Кутарев Олег Юрьевич

Аспирант кафедры всеобщей истории педагогического института ЮФУ

Теоретические основы экономических взглядов национал-социалистической элиты Германии.

 

   Поводом к написанию этой работы послужили слова, прочитанные в книге прекрасного историка Олега Юрьевича Пленкова «III Рейх. Социализм Гитлера»: «В принципе, теория гитлеровской социально-эконо­мической политики давно уже была разработана Джоном Мейнардом Кейнсом в виде знаменитых тезисов о «пла­тежеспособном спросе» (deficit spending), но нацисты были первыми, кто боролся против падения конъюнктуры при помощи государственных инвестиций и политической психологии. Только таким образом объясняются не­обыкновенные успехи нацистов в борьбе против безра­ботицы» (1). Вопрос о том, какое влияние на взгляды национал-социалистической элиты оказали сформировавшиеся ранее экономические учения, представляется достаточно интересным.

   Действительно, борьба против безработицы занимала важное место среди первоочередных мероприятий, проводившихся в период создания Третьего рейха. И успехи на этом поприще немало способствовали росту авторитета руководителей государства. Если в 1932 году количество безработных превышало 6 млн. человек, то в 1933 оно сократилось до 4,5 млн., затем – до 3 млн., а к 1937 году безработица была ликвидирована (2). В конце 1938 г. рейхсминистр труда официально сообщил о наличии в гер­манской экономике свыше миллиона вакансий (3). Такая политика имеет прямое сходство с рекомендациями Кейнса. Вот что он писал в своей работе «Общая теория занятости, процента и денег»: «Во время жестокой безработицы могут многократно «окупаться» даже те общественные работы, финансируемые за счет сокращения рас­ходов на выплату пособий безработным, полезность которых представляется сомнительной… Сооружение пирамид, землетрясения, даже войны могут послужить стимулом к увели­чению богатства, если воспитание наших государственных деятелей на принципах классической политической экономии не позволяет выбрать какой-либо лучший путь» (4). Вместе с тем Кейнс предупреждал о том, что рост занятости должен быть пропорционален росту потребления: «Увеличение занятости может ограничиваться первичной занятостью, непосредственно связанной с расширением общественных работ, только в том слу­чае, если общество, несмотря на наблюдающийся рост занятости, а следовательно, и реального дохода, будет сохранять свое потребление на прежнем уровне… При обычных предпосылках относительно поведения участников экономического процесса увеличение занятости только тогда может сопровож­даться уменьшением потребления, если в то же самое время происходит изменение в склонности к потреблению — например, во время войны, в результате пропаганды в пользу ограничения лич­ного потребления» (5). Агрессивная внешняя политика национал-социалистического государства, вопреки рекомендациям Кейнса, значительно ограничила возможности ассигнований на нужды социального потребления. Темпы строительства жилья отставали от капитального строительства и производства вооружений, происходило неуклонное снижение реальной заработной платы. Если в 1933-1934 годах импорт предметов потребления возрастал, то позднее введённые по плану Шахта ограничения существенно уменьшили его объёмы. Впрочем, упомянутая Кейнсом пропаганда была налажена умело. Автор «Общей теории занятости, процента и денег» особое внимание уделял трём фундаментальным психологическим факторам, «а именно психологической склон­ности к потреблению, психологическому восприятию ликвиднос­ти и психологическому предположению о будущем доходе от ка­питальных активов» (6). Два последних фактора мастерски использовал Шахт в своей деятельности по созданию МЕФО («Металлургического исследовательского общества», у которого собственно металлургическим было только название). 12-миллиардные обязательства этого объединения с капиталом всего 1 миллион марок взяло на себя государство. Как пишет О.Ю. Пленков, устное соглашение Шахта и Гитлера предусматривало возврат денежных средств банку в течение 4-5 лет; на самом же деле они никогда не были возвращены. «Гитлер твёрдо держал курс на завоевательные войны, рассчитывая погасить задолженности и избежать инфляции за счёт побеждённых» (7). Авторитет государства обеспечил ликвидность финансовых активов, а последовавшая вследствие этого экономическая стабилизация, в свою очередь, укрепила его. Если бы правительство не смогло использовать психологический фактор, финансовая система рухнула значительно раньше 1945 года. Военные расходы Германии с 1934 по 1939 год составили 59,1 % всех бюджетных расходов, а государственный долг увеличился до 43,3 % от денег, находившихся в обращении. В ходе войны государственный долг ежегодно увеличивался на 50-70 % по сравнению с предыдущим годом (8).

