*112751*

Филологические науки/7. Язык, речь, языковая коммуникация

к. ф. н. Порохницкая Л. В.

Московский государственный лингвистический университет, Россия

Вариативность семантики эвфемистических единиц

Одним из дискуссионных вопросов современной теории эвфемии остается вопрос о разграничении эвфемизмов и смежных явлений, главным образом, криминальных жаргонизмов, жаргонизмов наркоманов, а также молодежных сленгизмов. Такие попытки, предпринимаемые преимущественно в работах отечественных лингвистов, оказываются практически всегда тщетными в силу некорректной постановки самой исследовательской задачи.

В этой связи представляется необходимым указать на несколько принципиальных положений, которые могут внести ясность в данную проблематику. Основной момент, который обычно не учитывается при исследовании вопросов эвфемии, связан с проблемой вариативности различных аспектов семантики языковой единицы, прежде всего ее прагматического аспекта. Напомним, что прагматический аспект значения – это составляющая лексического значения языковой единицы, которая содержит указание на отнесенность данного наименования к определенной коммуникативной ситуации (формальной, нейтральной или неформальной). В семантике языковой единицы закреплено указание на тот регистр, в котором она преимущественно функционирует.

Если обратиться к оппозициям лексем, противопоставленных по признаку «официальность-неофициальность», типа англ. pass away – die – peg out, то на первый взгляд может показаться, что между регистрами стилистической маркированности и принадлежностью единиц к разряду эвфемизмов, дисфемизмов или прямых обозначений денотата есть четкое соответствие. Так, лексема to die – прямое обозначение денотата (умереть) соотносится с нейтральным коммуникативным регистром, to decease, to pass away – эвфемизмы, соотносимые с официальным регистром, и to peg out – дисфемизм, соотносимый с неформальной ситуацией общения. Таким образом, может сложиться упрощенное представление о том, что эвфемизмы используются только в официальной обстановке, дисфемизмы характерны для неформального общения, и в «нейтральной» ситуации люди пользуются прямыми обозначениями.

На самом деле ситуация намного сложнее. В каждом коммуникативном регистре, в каждой социальной группе и в каждом территориальном варианте существуют свои эвфемизмы, вызванные к жизни общей потребностью в вуалировании разнообразных явлений действительности.

Большинство исследователей эвфемии на сегодняшний день склонны признавать наличие эвфемизмов не только в сфере литературной лексики. Мы имеем основания говорить об эвфемизмах литературных, эвфемизмах официальных, эвфемизмах нейтральных, эвфемизмах разговорных и даже эвфемизмах-сленгизмах (термин А. М. Кацева). На современном этапе развития теории эвфемии большинство лингвистов говорят о том, что значительное чисто сленгизмов, принадлежащих к табуированным областям (а это исторически также области большого сосредоточения сленгизмов), обладают эвфемистическим потенциалом. Эвфемия и сленг признаются, таким образом, смежными языковыми категориями, которым присуща функция смягчения.

При определении эвфемистического статуса единицы необходимо учитывать также особенности прагматического использования эвфемизмов в территориальных вариантах языков. Так, если американцы уже давно избегают произнесения слова toilet в обществе, то в британском английском вопрос: Could you tell me where the toilet (loo, lavatory, the gents, the ladies) is? звучит абсолютно нормально. Кроме того, вариативность прагматического аспекта обусловлена в значительной степени классовой стратификацией общества. В современном британском обществе эвфемизм toilet более популярен среди представителей рабочего класса, а также низшей и средней прослоек среднего класса. Аристократы же, морщась от этого слова, употребляют обычно lavatory, разговорное loo или, с долей иронии, сниженную лексему bog, что роднит их с выходцами из рабочей среды.

