Филологические науки / 9. Этно-, социо- и
психолингвистика
д.филол.н.
Тахтарова С.С.
Волжский
гуманитарный институт Волгоградского государственного университета, Россия
Митигативные стратегии в непрямой коммуникации
Актуальность исследований, посвященных изучению
коммуникативных смыслов, передаваемых неявно, не вызывает сегодня никаких
сомнений. Различные аспекты прагматической нагруженности высказываний,
содержащих имплицитные значения, цели и способы передачи последних, а также проблемы их интерпретации
в процессе коммуникации привлекают все большее внимание как российских, так и
зарубежных исследователей [Гоготишвили 2006, Федосюк 1988, Фролкина 1995,
Скрытые смыслы 2007 и др.].
А.А. Масленникова
определяет скрытый смысл как всякий смысл, вербально не выраженный в тексте
сообщения, но воспринимающийся адресатом как подразумеваемый и интерпретируемый
им на основании языковой компетенции, знаний о мире и имеющихся в тексте
сообщения показателей [Масленникова 1999: 3]. Е.В. Милосердова полагает,
что в основе различного соотношения между значением высказывания и его смыслом
лежат две тенденции, характерные для современного коммуникативного процесса.
Социально обусловленная тенденция, отмеченная стремлением к обезличиванию,
усереднению коммуникантов и их взаимоотношений, лежит в основе минимального
расхождения между значением и смыслом, определяя стремление говорящего к
прагматической однозначности. Психологически обусловленная тенденция, в основе
которой лежит стремление к максимальному учету и раскрытию личностных качеств
собеседников, детерминирует обращение последних к таким языковым формам, для
которых расхождение между значением и смыслом позволяет избежать нежелательной
категоричности и однозначности [Милосердова 1991: 136].
Таким
образом, несмотря на то, что смысл остается недостаточно четко определенным
понятием в современной лингвистике, возможность выделения в содержательной
структуре высказывания двух типов информации: значения, непосредственно
выводимого из значения компонентов высказывания, и смысла, определяемого как
прагматическая информация, различного рода импликатуры, конвенциональные и
неконвенциональные, в настоящее время не оспаривается.
Одной из основных причин, побуждающих говорящего
прибегать к непрямым формам репрезентации своих интенций, является, по мнению
большинства авторов, стремление говорящего смягчить категоричность своих
высказываний, детерминированное, прежде всего, принципом вежливости. Согласно
П. Браун и С. Левинсону,
стратегия «Выражайтесь косвенно» (Be conventionally indirect)
является одной из основных стратегий негативной вежливости или вежливости
дистанцирования [Brown, Levinson 1987: 129-207]. К. Валтль определяет косвенность, и,
прежде всего, различные формы косвенной вербализации директивных интенций, как
одну из форм смягчения (Abschwächung) [Valtl 1986:139]. По
мнению В.И. Карасика, нежелание говорящего раскрывать свои интенции
объясняется рядом причин, а именно: 1) интенции могут оказаться неприятными для
адресата; 2) интенции могут осознаваться говорящим как роняющие его внутреннее
достоинство; 3) интенции могут противоречить этикетным нормам и принятым в
соответствующем обществе правилам речевого поведения [Карасик 2004: 61]. О.С. Иссерс
также полагает, что некоторые мотивы непрямого речевого поведения относятся к
области социальных конвенций и психологических особенностей личности.
Существуют моральные, религиозные, политические мотивы, требующие корректировки
речевого поведения в плане его «смягчения» [Иссерс 2009: 180].
Исходя
из вышеизложенных прагматических характеристик смысловой неоднозначности
коммуникации, а также из того, что основным содержанием коммуникативного смягчения,
определяемого в западной лингвистике термином «митигация» (mitigation), являются прескрипции, установки и правила,
детерминированные максимами вежливости и направленные на минимизацию
коммуникативных рисков в интеракции [Тахтарова 2009: 90], можно сделать вывод,
что митигативные стратегии используются говорящими для репрезентации скрытых
смыслов в непрямой коммуникации.
Наиболее
полное и систематическое описание различных видов непрямой коммуникации (НК)
изложено в исследовании В.В. Дементьева [Дементьев 2006]. Коммуникативное
смягчение относится, по нашему мнению, к планируемой НК, так как обращение
говорящих к митигативным стратегиям и тактикам является сознательным,
представляя собой репрезентацию определенных интенций говорящего субъекта,
направленных на обеспечение бесконфликтной, кооперативной коммуникации.
Интенции,
детерминированные митигативными прескрипциями, можно отнести к коммуникативным
целям «второго плана», среди которых Дж. Диллард, К. Серджин и Дж. Харден
выделяют следующие 4 типа интенций:
1) цели, связанные с этическими нормами адресанта, его
самооценкой, самовыражением; 2) цели, способствующие эффективности коммуникации,
в частности, направленные на сохранение лица как говорящего, так и адресата,
получение социального одобрения со стороны собеседника; 3) цели, в которых
отражается стремление адресанта сохранить и преумножить значимые для него
ценности; 4) цели, связанные с желанием адресанта управлять ситуацией, избежать
отрицательных эмоций [Dillard, Sergin, Harden 1989].
