Социальные проблемы в
русскоязычной чеченской прозе
Вторая половина XX века явилась переломным моментом в истории младописьменных литератур, в том числе и чеченской, новым этапом развития социально – экономической, политической и культурной жизни.
Отталкиваясь от исследований, мы полагаем, что эволюция развития литературы Чечни с 1957 и до конца 90гг. была обусловлена цепью сложных и драматических событий в жизни и творчестве отдельных писателей и поэтов. Оказывалось идеологическое давление на творческую интеллигенцию, стремившуюся критически осмыслить общую ситуацию в стране. «Надо признать, – пишет Овхадов М.Р., – что этот период – с 1957г. и до распада СССР – был весьма продуктивным для чеченского народа, хотя его относительное отставание по уровню образования почти от всех народов СССР, в том числе и депортированных, сохранилось»[1].
Действительно, социально-экономическая ситуация и проблемы, связанные с развитием литературы Чечни на период 60-90гг. XX века были определены значительным подъемом культуры и образования. Все эти факторы сопряжены с восстановлением Хрущевым 9 января 1957г. Чечено-Ингушской автономии. Так, например, в ряде резолюций правительства РСФСР, принятых в 1957-1960гг., была продолжена и разработана активизированная еще в 20гг. прошлого века большая программа по оказанию помощи Чечено-Ингушской АССР, прежде всего, по развитию системы образования. Безусловно, эта программа реализовала высокие результаты не только в образовании, но и в творчестве. Именно в этот период был осуществлен прорыв в литературе русскоязычными писателями Чечни, так как были изданы романы С-Б. Арсанова «Когда познается дружба», М. Лукина «Грозненский фронт», Е. Чебалина «Час Двуликого»; Х. Ошаева «Пламенные годы» (трилогия), М. Мамакаева «Зелимхан», С. Чахкиева «Золотые столбы» и др.
Однако для жанра романа благоприятными оказались годы с 1957-1972 годы, т.е. в Чечено-Ингушской литературе появились романы А. Бокова «Сыновья Беки», И. Базоркина «Из тьмы веков», С. Чахкиева «На второй день, утром», А. Айдамирова «Именем свободы» и.т.д. Эти произведения вышли как на русском, так и родном языках, имели колоссальное значение для дальнейшей эволюции жанра романа, так как в них помимо героического прошлого народа были накоплены традиции психологического исследования духовного мира героя.
Тем не менее, не все произведения были опубликованы в период так называемого «застоя». Многие романы были написаны, но не были изданы в силу разных причин, в том числе из-за номенклатурного давления. Произведения, в которых говорилось о депортации и истории северокавказских народов, не публиковались. Акценты делались на социальные проблемы.
Показательна в этом отношении публицистическая книга А.А. Горнова «Магический кристалл». В размышлениях о ней автор пишет: «… Талант, если он настоящий, подлинный всегда обнаруживает себя в том или ином человеке. Пусть для этого потребуется какое-то время, но тем и прекрасен талант, чей могучий росток победно пробьется сквозь толщину обстоятельства. Благодаря упорному труду, настоящему стремлению, чтобы сказать людям что-то все, важное заветное…»[2].
Название книги «Магический кристалл» для молодого читателя мало что говорит о самом авторе, но каждая строка, каждое слово этого произведения проникнуты глубокой и искренней любовью А. Горнова к чеченскому народу и его многострадальной земле. Бесспорным фактом является то, что книга А.А. Горнова «Магический кристалл» прежде всего о людях Чечни, о тех, кто своими замечательными делами прославил свой народ и республику, о людях, через разнообразное творчество которых мир узнавал и понимал чеченцев. Эти люди – легенды чеченского народа: всемирно известный хореограф М. Эсамбаев, поэтесса Р. Ахматова, декоратор по дереву И. Дутаев, композитор А. Шахбулатов, режиссеры Р. Хакишев, И. Татаев, актеры М. Давлетмурзаев, М. Дудаев, и мн.др.
