*112108*

Филологические науки/6. Актуальные проблемы перевода

Даирбекова А.М.

Казахский национальный университет им. Аль-Фараби, Казахстан

Замысел автора как фактор определения переводческой стратегии по рассказу М. Жумабаева «Шолпанның күнәсі»

Магжан Жумабаев является одним из ведущих прозаиков казахской литературы начала XX века, которая испытывала на себе влияние русской и европейской передовой литературы. Он, как и другие писатели и поэты того периода придерживался в своих произведениях общечеловеческих, гуманистических ценностей, эстетических принципов. В поэтическом мире М. Жумабаева, мир тончайших лирических чувствований, достойное место занимает и интимная, и гражданская, и философская, и пейзажная лирика, эпическое, драматическое, лирическое имеют сложную природу и в его прозе. Так, дошедшее до нас произведение "Шолпанның күнәсі" раскрывает его как мастера психологического рассказа. В своем рассказе автор сумел донести до нас самые глубокие психологические переживания женщины. Его проза очень интересна с точки зрения интерпретации. В данном рассказе важен образ автора. Он нас привлекает именно внутренними конфликтами героини. В рассказе показаны те противоречия, жизненные коллизии, которые интересны именно тем, что подобное может случиться со многими, тем, что это волнует многих. Здесь мы можем видеть авторский взгляд на изображаемый отрезок действительности и на мир в целом [1, 107]. Согласно концепции К.А. Долинина нужно знать время и пространство, найти причины и мотивы действий, найти ответы в самой фабуле на вопросы кто? где? когда? что делают? или что с ними происходит? почему? В этом и заключается замысел автора. Поэтому я считаю, что в основу переводческой стратегии по рассказу должны быть положены два направления – максимально возможная верность концептуальной программе автора ИТ и приемлемость ПТ в принимающей культуре [4, 74].

Казакова Т.А. в своей книге «Теория перевода (лингвистические аспекты)» пишет: «В основе переводческой стратегии лежит ряд принципиальных установок, из которых сознательно или бессознательно исходит переводчик. Они кажутся самоочевидными, хотя по-разному реализуются в конкретных условиях переводческого акта. Переводчик может перевести лишь то, что он понял. Эта установка осуществляется не вполне последовательно, поскольку, с одной стороны, само понимание может быть разной степени, а, с другой стороны, в исключительных случаях переводчик может использовать в переводе единичное соответствие, не будучи уверен, что означает переводимый специальный термин». Исходя из известных принципов составления переводческой стратегии, думаем, что наиболее плодотворным может быть именно следующая позиция:

- переводчик должен полностью понимать смысл и предмет оригинала, идею и автора. Это касается и перевода заглавия, а также в некоторых моментах были допущены неуместные опущения или же, наоборот, добавления, домысливание. В дальнейшем на примерах данные пункты будут раскрыты.

- полностью владеть ИЯ и ПЯ. Т.е. переводчик должен понимать значение слов, которые относятся к этнокультурному компоненту. Например: шолпы, талақ, жеңге, религиозная лексика – қожа, Жасаған-ау, тәңір, молда, сопы, пірәдар, Сұбханалла, также фразеологические единицы шөп салу, жақсы ағам, қой көз, и в свою очередь имя самой георини Шолпан и т.д..

- адресат ПТ не поймет текст, если ему не достает пресуппозитивных и иных знаний о материальной и духовной жизни культуры [4, 82]. События в этом рассказе М. Жумабаева разворачиваются в 20-ые годы XX века в одном из казахских аулов. Это тот период, когда был совершен великий перелом в обществе, который был инициирован большевиками. Как раз они же в одночасье и решили расправиться с традициями и культурой как с ненужным наследием прошлого. Перед казахским обществом стоит выбор – либо мы будем жить, соблюдая веками устоявшиеся традиции, либо живем по советским законам.

- "переводить смысл, а не букву оригинала", что подразумевает недопустимость слепого копирования формы оригинала. Фактически установка на "смысл, а не на букву" означает необходимость правильной интерпретации значения языковых единиц в контексте, т.е. требование не довольствоваться тем мнимым смыслом, который связан лишь с наиболее употребительными значениями этих единиц. К примеру, неоднократно переводчики допускали ошибки при переводе следующих слов и словосочетаний: күнә, күнәлі, есалаң жүрек, есалаң тілек, есті Шолпан, есалаң өзен, есалаң өмір, ессіздік істеу, ессіз Шолпан, есалаң Әзімбай, иттің баласы, әлдеқалай.