Мы полагаем, что стратегии смягчения служат для
реализации всех вышеназванных целей в общении. В митигативных прескрипциях,
установках и правилах находят свое отражение: стремление говорящего к
сохранению лица, как своего, так и собеседника (прескрипция глорификации);
интенция самопрезентации, так как говорящий, используя стратегии смягчения
надеется создать впечатление коммуникативно компетентного, тактичного
собеседника; отражая установку говорящего на предотвращение или смягчение
возможных коммуникативных рисков, митигативные стратегии репрезентируют
стремление говорящего избежать нежелательных отрицательных эмоций в процессе
общения; и, наконец, обращение к митигативным стратегиям обусловлено, по нашему
мнению, такими коммуникативными ценностями, как позитивность общения,
кооперативность, толерантность, тактичность и проч. Данные интенции, отражая в
совокупности фатическую макроинтенцию, образуют интенциональный подтекст
митигативных высказываний.
Митигативные
стратегии, как показывает анализ фактического материала, используются
говорящими во всех трех видах непрямой коммуникации, выделяемых В.В. Дементьевым
– непрямом сообщении, воздействии и общении.
Стратегии
иллокутивного смягчения, лежащие в основе создания косвенных и имплицитных
речевых актов, репрезентируют непрямое
воздействие. При этом следует отметить, что для имплицитных речевых актов
особенно важна коммуникативная компетенция адресата, его умение правильно
«прочитать» истинные интенции говорящего. В качестве
примера успешной реализации имплицитной интенции адресанта можно привести
следующий минидиалог:
Мать бросила взгляд на часы
и кивнула:
- Хорошо, иди мой руки.
Потом она вежливо поинтересовалась у меня:
- Вам ещё налить чаю?
Правильно истолковав заданный вопрос, я
встала:
- Огромное спасибо, пойду.
- Заглядывайте в гости, -
церемонно ответила Лена [Донцова
2008].
По
мнению Н.Д. Павловой, непонимание интенций партнера по коммуникации может
иметь различную природу. Оно может быть обусловлено факторами коммуникации и
возникающими помехами, но бывает связано и с «некооперативными» устремлениями
партнеров [Павлова 2007: 17], например:
- У нас здесь нет никаких аппаратов –
ничто не должно нарущать биополе, - пояснила Дарья. – Поэтому мы всегда просим
своих посетителей отключать мобильные. Видите табличку? … Я сделала вид, что не понимаю намека. Мало ли что случится дома!
Нет уж… лучше останусь на связи [Донцова
2008].
Стратегии
пропозиционального смягчения, прежде всего, эвфемистические замены,
используются в высказываниях, содержащих непрямое
сообщение, например:
- Миша у нас… особый.
- Милый мальчик, - покривила я душой [Донцова 2009].
В
данном примере эвфемизм «особый» смягчает истинную характеристику психически
больного ребенка.
В
митигативных высказываниях, содержащих непрямое сообщение, смягчению
подвергается, преимущественно, оценочная иллокуция, прямая и категоричная
реализация которой могла бы обидеть адресата и повлечь за собой либо
прекращение коммуникативного контакта, либо развитие коммуникации в
конфронтативном, диссонансном направлении. Именно по этой причине митигативные
стратегии обнаруживают высокую частотность и продуктивность в непрямой
коммуникации данного вида. При этом информационно-истинностная составляющая
пропозиционального содержания высказывания модифицируется, подчиняясь
требованиям фатики – стремлению сохранить коммуникативный контакт. Соотношение
информативного и фатического компонентов в непрямой коммуникации, в том числе,
и митигативно маркированной, представляет, в этой связи, особый интерес.
Согласно
Т.Г. Винокур, все пространство речевого поведения находится между двумя
полюсами – информатики, включающей в себя общение с целью сообщения чего-либо,
и фатики, понимаемой в широком смысле как коммуникацию, нацеленную на само
общение [Винокур 2007: 156-157]. В информативной интеракции говорящий сообщает
адресату некоторые новые для него знания, факты, ориентируясь на максимально
точное и объективное изложение сообщаемого. В процессе фатического общения
истинность, точность и объективность высказывания уступают место другим
факторам, организующим фатическую коммуникацию, а именно – ориентации на
взаимоотношения, установление и поддержание коммуникативного контакта.
Фатическая речь максимально приближает нас, по мнению ученого, к личности
говорящего, так как фатика дает возможность говорящему возможность более
широкого обнаружения социально-психологической речевой характерологии (как в
автоматических, так и креативных навыках владения языком), а слушающему -
возможность более свободной интерпретации речевой манеры, в которой исполнено
обращенное к нему высказывание [Винокур ibid: 158]. Разновидности фатической речи принадлежат
индивидуальной, а не массовой коммуникации и распространены по преимуществу в
сфере неофициальных отношений говорящих и слушающих.