   В том же, что касается построения автаркии, между Гитлером и Шахтом не было единодушия. На Нюрнбергском процессе Шахт дал следующие показания. Главный обвинитель от США Джексон: «Вы стремились… получить достаточное количество иностранной валюты, которое дало бы вам возможность импортировать сырьевые материалы, то есть материалы, не подвергавшиеся обработке… Что же являлось вашей доминирующей целью?» Шахт: «Обеспечение Германии продовольствием и обеспечение её промышленности, работающей на экспорт» (9). Как тут не вспомнить работу И.Г. Фихте «Замкнутое торговое государство» и его рекомендации по организации экономической жизни: «Деньги должны оставаться в стране, деньги иностранца надо привлекать в свою страну»; «Деньги сами по себе ничто. Только благодаря воле государства они представляют что-либо» (точно как в истории с МЕФО); «…Законом запрещается как вывоз сырых продуктов, так и необработанных предметов питания»; «Государство должно прежде всего замкнуться от иностранной торговли и образовать с этого момента… обособленный торговый механизм» (10). Фихте рассматривал введение сырьевого импорта и высокотехнологичного экспорта как промежуточную ступень к реализации автаркии, столь милой сердцу Гитлера. Фюрер считал, что «на остальных континентах европейская экономика уже не имеет рынка сбыта. Из-за наших производственных затрат мы не можем конкурировать здесь» (11). Европейская политика для Гитлера являлась «правильной тогда, когда она воздерживалась от желания экспортировать на весь мир». Идея замкнутой континентальной экономической системы под немецкой гегемонией родилась из комбинации традиционных представлений о будущей Европе и уроков мнимого краха либеральной системы свободной торговли во время мирового экономического кризиса. Она овладела умами многих современников, в том числе теоретиков и практиков экономики (12). Наиболее известны Пангерманский союз (финансировавшийся Г. Стиннесом и А. Тиссеном), В. Ратенау, Общество европейского экономического планирования и великопространственной экономики В. Дайнца (близкое к А. Розенбергу), альтернатива последнему – Общество Юго-Восточной Европы (филиал министерства экономики Германии под крылом Функа, Риббентропа и Геринга) (13), а также «Кружок друзей экономики» (позднее – «Круг друзей Рейхсфюрера СС» Гиммлера, воплощением духа которого были Кепплер, Шредер, Шахт, Шмиц) (14). 24 сентября 1946 г. в Нюрнберге Кепплер дал показания относительно организованного им «Кружка». Из этих показаний следует, что поручение о подборе экономических экспертов, имеющих опыт практической работы, он получил от фюрера в декабре 1931 г. Единственное ограничение, которое сделал Гитлер, – эксперты не должны быть членами НСДАП (15). Так что при подборе кандидатур Кепплер был свободен. К обязательным членам «Кружка» Гитлер причислил только Шахта. Поскольку Шахт в 1936 году попытался вернуть Германию в мировой рынок и начал критиковать политику вооружения (9 сентября 1936 года фюрер, выступая на съезде партии в Нюрнберге, объявил о планах сделать Германию «полностью независимой от других стран»), его падение было предопределено. В ноябре 1937 года Шахт окончательно проиграл Герингу аппаратную борьбу и ушел со всех постов, сохранив за собой должность министра без портфеля. Затем он вернулся на пост президента Рейхсбанка, но былого могущества уже не имел. Впрочем, к тому времени Гитлер сделал вывод, что хотя автаркия и желательна, но в сложившихся условиях недостижима. Он достаточно ясно говорил об этом на совещании политических и военных руководителей Германии 5 ноября 1937 года: возможно достижение «по части сырья лишь условной, но не тотальной автаркии… Что касается автаркии по части продовольствия, то на этот вопрос следует ответить категорическим «нет»… Автаркия оказывается несостоятельной как по отношению к продовольственному снабжению, так и в целом… Единственным выходом… является приобретение обширного жизненного пространства» (16). Фюрер остался верен рекомендациям Фихте в том, что «замкнутое торговое государство» должно начать «продвижение к естественным границам» (17). Кумир Гитлера Фридрих II в своем «Завещании племяннику и наследнику» также доказывал, что развитию Пруссии препятствовали существовавшие в его время границы.

