Яралиева Э.М.

Концептуальное пространство рассказа К.Шопен

«История одного часа»

Поворот лингвистики к целостному тексту как объекту исследования, а также рассмотрение его в теоретической среде антропологической лингвистики и когнитологии поставили ученых перед необходимостью исследования концептуального смысла текста.

В настоящее время концептуальный анализ в области лингвистического анализа текста находится в стадии разработки, но активно используется преимущественно в лексике и фразеологии. Можно отметить, что уже есть образцы концептуального анализа отдельных слов текста или совокупности небольших текстов (пословиц, поговорок), но пока нет еще последовательной модели концептуального анализа целого текста, хотя и имеются серьезные наблюдения и убедительно доказанные теоретические положения, которые позволяют ставить проблему концептуального анализа художественного текста.

Цель концептуального анализа – выявление парадигмы культурно значимых концептов и описание их концептосферы, т.е. тех компонентов, которые составляют ментальное поле концепта [Бабенко 2004: 112].

Способы обнаружения концептов и репрезентации их содержания составляют концептуальный анализ, хотя в лингвистике пока нет однозначного его понимания. Так, С.Е.Никитина отмечает двусмысленность обозначения этого метода исследования: «…Само словосочетание «концептуальный анализ» двусмысленно: оно может обозначать и анализ концептов, и определенный способ исследования, а именно анализ с помощью концептов или анализ, имеющий своими предельными единицами концепты, в отличие, например, от элементарных семантических признаков в компонентном анализе» [Никитина 1991:117]. Е.С.Кубрякова отмечает различия в самой процедуре концептуального анализа, и в арсенале исследовательских приемов, в результатах исследований. «Концептуальный анализ – это отнюдь не какой-то определенный метод (способ, техника) экспликации концептов… соответствующие работы объединены некоторой относительно общей целью, а что касается путей ее достижения, то они оказываются разными» [Кубрякова 1994:3].

Одно из перспективных направлений концептуального анализа – использование его в изучении семантической организации художественного текста. При этом важно учитывать, что концепты многокомпонентны и представляют собой поле знаний, представлений, понятий, ассоциаций, имеющих ядро и периферию. Концептуализация, или методика экспликации концептуализированной области художественного текста, основана на семантическом выводе ее компонентов из совокупности языковых единиц, раскрывающих одну тему, микротему. По этой причине концептуальное пространство текста формируется на более высоком уровне абстракции – на основе слияния, сближения, стяжения общих признаков концептов, репрезентируемых на поверхностном уровне текста словами и предложениями одной семантической области, что обусловливает и определенную цельность концептосферы текста, а ключевой концепт представляет собой ядро индивидуально-авторской художественной картины мира, воплощенной в отдельном тексте или в совокупности текстов одного автора.

В качестве примера концептуального анализа отдельного художественного текста приведем исследование концепта «счастье» в рассказе Кейт Шопен «История одного часа». Известно, что Кейт Шопен родилась в 1851 в Америке у родителей французского и ирландского происхождения и была воспитана, в основном женщинами, в частности ее прабабушкой, истории которой о первых французских поселенцах в Миссури впоследствии повлияли на колоритное описание в рассказах Шопен. Шопен считается одной из первых писательниц-феминисток, т.к. героинями ее рассказов являются женщины, ищущие избавления от власти мужчин. Ее перу принадлежит более сотни рассказов, опубликованных в двух сборниках: Bayou Folk (1894) и A night in Acadia (1897). Два романа At fault (потерявший след, озадаченный) (1890) и The Awakening(1899) повествуют о противоречивых вопросах развода и адюльтера. Считается, что ее творческая карьера завершилась с публикацией романа «Пробуждение», резко осужденного за откровенное описание прелюбодеяния и смешанного брака, что явилось причиной глубокой депрессии писательницы. Хотя позже критики одобряли тонкое изображение женского поиска своей индивидуальности в романе.

Данные предтекстовые пресуппозиции проливают свет на индивидуально-авторское восприятие главной идеи рассказа, согласно которой брак без любви для женщины – это тюрьма. Ключевое слово рассказа, номинирующее концепт не вынесено в позицию заглавия, а заглавие скорее подчеркивает судьбоносность событий в жизни человека.