Исходя
из того, что в митигативно маркированной коммуникации на первый план выступает
интерсубъективность, взаимная настройка собеседников друг на друга, подчиняющая
своим целям информативную составляющую, можно предположить, что смягчение в
большей степени характерно именно для фатической
непрямой коммуникации. В митигативно маркированной интеракции имеет место усиление
имплицитной фатической интенции, осуществляемое за счет смягчения эксплицитной
интенции – оценочной, директивной, ассертивной и проч., что позволяет сделать
вывод о фатическом характере смягчения, направленности последнего на
обеспечение основной социально-психологической потребности человека в общении.
Именно это стремление побуждает говорящих быть особенно внимательными в
процессе выбора средств вербализации своих интенций в потенциально
конфликтогенных ситуациях, смягчая категоричность своих формулировок.
Фатическая интенция, имплицируемая в митигативных высказываниях, может
эксплицироваться при помощи метакоммуникативных рефлексивов, позволяющих
адресату правильно понять имплицитную фатическую макроинтенцию адресанта -
нежелание говорящего обидеть собеседника неудачно выбранным словом, например:
- Услышала шум на лестнице – у нас двери и стены
чересчур тонкие, - почти дословно повторила слова Татьяны Килькина. – Не в
обиду вам будет сказано, милиция излишне шумела. Хорошо хоть дверь
Лукашиной не вышибли, хотя ей теперь это уже без разницы! Бедная девочка! [Донцова 2009].
Таким
образом, стратегии и тактики смягчения, конвенциональные и лингвокреативные,
служат в планируемой непрямой коммуникации для передачи скрытых смыслов,
нежелательных по тем или иным причинам, социально-этическим или
индивидуально-ситуативным. Митигативные высказывания, репрезентирующие
различные виды непрямой коммуникации, содержат имплицитную фатическую макроинтенцию,
отражающую установку говорящего на сохранение коммуникативного контакта.
Истинностная составляющая высказываний, содержащих смягченную оценку, просьбу,
отказ и прочие эксплицитные интенции, подчиняется субъективно-личностным,
прагматическим параметрам коммуникативного контакта, отражая, тем самым, в
коммуникации межличностные отношения субъектов общения.
Литература:
1.
Винокур Т.Г.
Социально-психологические варианты РП в коммуникации [Текст] /
Т.Г. Винокур // Социальная психолингвистика: Хрестоматия. Учебное пособие
/ сост. К.Ф. Седов. – М.: Лабиринт, 2007. – С. 125-161.
2.
Гоготишвили Л.А.
Непрямое говорение [Текст] / Л.А.Гоготишвили. – М.: Языки славянских культур,
2006. – 720 с.
3.
Дементьев В.В. Непрямая
коммуникация [Текст] / В.В.Дементьев. – М.: Гнозис, 2006. – 376 с.
4.
Иссерс О.С. Речевое
воздействие: учебное пособие [Текст] / О.С. Иссерс. – М.: Флинта, 2009. –
224 с.
5.
Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты,
дискурс [Текст] / В.И. Карасик. – М.: Гнозис, 2004. – 390 с.
6.
Масленникова А.А.
Скрытые смыслы и их лингвистическая интепретация: автореф. … дис. докт. филол. наук
[Текст] / А.А.Масленникова. – СПб., 1999. – 35 с.
7.
Милосердова Е.В. Семантика и прагматика
модальности [Текст] / Е.В.Милосердова. – Воронеж : Изд-во ВГУ, 1991. – 196 с.
8.
Павлова
Н.Д. Новые направления исследований в психологии речи и психолингвистике [Текст] / Н.Д.Павлова // Ситуационная и личностная детерминация дискурса / под ред. Н.Д.
Павловой и И.А. Зачесовой. – М.:
Изд-во «Институт психологии РАН», 2007. – С. 12-33.
9.
Скрытые смыслы в языке и
коммуникации: сб.науч.ст. [Текст] /
ред.-сост. И.А. Шаронов. – М.: РГГУ, 2007. – 250 с.
10. Тахтарова С.С. Категория коммуникативного смягчения
(когнитивно-дискурсивный и этнокультурный аспекты): Монография [Текст] / С.С.Тахтарова.
– Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2009. – 382с.
11. Федосюк М.Ю. Неявные способы передачи информации в
тексте: учеб. пособие по спецкурсу [Текст] / М.Ю. Федосюк. – М.: МГПИ,
1988. – 82 с.
12. Фролкина Л.В. Смысловые импликатуры при выражении и
восприятии интенционального значения высказывания: дис. … канд. филол. наук [Текст]
/ Л.В. Фролкина. – М., 1995. – 195 с.
13.
Brown P., Levinson St. Politeness. Some Universals in Lanquage Usage
[Text] / P.Brown, St. Levinson. - Cambridge: Cambridge University Press, 1987.
– 345 p.
14.
Valtl K. Erziehung zur Höflichkeit:
Diss. zur Erlg. des Doktorgrades [Text] / K.Valtl. – Regensburg, 1986. – 422 s.
15. Dillard J., Sergin C.,
Harden J. Primary and secondary
goals in the production of interpersonal
messages [Text] / J. Dillard, C. Sergin, J. Harden // Communication Monographs, 56, 1989. – P. 19-38.