   В связи с передачей четырёхлетнего плана под контроль Геринга, который стал вместо Шахта диктатором экономики, Германия перешла к системе тотальной милитаризации. Здесь уместно провести параллель со взглядами В. Зомбарта: «Война всё сильнее и настойчивее даёт нам осознать, что все международные экономические отношения являются необходимым злом, которое следовало бы по возможности уменьшить… И если от нас потребуется расширить наши земли, чтобы разросшееся народное тело получило необходимое пространство для своего развития, то мы возьмём себе столько земли, сколько покажется нужным» (18). Зомбарт, как и национал-социалисты, природу многих общественных процессов объяснял с расистских позиций. Он считал, что разным народам присущ различный «дух». Торгашескому духу англичан противостоит героический дух немцев. И всё же Гитлер, в отличие от Зомбарта, не приписывал жителям туманного Альбиона патологическую «пошлость» и «низость». Взгляды Карла Шмитта, наиболее известного национал-социалистического юриста, близки к выводу Зомбарта об особом национальном характере англичан. Однако Шмитт адресует им скорее обвинение в инфантильности, нежели в низости. Считая ярким представителем английского характера Локка, автор «Диктатуры» (19) ставит под сомнение возможность общенационального консенсуса как теоретической и практической основы демократии. В этом смысле взгляды Шмитта и Зомбарта объединяет критическое восприятие английского мировоззрения и признание самого факта его существования. Различает их эмоциональная окраска и оценка целеполагающей направленности  этого национально-духовного феномена. Шмитт, как и Зомбарт, отводил Германии роль политического лидера Европы (20). Критике «материализма викторианской Англии» и «коммерческого индивидуализма» как некой мировоззренческой позиции значительное внимание уделял Кейнс со своими друзьями по Блумберийскому кружку.

   Вернер Зомбарт явно сочувствовал национал-социалистическому лозунгу «Кровь и почва», считая сельское хозяйство основой экономики и морали нации. «Очевидно, что государство, население которого в большой, я бы даже сказал, в большей своей части занято не в сельском хозяйстве, представляет собой уродливую конструкцию» - пишет он в своё работе «Торгаши и герои» (21). Наиболее последовательно эти идеи были развиты Рихардом Дарре, министром продовольствия и сельского хозяйства Германии, в книге «Кровь и почва, главная идея национал-социализма». Вместе с тем у Зомбарта немало тёплых слов и о ремесленниках. В нарисованном им производителе, относящемся к своему делу как к почётной миссии, легко узнать «Рабочего» Эрнста Юнгера. А такие качества докапиталистического человека, как слабый ум (компенсируемый опытом, традицией) и сильная воля вполне совпадают с национал-социалистическими критериями школьного воспитания. Конечно, не все мысли, высказанные Зомбартом, оригинальны. Ещё Гёте за прославление созидательной деятельности был назван «апостолом труда» (22). Сам Зомбарт характеризует Фауста как «классического предпринимателя». А перспективы экономического соперничества Германии и Англии рассматривал Фридрих Лист в своей работе «Национальная система политической экономии» (1841). Лист считал, что если бы Германия вместе с Голландией, Бельгией и Швейцарией составила один сильный торговый и политический союз, это стало бы прочным ядром и позволило бы вытеснить Англию из её «предмостных прикрытий», при посредстве которых она господствует на континентальных рынках. Он также считал необходимыми условиями экономического прогресса и политической устойчивости Германии «округление границ» и развитие среднего класса. Взгляды Листа разделял Рудольф Челлен, разработавший концепцию государства как экономически и геополитически защищённого «народного дома» (23). Челлен считал, что малые страны обречены на подчинение великим державам, и в силу этого обстоятельства необходимо объединение Европы вокруг Германии. С позиций социального дарвинизма он трактует борьбу за существование как соперничество государств, причём война за обладание жизненным пространством — наиболее конкретное проявление этой борьбы. Автаркия, по Челлену, подразумевает не закрытые границы, а закрытые сферы интересов. В разработке планов «Срединной Европы» также приняли участие такие учёные, как Ласеон, Лампрехт, Ранке, Хедин, Парч, евангелический пастор Науманн.

