К.Д.Асанов, к. ф. н., доцент

Карагандинского государственного университета имени академика

Е.А. Букетова, Казахстан

Информационное значение и художественная ценность айтыса акынов в ХІХ веке

В период расцвета цивилизации, развития общества, происходит его качественное обновление. Вместе с обществом развивается, шагая в ногу со временем, айтыс акынов - один из древнейших видов искусства, берущий начало из глубины веков. Это искусство является золотым истоком духовных ценностей, которое способствует обновлению и улучшению духа человеческого.

Искусство айтыса родилось вместе с народом, благодаря ему развивается. Айтыс казахов - это не только вид развлечения, он также является источником информации, передающим через череду эпох летопись, жизнеописание поколений.

Когда-то писатель, академик Сабит Муканов писал так: «Причина любви народа к поэту – не только красноречие его, главная причина любви народа к акыну – то, что он в айтысе или в других произведениях изображает только правду – истину о народном житье-бытье, разделяя и радость, и горе народа».

Элементы искусства айтыса проявляют себя во всех жанрах казахского фольклора. Элементы словесного состязания, или «каимдасу», часто встречаются в героических эпосах, в лиро-эпосных дастанах - поэмах. Разностороннее и многогранное описание этого находим в труде М. Жармухамедова «Пути развития айтыса». Там он повествует об айтысе Алпамыса и Бадамши, исполняющемся в стиле жар-жар, а также о словесных состязаниях Тулегена и Жибек в дастане «Кыз-Жибек», Козы и Кодара, Айбаса и Баян, Тансык, которые раскрывают удивительные грани айтыса.

В своей научной статье «Стихи айтыса» М.Ауэзов высказывает такое мнение: «В действительности самый богатый жанр в казахском фольклоре – айтыс…». По правде говоря, богатое наследие фольклора нам более известно в форме жыра – сказания в стихах. Среди них ведущее место принадлежит стихотворениям айтыса. Даже словесные памятники, высеченные на камнях, читаются в форме жыра.

Большое значение для потомков имеют высказывания Чингиза Валиханова о приверженности казахского народа к поэтическому искусству. Говоря о том, что «склонность к поэзии, особенно импровизация, есть особенность всех кочевых рас», ученый проводит сложные параллели и сопоставления. Он цитирует записи европейских путешественников, которые восхищались тем, что даже дети кочевых бедуинов на любой вопрос моментально отвечают стихами, и утверждает, что «подобная традиция характерна также и для всей турко-монгольской расы».

Итак, пройдя долгий эволюционный путь, айтыс акынов со временем превратился в оригинальное, неподражаемое искусство казахов, которое приобрело в ХVIII-XIX веках общественное значение и духовную силу. «Этот жанр, древнейший в казахском фольклоре, всегда был очень любим народом, а после Октябрьской революции получил дальнейшее развитие и в Советском Казахстане. Самые древние виды айтыса, берущие начало от обрядовых песен, которые пелись хором и группами, по истечении времени перешли в айтыс акынов. К сожалению, мы сейчас не знаем об этих исторических памятниках XVI-XVII-XVIII веков, поскольку, понятно, что в своё время не могли быть сделаны записи айтысов. Но и по оставшимся воспоминаниям в те века айтысы были довольно популярны». Следует отметить, что, несмотря на то, что образцы айтысов этих веков, не сохранились, но многие эпические сказаняи стали достоянием нынешнего поколения.

Тексты айтыса акынов конца XVIII и XIX века собраны и сгруппированы в первом и втором томах многотомника «Казахская народная литература», изданного Институтом литературы и искусства имени М.О. Ауэзова Академии наук Казахской ССР, здесь же даны краткие пояснения к ним. В ранее изданном в 1965- 1966гг. трехтомнике под названием «Айтыс», также опубликованы лучшие образцы этого богатого наследия народа.

Теперь попытаемся дать научную характеристику видам айтыса, вошедшим в этот сборник с точки зрения нынешнего времени.

Начнём с наиболее популярных айтысов, которые заняли достойное место в истории айтысов акынов, дошедших до наших дней, особо выделяющихся среди сотен подобных произведений искусств, которые снискали народную любовь и передавались из поколения в поколения.