Проведение психолингвистического эксперимента по выявлению ключевых слов рассказа показало, что испытуемые – студенты ФИЯ отнесли к таковым следующие слова (с учетом частотности): monstrous joy, free, heart disease, spring life, blue sky, feverish triumph, to kill. Уже на этапе анализа восприятия текста с использованием психолингвистического эксперимента мы выявляем набор ключевых слов, репрезентирующих основной концепт данного рассказа: чудовищного счастья – радости свободы, способного убить больное сердце в минуту лихорадочного ликования. Счастье – состояние высшей удовлетворенности жизнью, которое обычно сопровождается радостью, довольством, удовольствием, удовлетворением от чего-либо достигнутого, наблюдаемого, с удачей. Обычно внешне это состояние проявляется в улыбке, смехе, блеске и свете глаз. Особенностью концептосферы счастья данного рассказа является то, что в ее приядерной зоне отсутствуют основные лексические предикаты счастья (happy, happiness), а присутствуют номинации совмещенной репрезентации счастья, т.е. счастья свободы, встречающиеся только четыре раза:

“She said it over and over under her breath: “free, free, free!”; “Free! Body and soul free!”; “She did not stop to ask if it were or were not a monstrous joy that held her”; “When doctors came they said she had died of heart disease – of joy that kills”. В основном эта информация имеет подтекстовый характер, присутствует в тексте в неясном невербализованном виде, в описании жестов, поведения, деталей, природы, передающих ощущение счастья:

“Now her bosom rose and fell tumultuously”; “But she saw beyond that bitter moment a long procession of years to come that would belong to her absolutely. And she opened and spread her arms out to them in welcome”; “Spring days and summer days, and all sort of days that would be her own.”

Анализ всех контекстов, обнаруживающих индивидуальные, порой уникальные представления писателя о счастье, позволяет их обобщить и представить концептосферу «счастье» в виде поля.

1. Ядром концептосферы является обобщенная когнитивно-пропозициональная структура: субъект счастья – предикат счастья – источник счастья – внешнее проявление как следствие счастья – атрибутивная характеристика счастья.

А. Позиция субъекта счастья. Неожиданно для читателя в роли субъекта счастья представлена молодая женщина Луиза Мэлард, оказавшаяся вдовой вследствие трагической гибели мужа в железнодорожной катастрофе.

Б. Позиция предиката счастья. Она реализуется предикатными словами – основными носителями идеи счастья- free, joy.

В. Позиция причины счастья. Причиной счастья является потеря близкого человека – мужа. Вопреки устойчивым представлениям источником счастья является негативно оцениваемые эмоции и события. Хотя героиня и осознает, что едва сдержит слезы при виде тела мужа, который, как, оказывается, любил ее, но наиболее ценными в ее представлении являются годы последующие, принадлежащие только ей.

Г. Позиция проявления счастья. Анализ ее лексических репрезентаций обнаруживает, что К.Шопен изображает динамику проявления счастья. С самых первых строк повествуется о бережном обращении родственников и друзей с миссис Мэлард, страдающей сердечным недугом. Получив сообщение о трагедии, Луиза ведет себя по-особенному, не так как вели себя многие женщины, будто оглушенные и не в состоянии понять значение произошедшего. После бури слез и недолгой скорби Луиза уединяется в комнате. Писатель акцентирует внимание на внешности героини, на ее глазах, лице. Самое удивительное ожидает читателя в повествовании о поведении миссис Мэлард. Очень тонко и отдаленно Чопин передает ее настроение через описание природы. Лирическая тональность вливается в комнату через небольшое окно вместе с природой, которую Луиза созерцает, сидя в удобном кресле (roomy armchair). Оптимистическое настроение представлено такими лексическими репрезентантами как: “…tops of trees that were all aquiver with the new life; the delicious breath of air; a distant song; countless sparrows were twittering in the eaves; patches of blue sky”. Сначала она сидит, откинувшись в кресле неподвижно, но взгляд выдает напряженную мыслительную деятельность. Постепенно пустой, несчастный взгляд сменяется чистым и ясным, пульс бьет учащенно, теплая кровь доносит успокоение до каждой клетки ее тела. Динамика проявления счастья представлена тремя фазами: несчастье – осмысление состояния – уверенность в чувствах. Героиня испытывает некоторые сомнения, но отмахивается от них, считая их слишком банальными.