С глубоким признанием автор пишет в своей книге: «В Чечне прошли самые лучшие самые счастливые дни моей жизни. В том, что моя судьба состоялась – я обязан только Чечне, ее многонациональному сообществу и, прежде всего чеченцам, людям гордым и сильным, вольнолюбивым и мужественным. Щедрым и отзывчивым на чужую боль, благородным и великодушным, умеющим дружить преданно и самозабвенно, истинным патриотам. В Чечне я прошел настоящую школу жизни»[3].
В предисловии А. Горнов сообщает: «Когда будете знакомиться с моей книгой, знайте: она – моя благодарность всем вам, а в вашем лице – всему многонациональному народу Чечни за двадцать лет моей жизни на земле вайнахов. Я всегда буду благодарен Чечне за годы, прожитые там, я горд, что моя жизнь была связана с Чечней. Я не могу забыть то хорошее, что сделали для меня и моей семьи чеченцы. Я люблю этот народ и не скрываю свои чувства, как бы кто-то ни относился к этому»[4].
С уверенностью можно утверждать, что во второй половине ХХ века чеченская литература не просто приобрела опыт, овладела традициями, а достигла высокого уровня развития. Об этом совершенно справедливо сказал Х. Туркаев: «На пути к зрелости и к признанию писателями пройден огромный путь, опираясь на опыт художественной культуры, прежде всего русского и других народов нашей страны»[5].
При этом русскоязычные писатели утверждали концепцию, которая заключается в том, что любой народ, независимо от того, маленький он или большой, имеет свою исторически развитую духовную культуру, в которой общечеловеческие и нравственные ценности приобретались в силу оригинальной национальной действительности как объективной, так и субъективной. Активизация национальной идеи, как тяготение всестороннего самоопределения, – природная ориентированность к национальному существованию.
Значение литературы исчерпывается не только национальной ориентированностью, но и познавательной ценностью жизни. Литература играла и играет неоценимую роль в воспитании людей, в борьбе против пережитков прошлого, в формировании мировоззрения. Наиболее полное выражение художественного видения достигается в прозе, а ее состояние – показатель зрелости той или иной развивающейся литературы. На данный аспект указывает статья В. Ивановой, в которой проанализированы выступления деятелей культуры Чечни. Довольно патетично сказано о поэтессе Раисе Ахматовой и приведены слова из ее выступления: «Чтобы быть на высоте, надо смелее вторгаться в жизнь, быть в самой гуще событий, на переднем крае коммунистического строительства. История развития нашей литературы – это история создания художественного образа нового человека. Она показала людей, которые боролись за устои Советской власти, строителей новых колхозов и совхозов, героев Отечественной войны»[6].
Автор статьи говорит о писательской конференции, на которой выступил А. Боков и отметил в своем докладе успешное развитие чеченской прозы. Больше всего эпических произведений, по его словам, посвящены «…истории, революционному прошлому народа. И это было правдой, чтобы идти уверенно вперед, нужно уметь остановиться, оглядеться и развиваться. Но литература не может жить без художественного воплощения проблем современности, без того, чтобы героем не стал человек сегодняшнего дня. Нужно так писать о людях, чтобы они узнавали себя и могли сказать: «Да, это о нас»[7].
В приведенном выступлении М. Сулаева были отмечены сильные и слабые стороны развития чеченской прозы: «...Теперь наметились проблемы прозы – станового хребта художественной литературы. Тема современности нашла своих выразителей. Но это еще первые шаги. В нынешней прозе слабыми штрихами намечен образ нового человека труда. В ней нет рабочего, хотя именно он является главным фигурантом нашего общества»[8].
Данные замечания позволили заговорить о необходимости художественного открытия новой действительности, характеров и ситуаций, выдвигающих на первый план в прозе жанры рассказа и очерка.
Чеченские писатели второй половины XXв. руководствовались не только идеологическими
тенденциями, но и обнаруживали стремление к поискам новых художественных линий.
