыми после его смерти, и до рождения не предполагается совершения каких-либо действий в отношении имущества, которое должно принадлежать в будущем родившемуся наследнику.

Развитию правоохранительной деятельности в отношении эмбриона человека способствуют некоторые международные документы. Например, Декларация прав ребенка, принятая Резолюцией 1386 (XIV) Генеральной Ассамблеей ООН от 20 ноября 1959 г., в Преамбуле подчеркивается, что «ребенок, в виду его физической и умственной незрелости, нуждается в специальной охране и заботе, включая надлежащую правовую защиту, как до, так и после рождения». Аналогичную формулировку использует и Конвенция о правах ребенка 1989 г. в своей Преамбуле. Проект нового закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» производит попытку впервые на законодательном уровне дать определение понятию «рождение ребенка». Статья 49 Проекта «Рождение ребенка» определяет момент рождения ребенка как момент отделения продукта зачатия от организма матери посредством родов. К сожалению, Проект закона не раскрывает, что законодатель понимает под «отделением от организма матери» и «родами» как таковыми. Само понятие «продукт зачатия» не корректно. Использование этого термина при медицинском статистическом анализе может быть более закономерным, чем в определении рождения ребенка как субъекта права. Продукт зачатия по своей сути включает в себя не только новорожденного, но и, к примеру, плаценту и пуповину. В разных ситуациях при сложных родах, например, при так называемой «ручной работе», отделение плаценты может занять неопределенное количество времени, в течение которого, исходя из данного определения, новорожденный может оставаться юридически незащищенным. К тому же сама формулировка «продукт зачатия», на наш субъективный взгляд, звучит неэтично по отношению к ребенку, как человеческому существу, наделенному фундаментальными правами как до, так и после рождения. Рождение как юридически значимое событие должно наступить независимо от срока беременности. Только при утверждении этого правила у рожденных на ранних сроках беременности будет законодательно закрепленное право на жизнь, а у государства появится обязанность принимать все необходимые меры по выхаживанию младенцев.

Задачей уголовного законодательства в данной сфере становиться обеспечение допустимых манипуляций с эмбрионом человека и установление соответствующей уголовной ответственности. Например, Уголовный кодекс Франции содержит специальный раздел «О защите человеческого эмбриона», в котором предусматривается уголовная ответственность за незаконное вовлечение эмбриона в коммерческий оборот. Так, приобретение человеческого эмбриона на условиях оплаты в какой бы то ни было форме наказывается семью годами тюремного заключения и штрафом в размере 700 тысяч. Считаем возможным установления уголовной ответственности за следующие посягательства на эмбрион (плод) человека: 1) создание эмбрионов в экспериментальных целях, не связанных с преодолением бесплодия; 2) проведение опытов на эмбрионе или исследований с ним, не связанных с лечением, способных причинить ему вред (за исключением ультра звуковых исследований); 3) разрушение эмбриона (плода) с целью трансплантации отдельных органов, тканей или клеток; 4) использование фетальных тканей в корыстных целях, а также их купля-продажа; 5) селекция эмбрионов, за исключением случаев, когда она преследует цель преодоления болезней, сцепленных с полом ребенка.

3. Использование биомедицинских технологий для поддержания репродуктивного здоровья.

Развитие биомедицинских технологий, вторгающихся в жизнь современного человека, позволяет настолько глубоко проникнуть в человеческую природу, что человек как бы сам становится ее "создателем" и "производителем". Особенно ярко это проявляется при применении различных методов искусственной репродукции - искусственного оплодотворения, имплантации эмбрионов, суррогатного материнства. Право на искусственное оплодотворение является одним из составляющих общего понятия репродуктивных прав. Исторически потребность в искусственном оплодотворении вырастает главным образом из потребностей борьбы с собственно бесплодием вообще. Медицина доказала возможность помочь женщинам в этом вопросе в 1968 году, когда в клинике Бон-Холл (Кембридж, Англия) медику Р. Эдварлсу и эмбриологу Н. Степл удалось имплантировать в полость матки женщины, страдающей бесплодием, эмбрион, в результате чего появился первый ребенок из пробирки.

