Филологические науки/7.Язык, речь, речевая коммуникация

к. филол. н., доц. Патюкова Р.В.

ГОУ ВПО «Кубанский государственный университет», Россия

Критерии, способствующие и обеспечивающие дрейф языка в дискурсивном пространстве

Языки, с точки зрения Э. Сепира, в процессе своего исторического движения способны настолько отклоняться от «намеченного курса», что могут из одного типа перейти в другой. Ученый писал: «Мы должны вернуться к понятию “дрейфа” языка. Если признать, что исторические перемены, происходящие в языке, и громадное скопление мелких изменений, с течением времени приводящих к полной смене языковой модели, по существу не тождественны с теми индивидуальными вариациями, которые постоянно можем наблюдать непосредственно вокруг себя… не значит ли это приписывать истории языка некое мистическое свойство?» [Сепир 1993, c. 143].

Тем не менее, отклонение языка от ранее выбранного им направления признавалось Э. Сепиром вполне закономерным. С одной стороны, «язык движется во времени по своему собственному течению», а с другой – «язык дрейфует» [Сепир 1993, с. 140]. Вот как ученый объяснял причину дрейфа языка: «Дрейф языка осуществляется через неконтролируемый говорящими отбор тех индивидуальных отклонений, которые соответствуют какому-то предопределенному направлению. Направление это может быть выведено из прошлой истории языка. С течением времени какая-то новая черта становится частью или частицей общепринятой речи. Но первоначально она может долго существовать лишь как тенденция в речи у небольшого, быть может, самого ничтожного числа людей» [Сепир 1993, c. 144]. Когда же тенденция, о которой говорит Э. Сепир, становится все более и более значительной в языке в целом, она может стать господствующей в нем и тем самым привести этот язык к дрейфу [см. подробнее: Даниленко 2010, c. 82].

Далее на основании теоретического обоснования исследуемой проблематики представляется возможным выявить критерии, способствующие и обеспечивающие дрейф языка.

Во-первых, это зависит от лингвоперсонологической характеристики речедеятеля – национального стереотипа характера (национальной принадлежности к той стране, которой правит данная личность, в частности от ее языковых способностей и возможностей). С.Г. Тер-Минасова так определяет стереотип характера: «…схематический, стандартизированный образ или представление о социальном явлении или объекте, обычно эмоционально окрашенные и обладающие устойчивостью. Выражает привычное отношение человека к какому-либо явлению, сложившееся под влиянием социальных условий и предшествующего опыта» [Тер-Минасова 2000]. По всей видимости, основную культурную нагрузку в данном случае будет нести лексика: слова и словосочетания.

В качестве примера приведем характеристику стиля письма русской императрицы Екатерины II (урожденная Софья Фредерика Августа Ангальт-Цербстская). «Большинство ее писем к русским людям написано по-русски. Своим знакомым и корреспондентам за границей она писала по-французски, реже – по-немецки. Из всех этих языков она, конечно, свободнее всего владела немецким. Она прожила в России более пятидесяти лет, все это время говорила и писала по-русски, но так и не научилась правильно изъясняться на русском языке» [Гуковский 1947, с. 364].

Ярким примером, зависящим от лингвоперсоналии речедеятеля, можно назвать изменение, произошедшее в английском языке, а именно знаменитое и востребованное теперь во всем мире американское «ОК – all correct» в значении «все в порядке». Одна из гипотез происхождения представленного выражения состоит в том, что 7-й президент США Эндрю Джексон употреблял это выражение при принятии административных решений. Он писал «all correct» на немецкий манер «oll korrekt», или сокращенно «O.K.». В свою очередь, американцы, всегда относившиеся к своим правителям с особым почтением, посчитали, что президент ошибиться не может.

Как в первом, так и во втором случае речедеятелями выступали яркие публичные-политические деятели своего времени, но если национальный стереотип характера великой российской императрицы в той или иной степени отразился на русском лингвистическом пространстве той эпохи, то ошибка, допущенная не совсем грамотным президентом завоевала мировое лингвистическое пространство. Проиллюстрированное языковое изменение, произошедшее в одном лингвистическом пространстве, оставило след еще на долгие века в языковой картине мире [см. подробнее: Патюкова 2011б, с. 44].

Во-вторых, процесс дрейфа в языке, безусловно, будет зависеть и от вида социокультурной ситуации, в которой находится страна, т.е. от значимых политических событий, военных действий. В качестве яркого примера дрейфа русского языка можно назвать воздействие на него тюркских языков в период монголо-татарского господства 1238–1480 гг. (XIII–XV вв.). Что касается иного лингвистического пространств в контексте межкультурной языковой картины, то демонстрацией процесса дрейфа в английском языке можно назвать ситуацию, сложившуюся в XI в. Захват Вильгельмом Завоевателем в 1066 г. Британии предопределил судьбу английского языка. Правящий класс в государстве (политическая элита) был франкоговорящий, а остальное население англоговорящим, что привело к изменениям в лексическом строе языка. С одной стороны, язык германской ветви оставил за собой право построения германской грамматики, а с другой – засилье французской лексики привело к изменениям в фонетическом и лексическом строе языке. В результате уже с XI в. можно наблюдать процесс мощнейшего дрейфа, происходящего в английском языке.

В качестве примера можно привести события эпохи правления Петра I. В результате симпатии, которую первый Российский император питал к зарубежной культуре (в частности, голландской), произошло проникновение немецкого и голландского вокабуляра практически во все сферы жизни, что значительно повлияло на развитие русского языка, а соответственно способствовало отклонению от естественного курса развития, что и привело в результате к его дрейфованию. Cитуация с билингвизмом (практически в каждой уважающей себя семье ребенку выписывали из Франции гувернера для изучения французского языка) в российском обществе конца VIII – начала XX в. ярко иллюстрирует изменения, произошедшие в русском языке. И как следствие, на динамику развития языка славянской ветви оказал влияние язык романской ветви [Патюкова 2011а, с. 109-116].

Языковых изменений не избежал и 1917 г., который привнес в русский язык огромное количество неологизмов. В первую очередь это отразилось на именах собственных – КИМ (Коммунистический интернационал молодежи), Владлен (Владимир Ленин), Вавилен (Владимир Ильич Ленин), Нинель (Ленин) и т.д.

Как видно из приведенных примеров, языковые изменения несут в себе не только системную, но и внесистемную обусловленность. Из сказанного можно заключить, что диффузность указанных критериев повлечет за собой изменения, происходящие в самом языке, который в свою очередь видоизменится теперь уже не в одном лингвистическом пространстве, а в двух и более в контексте языковой картины мира.

Литература:

1.Гуковский Г.А. Екатерина II // История русской литературы: В 10 т. / АН СССР. ... Т. IV: Литература XVIII века. Ч. 2. – 1947. – С. 364-380.

1. Даниленко В.П. Вильгельм фон Гумольдт и неогумбольдтианство. М.: ЛИБРОКОМ, 2010. – 216 с.

2. Патюкова Р.В. Возможности исследования лингвистических объектов в контексте языковой картины мира (ЯКМ) в системах синхронической и диахронической аспектности // Общественные науки: Актуальные проблемы
и современное состояние общественных наук в условиях глобализации. М.: МИИ Наука, 2011а. № 3. – С. 109-116.

2. Патюкова Р.В Конституирующий статус образа: корреляция синхронических и диахронических аспектов. – СПб.; Краснодар: СПбГУ; КубГУ, 2011б. – 212 с. Избранные труды по языкознанию и культурологии. – М., 1993.

3.Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. М.: МГУ, 2004. – 352 с.