   Что же касается В. Зомбарта, то его судьба имеет некоторое сходство с жизнью и деятельностью А. Розенберга. Начав как социалист (Энгельс назвал Зомбарта единственным немецким профессором, сумевшим понять «Капитал»), он под влиянием Первой мировой войны поднимает флаг национализма и работает уже скорее не в качестве экономиста, а в качестве публициста. Содержание статей журнала “Die Tat” (рупора Шлейхера) в значительной степени определяется его влиянием. Вернер Зомбарт явно претендовал на роль ведущего теоретика национал-социалистической экономики, но как и «Мифы 20 века» Розенберга, его работы не получили официального признания. После выхода книги «Немецкий социализм» (1934) студентам было рекомендовано не посещать его лекции. Вряд ли руководство Третьего рейха готово было разделить с автором работы «Евреи и экономика» следующие мысли: «Ни одного человека, ни одну расу нельзя ставить выше других… Кто станет возражать, если негров я поставлю выше белых граждан Соединённых Штатов?.. Принцип крови хоть и имеет какую-то ценность, но, в сущности, совершенно всё равно, идёт ли речь о немецкой, еврейской или негритянской крови. «Расовым» должен быть сам человек, и согласно данной точке зрения «расовая» в таком конкретном понимании еврейка является более значимой и ценной, чем безвольная немка с «разбавленной» кровью и наоборот» (24). Кроме того, Зомбарт признавал «дух определённой хозяйственной эпохи», то есть не отрицал влияния объективных закономерностей на процесс развития человеческого общества (сказывалось раннее увлечение марксизмом). А представители национал-социалистической элиты явно преувеличивали значение субъективного фактора, порой доходя до мистического преклонения перед способностью вождя попрать все научно обоснованные доводы. Герман Геринг формулировал свои взгляды на экономику так: «Мы не признаем святость так называемых экономических законов. Следует указать, что торговля и индустрия – слуги народа, а капитал должен служить экономике» (25). Шахт пробовал спорить с Герингом, прибегая к конкретным цифрам, но однажды рейхсмаршал ударил кулаком по столу и воскликнул: «Если фюрер скажет, что дважды два пять, значит, будет пять!». «То, в чьих руках собственность, не меняет сути дела. Нам не нужна социализация банков и фабрик. Мы социализируем души людей» - говорил Гитлер, отвергая марксизм (26). Лидер НСДАП недолюбливал специалистов, пытающихся своими научными доводами препятствовать воплощению в жизнь его гениальных «озарений». Так было с генералами, которые пытались удержать фюрера от ввода войск в демилитаризованную рейнскую зону, аншлюса Австрии и раздела Чехословакии. Так было с финансистами и промышленниками, которые поддержали Гитлера в начале 1930-х годов, а затем надеялись сохранить своё влияние. Они не сразу поняли, что необходимы диктатору исключительно в качестве винтиков механизма, движимого единой волей. Деятельность «капитанов промышленности» оказалась скованной максимальными ограничениями и отчётностью. Вальтер Функ, сменивший Шахта в феврале 1938 года на посту министра экономики и в 1939 году – на посту президента Рейхсбанка, был вынужден с сожалением признать, что официальная отчётность составляла «более половины всей деловой переписки предпринимателей», а ведение внешней торговли предполагало «заключение 40 тысяч отдельных сделок ежедневно» с оформлением на каждую из сделок 40 различных документов (27). Фриц Тиссен, одним из первых перечисливший значительные средства в кассу партии, вообще бежал из Германии. Пожалуй, главное сходство взглядов Гитлера и Кейнса проявилось в убеждении, что для совокупного обогащения необходимы комплексные программы. Кейнс, правда, так и не решился дать чёткий ответ на вопрос: что же тогда остаётся от либерализма? Гитлер был последовательнее. Он не делал ставку на такие ненадёжные инструменты, как убеждение и налогообложение. Сила – универсальное средство для достижения целей национал-социализма. Видимо, Кейнс всё-таки догадывался, к каким политическим последствиям может привести воплощение в жизнь идей макроэкономического регулирования. Иначе чем можно объяснить его восхищение Древним Египтом (деспотией!) (28). Примечательно, что со временем управленческие структуры германской экономики пришлось реформировать в «либеральном» духе. Альберт Шпеер вспоминал: «Я широко применял методы управления экономикой, свойственные демократическим государствам… Были созданы комитеты и объединения, в которых свободно обсуждались различные проблемы, вскрывались недостатки и ошибки и разрабатывались меры по их устранению. Зачастую мы даже шутили, что вот-вот вернёмся к системе парламентаризма» (29). Подобные перемены были возможны только потому, что Гитлер доверял Шпееру лично. Кроме того, последний не происходил из среды промышленников и добился от фюрера заверений, что после войны ему будет позволено вернуться к профессии архитектора.

