Савин Д.А.

ЯрГУ им. П.Г. Демидова

Турция: поиски идентичности (ХХ век)

Турция – восток с точки зрения Запада и запад с точки зрения Востока. Своеобразием турецкой идентичности является ее существование на грани (Востока и Запада, христианства и ислама).

Турецкий журналист Н. Юрдусев, обозреватель «МК-Турция», справедливо отмечал, что в турецкой идентичности можно выделить три категории: этнически-расовую идентичность, религиозную и национальную[1].

С самого начала своего существования Турецкая Республика (она была создана в 1923 г.) испытывала кризис идентичности. Он проявился в сфере внутренней и внешней политики, в актуализации контактов с Востоком и Западом, в поиске пути развития и помощи извне, однако определить свое место в мире первому президенту Турецкой республике Мустафе Кемалю Ататюрку и его преемникам не удалось. Проблему идентичности туркам пришлось решать на протяжении всего ХХ века.

Двойственность и противоречивость – свойство турецкой идентичности. Ее суть - в «гремучей» смеси светскости и суннитского ислама, западного образа жизни и традиционных духовных ценностей. Со времен К. Ататюрка турецкая идентичность открыто противопоставлялась другим идентичностям, входившим в состав государства: курдской, армянской, греческой. Политика превосходства турок над другими народами (наследие османизма) приводила к подавлению любых национальных манифестаций, в том числе движения курдов, пытавшихся отстаивать собственные права.

Правящая элита Турции связывала решение проблемы турецкой идентичности с вопросами национальной безопасности. Потенциальная возможность размывания турецкой идентичности существует, и признание существования других идентичностей внутри государства считается внутренней угрозой и противоречит идее национального единства страны. Даже в 2000-х годах, в период правления Партии справедливости и развития, писатель О. Памук и журналист Г. Динк – известные и авторитетные фигуры в среде интеллектуальной элиты Турции - подверглись преследованию со стороны властей за то, что признавали факт геноцида армян в 1915 г. В итоге Г. Динк был убит, а О. Памук был вынужден эмигрировать в США.

Турецкая идентичность обусловлена высказыванием К. Ататюрка «Счастлив тот, кто говорит, что он турок». Эта фраза заведомо отказывает другим народам в составе Турции в наличии собственной идентичности, что приводило к отпору со стороны национальных мньшинств. Кемалисты расценивали их борьбу как попытку разрушить государственность и жестоко подавляли любое проявление недовольства. В Турции, по выражению голландского специалиста М. Хенк, «складывалась психология «осажденного лагеря», правящему слою всюду мерещились «подрывные элементы»…апогеем стало складывание «глубинного государства» с его маниакальной склонностью повсюду видеть врагов народа, которых следует уничтожить. Кемаль формирует государство по принципу армейской бригады: друзья и враги, белое и черное, командиры и подчиненные. Ради создания республики, в которой национальность равна гражданству, хладнокровный стратег железной рукой обрубает все связи с прошлым…Реформы Кемаля порождают новую элиту – так называемых кемалистов, или «учителей» нации. Они противостоят собственному народу с его обычаями и традициями»[2].

Так продолжалось до конца 1980-х гг., когда новый лидер страны Т. Озал, избранный в 1989 г. на пост президента, предложил более взвешенное и толерантное высказывание, призванное наполнить новым смыслом выше упомянутые слова К. Ататюрка: «Счастлив тот, кто говорит, что он из Турции». В новой их трактовке 8-й президент Турции опирался на опыт США, являющихся «плавильным котлом» наций, сумевших решить проблему идентичности.

Жители США четко осознают свое происхождение (греческое, итальянское, мексиканское, немецкое, китайское), будучи американцами. На встрече с представителем оборонного ведомства США Т. Озал так объяснил свое видение Турции: «Название США не представляет этничности. Евреи, мусульмане, латиноамериканцы живут здесь. Если бы названием Турции было бы Анатолия, оно бы больше подходило. Таким образом, турки, курды, каждый бы говорил, что я – анатолиец»[3].

В основе этничности, по мнению Т. Озала, лежали этнокультурные измерения, а не политическая культура, как считали кемалисты, пытавшиеся локализовать турецкую этничность пределами Анатолии[4].

Курды для кемалистов были экономическим бременем. Как отмечала турецкая исследовательница Н. Гель, «турки, которые считались варварами на Западе, старались войти в цивилизованный мир, создавая своих собственных варваров, во-первых, из числа мусульман, а во-вторых, - из курдов»[5].

Сохраняя курс на светское развитие общества, на сближение интересов Турции и Запада, Т. Озал подчеркивал уникальность культуры и традиций Турции, их выгодное отличие от других стран Европы. В противовес К. Ататюрку Т. Озал заявлял о необходимости изучать прошлое, любить историю своей страны, поскольку традиции и культура являются основой развития и вне их существование общества и его эволюция немыслимо.

