Социальная политика правительства Столыпина в оценке умеренных либералов (по материалам печати партии демократических реформ и партии мирного обновлнния)

Л. Ю. Казанина

Социальная политика правительства Столыпина

в оценке умеренных либералов

(по материалам печати партии демократических реформ

и партии мирного обновления)

Российская модернизация начала ХХ в., вошедшая в историю под именем столыпинских реформ, стимулировала появление новых форм политической активности и дала толчок к развитию рассмотрения вопросов преобразований не только на уровне институтов государственной власти, но и в самом обществе, расколотом по идейно политическому и партийному принципу. Различные социальные и политические силы страны предложили в противовес правительственной программе свои модели-проекции преобразования России и интерпретировали проблему – национальные интересы – под углом мировоззренческих представлений, жизненно важных интересов, представляемых ими на политической арене сил. Разнообразие и разновекторность этих моделей-проекций, значительно превосходящие гипотетически возможные пути национального развития страны, свидетельствовали о резкой поляризованности российского общества, напоминавшего уже готовый к взрыву «идеологический и партийный» котел. Эта интерпретация определила и отношение различных политических партий и общества в целом к столыпинскому варианту модернизации России.

Прослеживающаяся преемственность в программах партии демократических реформ и партии мирного обновления, схожие организационные принципы этих двух партий, тождество их социальной базы, наконец, видная роль лидеров ПДР М. М. Ковалевского, В. Д. Кузьмина-Караваева, А. С. Посникова в становлении и развитии партии мирного обновления и прогрессистов, определили их сходное отношение к политике правительства Столыпина.

Занимая промежуточное положение между октябристами и кадетами и отличаясь от них главным образом особенностями своей тактики, ПДР и партия мирного обновления выступали за постепенное реформирование общественной жизни при сохранении преемственности политических институтов и поддержке сильного государства. Только такой путь, по их убеждению, был возможен в крайне неоднородной и взрывоопасной среде, именовавшейся российским обществом.

В решении рабочего вопроса партия демократических реформ исходила из принципа экономической целесообразности, необходимости учитывать интересы непосредственных производителей и общества в целом. Столыпинские законопроекты в области рабочего законодательства ПДР рассматривала как вынужденную уступку правительства: «Гром не грянет – мужик не перекрестится – эта старая пословица в полной мере применима к роли русского правительства в рабочем законодательстве»[1]. Возвещенная министром торговли и промышленности А. Д. Философовым программа реформ в области рабочего вопроса, в организации представительства торгово-промышленных интересов и прав, по мнению «Страны», не нова и даже изложена в либеральных терминах. Однако, «стало уже банальной истиной, что та атмосфера исконного произвола, в которой создалась вся наша административная машина, гораздо более питает, чем подавляет анархию. И в этом серьезная опасность для нашей промышленности. Искусственное затягивание анархии в конце концов должно будет привести нынешний застой в делах до резкого промышленного краха»[2].

Члены ПДР считали обязательным государственное страхование от несчастных случаев и профессиональных заболеваний, а также по старости. Однако столыпинские проекты страхования рабочих на случай болезни и от несчастных случаев на производстве не встретили с их стороны одобрения и поддержки. Недостатками проектов они считали узость сферы применения законов (только для фабрично-заводских и горных рабочих) и устранение от управления делами страховых товариществ самих рабочих. «Оставить определение степени потери трудоспособности после несчастья, от которого непосредственно зависит высота пенсии, в руках исключительно врачей, состоящих на службе предпринимателей, или у страховых товариществ, прямо-таки невозможно; к нему непременно должны быть привлечены и посторонние, независимые, понимающие дело лица, и представители другой заинтересованной стороны, т. е. от рабочих»[3], - утверждал печатный орган ПДР. Кроме того, «самые пределы помощи, которая должна быть оказана каждым заведением заболевшему, настолько не определены, что и самая обязанность лечить становится весьма проблематичной»[4]. Печатный орган мирнообновленцев, характеризуя подготовку к введению страхования рабочих, также сосредотачивал внимание на частностях: «Если мы и слабо подготовлены к введению страхования, то дело здесь, конечно, не в отсутствии правил и инструкций, а, как указывает та же «Торгово-промышленная газета», в совершенно неудовлетворительной постановке нашей промышленной и рабочей статистики. Но к устранению последнего коренного недостатка ни раньше, ни теперь, насколько мы знаем, серьезных мер не принимается. А давно пора!»[5]

Примирение труда и капитала, по мнению партии мирного обновления, может произойти лишь при наличии двух условий. Первым является взаимное признание обеими сторонами необходимости договориться и создание условий для возможности договориться, т. е. создание профессиональных союзов, надлежащих организаций как работодателей, так и рабочих, взаимное уважение этих двух групп. Вторым условием является государственное вмешательство в отношения труда и капитала, как «начало в свою очередь примирительное, но узаконяющее лишь то, что уже выработала жизнь, при условии обеспечения наибольшей производительности народного труда»[6]. Печатные органы обеих партий изобилуют примерами, в том числе о совещаниях по рабочему вопросу при министерстве торговли и промышленности, где промышленники выступают против предложений правительства по улучшению условий труда рабочих и сокращению продолжительности рабочего дня. «По целому ряду вопросов они остались при особом мнении, и правительство оказалось дальновиднее капиталистов. Последние не могли возвыситься над своей узко эгоистичной точкой зрения и свои классовые интересы пытались оправдать ссылками на процветание «национального производства» и пресловутую свободу договора найма»[7], - констатировал «Московский еженедельник»..