   Следует отметить: близость теоретических конструкций не обязательно является результатом интеллектуальной преемственности. Сходные социально-экономические условия порождают родственные рекомендации для действий правительства. То, что некоторые идеи Кейнса нашли практическую реализацию в действиях Гитлера, ещё не доказывает наличия причинно-следственной связи между ними. Важнейшие работы Кейнса вышли в свет, когда взгляды национал-социалистической элиты уже в основном сформировались. Непосредственное влияние на формирование экономических пунктов программы НСДАП оказал Готфрид Федер. Функ утверждал, что «Федер был ведущим экономическим философом в партии» (30). Розенберг вспоминал утверждение Готфрида о наличии связи между великим экономическим кризисом и «процентным рабством». Федер проводил чёткое разграничение между финансовым и «действительным» промышленным капиталом, чья защита, как он говорил, «является одной из задач государства» (31). По его мнению, последовательная реорганизация должна была привести к концу процентной экономики в целом. Розенберг отмечал, что Экхарт принял идеи Федера с энтузиазмом и провозгласил необходимость осуществления правительственного контроля над системой кредитования в целом. Лозунг «Долой процентное рабство» был очень популярен на митингах национал-социалистов. Считается, что идеи этого лидера «антииндустриальной фракции» в НСДАП использовал Гитлер при написании «Майн кампф» (32). Интересно то, что рассматриваемые тезисы, во-первых, были высказаны Федером ещё до его вступления в НСДАП, а во-вторых, не принадлежали ему. Розенберг писал, что «когда кто-то сделал копию журнала Теодора Фрича «Молот», в нём слово в слово и раньше 1917 года содержалась большая часть того, что провозгласил Федер» (33). Например, у Торстейна Веблена после 1907 года начала вызревать идея дихотомии, противопоставления производства и предпринимательства, «индустрии и бизнеса». Так или иначе, Экхарт разделял мнение о необходимости реализации государственного контроля над трудом и землёй, а также ведения борьбы с ростовщичеством. Кроме того, по мнению Розенберга, Федер наряду с Гитлером и Дрекслером принял непосредственное участие в работе по составлению пунктов программы НСДАП 1920 года (34).

   Прямое влияние на экономический и геополитический компоненты программы НСДАП оказали также работы упомянутого выше Р. Челлена, особенно его сочинение «Государство как форма жизни» (1917). Все книги Челлена были переведены на немецкий язык, цитировались Гитлером и Гессом, распространялись в нацистских высших и средних учебных заведениях. Одно из произведений Челлена было переведено супругой К. Хаусхофера и вышло с его предисловием.

   К 1931 году значительным доверием Гитлера в экономических вопросах пользовался упоминавшийся здесь Вильгельм Кепплер. Однако в сентябре 1935 г. к организованному Кепплером «Кружку друзей экономики» Гитлер «приставил» Гиммлера, который уже до конца года оттеснил Вильгельма от руководства (35). Фюреру были нужны не экономические советники, а спонсоры. Основной обязанностью членов «Кружка» стало формирование внебюджетных фондов СС (36).

   Нельзя сделать вывод о том, что экономические взгляды Гитлера и других национал-социалистических лидеров формировались под воздействием трудов конкретного теоретика. Идеология НСДАП «впитала» теоретические разработки Фихте, Листа, Зомбарта, Челлена, Федера, Дарре. Основное сходство практических действий гитлеровского правительства с рекомендациями Кейнса состоит в реализации макроэкономического регулирования, однако вряд ли имело место прямое заимствование. Партийная элита подчиняла выдвигаемые лозунги решению конкретных политических и социальных задач. Из-за этого многие положения экономической программы (например, достижение автаркии или социалистические пункты) подвергались пересмотру и выполнялись лишь в меру представлений о целесообразности. При этом объективные закономерности мало принимались в расчёт, по мере укрепления личной власти Гитлера усиливались субъективизм и волюнтаризм.

 

Примечания.

 

1.     Пленков О.Ю. Социализм Гитлера (Очерк истории и идеологии). – СПб.: Издательский Дом «Нева», 2004. С. 48-49.

2.     См.: Там же. СС. 47-48.

3.     Паламарчук Е.А. Социальная политика Третьего рейха. Ростов-на-Дону: Издательство АПСН СКНЦ ВШ. С. 100.

