*112478*

Экономические науки/16. Макроэкономика

К.э.н. Волков Г.Ю.

Российская академия народного хозяйства и государственной службы, Южно-Российский институт филиал, кафедра международной экономики

Современный экономический неоколониализм в условиях глобализации

Политика колониализма, активно проводимая экономически развитыми странами на протяжении всего этапа развития индустриального периода в истории человеческой цивилизации, начиная со второй половины ХХ века, начинает претерпевать серьезные структурные изменения. Суть и глубина этих трансформационных изменений определяется процессами глобализации мировой экономики, структурирующими мировую архитектуру и фактически закрепляющими за национальным государством место в мировой иерархии.

Современная мировая архитектура под влиянием процессов глобализации, представляет собой четко структурированную иерархию по принципу «центр – полупериферия – периферия». Однако ее можно представить и по-другому: в виде своеобразной «иерархо-технологической лестницы», верхнюю ступеньку которой занимают экономически развитые государства – США, Япония и т.д. Именно на этом высшем уровне сконцентрированы инновационные технологии, передача которых на последующие уровни представляет достаточно отдаленную перспективу. Однако и при трансферте речь может идти только о тех разработках, самостоятельная модернизация и адаптация к местному производству которых максимально исключены.

Следующую ступеньку занимают страны-кандидаты в технологические лидеры, обладающие потенциальными возможностями для перехода – азиатские «драконы» во главе с Китаем, некоторые страны южноамериканского региона и стремительно развивающаяся Индия. Далее следует уровень, на котором находятся страны, занимающие промежуточное положение между явными аутсайдерами, не имеющими никаких шансов на изменение своего технологического статуса, и претендентами на перспективный переход.

Отличительная характеристика этой группы – наличие определенных потенциальных возможностей для технологического производства, возможность реализации которых определяется целым рядом факторов, прежде всего экзогенного характера.

И последняя, низшая ступень – это страны, в которых невозможно не только технологическое производство, но даже и использование ряда отработанных, достаточно устаревших технологий.

Принципиальное отличие современного уровня развития состоит в том, что страны, которые могут быть обозначены как «технологическая элита», стремятся максимально исключить возможность доступа к своим достижениям для стран второго и третьего уровней. Более того, стратегия лидеров ориентирована на разработку и максимально быстрое внедрение самых разнообразных механизмов, конечной целью которых является постоянный контроль на транснациональном уровне над технологическими трансфертами. По мнению большинства аналитиков, самым действенным средством такого контроля является «Соглашение по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности» (TRIPS). Неслучайно принятие этого документа было инспировано, в первую очередь, такими странами-метрополиями как Япония и США при активном участии стран ЕС.

Более того, несколько позже, под давлением этих акторов, данное соглашение было включено в общий свод системообразующих правил ВТО. Страна-участник ВТО в обязательном порядке должна привести национальную законодательную базу в строгое соответствие с базовыми стандартами, регламентированными TRIPS.

Следующим шагом выступает требование об организации должного уровня защиты охраны авторских прав. Достаточно жесткие притязания стран, образующих пик мировой технологической лестницы, представляются заботой о сохранении должного уровня конкурентоспособности и консервации относительной отсталости остальных составляющих технологической пирамиды.

Наиболее наглядно данное положение проявляется в том, что предаваемые технологии и необходимое производственное оборудование в подавляющем объеме представляют отработанный вариант для передаваемой стороны. Одновременно должный уровень технологической поддержки остается на максимально допустимом низком уровне, т.к. передающая сторона сознательно блокирует предоставление так называемого «неявного знания», получение доступа к которому может иметь негативные последствия для разработчиков.

Данное обстоятельство представляет особую важность, поскольку любая технология представляет собой совокупность системообразующих компонентов – информационного и физического. В случае трансферта речь идет, прежде всего, о передаче именно физического компонента, т.е. собственно продукта. Однако здесь и кроется основной аспект, трансформирующий предоставление технологии в конечную технологическую зависимость, поскольку получатель объективно должен иметь не только максимальный объем знаний относительно общих принципов действия приобретаемой технологии, но и дополнительный объем информации, которую и классифицируют как неявные знания. Именно полнота данных знаний и представляется определяющим фактором, позволяющим осуществлять необходимый контроль над технологическим процессом в целом, используя сам факт контроля в любых, и, прежде всего, как свидетельствует международный опыт, политических целях.

