Философия / 2. Социальная философия

К. филос. н., проф. Полежаев Д.В.

Волгоградская государственная академия повышения квалификации

и переподготовки работников образования, Россия

Образ ученого в современной России:

ментальный подход

 

Образ ученого исследователя неизменно трансформируется как в пространстве социально-исторических представлений общества, в самой наличной ученой среде, так и в личностном мироощущении исследователя. Вместе с тем, остается неизменным общий профессиональный настрой, увлеченность и, условно говоря, субъективная занимательность темы. Последний аспект представляется немаловажным, поскольку еще П.А. Фло­рен­ский однажды заметил, что исследование должно быть занятным [6, с. 177], подтвердив это утверждение всей своей, полной трагизма, судьбой. Надо признать, что многое зависит от личности исследователя, но есть фактор, имеющий, скорее, не личностные, а национально-эт­ни­чес­кие истоки. Он связан с функционированием ментальных феноменов и может быть представлен через призму ментального подхода.

Ментальный подход – это способность взглянуть на исторические события прошлого, на существующее состояние вещей и на перспективы развития через призму феномена менталитета. Россия как во многом неповторимый в культурно-историческом отношении феномен предполагает учет в этом процессе национально-госу­дар­ст­венных особенностей, национально-этнических особенностей (ментальностей малых народов, народностей и национально-куль­тур­ных групп, сущность которых может быть отражена в понятии «национальность»), особенностей конкретных регионов страны, а также особенностей ментальности личности – индивида, обладающего минимально необходимой самобытностью [3, с. 242-262]. Менталитет (ментальность) – это система внутренних глубинно-пси­хи­ческих социокультурных установок общества (личности), формирующаяся и изменяющаяся в течение «времени большой длительности» (Ф. Бродель), как под воздействием внешних условий, так и путем внутренне обусловленного саморазвития [3, с. 99-131].

Ментальный подход – это поиск онтологических оснований русской духовности и следующих из этого опор нашей социальной защиты, нашей любви к «нелюбимому» государству и благодарность к неблагодарному Отечеству. Ментальный подход – это поиск острых углов, проблем, являющих сущность русской цивилизации и культуры, русского общественного мироустройства, мировидения и мирочувствия. В структурном или, скорее, – последовательно развертываемом содержательном отношении ментальный подход может быть в первом приближении представлен следующим образом:

1) анализ социальной действительности – в рамках ментального подхода невозможный «сам по себе» или «для себя», – только для дальнейшего синтеза (в том числе социального) или аспектного рассмотрения отдельных проблемных узлов и особенностей их протекания социальных процессов. Именно в таком ключе во многом выстроена концепция социальной логики Г. Тарда [5];

2) анализ исторической традиции (фольклорная народная традиция – сказки, песни, былины, эпос и др.; массовые представления – обычаи, суеверия, привычки поведения и т. п.; письменная традиция – религиозность, в т. ч. апокрифическая, язычество и его бытовые проявления и т. п.; ученая традиция – религиозная, философская, литературная и ее отражение в народной среде);

3) анализ исторических фактов и их интерпретация.

В таком ключе может быть представлен начальный этап социального анализа в рамках ментального подхода, обоснование которого необходимо для современного социально-гу­ма­ни­тарного знания, прежде всего, отечественного.

Принципиальная открытость и незавершенность ментальных исследований напрямую связана с вопросами социальной мобильности индивида, социальной группы и другими (немало значимыми с точки зрения определения оснований экономического правосознания и отражения его в менталитете), которые не могут быть представлены в упрощенном виде. Это связано со сложностью и многоуровневостью взаимосвязей рассматриваемых феноменов. Поэтому полагаем важным обозначить ряд идей, имеющих методологическое значение, и связанных с динамичностью и социальной мобильностью ментальных феноменов. Необходимо уделить некоторое внимание философскому осмыслению таких понятий как «динамика», «динамичность», «мобильность» и других, схожих с ними. Поскольку мы рассматриваем, в пространстве ментального подхода, вопрос о динамике социальных установок, постольку речь должна идти, прежде всего, о социальной мобильности, динамичности (как общем качестве) социальных представлений, установок, привычек, навыков, стереотипов в их психическом протяжении.

Отдельная ментальная установка, а следовательно, и содержание ментальных феноменов, – явление достаточно сложное. Оно включает в себя элементы разного характера: содержательный, эмоциональный и волевой. Первый связан с необходимостью обладать некоторой суммой знаний о разных сторонах действительности. Во-вторых, к знаниям и представлениям присоединяются социальные чувства, выражающие отношение к действительности. Слияние знаний с чувствами – показатель устойчивости установки. Третий элемент – побуждение к действию. Когда установка реализуется, волевой элемент ее проявляется в активности личности. Иначе говоря, система установок не сумма мыслей и чувств, она – основа деятельного отношения личности к различным сторонам жизни. Сформированная фиксированная установка на основе опредмеченного опыта личности «работает» не только в какой-либо конкретной ситуации, смоделированной заранее, но и во всех ситуациях, сопряженных с определенным уровнем и сферой применения возможностей человеческого разума.