4.     Кейнс Дж. Общая теория занятости, процента и денег. / Петти В., Смит А., Рикардо Д., Кейнс Дж., Фридмен М. Классика экономической мысли: Сочинения. – М.: Издательство ЭКСМО-Пресс, 2000. С. 584, 585.

5.     Там же. С. 574.

6.     Там же. С. 678.

7.     Пленков О.Ю. Указ. соч. С. 40.

8.     Лутц граф Шверин фон Крозиг. Как финансировалась вторая мировая война. // Типпелькирх К., Кессельринг А., Гудериан Г. и др. Итоги второй мировой войны. Выводы побеждённых. СПб.: Полигон, 1998. СС. 422, 437.

9.     Нюрнбергский процесс. Сборник материалов. Издание второе, исправленное и дополненное. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1954. Т. 2. С. 312.

10. http://www.zlev.ru/63_2.htm

11. Hitler Adolf. Monologe im Fuhrerhauptquartier 1941-1944. Die Aufzeichnungen Heinrich Heims/ Hrsg. v. Werner Jochmann. Hamburg, 1980. Sonderausgabe Bindlach. 1988. S. 70.

12. Х.-Э. Фолькманн. Советский Союз в экономических расчётах "Третьего рейха". 1933-1941 годы. // Отечественная история, 1997. № 2. http://gkaf.narod.ru/kirillov/ref-liter/oi1997-2-prewar.html

13. Бестужев И.В. Немецкие планы объединения Европы 1939-45 годов. http://www.zlev.ru/75_35.htm

14. http://tyrant.ru/the_books/way_to_authority_adolfa_hitlera4.php http://militera.lib.ru/research/padfield/06.html

15.  Affidavit of Wilhelm Keppler, 24 September 1946, concerning the establishment, membership and activities of the “Circle of friends” translation of document NI-903 prosecution exhibit 679 http://www.mazal.org/archive/nmt/06/NMT06-T0285.htm

16. Документы и материалы кануна Второй мировой войны 1937-1939 гг. в 2-х томах. М.: Политиздат, 1981. Т. 1. СС. 25-27.

17. См.: Фихте И.Г. Сочинения в двух томах. СПб.: Мифрих, 1993. Т.2.

18. Зомбарт Вернер. Собрание сочинений в 3-х томах. М.: Издательство «Владимир Даль», 2005. Т. 2. СС. 100, 102.

19. См.: Шмитт Карл. Диктатура. От истоков современной идеи суверенитета до пролетарской классовой борьбы. Перевод с немецкого Ю.Ю. Коринца. Под ред. Д.В. Кузницына. С-Пб., Наука, 2005. С. 43.

20. http://www.zlev.ru/75_35.htm

21. Зомбарт Вернер. Указ. соч. Т. 2. С. 32.

22. Хибер Йохен. Великий гений немецкой литературы: к 250-летию Иоганна Вольфганга фон Гёте // Германия (Deutschland) № 3, 1999. С. 55.

23. http://www.otechestvo.org.ua/main/20062/2014.htm

24. Зомбарт В. Указ. соч. Т. 2. СС. 113-115.

25. Большаков К. Главбух третьего рейха. http://www.kommersant.ru/k-money-old/story.asp?m_id=29589

26. http://www.rusgermhist.ru/RusRaboti/RusVatlin/Vatlinreportrus-01-02.htm

27. Ширер У. Взлёт и падение Третьего Рейха. Кн. I. – М.: ИП Богат, 2007. С. 380.

28. Кейнс Дж. Указ. соч. С. 585-587.

29. Шпеер А. Воспоминания. Пер. с нем. И.В. Розанова, С.Л. Фридлянд. – Смоленск: Русич, 1997. СС. 294-295.

30. Голденсон Л. Нюрнбергские интервью / Леон Голденсон; пер. с англ. Б. Кобрицова – Перевод изд.: The Nuremberg Interviews / Leon Goldensohn – Екатеринбург: У-Фактория, 2008. С. 144.

31. Розенберг А. Мемуары. С комментариями Сержа Ланга и Эрнеста фон Шенка. – Харьков: ООО «Див», 2005. С. 71.

32. http://www.aha.ru/~ofa/10_1_vstupl.htm

33. Розенберг А. Указ. соч. С. 73.

34. Там же. С. 83.

35. Frederick Flick's Opportunism and Expediency. By L. M. Stallbaumer. http://www.adl.org/Braun/dim_13_2_flick.asp

36. Schröder and Steinbrinck to Emil Meyer, 25 February 1936, NI-10103.