Юдушкина О.В.

кандидат филологических наук

Библейские мотивы в апокалипсических образах

«маленьких поэм» С.А. Есенина 1919 – 1920 годов.

В первых послеоктябрьских произведениях Сергей Александрович Есенин искренне, горячо приветствует революцию. Он надеялся, что революция даст людям свободу. Однако вскоре радостные порывы сменяются осознанием, более глубоким осмыслением всего значения исторических и социальных перемен в жизни русского народа и, особенно, деревни.

Многие писатели, философы не могли осмыслить и принять неизбежный крутой поворот в жизни России. Есенин писал об этом в 1920 году: «История переживает тяжелую эпоху умерщвления личности как живого, ведь идет совершенно не тот социализм, о котором я думал, а определенный и нарочитый, как какой-нибудь остров Елены, без славы и без мечтаний. Тесно в нем живому, тесно строящему мост в мир невидимый, ибо рубят и взрывают эти мосты из-под ног грядущих поколений» (1, 6, 116). Это находит отражение и в творчестве Сергея Есенина.

Именно в этот период наиболее ощутимо проявляется «крестьянский уклон» поэта. Выражая свое отношение к революционным событиям, он писал: «В годы революции был всецело на стороне Октября, но принимал все по-своему, с крестьянским уклоном» (7(1), 20). Следовательно, Есенин в 1917 году принимал революцию, как предвестницу светлого будущего, когда жизнь будет строиться по Библии, по десяти ее заповедям.

Ведущим началом лирики Есенина в постреволюционный период становится любовь, преданность родине. В символических образах выражается сопереживание человека кровавым событиям Гражданской войны. Они прошли через душу, сознание поэта. Каждое произведение – отклик к событиям трагического времени. Поэт адресует их читателям, помогая им разобраться и в произошедшем, и в самих себе.

К 1919 году идеалистические мировосприятие постепенно исчезает из поэзии Есенина. Это касается и «маленьких поэм» «Кобыльи корабли» (1919) и «Сорокоуст» (1920). Восторженный пафос предыдущих стихотворений в этих поэмах сменяется романтической иронией, представляющей собой способ диалектически объемного отображения окружающего мира. Исповедальная интонация «маленьких поэм» – «крик души» лирического героя. Он не старается изменить мир, как это было в 1918 году, его главная задача – сохранить в своей душе доброту, уважение к людям, силу духа. В апокалипсическом ключе рисуются образы времени, с иронией, чаще с горечью. Тональность стихов по большей мере патетическая, призывная, но за ней скрыта глубокая боль от понимания случившегося с родиной.

Исследователь Л.В. Занковская отмечает: «Имажинистские «маленькие поэмы» от прежних отличались эмоциональным настроем и новыми приемами, в которых ведущее место занимали аллегория и символ. Мечты о возвышенном, о целесообразных преобразованиях в России оказались утопией» (2, 158).

Перед Есениным встает мучительный вопрос: «Куда несет нас рок событий?» Кругом разруха, обезлюдившие, опустевшие села, опаленная засухой, растрескавшаяся земля, изможденные голодом и непосильным трудом люди, гражданская война, когда сын идет против отца, брат убивает брата… В результате революции не получилось чудесной светлой Инонии.

Пересмотрев свои взгляды на революцию, Есенин создает поэму «Кобыльи корабли» (1919), впервые опубликованную в имажинистском сборнике «Харчевня зорь» в 1920 году. Обстановка в стране, описанная в поэме, получит явное апокалипсическое звучание:

 Если волк на звезду завыл,

 Значит, небо тучами изглодано.

Рваные животы кобыл,

 Черные паруса воронов. 

Не просунет когтей лазурь

Из пургового кашля-смрада;

Облетает под ржанье бурь

Черепов златохвойный сад (2, 77).

Центральная тема «Кобыльих кораблей» – голод в Поволжье:

Нет, не рожь! Скачет по полю стужа,

Окна выбиты, настежь двери (2, 78).

Иносказания, в основе которых лежит смысловой диссонанс, – новый прием метафорической образности поэта.

В названии – «Кобыльи корабли» – соединяются два противоположных по смыслу начала: «кобыльи – слово разговорное, приземленное, и – «корабли» – романтическое, воздушное, космическое. Получался своеобразный гибрид, неспособный ни к полету, ни даже к движению вперед. Это мертвые корабли, ибо у них «рваные животы» и черные паруса воронов» (2, 159).