В нашей стране метод экстраполярного оплодотворения и переноса эмбриона в полость матки (ЭКО-ПЭ) появился позже. В начале 80-х прошлого столетия в клиническую практику был внедрен метод искусственной инсеминации, создан банк спермы. С 1986 по 1998 г. в Научном центре акушерства, гинекологии и перинатологии РАМН родилось более 1500 таких детей. Педиатор Бахтиярова В.О. анализируя особенности поснатального развития детей, родившихся благодаря новым технологиям, пришла к выводу, что 92 % из них здоровы, их физическое и нервно-психическое развитие соответствует нормам. Это позволяет утверждать, что данные способы преодоления бесплодия обоснованы и целесообразны. В то же время каждый из методов искусственного оплодотворения, безусловно, увеличивает риск перинатальной патологии и неврологических расстройств. Особое внимание заслуживают возникающие здесь морально-правовые проблемы.

Юридические вопросы, касающиеся правового применения методов вспомогательных репродуктивных технологий, правового статуса сторон, давших согласие на применение данных методов, изложены в Семейном кодексе Российской Федерации, в Основах законодательства об охране здоровья граждан и в приказе Минздрава России от 26 февраля 2003 года "О применении вспомогательных репродуктивных технологий в терапии женского и мужского бесплодия". Последний документ является основным в разработке и применении новых методов и техник искусственной инсеминации и экстракорпорального оплодотворения, а также юридических отношений при использовании этих методов. Основы Законодательства РФ "Об охране здоровья граждан" содержат статью, которая так и называется "Искусственное оплодотворение и имплантация эмбриона", она гласит: "Каждая совершеннолетняя женщина детородного возраста имеет право на искусственное оплодотворение и имплантацию эмбриона. Искусственное оплодотворение женщины и имплантация эмбриона осуществляются в учреждениях, получивших лицензию на указанный вид деятельности, при наличии письменного согласия супругов (одинокой женщины). Женщина имеет право на информацию о процедуре искусственного оплодотворения и имплантации эмбриона, о медицинских и правовых аспектах ее последствий, о данных медико-генетического обследования, внешних данных и национальности донора, предоставляемую врачом, осуществляющим медицинское вмешательство". Несмотря на существующую правовую регламентацию, можно назвать ряд правовых проблем, которые требуют обсуждения и законодательного разрешения. Так, при анализе статьи 35 Основ законодательства об охране здоровья граждан обнаруживается неопределенность в том, кто имеет право воспользоваться методами вспомогательных репродуктивных технологий. По смыслу данной статьи одинокий мужчина, который по каким-то обстоятельствам не смог создать семью, но желает воспитывать собственного ребенка (например, воспользовавшись услугами суррогатной матери и предоставив свой генетический материал для оплодотворения), лишен такой возможности. Такая норма противоречит ч.3 ст.19 Конституции России, которая гарантирует равенство прав и свобод мужчины и женщины и равные возможности для их реализации. Юридически не определены возрастные критерии, в которых женщина имеет право воспользоваться правом на использование биомедицинские технологии, а так же возникает ли данное право у лиц, не обладающих бесплодием. Наблюдается противоречие между медицинским правом и уголовным, так как ст. 35 Основ говорит о том, что Незаконное проведение искусственного оплодотворения и имплантации эмбриона влечет за собой уголовную ответственность, установленную законодательством Российской Федерации, в то время как Уголовный Кодекс РФ не содержит подобных норм. В науке уголовного права можно встретить предложения по ликвидации данного пробела и включения в УК РФ соответствующей нормы. Так, возможно предусмотреть уголовную ответственность за занятие частной медицинской практикой с целью осуществления искусственного оплодотворения и имплантации эмбриона лицом, не имеющим лицензии на данный вид деятельности либо соответствующего сертификата. Вероятна криминализация таких деяний как принудительное искусственное оплодотворение, разглашение тайны биологического происхождения ребенка.

