Филология /3. Теоретические и

методологические проблемы

исследования языка

Рудь С.М.

Луганский национальный университет имени Тараса Шевченко

Сравнение как средство текстообразования в повести «Романтики» К.Г. Паустовского

Для художественной прозы XX века характерны языковые процессы, связанные с усилением личностного начала, что обусловливает возрастание роли авторского «я» и последовательное расширение плана персонажа, усиление его «голоса». Этим объясняется большое внимание писателей, исследователей языка к различным средствам художественной выразительности, выполняющим в прозаическом тексте различные функции.

К одному из таких средств можно отнести сравнение – троп, ориентированный на специальную функциональную нагрузку в художественной речи, позволяющий увидеть текстовую обусловленность сравнительных элементов, характер их контекстуальных связей, их место в композиции произведения и системе его образных средств.

Внимание к этому средству связано не только с его способностью уточнять, расширять, углублять представление о предметах и явлениях действительности, но и отражать особенности творческого мировосприятия писателя, его способность к ассоциативному мышлению, умение находить общее в сравниваемом.

Сравнение может органически входить в текст именно благодаря своей особой структуре (в нем выделяют субъект, объект, признак), являться формой стилистической когезии между отдельными частями текста, с его помощью можно оценивать изображаемые события, героев. Реализуя коннотативную функцию языка, сравнение становится приметой идиостиля писателя.

Рассмотрим подробнее свойства сравнений в художественном тексте на примере повести «Романтики» К.Г. Паустовского.

Следует отметить, что исследователями недооценена роль первой книги писателя – повести «Романтики», в которой наметились характерные черты, присущие его идиостилю. В «Заметках к писателю» К.Г. Паустовский отмечал: «Дидро был прав, когда говорил, что искусство состоит в том, чтобы открыть необыкновенное в обыкновенном и обыкновенное в необыкновенном» [2, с.323]. Сравнение в первую очередь помогает осуществить это, так как сам процесс сравнения – это один из способов познания мира, а сравнение как троп – одно из мощных средств показа индивидуального видения мира.

Анализируемая повесть состоит из трех частей («Жизнь», «Начала и концы», «Военные будни»), каждая из которых распадается на отдельные новеллы, связанные между собой в большей мере тематически, чем фабульно. Повествование в ней ведется от первого лица. Персонаж-повествователь (студент Максимов, перебивающийся случайными заработками, начинающий писатель, ищущий свое место в жизни) придуман автором, близок ему, ибо в повести отражены многие эпизоды из жизни К.Г. Паустовского, хотя она и не является автобиографической. Главный герой не только участник событий, о которых повествует автор-рассказчик, но и выразитель мыслей и чувств писателя, его жизненной позиции.

Выявить особенности восприятия мира персонажами повести «Романтики» помогают сравнения, которые можно отнести к излюбленным изобразительным средствам К.Г. Паустовского. Для него в сравнении важно показать сочетание двух основных функций: художественной (образность сопоставления, экспрессивность) и смысловой (пояснение, уточнение, осмысление предметов, явлений, понятий).

Сравнения (их в тексте более 250) встречаются во всех новеллах. Исключение составляет новелла «Спустя неделю», завершающая повествование. В отличие от других она написана от третьего лица, что позволяет перевести рассказ в модальность автора, ставящего точку в изложении.

Наблюдения над сравнениями как фактором текстообразования можно проводить с позиций 1) создателя повести (адресанта), 2) рассказчика (повествователя), 3) других действущих лиц.

Анализ использования сравнений в тексте повести проведем с позиции повествователя-рассказчика, который будет имплицитно выражать и позицию автора. Особое внимание обратим на сравнения в речи главного героя Максимова, относящиеся к пейзажным зарисовкам.

К. Г. Паустовский в «Романтиках» тяготеет к экзотическому пейзажу, для которого характеры экспрессия и яркость красок. Но жизнь природы в повести не сливается с жизнью героев, в частности Максимова. Она скорее фон, на котором развиваются события, разрастаются чувства, формируются личностные качества.