Когда говорим об айтысе, то первым делом в памяти возникают такие знаменитые народные творения, как «Биржан и Сара», «Суюнбай и Катаган», «Шоже и Кемпирбай», «Жамбыл и Кулмамбет», «Суюнбай и Тезек торе», «Асет и Рысжан», «Жамбыл и Айкумус». Они традиционно исполнялись в местах проведения радостных или печальных мероприятий, где собирался народ, будь то праздники или поминки, ярмарки или дружеские встречи. «Каимдасу», «кагысу» - эти легкие формы айтысов всегда проводились в многолюдных местах. Известно, что на наиболее значительных мероприятиях: крупных ярмарках, больших праздниках или поминках народных вождей состязались лишь очень знатные представители айтысного искусства. Например, толчком к рождению айтыса «Суюнбай и Катаган» послужили значительные политические события в истории казахского и киргизского народов.

Поездке на поминки киргизского хана Ормана предшествовала большая подготовка. Потому что здесь предстояло отстаивать честь не отдельного сословия, а целого народа, целой национальности. Сообщение о том, что киргизский хан Орман проводит обширнейшие поминки предка, достигло территории соседнего казахского народа за месяц раньше. Орман направляет специальное приглашение к Тезеку торе, который властвовал над казахскими родами, заселявшими Семиречье. Автор письма просит Тезека привезти с собой акынов, сказителей, борцов, охотников-беркутчи для проведения состязаний.

Знаменитый ас проходил в середине XIX века на киргизской земле, на джайляу Иссыккуль. На поминки собралось большое количество лучших представителей «белой кости» из числа казахов и киргизов, в их числе бии и волостные управляющие, манапы, а также очень много простого люда».

Айтыс Суюнбая и Катагана – лучшее произведение из подобных, которые возникали и до, и после упоминаемого события. Его отличает мощная идеологическая сила воздействия. Здесь воспеваются сплоченность и единство нации, человеколюбие, любовь к родной земле. Здесь яркое повествование о нашем казахском народе, который в праздное время раскалывался на роды и жузы, а о своей общности вспоминал лишь в трудные времена, собираясь под едиными национальными знамёнами.

Ученый, занимающийся изучением истории публицистики Б. Жакып высказывает такое заключение: «Публицистика делает историю особенностью одного дня, особенностью одной эпохи, связывая ее с политикой и философским воззрением прежней эпохи. Он передает общественные проблемы не заочно, а в глубокой связи с жизнью, накопленным опытом. Публицистика это – история эпохи, дыхание времени, летопись жизни».

Мы недаром приводим данную мысль в процессе разбора айтыса, оценивая произведение Суюнбая. Следует отметить, что Суюнбай Аронулы – крупнейший деятель своего времени. Акын показывает общественные проблемы времени, используя свой богатый опыт, эрудицию и знание жизни. Например, обратим внимание на эти слова Суюнбая, сказанные во время его айтыса с Тезеком торе:

«Пришел я, хан Тезек, лишь увидеть,

Передать от пророка тебе привет.

Посланные тобой два вора у нас пленены,

Что, хан, хочешь теперь умереть?!

Ассалаумалейкум, Тезек торе

Торе, который отобрал у нас всех лошадей.

Люди думают, что ты исправишь народ,

А выходит, сам ты совершаешь кражи!».

Поэтическую силу и гражданскую позицию Суюнбая можно проследить по его стихам, спетым во время его айтысов. Казахи всегда возвышали тех поэтов, которые делали народные нужды главным стержнем своих стихов, и с любовью распространяли их искусство. Конечно, были и такие акыны, которые свой поэтический дар использовали лишь для личного обогащения. Одна такая проблема нашла отражение в книге Адольфа Янушкевича «Записки о путешествии в казахскую степь», который был участником национально-освободительного движения в Польше в 1830-1831 годах.

«Аягуз, 12 июня, письмо Г.З… Во время этого праздника я получил возможность впервые послушать чтецов стихов. Они – казахские трубадуры, степные барды, великие поэты. Их стихотворчество и исполнительское мастерство, которое присуще казахам, замечательным образом подчёркивает богатый, острый ум этого народа»,- пишет он.

Путешественник, любуясь искусством айтыса в казахской степи, сравнивает увиденное под куполом войлочной юрты с пиршеством барона со своими вассалами в готической крепости. После этого Янушкевич приводит хвалебную песнь Орынбай акына в честь визита генерала. «Приезд генерала казахи ежегодно ждут с нетерпением, и он появляется для казахов, словно ясное солнышко весной. Это счастье,- говорит он. Сообщение о приближении генерала угоняет Кенесары в Каракумскую пустыню. Он говорит, что это вселяет надежду, и далее он восхваляет генерала».

