В.А.Гайкин

Корейские «гастарбайтеры» на рынке труда Японии 1910-1931 гг.

Исчезновение Кореи с политической карты мира в 1910 г. в результате аннексии и включение её в состав Японии не дало корейцам автоматически в полной мере всех прав японского гражданина. Как отметил американский исследователь Edward W. Wagner, «корейские подданные Японии… не пользовались правами и привилегиями японских граждан [5, с.9]. В 1911 г. в Японии насчитывалось 2527 корейских иммигрантов [1, с.58]. Первым опытом целевого найма корейцев можно считать их вербовку в 1911 г. для работы в г. Осака на текстильных фабриках компании «Сэтцу босэки кабусики кайся». Перед началом первой мировой войны (в 1913 г.) в Японии насчитывалось 3600 корейцев [1, с.54].

Во время первой мировой войны военные заказы, которые размещали в невоюющей Японии её воюющие союзники вызвали быстрый рост военного производства и потребность в рабочей силе. У японцев появилась возможность переложить на ввезённых из Кореи «гастарбайтеров» работу по известной формуле «3 Д» - dirty, dangerous, difficult (грязная, опасная, тяжёлая). Основная часть корейских иммигрантов направлялась на самый большой и промышленно развитый остров Японии Хонсю. Осака становился центром корейской диаспоры в Японии. Газета «Осака майнити симбун» 26.12. 1917 г. писала: «Во всей префектуре Осака около 2000 рабочих корейцев, три четверти из них фабричные рабочие и грузчики. В самом городе Осака 1500 корейских рабочих. Около 90% корейцев – мужчины, женщин 150 – 160 чел., которые в основном работают на ткацких фабриках. [1, с.56, 57].

В быстро индустриализирующейся Японии росла потребность в угле и как следствие численность шахтёров. Значительную часть новых рабочих мест на шахтах стали занимать корейские иммигранты. К концу 1-й мировой войны в 1918 г. число корейцев-шахтёров в Японии достигло 2480 чел., что составляло 11,1% численности корейцев в Японии (22411 чел.). Если в 1915 г. рабочие составляли 55,8% корейских иммигрантов, то в 1920 г. их доля выросла до 83,7. В 1920 г. из 28229 работавших корейцев в промышленности было занято 7801 чел., на шахтах и рудниках трудились 6511, разнорабочие – 6153 чел., землекопы – 4920 чел., строители – 807 чел.

По мнению авторов, выполненного в МИДе Японии исследования «Положение корейцев в Японии в 1925 г.» (Тайсё дзюённэн тю ни окэру дзайрю тёсэндзин но дзёкё), «японцы рассматривали корейцев как низшую расу. Корейцы всегда чувствовали себя в Японии чужими»[4, с.34]. Зарплата корейцев была гораздо ниже оплаты труда японца, выполнявшего ту же самую работу. Так в 1917 г. в префектуре Фукуока на стекольном заводе «Осато» средняя зарплата рабочих японцев составляла 35 сэн, корейцев – 25 сэн. В порту г. Осака японцы - докеры зарабатывали в месяц 1 иену 20 сэн – 1 иену 30 сэн, корейцы – 90 сэн [1, с.61].

20-е годы это период быстрого роста численности корейской диаспоры в Японии, которая за десятилетие увеличилась в 10 раз - с 31720 чел. в 1920 г. до 298091 чел. в 1930 г.[1, с.88]. На первое место по численности корейского населения среди префектур и городов Японии уверенно вышел Осака. В июне 1923 г. в Осака из 6500 работающих корейцев строительных рабочих было 3000, металлистов – 1000, текстильщиков – 800 чел., электриков – 500 чел., судостроителей и цементников – 300 чел. [1, с.97].

После резкого увеличения численности корейских иммигрантов в Японии в 20-х гг., роста конкуренции на рынке труда и безработицы оплата труда корейских рабочих стала дискриминационно низкой. Разрыв между уровнем оплаты рабочих-японцев и корейцев увеличился по сравнению с периодом 1910 – 1920 гг. За один и тот же труд рабочий кореец стал получать как минимум вдвое меньше чем его коллега японец. В префектуре Сага в 1928 г. дневной заработок землекопа – японца составлял 2 иены 34 сэн, у корейца 1 иен 1 сэн; грузчика японца – 2 иен 65 сэн, корейца – 1 иен 39 сэн. [1, с.101].

Рынок труда Японии 1920-х годов формировался в значительной степени под влиянием корейской трудовой миграции. Развитие японской экономики требовало значительных трудовых ресурсов, которые пополнялись пришлым корейским населением, главным образом мужчинами (в 1925 г. женщин - кореянок в Японии было только 21450, чуть больше 15% диаспоры) [4, с.30]. Иммигранты были востребованы в тех сегментах японской экономики, работа в которых полностью или частично игнорировалась аборигенным населением, получившим возможность избирательного поведения на рынке рабочей силы. В 1925 г. из 103000 корейских «гастарбайтеров» в Японии 54, 5% составляли строительные рабочие; 28% - фабричные рабочие; 8,3% - шахтёры; 6,7% - слуги, домработницы; 1, 8% - докеры [1, с.97].

Низкая составляющая стоимости труда в себестоимости японских товаров позволяла японской продукции, продаваемой по демпинговым ценам успешно конкурировать на зарубежных рынках, что способствовало японской товарной экспансии. Дешёвый труд корейских рабочих в значительной степени обеспечивал развитие таких отраслей экономики Японии как угольная, прядильно-ткацкая, ремонтно-строительная, дорожное и железнодорожное строительство, металлургия.

Список использованной литературы

1. Пак Кэн сик. Дзайнити тёсэндзин ундоси (Общественно-политическая история корейцев в Японии). Токио. 1979.

2. Edward W. Wagner. The Korean minority in Japan 1904-1950 New York: Institute of pacific relations,1951.

3. Isii Ryoichi. Population pressure and economic life in Japan. London, 1937.

4. Richard H. Mitchell. The Korean minority in Japan. University of California press. Berkeley and Los angeles, 1967.

Гайкин Виктор Алексеевич

кандидат исторических наук, ст. н. с.,

Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока

ДВО РАН, (ИИАЭДВ ДВОРАН) Владивосток, Пушкинская 89

89024844870 unara49@mail.ru

Специализация: корейская диаспора в Китае, Японии; Россия в 21 веке