Для Т. Озала не существовало связи между прогрессом и Западной цивилизацией, в то время как К. Ататюрк подчеркивал приоритет Западной цивилизации. По мнению Т. Озала, ответ за отсталость Турции крылся в недостатке либерализма и научного мышления[6]. Он стал первым главой государства, ратовавшим за признание курдов нацией, за наделение их аналогичными с турками правами, и считал, что данное обстоятельство не сможет подорвать турецкую государственность.

Т. Озал на пути развития демократии в Турции преследовал две цели – способствовать социальному миру в стране и доказать Западу свою приверженность демократическим принципам, которые в полной мере стали реализовываться в Турции с 1987 г. Желая проверить реакцию стран Запада, Т. Озал 14 апреля 1987 г. подал заявку на полноправное членство в ЕЭС. В ней отмечалось, что «Турция не чужда Европе, вопреки распространенному мнению, но ее альтер-эго, дополнительная идентичность. Но до сих пор Европа не может увидеть ничего в ней, кроме чужака, она может рассматривать турок только в терминологии негативной идентичности. Такой образ не имеет ничего общего с реальностью, а только с патологией тех, кто его принимает»[7].

Кроме национального аспекта идентичности в Турции острой была проблема соотношения в обществе светскости и религиозности. «Для турок, - как отмечал выдающийся российский (советский) турколог В.А. Гордлевский, - всегда была характерна самоидентификация через религиозную, а не этническую принадлежность. На вопрос «Кто он?», турок всегда отвечает: «Я – мусульманин». Мусульманин и турок – эквивалентные понятия»[8].

Реформы К. Ататюрка были однозначно направлены на разрыв отношений с прошлым, с историей Османской империи, с религией ислама, которая воспринималась тормозом на пути дальнейшего прогресса Турецкой республики. Вместе с тем ислам был на протяжении многих веков духовной основой общества. В нем искали спасения жители империи в самые тяжелые времена.

На смену исламу пришел введенный К. Ататюрком принцип лайцизма – светского и прозападного пути развития общества, который резко обозначил социальные границы. К. Ататюрк и приверженцы идей лайцизма составили элиту, касту «белых» турок, поставивших перед собой задачу превратить Турцию в европейскую страну, приобщить население к атрибутам западной цивилизации, изменить его менталитет. Между тем большинство населения - «черные» турки - не понимало и не принимало новшества, продолжая следовать вековым традициям, что нашло отражение в целом ряде литературных произведений 1920-х-1930-х гг.

Признавая ислам основой общественной структуры, начиная с 1980-х гг., государство противилось тому, чтобы жители носили атрибуты исламской религии (хиджаб). Девушек, приходящих в университеты в исламском платке, исключали из вузов. Борьба правящей с 2002 г. Партии справедливости и развития против подобных выпадов со стороны судебных органов ни к чему не привела, вызвав обратный эффект – волну возмущений. Конституционный суд Турции начал войну против правящей партии и ее лидеров, пытаясь запретить их деятельность на том основании, что она является исламистской и не придерживается заветов К. Ататюрка, хотя партию на выборах неизменно поддерживает большинство избирателей. Можно согласиться с обозревателем журнала «Гео» М. Хенк и корреспондентом журнала «Атлантик» Ф. Бордевичем признавшими «шизофренический характер турецкой государственности»[9] и «маниакальную склонность повсюду видеть врагов народа, которых надо уничтожать»[10].

Светский, почти атеистический путь развития, который избрала молодая Турецкая Республика под руководством М. К. Ататюрка, курс на сближение с Западом способствовали тому, что арабские соседи скептически стали относиться к ней. Фактически Турция самоизолировалась от ближневосточного региона в надежде стать частью Европы.

Однако западный мир не стремился принимать Турцию в объятья. Сильны оказались стереотипы по отношению к Турции и туркам, с которыми им пришлось воевать на протяжении столетий. Европейцы отвергают саму мысль о том, что жители Турции равны им в культурном плане, что нет между ними особых цивилизационных различий.

В полной мере это отношение испытали на себе турецкие эмигранты, волею судьбы вынужденные с 1960-х гг. уехать из Турции в Европу на заработки. Европейцы воспринимали их как людей второго сорта, которым можно было доверить только самую тяжелую работу, за которую сами европейцы браться не спешили. Столкнувшись с непониманием и даже неприятием со стороны европейцев, турецкие эмигранты создавали собственные замкнутые общины, помогая, таким образом, выжить друг другу в сложных условиях. Оторванные от своей родины, они так и не стали полноценными европейцами, ощутив в полной мере пограничное положение и кризис идентичности.

Тем не менее, европейское измерение является знаковым для Турции, что связано не только с тем, что три поколения турок с 1960-х гг. проживают в Германии и что вступление в этот «христианский клуб» дает большие преимущества: для турецкой интеллигенции быть европейцем также важно, как и быть турком[11]. Однако, несмотря на все прилагаемые усилия и выполнение требований ЕС именно культурные различия являются основным препятствием на пути к европейскому сообществу.

