Исторические науки: Тезис

К.и.н. Азмуханова А.

Казахский Национальный университет им. аль-Фараби, Алматы

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ

ДУХОВНЫХ ЦЕННОСТЕЙ

За годы политической независимости в Казахстане как и других постсоветских государств в культурном развитии диалектически взаимодействовали две тенденции: на начальном этапе были сильны стремления к культурному самоопределению, поиску самобытности и углублению в «истоки», что не могло не порождать некоторую обеспокоенность и напряженность в межкультурных и межэтнических отношений как внутри страны, так и на пространстве СНГ. Вместе с тем, стоит подчеркнуть, что эта тенденция имела под собой объективную историческую основу и выражала потребность бывших народов СССР полноценно реализовать свои культурные, языковые интересы, восстановить «белые пятна» истории, исправить многие деформации сознания, возникшие под влиянием коммунистической моноидеологии.

Вместе с тем на развитие новых независимых государств постсоветской Центральной Азии оказывал все возрастающее влияние фактор глобализации, механизмы рыночной экономики, процессы активного сотрудничества с международными организациями, распространения новых форм коммуникаций и информационных технологий (интернет). В плане культуры это выражалось в стихийном проникновении в культурное пространство самых разнообразных идей, образцов, религиозных учений и пр., а также тенденции к унификации и вестернизации культур.

За последние десять лет мы видим, как в Казахстане, так и в России, в сфере культуры, информации, образования и науки, конфессиональной политики возрастает роль и значение государственного регулирования. Государство получило возможность финансировать важные с точки зрения национальных приоритетов проекты, в определенной степени контролировать и направлять процессы этнокультурного и конфессионального развития. В Казахстане – это, например, широкомасштабная и хорошо финансируемая государственная программа «Культурное наследие», открытие «интеллектуальных школ» и «Назарбаев университет», создание Агентства по делам религий и др. Именно в рамках государственного регулирования можно минимизировать негативные последствия глобализации в духовно-культурной сфере. В целом, можно заметить, что сама логика истории, многовековой опыт народов, целый ряд объективных факторов современности, равно как и выдержанная политика руководства наших государств привели к сбалансированному развитию культурной сферы, создали благоприятные условия для обеспечения гармонии между национальным и общечеловеческим в содержании культур.

Говоря о теоретических аспектах диалога культур, нельзя не признать, что важнейшим объективным фактором для постсоветских стран выступает глобализация – со всеми его плюсами и минусами. Научно-техническая революция и революция в области информационных технологий сократили до немыслимых по сравнению с прошлыми столетиями значений категории времени и пространства. Постсоветские страны вынуждены были совместить потребности национально-культурного самовыражения с ответами на жесткие вызовы глобализации, диктующей переход к постиндустриальной эпохе.

Глобализация, превращая человечество в единую глобальную социальную систему вместо локальности, региональности и цивилизационной обособленности формирует новые, масштабные формы человеческой интеграции, соответствующие эре единой мировой цивилизации. С возникновением глобальных явлений на международном уровне начался процесс перехода от классической модели политической организации общества к неклассической системе общечеловеческого сообщества. Если в рамках классической модели (или государственно-центристской системы мира) основным, определяющим структурным образованием и исходной единицей методологического анализа внутренних и межгосударственных политико-экономических отношений выступало государство, то в условиях неклассической модели мирового сообщества (или глобальной социальной системы) исходной структурной единицей социально-политических и экономических отношений выступают транснациональные структурные образования - межгосударственные и межправительственные организации, транснациональные торгово-экономические корпорации, международные неправительственные организации, транснациональные религиозные организации и движения, международные преступные и террористические организации [1, с. 39].

Центральной проблемой эпохи глобализации является сочетание унификации и стремления к сохранению культурной, национальной и религиозной специфики. И здесь возможны три вероятные альтернативы. Первое: всеобщая унификация, предполагающая полное стирание межнациональных и межрелигиозных различий. Второе: стремление любыми способами и в неизменном виде сохранить культурную идентичность. Третье: разумное сочетание элементов глобальной унификации и регионализации, понимаемой как развитие толерантных отношений общностей различного уровня и типа при сохранении культурной, национальной и религиозной специфики [2, с. 112]. Из истории известно, что культурная унификация часто сопряжена с применением насилия. Силовые методы принуждения к «цивилизационному» порядку приводят к уничтожению этнических и национальных культурных ценностей, духовных традиций народов в угоду политических и экономических амбиций господствующего государства. В этом отношении яркие примеры дает советское прошлое народов СССР. Так, в Казахстане в результате советского опыта модернизации возникла угроза исчезновения казахского языка. В плачевном положении оказалось изучение национальной истории. Другая крайность – отрицание культурного диалога, этноцентризм, консервация и изолюция, что приводит к такому явлению, как нарциссизм – самолюбование [2, с. 114].