Субъектом таких сравнений становятся слова разнообразного лексического наполнения: море (река, вода, озеро), небо (облака, звезды, радуга); южные дни, северные дни, среднерусская осень и осень вообще (Поезд нес запыленные вагоны к синему утру, прибоям, воде, зеленой, как виноград; Долины лежали внизу, как позеленевшие бронзовые чаши; Я вспомнил долгие дни у простого стола, голос Наташи, севастопольский день, как хрустальный стакан, налитый синей водой; Осень у моря, черная, как девушка, вымокшая под дождем, блестела лиловыми глазами; Над Двиной поблескивало небо, холодное и прозрачное, как тонкий лед). Эти субъекты сравнения вызывают у рассказчика определенные ассоциации, что придает общую положительную окраску всему сравнению даже там, где объект и признак не являются яркими выразителями этой экспрессивной окраски, но создают возможность для ее возникновения. Благодаря «открытости» своей структуры сравнительные конструкции выполняют текстообразующую роль: каждый их компонент вносит в текст смысловую наполненность, экспрессивную окраску, связывает отдельные высказывания в единое целое, несет содержательно-концептуальную информации.

Все сравнения, с помощью которых создается пейзажный портрет, образуют четкую оппозицию «север – юг». Юг – это прежде всего море и все, что с ним связано.

Рассмотрим некоторые сравнения, связанные с характеристикой моря.

Мы вышли из сада. Сырая ночь спустилась на гору. За оградой синим пуншем разгоралось море [1, с.72]. Стержневой для анализируемого сравнения является сема свет – лучистая энергия, делающая окружающий мир видимым. Отсюда необычное сочетание синим пуншем. Романтическое сравнение возвышающего плана, включающее слова различной цветовой группы, оправдано последующим контекстом: Хатидже спрашивает у Максимова:

– Что это за странный свет?

– Это, должно быть, зодиакальный свет, Хатидже…

– Вы знаете, когда зодиакальный свет был виден в последний раз?

– Когда, Максимов?

– В ту ночь, когда Данте встретил Беатриче [1, с.72].

Диалог героев дает возможность выявить скрытое логическое сравнение: Максимов – Данте, Хатидже – Беатриче. Аналогия позволяет расширить временные и пространственные рамки изображаемого, усилить романтическую тональность дальнейшего повествования, и возникает это благодаря сравнению, объединяющему части текста.

Море в восприятии рассказчика – это не просто большое водное пространство с горько-соленой водой. Это нечто большее, чем явление природы. Оно перестает быть только языковой единицей и становится «носителем культурных смыслов» – концептом, через который «пестрое многообразие существующего мира соотносится с духовными вневременными ценностями. ... Слово-концепт соединяет человеческое бытие и познание, … концентрирует духовный опыт» [3, с. 98]. Эта концептуальность подготовлена таким высказыванием: Море шумело, как далекая память [1, с. 58].

Интересны в повести сравнения, характеризующие море по цвету: Поезд нес запыленные вагоны к синему утру, прибоям, воде, зеленой, как виноград [1, с. 137]. На первый план в объекте сравнения выдвинута цветовая сема (благодаря признаку), но, разумеется, как фон действуют и другие семы объекта виноград, обозначающего прозрачные, сочные южные ягоды. Микроконтекст пробуждает ассоциации, связанные с югом, солнцем, отдыхом. Возникшие ассоциации закрепляются в последующем контексте, вносящем элементы проспекции, связанные с раскрытием душевного состояния рассказчика: Я почему-то поверил, что этим зрелым, блистающим летом меня ждет незаслуженное счастье [1, с.137]. Эпитеты зрелым, блистающим тематически связаны с компонентами сравнения …воде, зеленой, как виноград».

