Философия/2.Социальная философия

Романенко-Бурлуцкий Я. Л.

Ассистент кафедры Истории и Философии, аспирант

Донбасской Национальной Академии Строительства и Архитектуры

Выпускник КДС МП

Проблема «конца времен» (общественно-исторического финализма) в современной философии истории

Современная социально-историческая ситуация обладает яркими признаками альтернативности и катастрофизма. С одной стороны человеческому миру присуще стремление к максимальному увеличению материального благосостояния, которое основывается на прогрессе техники и технологий, науки и информатики, на проникновении в сферу космоса и глубинные слои мирового океана; на освоении новых способов выживания людей в экстремальных условиях. С другой стороны мы видим попытку покушения на физическую и духовную экологию человека, все большее упрощение культуры человеческих взаимоотношений, инкорпорацию в разные сферы цивилизованного существования, появление новых угроз, технико-катастрофических потенций, увеличение всякого рода неопределенности. Мир третьего тысячелетия, таким образом, сталкивается с некоторым набором ситуаций, которые стимулируют различные концепции конца света, истории, человека. В философской и теологической традициях подобная точка зрения именуется «концом времен» и придает близкому к нам по времени будущему эсхатологические измерения. Философско-историческая апокалиптика в свою очередь влияет на общественную мысль и социально-политические концепции движений правого направления (традиционализм [1], фундаментализм), а также заставляет многих мыслителей и ученых всерьез задумываться над перспективами развития нашей цивилизации и искать превентивные меры для предотвращения возможных глобальных потрясений в недалеком будущем. Это делает задание анализа современного исторического финализма актуальным с практической и теоретической точек зрения.

Современный человек живет в условиях пугающей неустойчивости в виду постоянно нарастающей динамичности бытия, его мир давно перестал быть равновеликим его дому. Грядущее «постиндустриальное» [2] или же «гипериндустриальное» общество [3], приходящее на смену индустриальному, уже начинает навязывать людям небывалые ранее темпы перемен. Профессор философии П. С. Гуревич констатирует тот факт, что динамика современного мира и колоссальные темпы перемен нарушают внутреннее равновесие, меняют образ нашей жизни, таким образом, что внешнее ускорение переходит во внутреннее, а ускорение перемен сокращает длительность жизненных ситуаций и это оказывает разрушительное воздействие на человеческую психику [4,9-10]. Действительно, в нынешней ситуации немалое количество людей испытывают постоянное чувство тревоги перед будущим. Мир стремительно меняется. Благодаря бурному развитию науки и техники сегодня человек научился расщеплять атом, клонировать живые организмы и изменять цепочку их ДНК, он создал машины с искусственным интеллектом, всемирную электронную компьютерную сеть и информационно-коммуникационные средства передачи данных, а также производит и другие технологические новшества, которые изобретаются и совершенствуются день ото дня, причем с небывалой скоростью. Но в конечном итоге все это стало возможным из-за предшествующих исторических перемен другого рода, перемен социально-политических, материально-экономических и духовно-нравственных. В рамках западной цивилизации, чье влияние постепенно распространяется на весь мир, образ жизни и ценности традиционного общества были окончательно отвергнуты, несмотря на то, что тысячелетний исторический опыт доказал их состоятельность, а взамен была построена новая современная культура, основанная на либерально демократической форме общественно-государственного устройства, рыночной экономике и материалистической системе ценностных ориентаций. Именно такой цивилизационно-культурный сдвиг в Западной Европе позволил всему научно-техническому комплексу освободиться из-под опеки государства и христианской церкви, что обосновывалось с помощью рационалистической концепции «науки, свободной от ценностей» [5,386]. Согласно этой концепции наука и техника должны развиваться независимо от других сфер человеческой культуры и пренебрегать любыми духовно-нравственными или даже гуманистическими принципами, если они становятся у них на пути. Однако в подобной ситуации почти всегда возникает одна существенная проблема, суть которой заключается в том, что никто доподлинно не знает к чему могут привести человечество столь радикальные перемены, перемены не только в образе жизни, но, прежде всего, в образе мысли. Именно поэтому в последнее время появляется все больше различных вероятностных моделей, описывающих финальные фазы исторического процесса, то есть конца времен, и призванные более или менее точно спрогнозировать последствия максимального развития современной западной технической цивилизации, претендующей на тотальное доминирование в рамках всей планеты.