После этого Орынбай нередко хвалит Кунанбая. Когда черед доходит до султана Барака, он словно окрыляется. «Уа! Кто есть лучше Барака, потомка великих ханов, который всегда поддерживает и осыпает подарками бедных стихотворцев? Он велик во все времена, и везде наш великий султан Барак! Главный батыр степей – султан Барак! Уа! Недаром по всей бескрайней степи слышится только имя Барака! Барак! Барак!» Он закончил читать стихи, а наш герой, который любил хвалу и лесть, вскочил с места и бросил поэту свой чапан: «Тебе еще одного верблюда и одного скакуна с меня!» – сказал он.

Путешественник затем рассказывает о том, как в центр вышел Жанай акын и бросил Орынбаю свои контраргументы: «Ты восхвалил наших султанов, потому что любишь брошенные ими чапаны и скакуны. А я, хотя человек без гроша, не люблю лизать пятки никому. А ты подобострастно смотришь на всякого, ждешь, когда они бросят тебе жирную кость. Я не хочу быть животным. Как ты смеешь называть себя стихотворцем? Твои стихи посвящаются лишь тому, кто тебе заплатит сполна! Если ты считаешь себя поэтом, то почему не говоришь об усопших? Почему не поешь о колоссальном труде тех, которых нынче нет среди нас? Почему не восхваляешь живших в свое время в этих степях отцов и дедов? Знаешь ли ты вообще о том, какими были в прежние века бескрайние степи? А какими мы были в эпоху Абылая?».

Приведенная в записях А. Янушкевича эта информация даёт возможность истинно ощутить пульс тех времен, осознать поэтическую силу акынов, их разносторонний кругозор. Если в айтысе не будет столкновения мыслей и суждений, то это станет лишь игрой пустых слов. К тому же подобные айтысы не смогут долго храниться в памяти народной. Айтыс Орынбая и Жаная, который Янушкевич приводит в качестве примера, хотя и родился стихийно, но в процессе столкновения мыслей и мнений, набрал силу, и привлёк внимание слушателей.

Считаю необходимым привести следующие суждения польского путешественника А.Янушкевича, который был слушателем и свидетелем этого айтыса, и, стараясь сохранить впечатление от увиденного, сделал записи:

«Я задумался. Я же ведь все это услышал своими ушами от тех, кого считали дикарями, от сыновей и дочерей народа, который всегда кочует по бескрайним степям! Несколько дней тому назад я был свидетелем столкновения враждовавших между собой двух партий. Тогда я аплодировал степным златоустам, которые слыхом не слыхивали о Цицероне и Демосфене! А сегодня акыны, не умеющие ни читать, ни писать, раскрыли передо мной все свои таланты. Их сказания в стихах близко подошли к моей душе, тронули струны сердца, расположили к себе. Что, и они являются дикарями? Разве есть народ, которому суждено быть лишь пастухами? Нет-нет! Сокровенная истина! Народ, которого Всевышний одарил таким талантом, не должен оставаться вне цивилизации, его дух со временем взберется ввысь над казахской степью и будет светить вовсю! Эти кочевники займут свое достойное место среди народов, которые смотрят свысока вроде верховной касты Индостана на рабов и неимущих, да, придет их время»…

Можно ли считать случайной высокую оценку выступлений биев и златоустов польским путешественником, который вышел из европейской знати? Особенно его слова: «Народ, которого Господь одарил таким талантом, не должен оставаться вне цивилизации, его дух будет высоко подниматься над казахской степью и своим светом охватит все окрестности… И придет время, когда эти кочевники займут свое достойное место…». Невольно становишься свидетелем прорицательства польского гражданина, который еще в ХIХ веке склонил свою голову перед талантом и искусством казахов.