Возможно здесь и другое толкование этого символического заголовка. «Кобыльи корабли» – это аллюзия мифа о Ноевом ковчеге, в названии также прочитывается этот образ. Есенин, полностью разочаровываясь в идеях русской революции, видя нищету деревни и понимая слабость политической системы, в связи с приближающейся катастрофой государства (как физической, так и духовной) рисует ярчайшие образы современности:

Слышите ль? Слышите звонкий стук?

Это грабли зари по пущам.

Веслами отрубленных рук

Вы гребетесь в страну грядущего (2, 77).

Сравним:

«И увидел Господь [Бог], что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время; и раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своём» (Быт. 6:5,6)

Так начинается повествование о Всемирном Потопе, произошедшем из-за большого нравственного падения человека. Есенин вводит этот образ намеренно: в дальнейшем он рисует картины конца света («Скачет по полю стужа», «солнце мерзнет, как лужа», «сосут край зари собаки», «человек съел дитя волчицы» (2, 78).

Апокалипсический мотив ужасен в своем исполнении:

Посмотрите: у женщин третий

Вылупляется глаз из пупа.

Вон он! Вылез, глядит луной,

Не увидит ли помясистей кости (2, 78).

Теперь образ Мессии представлен как Ной, спасающий «братьев наших меньших». Но сам он отказывается от помощи («Не нужны мне кобыл корабли / И паруса вороньи» (2, 79). И снова мотив братоубийства, продолжающий тему Гражданской войны:

Никуда не пойду с людьми,

Лучше вместе издохнуть с вами,

Чем с любимой поднять земли

В сумасшедшего ближнего камень (2, 79).

Л.В. Занковская, изучая поэму «Кобыльи корабли» очень точно определила ее символическое звучание. «Исходя из названия поэмы, многое становится на свои места, – пишет исследователь. – Например, ошибка Устинова при цитировании слова «гребетесь» (он пишет «гребете»), у Есенина глагол «гребетесь» (непереходный, возвратный), означающий стояние на месте, а не движение вперед.

Есть еще интересное предположение по поводу глубины идеи и названия этого произведения. На Рязанщине, по преданию, была деревня, которую называли Кобыльи корабли. Со временем она затонула, как Атлантида, и только образ ее да название остались в памяти людей. Возможно, Есенин знал об этом; во всяком случае, метафора, использованная в стихотворении поэтом, оказалась пророческой: исчезала Русь» (2, 159).

Из отзывов и комментариев на «маленькую поэму» «Кобыльи корабли» наиболее близки к авторскому замыслу слова Н. Асеева. Он первым приветствует стихи, взятые из «самой жизни», искренние в своем желании «отобразить искаженные гневом и болью черты мученического лика народа». «Мы не боимся, – писал он, – а радуемся за поэта, сумевшего «неожиданно громко» запеть среди подавленности и тишины искушения страны» (3).

Одним из ярчайших произведений постреволюционного времени становится «маленькая поэма» «Сорокоуст» (1920), опубликованная в журнале «Творчество» в 1920 году. В ней Есенин выражает свои размышления, думы о происходящем с особенной взволнованностью, лиричностью и откровенностью. Сложные метафорические ряды, синтаксические обороты свидетельствуют об изменении позиции автора по отношению к государственным переменам.

Эта маленькая поэма, как и многие предыдущие, состоит из четырех главок. Эпическая сторона содержания усилена: лирический герой как свидетель времени бросает вызов системе: «Вы, любители песенных блох, / Не хотите ль пососать у мерина» (2, 81), с иронией и злобой: «Хорошо, когда сумерки дразнятся / и всыпают вам в толстые задницы / Окровавленный веник зари (2, 81).

Символичен заголовок произведения. В православии Сорокоуст – это молитвы об усопшем, читаемые в церкви в течение сорока дней. В данном случае Есенин переживает трагическую гибель столь любимой им деревенской, патриархальной Руси, родины его предков, – это тема поэмы.

Трубит, трубит погибельный рог!

Как же быть, как же быть теперь нам

На измызганных ляжках дорог? (2, 81)

Никуда вам не скрыться от гибели,

Никуда не уйти от врага (2, 81).

Идет, идет он страшный вестник,

Пятой громоздкой чащи ломит (2, 82).

Наступающая большевистская действительность представляется поэту врагом, «скверным гостем». Лирический герой из пророка, предвестника грядущего рая, становится псаломщиком, скорбный удел которого отпевать умершую Русь:

Только мне, как псаломщику, петь

Над родимой страной «аллилуйя» (2, 83).