2. Приядерную зону составляют вербализованные когниции - основные регулярные и наиболее типичные лексические репрезентации когнтивно-пропозициональной структуры концепта «счастье». Обобщение основных вариантов лексических репрезентаций всех позиций когнитивно-пропозициональной структуры представляет собой процедуру семантического выведения знаний, включенных в данную текстовую концептоферу и отображающих индивидуально-авторское представление о счастье.

3. Ближайшая периферия в данном рассказе формируется образными номинациями «счастья свободы». Так, счастье – что-то неуловимое, тонкое, не поддающееся обозначению; оно проявляется в звуках, ароматах, цвете, наполняющими воздух; это явление передвигающееся, способное овладеть человеком и с ним трудно бороться; это желанное состояние, это эликсир жизни, который можно выпить и зарядиться энергией; это чудовищная радость, которая может убить. Образ счастья очень необычный. Счастье – чудовищное явление, заряжающее энергией, которому трудно противиться и могущее убить. Таков образ концептосферы данного рассказа, выражающее нетипичное индивидуальное представление о счастье – чудовищном чувстве, лишенном сострадания, едва ли испытываемом в таких обстоятельствах, но тем не менее испытываемом в силу того, что никто более не будет навязывать человеку своей воли. В рассказе наблюдается динамическое развитие противоречивого образа «счастья свободы» - сначала неожиданного, тонкого, неуловимого воздуха, наполненного звуками, запахами и цветом, овладевающего человеком, проясняющем взгляд, учащающем пульс, релаксирующем человека, заряжающее энергией, способной убить.

4. Дальнейшая периферия – субъективно-модальные смыслы. Знания о них выводятся из семантики встречающихся в тексте эмоционально-оценочных слов, из системы образных средств, стилистических приемов. Шопен мастерски описывает слабые попытки взволнованной главной героини противиться пока непознанному чувству волей такой же слабой, как и ее бледные белые руки. В экспозиции рассказа повествуется о сочувствии сестры и друга мужа к Луизе Мэлард, тем самым обнажая ее безнравственное чувство счастья. Автор применяет косвенный способ изображения эмоций героини, воздерживаясь от прямых коннотаций, предоставляя ей возможность выразить противоречивые ощущения в эмоциональной внутренней речи, в которой она признается в нелюбви к мужу, считая это чувство менее ценным и несравненным с обладанием своих прав.

Кульминацией рассказа представляется внезапное возвращение «покойного» мужа Брэнтли Мэларда, целого и невредимого, при виде которого торжествующая и победоносная Луиза скоропостижно скончалась. В целом, в тексте ощущается ироническая тональность, сопряженная то с сочувствием, то с настороженностью, эмоциональным оптимизмом или беспокойным торжеством. Очевидно, автор не снимает ответственности и с мужа Луизы, т.к. она несчастна в браке. Последние слова автора звучат зловеще, злорадно, как возмездие и предостережение.

Подводя итоги концептуальному анализу рассказа, можно сказать, что индивидуально-автоские знания о мире формируют специфическую концептосферу, структурированную по принципу поля, ядром (Я) которого является когнитивно-пропозициональная структура (КПС), приядерную зону (ПЯ) представляют лексические репрезентации этой структуры, ближайшую периферию (БП) – образные репрезентации, а дальнейшую (ДП) – эмоционально-оценочные смыслы.

Литература

1. Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов. М., 2001.

2. Бабенко Л.Г. Филологический анализ текста. М., 2004.

3. Кубрякова Е.С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика – психология – когнитивная наука //Вопросы языкознания. 1994.№4.

4. Никитина С.Е. О концептуальном анализе в народной культуре// Логический анализ языка: Культурный концепт. М., 1991.

5. Карасик В.И. Языковой круг: Личность, концепты, дискурс. М., 2004.