Философия / Философия науки

Мушич-Громыко Айвика Владимировна

Новосибирский государственный университет экономики и управления, Россия

Постижение мира: неизбежное многообразие

XXI век, благодаря грандиозному авторитету науки, поставил перед цивилизацией целый ряд совершенно новых для нее вопросов. Исходя из убедительнейших достижений науки (перечислять которые здесь нет смысла, знания о них – естественная составляющая действительного современника), возник новый цивилизационный сценарий, который способствовал тому, что все иные способы познания мира (философский, художественно-эстетический, религиозно-мистический, обыденно-практический) отошли словно бы на второй план. Сциентисты впервые всерьёз подвергли сомнению достоверность любого вида знания за исключением научного.

Хорошо известно, что история взаимоотношений различных типов познания сложна и драматична, а порой и трагична. Во все времена находились сторонники как соединения, так и разжигатели непримиримой вражды науки, искусства, религии и философии. Из истории мы знаем, что в средневековье авторитет религии был настолько велик, что всё остальное получало санкцию лишь через причастность к ней. Новое время, знаменуемое научной революцией и технизацией, не только рождает новый тип науки, но и провозглашает его единственным достоверным способом познания мира (традиция, восходящая к эмпиризму Бэкона).

Явно не безразличен здесь вопрос о том, что приобщение к научным знаниям и достижениям считается главным средством социального и морального прогресса. Решающая сила научного знания дополняется идеей научного преобразования человека, государства и общества. Идеологией всесильности научного знания является сциентизм (от лат. scientia – наука, знание). Его распространению способствовали как достижения научно-технического прогресса (формирование цивилизационной матрицы), так и идеи французского крыла просветителей XVII в. (Вольтера, Дидро, Д'Аламбера и др.). Впервые в достаточно ясной форме вопрос о возможности тотальной замены научным знанием всего остального (религиозно-мистического, умозрительно-философского, художественно-эстетического и т.п.) познания формируется в рамках сциентизма у позитивистов, а далее марксистов.

Позитивизм утверждает первенство науки: наше знание – это результаты научного познания; считается, что научное познание основано на единстве метода, – естественно-научный метод, основанный на выявлении общих законов, распространялся на познание общества (социология); замещает наукой другие формы знания (отсюда критика философии); ставит в основу познания определённым образом понятый опыт, все формы знания сводятся к опыту; преувеличивает роль науки и научного прогресса в решении человеческих проблем.

«Конечно же, именно позитивистов следует считать наиболее радикальными противниками прежней философии – философии как «метафизики», как учения о скрытых причинах и недоступных взору непосвященных первоосновах мироздания» [1, с. 52-53].

В развитии отечественной философской мысли известны формы сциентизма, получившие определение «утопическое проектирование». Так, например, Николай Фёдоров в своей крайней форме космизма проектировал воскрешение методами медицины вне пределов Земли, а его последователь К. Циолковский предполагал замену всей дикой природы новейшими достижениями селекции. Ботаники и зоологи должны были усовершенствовать всё несовершенное, т.е. устранить «ошибки природы». Человек также должен быть «улучшен» медиками с помощью искусственного процесса его воспроизводства. Иногда утопические проекты, например, в сфере социальных преобразований, пытались воплотить в жизнь, что приводило к катастрофическим последствиям.

Можно указать на самую сильную сторону сциентизма, которая придает особую убедительность чертам современной науки: возможность применения теоретических знаний на практике, в повседневной жизни.

Критерием всесильности и могущества науки, её методов и знаний здесь выступает убеждённость во всесилии науки, которая лежит в основании технократических концепций. Технократический призыв, который подхватили и некоторые социальные теоретики, предполагает средоточение политической и административной власти в обществе специалистами, т.е. представителями естественных и технических наук. И это также можно считать утопическим проектированием. Концепция сциентизма претерпела своего рода эволюцию, но неизменной остается основная идея – наука исчерпывающим образом познаёт мир во всех его измерениях и проявлениях. Жёсткие выкладки и предложения сциентизма не могли не породить противостоящего направления – антисциентизма. Антисциентизм настаивает на недостаточности научного, рационального и в особенности естественно-научного познания. По мнению антисциентистов, современная наука не может быть сведена к естествознанию, а естествознание, в свою очередь, не может быть сведено к механике и математике.

О современном состоянии науки З.В. Каганова говорит следующее: «В настоящее время происходит гораздо более трудная для понимания стыковка между тремя основными группами наук – естественными, социальными и гуманитарными. Наконец, процесс интеграции охватывает сферу не только теоретического, но и практического разума, поставив на повестку дня вопрос о взаимодействии между так называемыми двумя культурами, т.е. между наукой, технологией и гуманитарной культурой. <…> К исследованиям такого типа всё чаще стали применять в качестве характеристики метафору «гибридность». Она означает слияние разнородных элементов в одно целое, но с сохранением их индивидуальной идентичности» [2, с. 468]

В этой связи небезынтересно остановиться на основных пяти аргументах, выдвигаемых сегодня антисциентистами.

