Каримов Р.Р.

Руководитель: Каминский П.Д.

Донецкий национальный университет экономики и торговли имени Михаила Туган-Барановского

ГЛОБАЛЬНЫЙ КРИЗИС И РЕГУЛИРОВАНИЕ МИРОВЫХ ФИНАНСОВ

Одним из способов характеристики текущего кризиса может быть констатация того, чем он не является. В последнее время в изобилии стали появляться яркие и политизированные «объяснения» кризисных тенденций в мировой экономике, увязывающие их со спецификой места США в глобальной хозяйственной системе. Поиск виновного за океаном не лишен оснований – именно на ипотечном рынке США в 2005 г. начались сбои, долгосрочными последствиями которых стали обвал мировых финансовых рынков и угроза глобальной рецессии. Однако вопрос о том, где зародился кризис, не тождествен вопросам о том, почему он зародился и как приобрел глобальный характер. Среди политических и экономических комментаторов популярность приобрели три группы «объяснений». В рамках первой кризис выводят из злоупотреблений США статусом страны-эмитента резервной валюты. Согласно второй, предпосылка кризиса заключается в кредитных ловушках «общества потребления». Сторонники последней, третьей, группы теорий связывают наступление кризиса с поощрением бесконтрольного развития международных финансовых рынков.

В фокусе первого из упомянутых «объяснений» лежит принцип, по которому страна, чья национальная валюта имеет резервный статус (то есть служит основой формирования иностранных резервов суверенных государств и взаимных расчетов между международными экономическими агентами), имеет возможность финансировать дефицит платежного баланса за счет денежной эмиссии – до тех пор, пока зарубежные партнеры готовы приобретать дополнительные объемы поступающей на международный рынок резервной валюты.

В США наблюдается двойной дефицит (как платежного баланса по текущим операциям, так и федерального бюджета), который финансируется за счет притока капитала из-за границы. При этом если размер дефицита платежного баланса по текущим операциям в период кризиса имеет тенденцию к сокращению (на протяжении 2006– 2008 годов он снизился с 788,1 млрд. долл. до 568,8 млрд. долларов), то дефицит федерального бюджета США, напротив, стремительно увеличивается.

Финансирование двойного дефицита за счет внешних источников отражает высокое доверие не только к доллару как резервной валюте, но и к американскому правительству как одному из крупнейших эмитентов номинированных в долларах финансовых активов. В условиях нынешнего кризиса доверие к доллару остается на высоком уровне. Обвал глобальных финансовых рынков сопровождался не бегством инвесторов от номинированных в долларах активов, а наоборот, их массированным приобретением. В сентябре-октябре 2008 г. среднемесячные вложения в казначейские обязательства США увеличились по сравнению с июлем-августом 2008 г. более чем в 10 раз (с 17,9 млрд. долл. до 119,2 млрд. долларов), в то время как среднемесячный показатель более спокойного 2007 г. составлял 4,1 млрд. долларов. Высокое доверие к доллару как резервной валюте в разгар кризиса – свидетельство того, что проводимая США политика двойного дефицита, по-видимому, не была «детонатором» кризиса.

По сходным причинам не заслуживают доверия и аргументы, сторонники которых возлагают вину за мировой кризис на глобальное «общество потребления». Тот факт, что высокий уровень потребления в экономически развитых странах опирается на финансовые механизмы, позволяющие «потреблять больше, чем зарабатывать», никак не противоречит базовой логике рыночной экономики, для которой кредит представляет собой необходимый источник развития. Применительно к американской экономике, которой соответствующее обвинение адресуется чаще всего, «жизнь взаймы» вполне согласуется с резервным статусом национальной валюты. Проблема заключается не в том, что экономика США «потребляет больше, чем производит», а в стремительном накоплении государственного долга, достигшего по состоянию на середину февраля 2009 г. 10,75 трлн. долларов. Впрочем, он не достиг размеров, угрожающих подрывом доверия к доллару как резервной валюте, основная опасность от него исходит для долгосрочных перспектив развития самой американской экономики, а не для стран остального мира.

Более «респектабельно» выглядит версия, связывающая экономический кризис с последствиями радикальной либерализации финансовых рынков, взявшей старт еще в 1990-х годах. В соответствии с данной гипотезой, ослабление национальных механизмов контроля за процессами международного инвестирования в сочетании с отказом от создания подобных механизмов на глобальном уровне привело к бесконтрольному надуванию «финансового пузыря», лопнувшего в 2008 году. В подобном объяснении кризиса совершенно оправданно делается акцент на отсутствии эффективной системы регулирования международного движения капиталов. Однако оно упускает из виду причины подобной ситуации, коренящиеся в специфике современного этапа развития международной финансовой системы.

Таким образом, взаимодействие международных государственных и негосударственных игроков, представляется лучшей гарантией того, что в ходе поиска рецептов борьбы с нынешним кризисом не будут приняты решения, входящие в противоречие с рыночными принципами организации мировой экономики. Такие меры, как национализация финансовых институтов, массированное субсидирование оказавшихся в проблемной ситуации компаний и нарастание внешнеторгового протекционизма, не должны вводить в заблуждение: это стандартные меры, реализуемые в периоды острого кризиса во многом именно потому, что на них существует спрос со стороны бизнеса.