Один из златоустов ХIХ века, названного золотым веком айтыса, – великий Шоже Каржаубайулы. Среди айтысов особенно в народной памяти сохранились его словесные состязания с акынами Балта и Кемпирбая. Конечно, Шоже очень много занимался айтысом. Однако его айтысы с двумя вышеуказанными акынами пронесли его славу по всей степи, вознесли среди народа. Эти айтысы, вошедшие в сборник М. Копея, оцениваются как очень близкие к оригиналу. М.Копей приводит такие сведения об айтысе Шожа с Балта акыном: «Акын Шоже был слепым, его род – кыргыз (киргиз), формировался среди племен Куандыка. В одном из великих тоев-праздников, состоявшихся в многоплеменном Каракасеке, он состязался с Балта акыном. Его на это празднество, оказывается, привез великий казахский композитор Таттимбет».

На этом асе-поминках встречаются акыны Шоже и Балта. Начав с расхваливания друг-друга, они постепенно переходят к поэтической перепалке.

Балта говорит:

Этот слепец играет, не найдя себе подобных,

Понимает ли он, что перед ним Балта акын?

Обжирая и Куандыка, и Суюндыка,

Насытится ли этот проходимец?!

Шоже в ответ:

Вор Балта, дал знать о своем имени,

Потерял стыд он, обкрадывая народ!

Много видел я пигалиц-птичек на озере.

Смотри, я сломаю твои крылья!

После этого айтыс набирает крутые обороты. Вполне закономерно, что без столкновения разносторонних мнений, не родится истина, а мысли не найдут своего развития, оставаясь завуалированными. Об этом и в народе сказано верно: «Айтыс не рождается на пустом месте, настоящий айтыс есть детище противоположностей».

Хотя общий каркас айтыса строится на родовом превосходстве, все же здесь чувствуется пульс времени, атмосфера событий, хорошо обрисованы образы людей из власти.

В айтысах акынов из рода Куандыка и Суюндыка, кочевья которых находились рядом, хорошо изображены в айтысах народная жизнь, показан авторитет тех, кто властвует над сородичами. Примеров того, о чем ныне наперегонки пишут СМИ: о коррупции, взятках, казнокрадах и других негативных явлениях,- было вдоволь в том же XIX веке.

Например, Шоже говорит:

«Вор не боится ни чуточки Бога,

По взяткам никто не обойдет Алшынбая,

Твой род жил только лишь воровством,

Жил, убегая от Отебая, Наушабая.

Яркие характеристики земляков помогают создать собирательный образ власть имущих той эпохи.

Аналогичны по смыслу слова Балты в том же айтысе:

«Слепец бродяга, ты есть слепец бродяга,

Эти слова достойны ли тебя слепец?

Критикуешь и хана, и простого,

Ты что, слепец, хочешь исправить народ?

На слова Шоже он отвечает:

Да, вор не боится Бога никогда.

Мне есть что сказать.

А ты мелешь «слепой, слепой»,

А куда денешь своего слепца Кунанбая?

В этих словах заложен большой смысл. В ходе перепалки, Балта не переставал издеваться над слепотой Шоже, говоря: «...ты хоть слепец, но не насытишься». Теперь эти слова обернулись против него. В этом айтысе Балта акын потерпел поражение.

Один из видных айтысов Шоже акына – его словесное состязание с Кемпирбаем. Чем ценны эти словопрения, до сих пор являющиеся барометром искусства айтыса? Благодаря каким особенностям авторов они сохранились в народной памяти? Одно из качеств - великодушие Кемпирбая, признавшего свое поражение:

«Остановился на малом из большого,

Сам тоже чувствовал неладное.

Налетев на слепца, который не был одолён,

Свалился я сверху, ободрав все конечности!»

Эти его слова помогают лишний раз образумить казахский народ, который всегда внимал акынам, боготворил великих ораторов.

Анализируя айтыс Кемпирбая и Шоже, следует особо подчеркнуть высокую ответственность и трудолюбие акынов той эпохи. Для того, чтобы сразиться с противником, поэты собирали богатый материал, множество сведений о нём. Хотя эти данные касаются одного лица, но они давали очень много разносторонней информации о жизни, о больших и малых событиях, происходивших в современном им обществе.

Использованные источники:

1. Айтыс. Алматы: Жазушы. 1988.- 1 том

2. История казахской фольклористики. Алматы: Гылым. 1988.

3. История казахской литературы. Алматы: Гылым. 1960.

4. Аронулы Суюнбай. Произведения. Алматы: Жазушы. 1990.

5. Янушкевич А. Дневники и письма. Алматы: Жалын. 1979.

6. Копейулы Машхур-Жусуп. Образцы устной литературы казахского фольклора. Алматы: Алаш. 2006.