- перевод должен читаться как оригинал, а также передавать слова оригинала. Например, қожа, молда, Сұбханалла, жеңге, талақ. Такие слова показывают как отношение героини, так отношение казахского народа к религии в целом, а также зная происхождение этих слов, в тексте мы можем увидеть быт, порядок общества того времени, культуру народа. Переводчики справились с задачей следующим образом: транслитерировали и прокмментировали сносками.

- перевод должен передавать мысли оригинала. Например, «Мен сенен қыз сұрадым ба? Саны көп, сапасы жоқ қыздары құрысын. «Орамал тастайды ғой теңдесіне» дегенді билмейсің ба?» Я считаю, что в данном случае, с переводом лучше справился Ауэзхан Кодар: «Я что – просил у тебя девушку? Зачем мне эти безликие, никудышные девушки? Слыхала поговорку, что платок дарят только ровне?» [2, 11] Но, к сожалению, перевод Кошеновой Раушан получился менее удачным: «Не нужны мне эти дурехи. Сердцу не прикажешь» [3, 87]. Или «Ұрлық қыл да мал тап, ойнас қыл да бала тап... Шолпанның осы күнәлі ойлармен уланып, ыстық жасқа шомылып жатқаны Сәрсенбайға тигенінің сегізінші жылы еді ...» Данное выражение было переведено через косвенную речь, где автором этих слов является не Шолпан как в оригинале, а народ. Это одна из грубейших ошибок в переводе А. Кодара: «Не зря казахи говорят: Хоть укради, но наживи богатство, хоть согреши, но роди ребенка» [2, 9]. В данном выражении раскрывается плутовство человеческого мышления, когда он идет по пути самооправдания. Но в народном поверии подобной пословицы или поговорки никак не может быть.

- перевод должен отражать стиль оригинала. В рассказе мы можем видеть автора в разных ролях, в нем несколько повествователей. Он выступает как наблюдатель (аукториальный повествователь), рассказчик, нарратор, т.е. в данном случае повествователь выступает как свидетель, находится на периферии фабульного пространства. В рассказе присутствует средняя степень повествователя [1, 181].

- перевод должен читаться, как произведение современное оригиналу. Например, заголовок рассказа «Шолпанның күнәсі» каждый переводчик перевел так, как интерпретировал для себя сам. Здесь сразу видна позиция каждого из них, отношение к самой Шолпан. К примеру, от перевода А. Кодара «Прегрешение Шолпан» мы можем понять, что он сделал перевод соответственно нашему времени, а не времени того общества, в котором жил автор. Через слово «прегрешение» он смягчил значение слова «күнә». Как человек современного общества, настоящегео времени, он посчитал, что подобное поведение героини не может быть столь греховным, от чего теряется смысл всего рассказа в целом. В данном случае, я думаю более удачным оказался перевод Кошеновой Раушан – «Грех Шолпан».