Исторические прогнозы нужны нам сейчас больше, чем когда бы то ни было, считает современный украинский мыслитель А. В. Халапсис [6], поскольку человечество слишком далеко ушло от равновесия, чтобы надеяться, что некие «естественные» процессы сгладят результаты наших ошибок [6,200]. Всемирный футуристический прогноз в действительности становится возможным благодаря процессам глобализации и «вестернизации», которые идут параллельно и определяют перспективы развития современного человечества. А. В. Халапсис утверждает: «В настоящих условиях вопрос о том, быть или не быть глобализации, не стоит. Вопрос заключается в том, какие именно перспективы открывает глобализация?.. Автономное развитие отдельных локальных цивилизаций в постиндустриальную эпоху становится фактически невозможным, а «горячий» конфликт между ними, ввиду наличия у сторон значительного военного потенциала, грозит положить конец существованию человека или, по меньшей мере, отбросить его далеко назад в развитии. Следовательно, человечество просто вынуждено ставить во главу угла свое единство. Но это единство возможно лишь при наличии единства аксиологического, т.е. при наличии некоей базовой системы ценностей» [6,242]. В свою очередь видный украинский специалист в области философии истории профессор В. Г. Попов [7] также считает, что постиндустриальный мир постепенно объединяется вокруг общих материально-экономических ценностей, и в перспективе только экономика достатка сможет привести к единому образу жизни и образу мысли, а она возможна на основе высокотехнического развития [7,15]. В таком случае следует признать, что понятие общечеловеческой истории в нынешних условиях становится чем-то большим, чем просто теоретической конструкцией или абстракцией; оно приобретает вполне реальную форму – форму «технико-информационного универсума». Иными словами, современные глобализационные процессы приводят к созданию принципиально новой конфигурации истории, при которой роль наций и государств уменьшается за счет перераспределения власти и инициативы в пользу менее устойчивых и менее формальных организаций – от транснациональных компаний до различных сетевых обществ и межнациональных объединений [6,242]. Заметим, что этому немало способствует высокий уровень развития науки и техники, прежде всего средств производства, транспорта и коммуникаций. Таким образом, информационные технологии, либеральный рынок и материально-экономическая система ценностных ориентаций – вот что действительно объединяет мир сегодня, делая его более сплоченным и однородным, чем когда бы то ни было. Фактически каждая нация и каждое государство, за очень редким исключением, так или иначе, стремится к преодолению собственной партикулярности, замкнутости ради выхода на мировую арену, ради участия в мировом рынке, ради всеобщего признания собственных политических и экономических успехов. При этом главной целью любого правительства остается материальное благополучие и экономическое процветание собственного народа или, во всяком случае, большей его части, безотносительно к духовно-нравственному прогрессу самого общества. Подобный духовный нигилизм беспрецедентен, тысячелетняя история традиционных обществ не знала ничего подобного. Со времени возникновения первых цивилизаций в долинах рек Тигра и Евфрата, Инда и Ганга, Хуанхэ и Янцзы, Нила и Иордана каждый социум имел свой собственный комплекс общеобязательных моральных норм и духовных приоритетов, которые считались наиболее целесообразными для данной культуры в данную историческую эпоху, и были санкционированы, как правило, самим государством. И лишь в Новое Время благодаря секуляризационным процессам, протекавших с тем или иным успехом в обществах Запада, стало возможным частичное или даже полное разделение государственных и религиозных интересов с одной стороны, и духовно-нравственного и материально-технического развития с другой. Это стало возможным благодаря утверждению новой либерально-демократической системы ценностных ориентаций и ее распространения из лона все той же западной цивилизации практически по всему миру. Почему мы говорим, что либеральная демократия это нечто принципиально новое по отношению к предшествующим эпохам, если демократическая форма государственного устройства была изобретена древними греками еще в первом тысячелетии до нашей эры? Да потому что полисная демократия никогда не была либеральной, греческое государство того времени обязано было заботиться о сохранении нравов и поддержании определенного уровня религиозности в обществе. Именно по обвинению в безбожии, безнравственности и растлении молодежи, как сообщает нам Плутарх, в V в. до н. э. в демократических Афинах был казнен, к примеру, известный философ Сократ. В течение тысячелетий государство, вне зависимости от формы своего правления, не только не занимало нейтральной позиции по отношению к процессу духовно-нравственного воспитания своих граждан, но и, как правило, не предусматривало возможности деления культуры на независимые друг от друга сферы, такие как светская и религиозная, материальная и духовная, научно-техническая и общественно-моральная. Традиционные общества, как Востока, так и Запада были синкретичными, и, в отличие от современных информационных или же постиндустриальных обществ, не были расколоты на отдельные и почти независимые друг от друга культурные фрагменты, которые в своей совокупности уже не образуют единое аксиологическое поле. Вот почему мы утверждаем, что нынешняя глобальная социально-историческая ситуация является уникальной, а, следовательно, и конечный результат ее будущего развития не может быть нам сейчас доподлинно известен. Так куда же мы тогда идем: к всеобщему благоденствию и процветанию или же к краху, давайте задумаемся?!

Список литературы:

1. Дугин А. Г. Цели и задачи нашей революции. - М.: “Фраварти”, 1995. – 30 с.

2. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. – М.: «Academia», 1999. – 956с.

3. Аттали Ж. На пороге нового тысячелетия. – М.: Международные отношения, 1993. – 136с.

4. Гуревич П. С. Бог поразительных преображений/ вступительная статья к работе Э. Тоффлера «Шок будущего» // Тоффлер Э. Шок будущего. – М.: «АСТ», 2002.- с.2-13.

5. Философский энциклопедический словарь /под ред. Е. Ф. Губского, Г. В. Кораблева и В. А. Лутченко. – М.: ИНФРА-М, 2005. – 576с.

6. Халапсис А. В. Постнеклассическая метафизика истории. – Днепропетровск: «Инновация», 2008. – 278с.

7. Попов В. Г. Техноцентризські контури майбутнього. – Макіївка: ДонНАБА, 2008. – 42с.