Именно это обстоятельство и позволяет делать выводы о трансформации сути экономической зависимости и поступательном развитии специфических проявлений неоколониализма.

Традиционные силовые средства захвата достаточно слабого и менее развитого государства отходят на второй план, уступая место более современным средствам, принципиальное отличие которых заключается в чисто экономико-технологических характеристиках. Технологический трансферт позволяет фирме-разработчику без проблем проникать на любой рынок, представляющий для нее стратегический интерес, и в краткосрочной перспективе осуществлять воссоздание максимально полного производственного цикла. В данном случае достаточно быстро реализуется главная стратегическая цель – закрепиться как можно ближе к национальному рынку, а выход производственного цикла на необходимый уровень и максимальное снижение таможенно-логистических затрат, позволяет фирме вытеснить с национального рынка конкурентов благодаря использованию новейшей технологии и минимизации издержек.

Особенность стратегии, которую можно обозначить как «глобальный неоколониализм», большинства компаний экономически развитых стран проявляется в том, что на начальном этапе производство перемещается ближе к рынкам сбыта, далее следует период «закрепления», после чего начинают создаваться особые «расширенные» центры производства, представляющие собой совокупность производственно-исследовательского цикла. Создаваемые товарные позиции, отличающиеся высоким качеством при минимальных производственных издержках, фактически представляют собой скрытую форму демпинга, посредством которого устраняется конкуренция со стороны национального производства, выпускающего аналогичные товары в рамках устаревшей технологии.

Технологическая зависимость, в которую попадает страна, фактически скрыта и, на первый взгляд, представляется достаточно позитивным экономическим шагом. Экономятся время и средства на разработку, испытание и внедрение новой технологии, фактически одновременно имеет место необходимая модернизация, создание новых рабочих мест, производство необходимой товарной позиции и т.д.

Но наряду с явными положительными моментами есть и другая сторона, фактически превращающая государство в зависимый придаток производителя технологии. Угроза сокращения поставок необходимых компонентов, отзыв специалистов, и даже полная остановка производственного процесса используются в качестве действенного экономического рычага, предопределяющего действия в заданном направлении и принятие или лоббирование на национальном уровне необходимых решений. Интересы государства при этом абсолютно не учитываются, поскольку речь идет о сдерживании, а точнее, жестком контроле потенциального конкурента. Постоянное использование импортных технологий, покупка и экспорт технологических процессов поступательно снижает уровень национальной науки, нивелирует саму объективную необходимость собственных, затратных как во временном, так и в физически-финансовом плане, необходимых разработок.

Особая опасность современного неоколониализма представляется в том, что фактически имеет место реализация политики стран технологической элиты, суть которой направлена на спасение в условиях продолжающегося кризиса сложившейся мировой архитектуры в рамках именно индустриального (капиталистического) способа производства при сохранении возможностей поступательного увеличения прибылей монополистического капитала. Реализация данного положения возможна только посредством сохранения условий для дальнейшего жесткого использования в воспроизводственном процессе экономически развитых государств природных, трудовых и хозяйственных ресурсов стран, находящихся в технологической зависимости.

Переход общечеловеческой цивилизации на новый этап развития начался с перехода экономически развитых стран на новый постиндустриальный уровень. Но именно эти страны и стремятся сохранить сложившийся дисбаланс, удерживая государства остального мира на занимаемых позициях, препятствуя их переходу на новый уровень.

В докризисный период реализация обозначенной стратегии осуществлялась в рамках неолиберальной модели глобализации, позволившей в достаточной степени снизить роль национального государства в экономике и передать часть его полномочий на транснациональный уровень специально созданным для этого организациям, фактически подконтрольным экономически развитым странам и крупнейшим ТНК. Современный кризис имеет ярко выраженную глобальную характеристику, поскольку затронул все стороны мировой цивилизации – социодемографическую, энергетическую, экологическую, технологическую, экономическую, геополитическую и социокультурную.

Он фактически показал несостоятельность индустриального строя, ориентированного на систему рыночной экономики, исчерпавшей потенциал роста в силу доминирования разного рода спекулятивных «мыльных пузырей», в разнообразной степени оторванных от реального сектора экономики, объективно актуализировал необходимость радикальной трансформации мирохозяйственной экономической системы.