1. Метафизический (онтологический) аргумент. Позитивная наука не может дать понимание целого, она лишь способна моделировать фрагменты реальности. Она исследует феномены, а не сущность. Отвечая на вопросы «как» и старательно обходя вопросы «что», новоевропейская наука исследует вещи лишь настолько, насколько ими можно манифестировать и получать пользу.

2. Феноменологический аргумент. Частные науки неспособны обращаться к самим вещам. Они выявляют в объекте исследования свои предметы и исследуют лишь их. Нет науки вообще, но есть лишь частные науки, компетентные в своих узких предметных областях.

3. Антропологический аргумент. Основанный на идеалах античности способ познания мира, выраженный в философии, искусстве, религии и науке, способствовал освобождению человека, ибо основывался на человеческой природе. Новоевропейская наука, наоборот, превращает человека в раба, что противоречит его природе.

4. Этический аргумент. Позитивная наука бессильна объяснить природу добра и зла. Рассматривая жизнь как способ существования белковых тел, она не способна послужить фундаментом системы ценностей, сформировать моральные идеалы и предпочтения. Пытаясь вывести ценности из биологии или иных представлений о пользе, позитивная наука разрушает важнейшие составляющие человека и общества. Позитивная наука также неспособна постичь духовное как таковое.

5. Эстетический аргумент. Эстетическое неприятие позитивной науки основано на тезисе о том, что научное знание, сведённое к математическим уравнениям и формулам, не позволяет увидеть красоту и гармонию мира. Но красота – неотъемлемое свойство истины. Игнорируя гармонию, исследователи игнорируют разумность. Вместо подлинного знания они получают лишь суррогат.

Сегодня можно с уверенностью говорить, что данные аргументы способствуют своего рода реабилитации вышеозначенных «ненаучных» способов познания мира, среди которых ведущее место принадлежит философии.

Философский способ познания мира, так долго считавшийся научным, сегодня также отделён от науки (за исключением специализированных областей), хотя именно в нём рациональность смогла увидеть своё наиболее полное отражение. Иррационалистические философские учения, критикуя сложившиеся критерии рациональности, лишь совершенствовали и углубляли их. Философское познание по-прежнему остаётся умозрительным или интуитивным, хотя аргументация и играет в научном познании немалую роль.

По-своему остро ставится сегодня вопрос о художественно-эстетическом способе познания мира, играющем в жизни человека и общества не менее существенную роль. Такой способ познания мира, нашедший наиболее полное воплощение в искусстве, характеризуется образным восприятием внешнего и внутреннего мира, что в конечном итоге выражает суть эмоционального в человеке, в противовес рациональному. Однако, данное противопоставление лишь на первый взгляд прорисовывается абсолютным. На самом же деле научное познание не может обойтись без таких экстралогических критериев, как критерий красоты и критерий простоты. Столь же значима роль эстетического и интуитивного в философском умозрении.

Вопрос содержания религиозно-мистического способа постижения мира является самым трудноопределимым. Главным моментом здесь выступает познание через откровение, которое человек получает от бога, т.е. трансцендентального существа. Гарантом получения необходимого знания в религиозно-мистическом познании является внутреннее преобразование (очищение) познающего субъекта. Человек должен оказаться достойным получения «сокрытого» и «потаённого» знания.

В завершение следует сказать, что истоки проблемы постижения мира восходят к глубокой древности и уже в изначалии поражают своим многообразием. Но все четыре способа познания в действительности не могут быть изолированы друг от друга: научное, философское, религиозно-мистическое и художественно-эстетическое познание вышли из единого корня и их дифференциация не является абсолютной. Напротив, прогресс в каждой из областей познания, как правило, связан с взаимодействием и обменом между ними, что неизбежно ведёт к развитию, пересмотру, а в каких-то случаях к радикальным переменам в способах постижения мира.

Список литературы

1. Зотов А.Ф. Современная западная философия: Учебн. – М.: Высшая шк., 2001. – 784 с.

2. Каганова З.В. Наука вчера, сегодня, завтра – уроки истории // Вызов познанию. Стратегии развития науки в современном мире / Отв. ред. Н.К. Удумян. – М.: Наука, 2004. – С. 462-469.

3. Микешина Л.А., Опенков М.Ю. Новые образы познания и реальности. – М.: РОСПЭН, 1997.