Отводя важную роль в защите профессиональных интересов рабочих профессиональным союзам, «Страна» осуждала кабинет Столыпина за нескончаемый ряд репрессивных мер, отсутствие условий для свободной организации профессиональных союзов[8]. Поэтому, по мнению публицистов газеты, загнанные в подполье союзы вынуждены уделять политике гораздо больше места, чем того требуют их непосредственные задачи: «Пусть правительство попытается запретить союзы промышленников – и оно достигнет тех же результатов. Торгово-промышленные союзы и синдикаты уйдут в подполье и, естественно, станут подкапываться под существующий строй»[9]. Общая характеристика рабочего законодательства сводилась к следующему определению: «… эта реформа относится к области тех, задачей которых является сделать так, чтобы как будто и было, а на самом деле не было»[10].

Не остался без критических замечаний мирнообновленцев и закон о праздничном отдыхе в торговых предприятиях, который, по их мнению, недостаточно эластичен: «Запрещение всяких работ по праздникам, которых в течение ярмарочного периода бывает не менее двенадцати, чрезвычайно вредно отражается на интересах многих и многочисленных групп лиц, причастных к нижегородской ярмарке и вовсе не тяготящихся праздничной работой, должны быть приняты здесь во внимание, почему и нужно здесь признать, что «суббота для человека», а не наоборот. Шаблон здесь не применим, нижегородская ярмарка не должна страдать от пропуска и недочета закона, и какая-нибудь поправка необходима»[11]. Когда речь идет об исключительном периоде, когда должна быть произведена огромная масса необходимой работы, общая норма, по мнению мирнообновленцев, должна быть оставлена в стороне, так как момент предъявляет исключительные требования и имеет исключительные права.

Единственным отрадным и смелым нововведением в области рабочего законодательства «Слово» называет законопроект о нормальном отдыхе торговых служащих, и то не безусловно: «При всех его несомненных недостатках, на наш взгляд, он представляет собою едва ли не самый совершенный из всех, изданных в междудумский период»[12]. «Страна» же и вовсе характеризует этот законопроект как «законодательно-маниловские благопожелания»[13].

Ответственным за ход дела мирнообновленцы считали П. А. Столыпина и потому делали именно его мишенью для своих предположений и оценок. Подводя итоги 1907 г., «Слово» писало: «Господин Столыпин много раз публично заявлял, особенно для заграничного употребления, о стойкости своей конституционности. Но его слова не вяжутся с делом, и его деятельность далеко не оправдывает таких заявлений. Одно из двух: или он и его министерство действительно бессильны и представляют собой только щит, или он неискренен»[14].

Лидеры ПДР считали, что главное заблуждение правительства заключается в том, что оно смотрит на все свои либеральные мероприятия как на уступку, как на пожертвование кому-то, как на средство так или иначе отделаться от назойливых требований и обеспечить, наконец, себе спокойствие. «Сколько бы ни шла государственная власть в этом направлении, она кроме собственного ослабления ничего не достигнет. Нужно раз и навсегда сознать необходимость и жертв, и реформ, требуемых временем и событиями, и не пытаться взять обратно что-либо из раз дарованного» – утверждала «Страна»[15].

Надежды на проведение реформ партия демократических реформ и партия мирного обновления возлагали на Государственную Думу: «Действительно, именно теперь, в настоящий момент тяжелой правительственной реакции и проникающего в душу общества и населения глубокого пессимизма, затаенной озлобленности одних и индифферентизма других, на Государственной Думе лежит огромная моральная ответственность»[16].

«Страна» выступала с идеей единства всех прогрессивных движений, призывая к сотрудничеству представителей либерального, демократического и социалистического политических течений и призывала всех, кто хочет мирного, но безостановочного движения вперед – к народному благу и народной свободе, соединить свои усилия в деле созидания конституционного строя. В качестве почвы для такого блока рассматривалось стремление к мирной борьбе за установление нового государственного строя и за проведение широких социальных реформ, необходимых для его укрепления. Однако правительству Столыпина ПДР не отводила места в этом блоке и не видела в нем союзника. Постоянные нападки со стороны ПДР на реформаторскую деятельность кабинета министров, не оставили в свою очередь выбора и правительству: ПДР было отказано в официальной регистрации. «Источник всех указанных нами зол, – заключала «Страна», – один и тот же: переход от абсолютизма к конституционному строю, возвещенный Манифестом 17 октября, совершился только на бумаге…»[17].

Программные положения этих партий, рассчитанные на вариант мирного выхода страны из системного кризиса и переустройства политического, экономического и социального строя «единой и неделимой» России на основе гражданского мира и согласия, обеспечения преемственности институтов власти, форм собственности и ведущей роли государства в коренном преобразовании жизни в России, координирующего ход реформ в масштабах страны и обеспечивающего социальную направленность политики, соответствовали замыслу столыпинских реформ. Однако стремление обеих сторон к поиску оптимальных путей преобразования общества на началах социальной справедливости под лозунгом «социально-политического реализма» не стало основой для объединения усилий правительства и представителей либерального лагеря. Первому справедливо виделось отсутствие у либеральных лидеров желания идти на сотрудничество с правительством, вторые, считая министерство Столыпина рутинным, тяготеющим к старине, обрушили на него шквал критики за чересчур медленное да еще и с большими недоработками, с их точки зрения, проведение давно назревших реформ.

[7] Московский еженедельник. 1907. № 12. – С. 54-55.