Алексанова С.А.

ФГОУ ВПО “Южный федеральный университет” Педагогический институт, г. Ростов-на-Дону, Россия

Современная лингвистика: к вопросу о традициях и тенденциях

Совершенно очевидно, что современное состояние науки, современная научная парадигма настойчиво требуют многоаспектного изучения языковых явлений. Однако процесс этот, стремительно нарастая, оставляет тем не менее некоторые частные вопросы не до конца решенными. За этим кроется серьезная опасность не решить их и на новом витке получения знаний в случае механического переноса нерешенной проблемы определенного времени во временную плоскость сегодняшнего дня.

Многие исследования последних десятилетий, проводимые в рамках различных направлений лингвистики и имеющие различную методологическую базу, отличаются общим для них основанием, так как изучают семантическую составляющую языкового знака.

С учетом семантической составляющей современные исследования ведутся в рамках функционального, коммуникативного, прагматического, антропоцентрического, когнитивного, и других аспектах.

Спорное утверждение о полной смене парадигмы языкознания, весьма оптимистично и многообещающе прозвучавшее около десяти лет назад [Фрумкина 1996: 55], и сегодня еще вызывает отнюдь не столь однозначное отношение к вопросу о смене объектных областей исследования. Амплитуда мнений на этот счет весьма широка и охватывает как полярные взгляды, так и вполне умеренные, взвешенные (компромиссные - ?), определяющие статус современной лингвистики как полипарадигмальный [Кубрякова 1995]. Причем аргументы каждой стороны представляются убедительными.

Вполне понятно и закономерно стремление лингвистов к более глубокому, следовательно, и более объективному анализу языковых фактов в одноаспектных исследованиях. Однако это не может продолжаться слишком долго. В конечном итоге и сам объект исследования претерпевает изменения и влечет за собой необходимость пересмотра целей и методов его анализа. Плавный внутренний переход от изучения механизма устройства языка (в рамках “как-лингвистики”) к объяснительной стороне его составляющих (в рамках “почему-лингвистики”) [Кибрик 1991] не только смещает акценты на объект исследования, но делает его многопредметным.

Если считать «закрытость списка разрешенных к постановке проблем» и непререкаемость известных методов [Фрумкина 1996: 60] условием стабильности парадигмы, то совершенно естественно, что изменение данного условия приведет к ее расшатыванию. Отдельные ученые считают, что в таком состоянии лингвистика находится на протяжении всего ХХ века и определяют его как «перманентный методологический мятеж», протекающий на фоне и в форме последовательных теоретических переворотов, «осуществляемых со значительной легкостью и встречаемых благосклонно» [Паршин 1996: 27, 38]. Однако справедливости ради отметим, что и классическое языкознание (И.А. Бодуэн де Куртенэ, Э. Сепир, А.А. Потебня, Л. В. Щерба, А.Ф. Лосев и др.) не было лишено вполне современных идей, пригодных для создания новой парадигмы, но не нашедших в свое время отклика в лингвистической среде и отвергнутых ею как необоснованные и бездоказательные.

Значительная доля скепсиса, вызванная современным состоянием лингвистической мысли, приводит ученых к вынужденному отказу от самого понятия “научная парадигма”. «Парадигма предполагает строгую организацию входящих в нее единиц. Парадигма же русистики на сегодняшний день отличается невообразимой «мягкостью», растяжимостью: она, ни от чего не отказываясь, вбирает в себя новые концепты и гипотезы»,- пишет Б.Ю. Норман [Норман 2001: 432].

Естественно, что период становления новых взглядов, создание нового метаязыка – процесс далеко не безболезненный и не сиюминутный. Жизнестойкость парадигмы обеспечивается прежде всего прочностью и стройностью терминосистемы. Переломные периоды обостряют и расшатывают фундаментальные основы сложившейся системы и влекут за собой неизбежные изменения в самой парадигме.

В 70-е годы века минувшего ученые сетовали по поводу явной подмены глобальной цели структуралистской теории грамматики – открытие новых методов описания грамматической действительности – созданием исследователем системы описания этой самой действительности в своих собственных терминах [Стеблин-Каменский 1974: 131]. Это в подавляющем большинстве случаев приводило к замене актуального вопроса «что собой представляет данное явление?» амбициозным вопросом «как следует называть данное явление?», затеняя тем самым содержательную сторону описываемого языкового факта. Тон высказываний ученых в начале века наступившего стал весьма настойчивым, тревожным и озабоченным уже не только излишним и неоправданным терминотворчеством, зачастую ограниченным в использовании в узких рамках научной проблемы отдельного исследователя, но и «методологической безграмотностью современных лингвистов» [Фоменко 2001: 18]. Ситуация с подменой понятий, когда за ставшим неизбежным плюрализмом современной науки скрываются эмпирически и логически непроверенные «с позиций общенаучной и лингвистической методологии гипотезы» (там же), вызывает конструктивную критику со стороны непререкаемых авторитетов языкознания (А.В. Бондарко, Г.А. Золотова, И.М. Кобозева, О.Н. Селиверстова, Т.С. Сорокина и др.).