Проблема социальных изменений, трансформаций современного общества в целом весьма тесно, на наш взгляд, увязана с проблемой ментальных подвижек, изменений в системе глубинно-психических социально-культурных установок, которые рассматриваются как структурные составляющие менталитета. Таким образом, можно говорить о необходимости интеграции социально-фи­ло­софского аспекта исследования данной проблемы с социально-психо­ло­ги­чес­ким подходом. И это не единственное необходимое совмещение проблемных полей различных направлений социально-гуманитарного знания. Можно привести актуальные примеры из сферы культурологии, психолингвистики и др.

Ментальность российского ученого тоже включает в себя ряд профессиональных установок, многие из которых имеют глубинно-психо­логи­ческую природу. Впитанные в социальную ткань научного сообщества на уровне внесознательного в течение исторически длительного периода, они не могут исчезнуть одномоментно, под влиянием направленных политических, экономических и иных воздействий государства. Поэтому обращение к наследию русской гуманитарной мысли важно для осмысления современного состояния российской науки и ментальности исследователя, которая во многом и формирует образ ученого в современной России.

Академик И.П. Павлов однажды выделил ряд характерно русских черт ученого, которые или помогают или мешают ему в ученом освоении мира. К их числу он относит русскую несклонность к сосредоточенности, небеспристрастность, даже в науке эмоцио­нальный компонент часто выс­ту­пает ведущим [2, с. 111, 117]. Стремление «жать до предела», до края и за край представляется характерно русской чертой, проявляющейся во многих сферах социально-индивидуального бытия, что подчеркивал в свое время и Д.С. Лиха­чёв [1, с. 4].

Конечно, общие русские черты не могут рассматриваться как исчерпывающие при характеристике отечественного ученого. Вместе с тем, надо знать себя, чтобы избавляться от недостатков или учитывать их в повседневной работе. Особенно, если это черты – мысли о том, что «русские не привязаны к фактам, не любят смотреть на подлинную действительность»; «недостаточная обстоятельность, детальность мысли, оценки подробностей и условий исследуемого объекта» тоже выделяются в качестве характерных [2, с. 115-116].

Примечательно, что при живости ума у нас недостает желания (либо оно отсутствует вовсе), заняв определенную нишу, закрепиться в ней, не пуская других и не покидая ее самому. Сегодня, в век защиты научных приоритетов, такая черта личности представляется серьезной психологической помехой. Так же, как и следующая. «Русский человек, – замечает Пав­лов, – не стремится понять то, что он видит. Он не задает вопросов с тем, чтобы овладеть предметом, чего никогда не допустит иностранец. Иностранец никогда не удержится от вопроса. ...В то время как русский поддакивает, на самом деле не понимая, иностранец непременно допытывается до корня дела» [2, с. 122]. Внутренние характеристики задают ориентиры для внешних элементов образа исследователя.

Знание национально-этнически обусловленных трудностей психологического характера, полагаем, способствует активизации процессов самосознания ученого, его личностного саморазвития. Это возможно при понимании способности личности кристаллизоваться «вокруг известного основного целеустремления, идеала, который чем дальше, тем больше определяет предпочитаемый ею тип поведения» [4, с. 33].

Понимание указанных характерно русских ученых черт необходимо помогает профессиональному исследовательскому становлению молодого ученого, чьи ментальные установки продолжают развиваться в процессе «ученого взросления», фиксирования этапов принципиально незавершенного в ментальном плане процесса профессионального самосознания.

Литература:

1. Лихачёв, Д.С. О национальном характере русских / Д.С. Лихачёв // Вопросы философии. – 1990. – № 4. С. 3–6.

2. Павлов, И.П. О русском уме // Павлов И.П. Рефлекс свободы. – СПб.: Питер, 2001. С. 107‑125. (Сер. «Психология-классика»).

3. Полежаев, Д.В. Русский менталитет: социально-философское ос­мыс­ле­ние: монография / Д.В. Полежаев. – Волгоград: Изд‑во ВолГУ, 2007. – 370 с.

4. Соловьёв, Э.Ю. Прошлое толкует нас (Очерки по истории философии и культуры) / Э.Ю. Соловьёв. – М.: Политиздат, 1991. – 432 с.

5. Тард, Г. Социальная логика / Г. Тард. – СПб.: Социально-психо­ло­ги­ческий центр, 1996. (Сер. «Библиотека практи­ческой психологии»). – 554 с.

6. Флоренский П.А. У водоразделов мысли / Фло­ренский П.А. Имена: сочинения. – М.: ЭКСМО-Пресс; Харьков: Фолио, 1998. С. 15‑340. (Сер. «Антология мысли»).