Так известный итальянский исследователь М. Интровине в работе, посвященной проблеме вхождения Турции в Европу, ставит ряд вопросов: «Какой тип ислама войдет в Европу вместе с Турцией? Должен ли европейцев беспокоить факт прихода к власти в 2002 г. партии, вдохновляемой исламскими ценностями? Как соотносится ее успех на выборах с турецким лайцизмом К. Ататюрка? Является ли доминирующая исламская культура в Турции «фундаменталистской»?[12]

Неприятие европейцами Турции способствует тому, что все большее число турок разочаровывается в европейском будущем, среди них растет число евроскептиков. Турецкое правительство стремится укрепить позиции на других внешнеполитических направлениях – в Центральной Азии и в арабском мире. Исходя из своего геостратегического положения, Турция все более демонстрирует принадлежность к евразийскому региону, участвует в работе платформы «Диалог Евразия».

Именно поворот лицом к исламу стал важной частью проводимых в Турции преобразований. Турция продолжает искать свое место и роль в меняющемся мире. Будучи частью исламской цивилизации, она не могла игнорировать огромный арабский регион, богатый энергетическими ресурсами. Преследуя сугубо прагматические интересы в вопросе сближения с ближневосточными странами (в условиях дефицита топлива и т.д.), Турция вместе с тем пыталась найти ответы на вопросы, связанные с идентичностью. Уникальный сплав ислама, демократии и либеральной экономики подавался как пример для остальных стран региона Ближнего Востока. Турция позиционировала себя моделью, по которой остальные государства могли бы начать развиваться.

Так в 2004 г. Р.Т. Эрдоган определил себя как «мусульманина, турка и демократа во главе светского правительства», подчеркнув, таким образом, сложную составляющую турецкой идентичности. Отмечая культурное сближение с миром ислама, турецкий премьер четко провел границы в вопросе этнической идентичности. Осознав себя турком, Р.Т. Эрдоган, тем самым, противопоставил себя курдам, что свидетельствует о том, что Турция по-прежнему пребывает в поисках этнической идентичности.

Наглядный пример тому привел армянский эксперт Р. Мелконян, отметивший, что «в июле 2010 г. в Великом национальном собрании Турции (ВНСТ) курдская оппозиционная партия «Мир и демократия» выступила с предложением…чтобы в Турции была проведена открытая этническая перепись населения, чтобы выяснить, какова на самом деле этническая картина страны… Авторов предложения обвинили в расизме, в ответ на что депутат от партии «Мир и демократия» Сырр Сакык заявил: «В этом предложении даже не найдете и следа расизма или сепаратизма. Просто мы говорим следующее: в этой стране живут разные народы. Разве у нас нет права знать, сколько здесь армян, греков, ассирийцев или курдов, и желание знать об этом никогда не может считаться расизмом. А разве власти не говорят, что наше богатство – в различии между нами»[13].

Бурные обсуждения в парламенте еще раз показали сложность проблемы, решить которую можно только продемонстрировав политическую волю.

---

[1] Юрдусев А.Н. Что такое турецкая идентичность? // МК-Turkey. – 2010. – 19 июля. URL: http://mk-turkey.ru/news/2010/07/19/a-nuri-yurdusev-chto-takoe-tureckaya-identichnost.html

[2] Хенк М. Вера и власть // Гео. - 2011. - № 11. С. 116.

[3]Ataman M. Ozal leadership and Restructuring of Turkish Ethnic Policy in the 1980s // Middle Eastern Studies. - 2002. - Vol. 38. - № 4. P. 129.

[4] Принцип тюркизма основывался лишь на признании турок, живущих в пределах границ современной Турции.

[5] Gole N. The Quest for the Islamic Self within within the Context of Modernity // Rethinking Modernity and National Identity in Turkey / Ed. Bozdogan S. & Casaba R. - Washington, 1997. - P. 85.

[6] Недостаток либерализма подчеркивает турецкая конституция. Заявленное в ней равноправие, что никто не может быт унижен из-за своей расы, пола, языка или вероисповедания, имело своей целью не защиту многообразия государственных культур, а провозгласило то, что турецкая нация и культура являются общим достоянием, стоящим над этими признаками. См.: Фернер М. Эти поразительные турки. М., 2007. С. 94.

[7] Robins K. Interrupting Identities: Turkey/Europe / K. Robins //Questions of Cultural Identity / Ed. by S. Hall, P. Du Gay. L., 1996. C. 80.

[8] Гордлевский В.А. Избранные сочинения. Т. 3. М., 1962. С. 76.

[9] Bordewich F. From Anarchy to Modernity // The Atlantic. – 1984. – Vol. 254. - № 6. – P. 46.

[10] Хенк М. Вера и власть // Гео. - 2011. - № 11. С. 116.

[11] Олюнин С.В. Что такое Турция? // http://www.turkishculture.ru/makale_4.html

[12] Там же.

[13] Мелконян Р. Турция: о вопросе этнической идентичности // http://www.yerkramas.org/2011/02/08/turciya-o-voprose-etnicheskoj-identichnosti/