В данном аспекте следует рассмотреть и другую возможность избавления от бесплодия, которую предоставляет современная медицина – «суррогатное материнство». Женщина, которая не в состоянии по каким-то причинам выносить плод, использует для этой цели другую здоровую женщину, в матку которой помещают оплодотворенную яйцеклетку. У суррогатного материнства есть свои сторонники и противники. Одни считают, что оно может быть благом для всех участников, другие полагают, что нельзя превращать в предмет торговли способность женщины к деторождению. Известно немало судебных процессов и скандалов, связанных с использованием этого метода. Например, нередко суррогатные матери отказываются отдавать рожденного ребенка его настоящим родителям. Случались и обратные ситуации - родившегося неполноценным ребенка отказывались забирать его генетические родители, мотивируя свой отказ тем, что его неполноценность обусловлена пагубным влиянием организма суррогатной матери. Иногда складывается асимметрия взаимоотношений приемной матери и её мужа – биологического отца. В связи с этим 39-я всемирная медицинская ассамблея (Мадрид 1987) приняла Декларацию об искусственном оплодотворении и трансплантации органов, в которой ВМА поддерживает идею «суррогатного материнства», но категорически отвергает любой коммерческий подход, при котором яйцеклетки, сперма и/или эмбрион становятся предметом купли-продажи. Суррогатное материнство запрещено законом в Австрии, Норвегии, Швеции, Франции, некоторых штатах Америки, Италии, Швейцарии и Германии. В Бельгии, Ирландии, Финляндии суррогатное материнство никак не регламентируется законом, хотя и имеет место. В Австралии, Великобритании, Дании, Италии, Израиле, Испании, Канаде, Нидерландах, отдельных штатах Америки разрешено только некоммерческое материнство. В Израиле соглашение о суррогатном материнстве должно получить одобрение специального комитета. Суррогатное материнство крайне редко встречается в Японии. Мусульмане, предполагающие мужскую полигамию, одобряют суррогатное материнство. На коммерческой основе разрешено в большинстве штатов Америки, Южно-Африканской республике, Российской Федерации, Грузии, Украине, Белоруссии, Казахстане. Первый «суррогатный» ребенок в России был рожден в 1986 году: в Харькове мать родила ребенка для собственной дочери, у которой от рождения отсутствовала матка. В 1995 году в России начали широко применять программу «суррогатное материнство». Правовые аспекты суррогатного материнства определены п. 4 ст. 51, п. 3 ст. 52 Семейного кодекса РФ, п. 5 ст. 16 Федерального закона от 15 ноября 1997 г. N 143-Ф3 "Об актах гражданского состояния", Приказом Минздрава РФ от 26 февраля 2003 г. N 67 "О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия". В соответствии с ними к суррогатным матерям предъявляются следующие требования: возраст от 20 до 35 лет; наличие собственного здорового ребенка; психическое и соматическое здоровье. Там же установлены показания к суррогатному материнству. Можно определить криминальную составляющую данного явления: когда суррогатное материнство становиться предметом разнообразных корыстных злоупотреблений субъектов, вовлеченных в данный процесс. Нередки случаи, когда суррогатные матери соглашаются на зачатие, берут деньги, а потом скрываются и делают аборт. На специализированных интернет-сайтах регулярно пополняется список суррогатных матерей, уличенных в мошенничестве данной сфере. Можно говорить и о преступной недобросовестности медицинских работников. Так, Л. Вержбицкая работала в Научном центре акушерства, гинекологии и перинатологии РАМН. Представляясь сотрудницей центра, ответственной за программы суррогатного материнства, она уговаривала женщин, желающих сделать аборт на ранних сроках, сохранить беременность, затем находила бездетных супругов и предлагала им в качестве суррогатной матери уже беременную женщину. Будущие родители даже не подозревали, что родившийся младенец не имеет к ним никакого отношения. Следует отметить, что Проекте «Основ» содержит Статью 51. Применение вспомогательных репродуктивных технологий, в которой п. 8 предусматривает, что «перенос эмбриона(ов) третьему лицу (суррогатной матери, которая будет вынашивать беременность с тем условием или договором, что родителями рожденного ребенка будет один или оба человека, чьи половые клетки использовались для оплодотворения) возможно при наличии добровольного информированного согласия этого лица. Следует ожидать совершенствование законодательства (медицинского, гражданского, семейного) в данной сфере.