Значительную роль в их творчестве приобрела символика, внутренние монологи,
лирические отступления, пейзажные зарисовки «…резко расширяющие потенциал
образа в литературе посредством организации элементов»[9].
Новаторство в прозе русскоязычных писателей Чечни было направлено на новые художественные открытия. В то же время в отдельных произведениях проявлялось нигилистическое настроение молодого поколения к национальному укладу жизни, к религиозным и морально-этическим нормам вайнахов. Однако на первом плане в русскоязычной прозе Чечни в 60-90-е годы XX века оказались произведения, посвященные проблемам современности. Они, как правило, были опубликованы в конце 50-х – начале 60гг. ХХв. это сборник произведений М. Лукина «Поле чести» (1959), очерк Н. Егорова «Первая осень» (1955г.), рассказ В. Макарова «На полевом стане» (1960) и другие.
Название рассказа В. Макарова «На полевом стане» в полной мере определяет
традиционную тему повествования для того времени. Но важно отметить другое, что
с самого начала содержание насыщенно символами, аллегориями, метафорами и
метафорическими образами, что выражает полноту содержания: «Медленно подошел вечер. Солнце похожее на огромное лунное блюдо,
повисло над зубцами далеких снежных гор, и окрасило небосвод в красноватый
цвет. Свежевспаханная земля остывала от дневного зноя, и над пашней исчезало,
таяло зыбкое марево».[10]
Герои В. Макарова тесно связаны с сельским хозяйством, они разные по характеру, профессиям и национальным признакам, но их всех объединяет работа на земле. Через отношение к труду, к людям раскрываются характеры героев, дополнением служит включенная в повествование характеристика внешнего облика: «Никита Борисыч – бригадир трактористов полноватый мужчина с загоревшим лицом»[11]. При всем том, что описание предельно сжато, оно говорит о трудолюбии, спокойствии и добродушности Никиты Борисыча. Это же можно сказать о Хамидове, Авалу, Мусе и других героях, занимающихся сельским хозяйством. В свою очередь, о Вахе писатель говорит не только достаточно сдержанно, но и с некоторой долей осуждения, поскольку герой чрезмерно увлекся современной действительностью, отвергая традиции и обычаи чеченцев. Не менее интересен в рассказе образ Магомеда Умалатова. Он, наш взгляд, введен для того, чтобы показать благоустроенность сельской жизни, желание жить и стремиться к лучшему.
Рассказ В. Макарова краток, но максимально насыщен деталями, подробностями, вносящими ясность в коллизии сельской жизни, связанной с духовными и нравственными поисками героев.
Так, например, описывая старика Ахмеда, писатель делает маленькое уточнение: герой был «…с бритой отливающей синевой головой в войлочной шляпе».[12] Эта деталь указывает на что, Ахмед систематически бреет голову, носит головной убор, молится, четко следует адатам. Поэтому вполне понятно возмущение в адрес приехавшей из города Селимы: «Вы видели, она обрезала косы: Совсем не похожа на чеченку. Она забыла законы предков»[13]. В этом маленьком эпизоде сталкиваются два поколения, две позиции. Причина конфликта в рассказе В. Макарова не в том, что Селима, ослушалась мужа и вместо того, чтобы принимать гостей, очень нужных ему людей, поехала принимать роды у жены Магомеда Умалатова. Это обстоятельство условно можно назвать внешней стороной конфликта. При этом глубина проблемы определена в споре Селимы и Ахмеда, который показан в самом начале произведения. Возникла проблема размещения клуба, и Селима, предложила открыть его в закрытой мечети.
Сам факт открытия клуба имеет положительные тенденции жизни для советского человека, но место для него, предложенное Селимой, не может подойти, ни по каким параметрам. Ее поступки нельзя принять без осуждения не только позиций сегодняшнего дня, но и с воззрений людей той эпохи. Более того, морально-нравственные принципы, которыми руководствовалась героиня, сомнительны изначально: она принимает ухаживания Вахи, который заинтересовал ее как современный человек с устойчивыми принципами и взглядами на жизнь.