Реальность такова, что государства и народы объективно подвержены сильнейшим процессам глобальной интеграции, в том числе в сфере коммуникации, информации и обмена культурными ценностями. Необходимо адекватно отвечать на данные вызовы реальности. Поэтому разумным является третий подход, когда народы и их государства свободно и добровольно стремятся к консенсусу в сочетании элементов глобальной унификации и сохранения региональной и национальной специфики. В Казахстане, как и в Российской Федерации выбран и успешно претворяется данный оптимальный путь культурного развития.

В исследовании теоретических аспектов диалога культур актуально обращение к наследию классиков. Так, великий русский философ Н. Бердяев отмечал, что культура не может быть отвлеченно-человеческой, она – «конкретно-человеческая, т.е. национальная» [3, C. 85]. Н.Данилевский в своей книге «Россия и Европа» (1869) писал, что «прогресс состоит не в том, чтобы идти всем в одном направлении, а в том, чтобы все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, исходить в разных направлениях» [4, с. 138]. Представители казахского духовно-интеллектуального движения «Алаш» в нач. ХХ в., - А. Байтурсынов, М. Дулатов, А. Букейханов, поэт и философ Шакарим в своих сочинениях также писали о том, что необходимо разумно интегрироваться в мировую цивилизацию, изучать русский и другие языки, но при этом твердо отстаивалась идея национально-культурного своеобразия казахского народа и необходимости сохранения ценностного ядра своей культуры.

Начиная с великого поэта-просветителя и мыслителя Абая Кунанбай-улы (1845-1904), казахские интеллектуалы первой половины ХХ в. в исторических реалиях пограничного региона между цивилизациями, чем является по сути Казахстан (имеющий самую протяженную в мире общую сухопутную границу с Россией в 7500 километров, многовековые связи со многими государствами Евразии, в том числе Китаем, одновременно неразрывно связанный с тюрко-исламским миром) формировали адекватные данной реальности и новой эпохе культурные приоритеты и задачи. И выражалось это прежде всего в воспитании толерантного сознания, диалектичности мышления и диалогизма, взвешенного подхода к проблеме традиции и инноваций. Сам великий Абай, выступающий прежде всего патриотом своего народа, блестящим знатоком казахской традиции, оратором, поэтом, заложившим основы современного литературного казахского языка, вместе с тем обладал глубокими знаниями в области ислама, арабского и персидского языков, суфийской традиции мусульманского Востока и, наконец, гениально сочетал все это со знанием русского языка, призывал обогащаться достижениями русской и западноевропейской науки и культуры, показал пример живого культурного диалога, когда общался и дружил с русскими деятелями (Е. Михаэлис, Н. Долгополов), переводил на казахский язык Пушкина и Лермонтова, Крылова, Гете [5].

На наш взгляд, для постсоветского Казахстана в условиях диалектического взаимодействия тенденций глобализации, мировой и региональной (евразийской) интеграции и не менее важного для страны принципа сохранения государственной независимости и этнокультурного своеобразия казахского народа базовой философско-теоретической посылкой и моделью культурного будущего всегда будет наследие и живой пример великого Абая - с его гениальным синтезом национально-тюркского элемента, просвещенного ислама, евразийского и глобального мышления. Что касается евразийства, то речь идет не только о представлении Евразии в качестве этнокультурного целого, но и важнейшей его идее (по замыслу ее родоначальников) о приоритете духовно-нравственного начала, национальной и религиозной идеи и положительной роли государства в ее реализации. «Евразийская идея есть идея человечности» [6, с. 8]. Разумеется, теоретические основы диалога культур и, в целом, перспективы развития национальных культур постсоветских стран еще содержат в себе немало нерешенных вопросов, противоречий, требуют дальнейших исследований и обоснований.

1. Хаджаров М.Х. Диалог культур в социально-онтологическом и аксиологическом измерении: проблемы и перспективы глобализации социальной реальности//Диалог культур: евразийский опыт и региональная специфика. Оренбург, 2009.

2. Никифоров А.В., Доценко М.Ю. Межцивилизационный диалог в контексте глобальных социокультурных процессов: опыт и проблемы // Глобализация и диалог конфессий в странах Центральной Азии. Алматы, 2002.

3. Бердяев Н. Судьба России. М, 1990.

4. Данилевский Н. Россия и Европа. М, 19991.

5. Абай. Энциклопедия. Алматы, 1995.

6. Колчигин С.Ю. Евразийская идея перед вызовом новой эпохи // Идеи и реальность евразийства. Алматы, 1999.