Глубокий научный анализ исторических закономерностей и тенденций цикличной динамики развития предшествующих локальных цивилизаций позволяет в общих чертах смоделировать перспективы развития именно глобальной мировой цивилизации. Мировая экономическая модель посткризисного периода будет находится под поступательно растущим преобладающим воздействием :

– энергоэкологического фактора: исчерпание невозобновляемых ресурсов, нехватка пресной воды, уничтожение реликтовых лесов, снижение плодородности пахотных земель вследствие общей засоленности, необратимых климатических изменений и стремительной мутации большинства видов сельхозвредителей и т.д.

– демографического фактора: углубление процессов депопуляции в большинстве стран, прежде всего, экономически развитых, старение населения на фоне общего снижения доли трудоспособного населения, увеличение числа людей с ограниченными возможностями и полных инвалидов, падение доли населения инновационно-активного возраста и т.д.

С учетом вышеизложенного можно сделать вывод о том, что экстренные меры по преодолению кризиса, предпринятые рядом западных стран, фактически предполагают консервацию существующего индустриального строя и соответствующих ему финансово-экономических институтов. Именно такой сценарий наиболее предпочтителен для ведущих ТНК, экономически (а точнее, технологически) развитых стран, международных финансовых центров и т.д., поскольку именно в таких условиях можно продолжать сохранять свое лидерство и конкурентоспособность за счет всего остального мира.

В качестве противодействия политике представителей технологической элиты, постоянно настаивающих на соблюдении только тех норм, которые были выработаны и навязаны всему остальному миру экономически развитыми странами, представители остального мира активно используют нерыночные методы получения необходимой информации. В качестве потенциального доступа к новейшим технологическим разработкам прибегают к прямому копированию и реинжинирингу, путем подкупа пытаются переманивать технический персонал, в самых больших масштабах используют промышленный шпионаж и т.д.

Страны, занимающие вторую ступеньку иерархической лестницы, используют более сложную стратегию, позволяющую им получить необходимые знания, использование которых позволяет либо создавать аналогичные технологические цепочки, либо матрично копировать необходимую технологию. Фирма заказывает разработчику технологического цикла консультацию на предмет организации перспективного производства. В ходе обсуждения всех деталей предстоящего проекта заказчик старается получить максимальную информацию относительно методики перспективного исследования и алгоритма расчетов, возможности использования конкретных видов сырья или их аналогов, себестоимости производственного цикла и состоянию конкурентной борьбы в данном сегменте. Получив необходимую информацию, заказчик отказывается под любым предлогом от выполнения проекта и на основе полученной информации осуществляет самостоятельную разработку. По такому сценарию работаю большинство фирм Китая и Индии. В качестве еще одного действенного средства эти страны используют мощь национального государства, которое на законодательном уровне запрещает иностранным компаниям открывать собственное производство, вынуждая их организовывать совместные предприятия с представителями национального бизнеса.

Но все заявленные меры не в состоянии решить проблему, поскольку само по себе наличие технологии при сохранении несоответствия ей национальной экономической модели в силу ее отсталости, не представляет реальной угрозы ее разработчику.

Общее углубление мирового финансово-экономического кризиса и вступление России в ВТО принципиальным образом могут изменить положение во всех сегментах российской экономики. Приход иностранных игроков на внутренние рынки многократно актуализирует проблематику сохранения занимаемых позиций при сохранении должного уровня конкурентоспособности предприятия, компании, фирмы и т.д.

В современных условиях перед российским государством стоят самые серьезные проблемы за всю историю его существования – это, прежде всего, тяжелейший демографический кризис, продолжающийся упадок национальной науки и развал промышленности, подмена реальной модернизации национальной экономики вестернизацией, отказ от традиционных исторических идеалов и замена их западноатлантическими суррогатами и т.д. Фактически можно говорить о полномасштабной подмене традиционной российской цивилизации западной под прикрытием лозунгов относительно создания в России «действительной демократии» по западному образцу. Конечной целью всех перечисленных факторов может стать передел российской территории между западными державами, предпосылки которого кроются в углублении неоколониальной технологической экспансии.