Наконец, необходимо отметить еще один случай вариативности прагматического аспекта, реализующийся при употреблении одной эвфемистической единицы в ситуации официального общения, например, в ходе политических дебатов и неофициального (например, в кругу друзей). Так, если пожилые люди никогда не назовут друг друга senior citizen, начиная воспринимать это растиражированное средствами массовой информации сочетание как оскорбление, т.е. дисфемизм, то политик, рассуждающий, например, о проблемах пожилых людей, вполне может воспользоваться этим политкорректным эвфемизмом, искренне веря, что senior citizen звучит намного вежливее, чем old people. В этой связи представляется важным провести разграничение таких понятий, как «эвфемизм для других» и «эвфемизм для себя», что связано с учетом как ономасиологического, так и семасиологического подхода к эвфемистическому дискурсу. Дело в том, что, выбирая из всего арсенала имеющихся языковых средств определенный эвфемизм, говорящий движим не только заботой об эмоциональном состоянии собеседника, как обычно отмечается в работах по вопросам эвфемии, но и, возможно, в первую очередь, заботой о своей собственной эмоциональной сфере. Анализируя интенции говорящего при выборе им определенного эвфемизма из всего репертуара, имеющегося в его распоряжении языковых средств, практически невозможно с точностью определить, какое намерение двигало им в первую очередь, была ли это деликатность и вежливость или желание предстать культурным человеком и не ударить в грязь лицом.

Высокая степень вариантивности аспектов семантики языковых единиц, задействованных в наречении табуированных понятий, делает трудно выполнимой задачу определения точного места каждой из кореферентных единиц в классической трехполярной оппозиции: прямое наименование – эвфемизм – дисфемизм (см. выше to decease (pass away) – to die – to peg out). Так, например, если, если в ходе похоронной церемонии или в диагнозе врача сленгизм to peg out будет абсолютно неуместен и прозвучит как явный дисфемизм, то в рассуждении человека о его собственной смерти он может функционировать как шутливо-ироничный эвфемизм. Вариативность прагматического аспекта семантики, таким образом, оказывается тесно связанной вариативностью коннотативного аспекта значения единицы. Данный аспект семантики ЛЕ и ФЕ отражает положительное или отрицательное отношение к объекту обозначения, причем подобное оценочное отношение может распространяться не только на отдельные объекты, но и на целые понятий сферы, что и обусловливает возникновение эвфемизмов.

Вторая предпосылка вариативности коннотативного аспекта значения обусловлена относительной самостоятельностью отдельных аспектов в структуре лексического значения, в результате чего может меняться только эмоционально-оценочная составляющая значения. Изменение коннотационного маркера с «+» на «-« во многих случаях является следствием «заражения» положительных по своему вещественному содержанию единиц после того, как они стали активно использоваться для эвфемистического обозначения табуированных денотатов .

Помимо коннотативно-прагматических причин, описанных выше, следует еще отметить, что многие единицы, воспринимаемые большинством носителей языка на синхронном срезе как прямые наименования денотата или даже как дисфемизмы, исторически были эвфемизмами. Кроме того, некоторые номинативные сферы, главным образом те, которые обусловлены не столько стигматичностью самого денотата, сколько непростым отношением людей к нему, например, физиология (в т.ч. наименование туалетной комнаты), вообще не имеют прямого наименования в классическом понимании, т.к. все единицы, используемые для их описания, начинали свое существование как уклончивые эвфемизмы.

В заключение заметим, что в силу указанных причин при определении эвфемистического статуса единицы в парадигматике правомерно говорить лишь об эвфемистическом потенциале лексемы или сочетания, который может быть реализован или не реализован в определенном контексте.

Литература:

1. Беляевская Е. Г. Семантика слова. – М.: Высшая школа, 1987. – 128 с.

2. Кацев А. М. Языковое табу и эвфемия. – Л.: Ленинградский государственный педагогический институт им. А. И. Герцена, 1988. – 79 с.

3. Фокс К. Наблюдая за англичанами. Скрытые правила поведения. – М.: Рипол классик, 2008. – 510 с.

4. Keyes R. Unmentionables. What we say instead of what we mean. – L.: John Murray, 2010. – 342 p.