- перевод не должен допускать добавления и опущения. Например, в предложении «Нұржанның әкесі немересін шақырып алып, асты-үсті, алды-артынан, тіпті сүймеген жерін қалдырмайды.», А. Кодар посчитал возможным добавление о безгрешности ребенка : «Отец Нуржана, подозвав внука, целует его и спереди, и сзади, ведь ребенок безгрешен с любой стороны» [2, 7]. В течении всего перевода, он часто домысливал за автора. М. Жумабаев был мастером слова, и я соглашусь с тем, что описание того или иного состояния природы или животного содержит замысел автора. Поэтому в рассказе я думаю приемов генерализации, добавления или опущения не должно быть: «Олардын жанында құйрығы мен арқасын анда-санда сипап тұрған сақа биелер. «Құлыным-ау, құр мойның ауырады, қиястықтан пайда жоқ» деп ақыл үйреткен сықылды. Құлынның алды-артына түсіп: «Бұ не болды саған? Не болды саған, құлыным?» - деп абыржып қулықтар жүр. Қулықтардың бұл мінезің ұнатпай, «өй, елпеңдеген сорлы, сабыр қылсаңшы, ешбір бәле жоқ!» дегендей кәрі айғыр құлағын әлсін-әлсін жымитып қояды. Қой әлі өрістен келген жоқ. Үйшіктегі қарны ашқан қошақайлар «мә-мә» деп зарлап тұр...». Этот эпизод как бы соотносится с состоянием Шолпан, и использовать здесь опущение неуместно, так как теряется суть самого рассказа и позиция автора. Перевод А. Кодара: «Рядом с ними, время от времени похлопывая хвостами себе по спине и округлому заду, стояли матерые кобылицы. Те же из них, которые успели ожеребиться жались к своим жеребятам, как бы пытаясь унять их беспокойную прыть. Старый жеребец явно не одобряя и их поведение, подрагивая, стриг ушами. Овцы не пришли с пастбища. Запертые в сарайчике ягнята жалобно блеяли в ожидании материнского молока ...» [2, 10]. Но по-моему мнению, в данном случае Кошенова Раушан смогла передать содержание текста: «Старые кобылы, стоящие около них, иногда погалживают своими мордами их спины и хвосты. «Жеребеночек мой, зачем зря сопротивляешься, тебе же больно», - поучают они неразумных. Молодая мать, беспокоясь, заходит то с одной, то с другой стороны, как бы спрашивая: «Что с тобой? Что случилось, жеребеночек мой?». Старый мерин, недовольно глядя на обеспокоенную мать, прядает ушами, как бы говоря: «Успокойся, ничего не случится». Стадо еще не вернулось с пастбища. Маленькие ягнята, проголодавшись, жалобно блеют в загоне» [3, 86]. Также в предложении «Мал орнына сатылып, жаны сүймеген жанға жар болатын қазақтың сансыз қыздарының ішінен әлдеқалай өзінің сүйгеніне тиген Шолпан шынында бастапқы жылы бала керек қылмады.», было опущено выражение «сүймеген жанға жар болатын», глубокий смысл которого в том, что казашки не смотря на то, что выходили замуж не по любви, все же смогли стать достойными женами и матерями. Уже в начале рассказа автор сразу же сопоставляет героиню с другими девушками, он как бы отделяет Шолпан от других, уже с первых предложений раскрывается смысл названия «Шолпанның күнәсі». Однако переводчики не передали значение этих слов. А. Кодар: «Однако, это были только слова: хоть Шолпан и повезло в том, что ей среди тысяч молоденьких казашек, продаваемых за калым, удалось в кои-веки выйти замуж по любви, она в первые годы и вправду не хотела ребенка» [2, 6]. Кошенова Р.: «Но на самом деле Шолпан, вышедшая замуж по любви, что было редкостью к те годы, совсем не помышляла о ребенке» [3, 80].

- перевод стихов должен осуществляться в стихотворной форме. К примеру:

Ұрлық қыл да мал тап,

Ойнас қыл да бала тап.

А.Кодар: «Хоть укради, но наживи богатство, хоть согреши, но роди ребенка».

Итак, в процессе сравнительно-сопоставительного анализа двух переводов на русский язык, были выявлены неточности и ошибки, а также позиции переводчиков А. Кодара и Р. Кошеновой. Были даны основы переводческой стратегии по рассказу, которые учитывают образ автора, реальность, в которой он жил и его замысел. Внимательное отношение к художественной информации любого формата способсвтует повышению качества перевода.

Литература:

1. Долинин К.А. Интерпретация текста: Французский язык: Учебное пособие. Изд. 4-е. – М.: КомКнига, 2010. – 304 с.

2. Журнал «Тамыр», выпуск 2 (22) 2008. Культурное наследие. Магжан Жумабаев. Прегрешение Шолпан. Перевод Ауэзхана Кодара. Алматы 2008. – 110 с. 

3. Кошенова Р.Н. Возвращенные имена. Алматы: «Рауан», 1996. – 96с.

4. Львовская З.Д. Современные проблемы перевода: перевод с испанского (В.А. Иовенко). – М.: Издат-во ЛКИ, 2008. – 224с.