Наряду с вышесказанным следует рассмотреть и такую новую технологию как клонирование. Клонирование – производство с помощью методов генной инженерии одной или нескольких генетических точных копий одной клетки или животного в целом, а также человека. В медицине выделяют терапевтическое и репродуктивное клонирование человека. Именно последний вид вызывает наибольшие споры. Репродуктивное клонирование человека запрещено во многих странах. Декларация от 27 ноября 2001 года ВМА строго осуждает клонирование людей. В некоторых странах (Бразилия, Германия, Великобритания, Япония) уголовная ответственность за клонирование установлена специальными законами. Так, например, Федеральный закон ФРГ о защите эмбрионов 1990 г. называет преступлением создание эмбриона, генетически идентичного другому эмбриону, происходящему от живого или мертвого лица. В Великобритании соответствующие уголовные нормы содержит Закон о репродуктивном клонировании человека 2001 г. (HumanReproductiveCloningAct 2001), который предусматривает санкцию в виде 10 лет лишения свободы. При этом терапевтическое клонирование человека разрешено. В 2002 году в России был принят закон о временном (сроком на 5 лет) запрете репродуктивного клонирования человека. Статья 4 закона установила: «Лица, виновные в нарушении настоящего Федерального закона, несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации». Данная норма не подкрепляется соответствующими статями УК РФ. Таким образом, запрет на клонирование имеет только характер внешней декларации. Подобное положение неприемлемо. Весь мир уже признал, что использование биологических технологий в медицине необходимо, что они могут существенно улучшить качество медицинской помощи при многих, порой, самых тяжелых и даже неизлечимых недугах. В этой связи уголовно-правовой интерес представляют такие биоэтические проблемы, как пределы медицинских экспериментов, пределы генетического вмешательства и генетических манипуляций, возможность и условия экспериментирования на определенных группах населения, генетическое сканирование популяции, принятие решений о пренатальной диагностики. Некоторое время назад по поручению Правительства РФ был разработан проект Федерального Закона «О применении биомедицинских клеточных технологий в медицинской практике», который нацелен на легализацию клеточных технологий. Это важно, поскольку в РФ пока еще нет подобного законодательства, тогда как не секрет, что они используются, но нелегально. И очевидна необходимость обезопасить пациентов от непрофессионалов и мошенников в этой области. В уголовно-правовой литературе предлагается ввести в уголовное право Российской Федерации ряда норм об ответственности за общественно опасное поведение в сфере генетики человека. Например, нормы, предусматривающие уголовную ответственность за клонирование человека, ввоз или вывоз клонированных эмбрионов человека, об ответственности за умышленное изменение генотипа человека в целях, не связанных с лечением, об ответственности за незаконные генетические манипуляции на молекулярном, клеточном уровнях с участием модифицированных РНК и ДНК для создания генно-инженерно-модифицированных организмов (вирусов, микроорганизмов, трансгенных растений и трансгенных животных, а также их клеток); незаконные испытания генно-инженерно-модифицированных организмов и т.п. Возможно изменение действующих норм УК РФ. Например, в ч.1 ст. 136 УК РФ «Нарушение равенства прав и свобод человека и гражданина» возможно указать на генетические признаки человека как повод для дискриминации. Полагаем целесообразным криминализацию таких деяний как проведение медицинских, научных или иных опытов над человеком без его согласия или проведение медицинских, научных или иных опытов над заведомо несовершеннолетним или недееспособным лицом.

В заключении хотелось бы отметить, что наше государство значительно отстает в части уголовно-правовой регламентации ответственности за нарушения в сфере обеспечения репродуктивного здоровья. Созданию оптимального правового режима демографического климата в России могут и должны способствовать нормы уголовного законодательства.

Литература:

1. Информация о социально-экономическом положении России-2010 (сайт Федеральной службы государственной статистики) http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat/rosstatsite/main/publishing/catalog/periodicals/doc_1140087276688

2. Показатель младенческой смертности учитывает раннюю неонатальную (смертность в 1-ю неделю жизни -168 ч.); неонатальный (смертность в течении первых 4 недель жизни); постнеонатальную (с 29-го дня до конца 1-го года жизни) смертность.

3. Концепция демографической политики Российской Федерации на период до 2025 года Указ Президента РФ от 9 октября 2007 г. № 1351

4. Интервью Министра Татьяны Голиковой «Российской газете» об итогах работы в 2010 году, РГ № 5366 от 20.12.2010.

5. Лессото А. "42 дня вне закона", "Российская газета", 01.09.2004

6. Приказ Государственного Комитета РФ по статистике N 190 (4 декабря 1992 г.) Постановление о переходе на рекомендованные всемирной организацией здравоохранения критерии живорождения и мертворождения

7. Конвенция о правах ребенка. Принята резолюцией 44/25 Генеральной Ассамблеи от 20 ноября 1989 года. Вступила в силу 2 сентября 1990 года.

8. Федеральный закон от 22 июля 1993 г. N 5487-1 "Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан"

9. Беседина Н.И., Дмитриев Ю.А., Иваева Э.А., Шленева Е.В.. Медицинское право, М.2006.