Следует отметить, что эпитет зеленый неоднократно вводится в сравнения, употребляемые рассказчиком в пейзажных зарисовках. Его можно назвать «сквозным», проходящим через все повествование: Туман стоял зеленой морской водой [1, с. 56]; … и зеленые морские дни – как дни из сказок [1, с.84]; Долины лежали внизу, как позеленевшие бронзовые чаши [1, с.83]; В зеленой морской гавани стальным утюгом синел броненосец «Синоп» [1, с.182].

Такое повторение отдельных компонентов сравнения в тексте повести можно считать признаком идиостиля К.Г. Паустовского.

«Сквозным» можно считать и сравнение общеязыкового типа как стекло, которое создает образы, дополняет их характеристику. Оно появляется и в описаниях южного моря (Внизу лежало море, прозрачное, как стекло [1, с.56]; Вода была налита у берегов, как стекло, – ни одного всплеска [1, с.156]), и в пейзажных зарисовках Москвы, олицетворяющей в выделенной нами оппозиции север: Дали синели, замерзшие лужи хрустели под ногами, как стекло [1, с.201]; … и день зазвенит, как стекло [1, с.121].

Повтор сравнения не случаен: оно представляет собой «цепочку» ассоциаций, опирающуюся на внешние наблюдения, символизирует различные пространственные перемещения рассказчика, его умение находить сходство в наблюдаемом. Субъектом сравнения становятся слова, семантически близкие: море, вода, лужи. Предикаты позволяют уточнить признак сравнения: море, прозрачное, как стекло; вода была налита, как стекло; замерзшие лужи хрустели, как стекло (в основу сопоставления положены зрительные, сенсорные, звуковые восприятия).

Пейзажные зарисовки, встречающиеся во второй части повести «Начало и концы», по семантическому составу отличаются от проанализированных выше. Сравнения в этих «северных портретах» подтверждают это наблюдение: Румянец, золото и дым горят под солнцем, и полозья скрипят, как в деревне (о Москве) [1, с.97]; Сизый снег лежал на Воробьевых горах, ветер сверлил воздух над пустырями, мосты над рекой висели тяжелыми дугами [1, с.98]; Над Двиной поблескивало небо, холодное и прозрачное, как тонкий лед [1, с.117]. Введение в сравнения определений тяжелыми (дугами), холодное (небо) снижает их экспрессивную окраску.

Снижению экспрессии в описании зимы в Москве способствуют сравнения, включающие слова с отрицательной коннотацией: Студнем висит над головой опухшее небо. За окнами все то же: засаленные, как селедочная бумага, подолы женских юбок, клячи в комьях навоза… Даже башни Кремля – белой величавой Мекки – тонут в гнилостном зеленоватом тумане [1, с.98-99]. Употребление прилагательного зеленоватый с семой «незначительная степень проявления признака» также снижает экспрессию всего высказывания, хотя мы отмечали положительную коннотацию в повести прилагательного «зеленый», неоднократно используемого в характеристике юга.

Появление таких описаний обусловлено динамикой развития образа повествователя, помещенного в иное художественное пространство, постоянно сопоставляющего то, что осталось у теплого моря, с одиночеством в московской квартире. И сравнения точно отражают эти изменения в жизни героя.

Таким образом, сравнения, используемые в повести «Романтики», создают своеобразный стилистический колорит. Повторяясь, видоизменяясь, они «прорастают» в тексте всей повести, играют в ней важную роль как фактор текстообразования, помогают раскрытию характера повествователя, являются приметой идиостиля К.Г.Паустовского.

Литература:

1. Паустовский К.Г. Собрание сочинений. В 9-ти т. Т.1. – М.: Худож. литература, 1981. – 625 с.

2. Паустовский К.Г. Собрание сочинений. В 9-ти т. Т.7. – М.: Худож. литература, 1983. – 575 с.

3.Синельникова Л.Н. Лирический сюжет в языковых характеристиках. Монография. – Луганск: Редакционно-издательский отдел облуправления по печати, 1993. – 188 с.