Новейшее языкознание характеризуется стремлением к анализу не только внутренней составляющей языка, но и влияния среды как функционального фактора развития языковой системы в антропологическом, этническом и социологическом аспектах. Именно системный характер объекта лингвистического исследования заставляет с большей долей ответственности подходить к отбору приемов и методов его анализа и свидетельствует в пользу того, что определенный вектор исследования языка является лишь тем самым методическим приемом, который смещает акценты на объект, делая те или иные его стороны более выпуклыми, актуальными. Тогда вопрос о полипарадигмальности и даже «межпарадигмальном периоде» (Ю.С. Степанов) современной лингвистики утрачивает смысл. Иначе многие идеи, продиктованные многоаспектностью объекта исследования, могли бы претендовать на статус парадигмообразующих, а большинство из них устаревает, утрачивает свою актуальность за 10-15 лет. Говорить в каждом случае о смене научной парадигмы было бы преждевременно.

Неоспоримо, что самостоятельная исследовательская парадигма полностью сложилась в рамках функционального направления. Однако и в такой ситуации необходимо помнить, что функциональный и формальный аспекты языка находятся в неразрывной связи. Функциональный аспект занял приоритетное положение в последние десятилетия, но не отменил формально-лингвистический. Более того, необходимость первоначального знания структуры языка является необходимым условием для построения его функциональной модели [Сусов 1986: 132].

В рамках функционального подхода, вопреки традиционному представлению о двустороннем характере языкового знака, обозначается его т р о й с т в е н н ы й критерий, в котором неразрывно связаны и взаимодействуют семантика, морфология и синтаксис. Ибо каждый элемент языка, помимо значения (что выражено) и формы (как или чем выражено), имеет также функциональную нагрузку (зачем, для чего используется) [Золотова 2001: 19; выделение и разрядка автора]. Первоначально являясь аспектом изучения отдельных грамматических явлений, на современном этапе функциональный подход оказался приоритетным по отношению ко всей грамматике в целом. Тройственный критерий, лежащий в его основе, позволяет исследовать языковое явление не только от значения к форме, искусственно выделяя лишь один аспект, а учитывать единовременно его форму, значение и функцию, что позволяет считать каждую вершину сложившегося методологического треугольника как равнозначную.

На наш взгляд, сегодня важно то, что обозначенные приоритетные направления лингвистики успешно развивают новаторские идеи, порожденные традиционным отечественным языкознанием, и способствуют поиску адекватных методов решения накопленных проблем.

1. Золотова Г.А. К проблеме соотношения семантики, морфологии и синтаксиса // Теоретические проблемы функциональной грамматики: Материалы Всероссийской научной конференции. Санкт-Петербург, 26-28 сентября 2001г./ Отв. ред. А.В. Бондарко. СПб.: «Наука», 2001.

2. Кибрик А.А. Современная лингвистика: откуда и куда? \\ Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. -1991. № 5.

3. Кубрякова Е.С. Эволюция лингвистических идей во второй половине 20 века (опыт парадигмального анализа) // Язык и наука конца 20 века. М., 1995.

4. Норман Б.Ю. Парадигма русистики: эффект расширяющейся Вселенной // Русский язык: исторические судьбы и современность. Международный конгресс. Москва, МГУ, 13-16 марта 2001г.

5. Паршин П.Б. Теоретические перевороты и методологический мятеж в лингвистике 20 века \\ Вопросы языкознания. -1996. -№ 2.

6. Стеблин-Каменский М.И. Называние и познание в теории грамматики \\ Спорное в языкознании. – М., 1974.

7. Сусов И.П. Функциональный подход в языкознании и прагмалингвистика // Функционально-типологические проблемы грамматики. Ч. 2. - Вологда, 1986.

8. Фоменко Ю.В. Лингвистика должна остаться наукой // Русский язык: исторические судьбы и современность. Международный конгресс. Москва, МГУ, 13-16 марта 2001г.

9. Фрумкина Р. М. «Теории среднего уровня» в современной лингвистике // Вопросы языкознания. -1996. -№2.