Здесь звучит тема поэта, искренне сострадающего судьбе родины.

Романтический рассказ в третьей главке о том, как паровоз обогнал тонконого жеребенка, имеет глубокий внутренний смысл:

Видели ли вы,

Как бежит по степям,

В туманах озерных кроясь,

Железной ноздрей храпя,

На лапах чугунных поезд?

А за ним

По большой траве,

Как на празднике отчаянных гонок,

Тонкие ноги закидывая к голове,

Скачет красногривый жеребенок? (2, 82 – 83)

Ярким образом поэмы становится «красногривый жеребенок». «Конь стальной, – замечает по этому поводу поэт, – победил коня живого. И этот маленький жеребенок был для меня наглядным дорогим вымирающим образом деревни…» (6, 115 – 116)

В сложных метафорических рядах обрисованы картины деревенского быта: олицетворение «Водит старая мельница ухом» (2, 82), эпитет «Дворовый молчальник бык» (2, 82), через имитационные звуки передана грустная интонация: «Так плачет жалостно гармоника: / Таля-ля-ля, тили-ли-гом» (2, 82), и в антитезе показан мотив борьбы мира нового и мира старого. Но в этой жестокой схватке побеждает «чугунный поезд»:

О, электрический восход,

Ремней и труб глухая хватка,

Се изб древенчатый живот

Трясет стальная лихорадка! (2, 82)

Поэту кажется, что все это «механически мертвое», что деревне угрожает «железный гость». Под этим неумолимым гнетом «деревянная Русь» обречена на гибель – она не в силах бороться с наступающей цивилизацией.

Милый, милый, смешной дуралей,

Ну куда он, куда он гонится?

Неужели он не знает, что живых коней

Победила стальная конница? (2, 83)

Л.В. Занковская отмечает: «Только Есенину в образе непокорного жеребенка дано было увидеть лик деревянной Руси, погибающей в схватке с неравной силой. Произведение, названное поэтом символически «Сорокоуст», аллегорически точно отражает главную мысль поэмы, запечатлевшей трагедию России» (2, 160).

Поэма, наполненная мрачным пафосом и вместе с тем элегической грустью, завершается апокалипсической картиной умирания всего живого:

Оттого-то в сентябрьскую склень

На сухой и холодный суглинок,

Головой размозжась о плетень,

Облилась кровью ягод рябина.

Оттого-то вросла тужиль

В переборы тальянкой звонкой.

И соломой пропахший мужик

Захлебнулся лихой самогонкой (2, 84).

В. Брюсов, председательствуя на вечере поэтов в Политехническом музее (вечер проходил 17 октября 1921 года) скажет: «Я утверждаю, что данное стихотворение Есенина самое лучшее из всего, что появилось в русской поэзии за последние два или три года» (4, 1, 435).

В начале 20-ых годов ХХ века поэт переживает глубокий духовный кризис, вызванный неприятием постреволюционной действительности. Особенно возмущала поэта культурная политика новой власти и, особенно, классовый подход к явлениям эстетического порядка. Эту мысль он высказал еще в 1918 году в «Ключах Марии»: «То, что сейчас является нашим глазам в строительстве пролетарской культуры, мы называем: «Ной выпускает ворона». Мы знаем, что крылья ворона тяжелы, путь его недалек, он упадет, не только не долетев до материка, но, даже не увидев его, мы знаем, что он не вернется, знаем, что масличная ветвь будет принесена только голубем – образом, крылья которого спаяны верой человека не от классового сознания, а от сознания обстающего его храма вечности» (5, 221).

С этого момента начинается новый этап творческого восприятия действительности Есениным. Это накладывает отпечаток и на его поэзию: в ней появляются мотивы одиночества, душевной усталости и трагической безысходности. Религиозная символика исчезает из стихотворных произведений поэта.

Библиография:

1. Есенин С. Полн. собр. соч. В 7 т., 9 кн. М., 1995 – 2001 (в дальнейшем ссылки на это издание даются с указанием тома и страницы).

2. Занковская Л.В. «Большое видится на расстояньи…» С. Есенин, В. Маяковский и Б. Пастернак. М., 2005.

3. Асеев Н. «Дальневосточная трибуна». Владивосток, 1921. № 16, 12 февраля.

4. Розанов И.Н. Воспоминания о С. Есенине // С.А. Есенин в воспоминаниях современников. В 2 т. М., 1986. Т. 1. С. 435.