Таким образом, в небольшом рассказе В. Макарова глубоко философски осмысливаются нравственные проблемы жизни чеченского народа, связанные с семейным укладом, взаимоотношением поколений, новыми социальными переменами. «…Если узел проблем сегодняшней жизни горцев – закономерное звено в непрерывной цепи бытия, то корни его следует искать на дальних и близких подступах истории народа»[14].
Однако следует отметить, что в рассказе «На полевом стане» писатель выразил глубоко оптимистический взгляд на общество, где идеализирована картина сельской жизни, национального уклада и быта, что во многом способствовало формированию романтической и реалистической эстетики в чеченской прозе.
Несомненным является факт, что в произведениях русскоязычных писателей Чечни во второй половине прошлого века патриотические мотивы усилены аллегорическими композициями, фольклорными элементами. Рассказы о народной жизни исполнены верностью национальным традициям, а вопросы, обусловленные исторической действительностью, отмечены психологической напряженностью и романтической поэтикой, где главной остается тема противостояния личности и мира.
В произведениях М. Лукина 70–80гг. ХХв. («Поле чести», «Прощание », «Две новеллы с примечаниями», «Белхи», «Смертный приговор», «Любовь и зло», «Баста!» и др.) ключевой проблемой остается внимание к личности и к его духовной составляющей. Внимание писателя сконцентрировано на постижение глубин национальной жизни, а его художественный мир связан с постижением психологии и философии. Опираясь на реальные жизненные типы людей, автор в своих рассказах создает человеческие характеры, глубоко индивидуальные и вместе с тем обобщенные, отражающие типические явления жизни. Так, по словам Г.Л. Абрамовича, «… характер есть не что иное, как определенная человеческая индивидуальность во всем живом многообразии присущих ей черт и качеств»[15].
Воплощенные в рассказах судьбы героев интересны тем, что, о духовной «взыскательности, продуманности и убежденной» гуманности увлекательно повествует рассказчик. В произведениях писателя «содержание не просто воплощается в форме; оно рождается в ней»[16].
[1] Овхадов М.Социолингвистический анализ развития чеченско-русского двуязычия. – Грозный, 2007. – С. 24.
[2] Горнов А. Эта моя благодарность чеченскому народу // Вайнах. – 2004. – № 1. – С. 60.
[3] Горнов А. Магический кристалл // Вайнах. – 2004. – № 1. – С. 59.
[4] Горнов А. Магический кристалл // Вайнах. – 2004. – № 1. – С. 60.
[5] Туркаев Х. В семье братских литератур. – Грозный, 1983. – С.3.
[6] Иванова В. Раиса Ахматова // Грозненский рабочий. – 1971. – 28 мая. – С.3.
[7] Иванова В. Раиса Ахматова // Грозненский рабочий. – 1971. – 28 мая. – С.3.
[8] Иванова В. Раиса Ахматова // Грозненский рабочий. – 1971. – 28 мая. – С.3.
[9] Кобзарь Е. Значение детали в романе М. Шолохова «Поднятая целина». – М., 1970. – С. 27.
[10] Макаров В. На полевом стане // Комсомольская правда. – 1960. – 31 мая. – С. 3.
[11] Макаров В. На полевом стане // Комсомольская правда. – 1960. – 31 мая. – С. 3.
[12] Макаров В. На полевом стане // Комсомольская правда. – 1960. – 31 мая. – С. 4.
[13] Макаров В. На полевом стане // Комсомольская правда. – 1960. – 31 мая. – С. 4.
[14] Гайтукаев В. В пламени слова. – Грозный, 1983. – С. 27.
[15] Абрамович Г. Л. Введение в литературоведение. – 1979. – С. 54.
[16] Кожинов В. Основные проблемы в историческом освещении / Роды и жанры литературы. – М., 1964. – С. 47.