История/2.Общая история

К.и.н., доцент Жакупова Г.Т.

Казахский национальный университет им. аль-Фараби, Казахстан

Влияние научной традиции Петербургского университета на формирование источниковедческих представлений

В.В. Бартольда

Научное наследие В.В. Бартольда необычайно по тематическому разнообразию и хронологическому диапазону – образец научного проникновения в суть исследуемых научных проблем, на основе анализа первоисточников. Однако «историческое мировоззрение В.В. Бартольда и его отношение к историографическим школам его времени недостаточно изучено»¹ . Его научное творчество считается фондом гуманитарной мысли. Он стал первым крупным специалистом в области востоковедения по изучению арабоязычного культурного наследия. Ученый принадлежит к важнейшей эпохе конец Х1Х - начало ХХ веков, которое считается колыбельным периодом источниковедческой мысли. В этот период были выработаны те методы исследования, благодаря которым эти отрасли знания впервые получили характер научной дисциплины. Определились условия научной работы в частности создание ряда научных обществ подотделы РГО, которые способствовали организации местных научных сил.

Изучением научного наследия Василия Владимировича занимаются многие ученые, опубликованы сборники к юбилейным датам. Особенно большое количество изысканий о его научной деятельности было издано в 60-80-х ХХ века - Н.М. Акрамов, Б.И. Бак, В.В. Агаджанов, А.Н. Бернштам, И.Н. Бороздин, С. Кляшторный, А.Н. Кононов, Б.В. Лунин, Н.Н. Туманович, И.И. Умняков.

Для решения проблемы рассмотрим тенденции развития историко-востоковедческой мысли, оказавших влияние на индивидуальное творчество В.В. Бартольда. В данной статье делается попытка показать влияние научной традиции на формирования В.В. Бартольда как ученого. Именно научные традиции явились конструирующим фактором, которые определяют его предмет исследования, сформировали общий ход научного поиска, построения научного знания, характер деятельности ученого. Методологические взгляды В.В. Бартольда формировались под влиянием научной традиции Петербургского университета, которую определили следующие ученые: М.С. Куторга, М.М. Стасюлевич, В.Г. Васильев, Ф.Ф. Соколов, К.Н. Бестужев-Рюмин, А.С. Лаппо-Данилевский и другие. Они оказывали неоспоримое влияние на развитие не только исторической науки, но и на умонастроения основных петербургских научных кадров.

Специфика образования ученого, становление и развитие петербургской источниковедческой школы, предопределили феномен научного наследия не только В.В. Бартольда, но и многих ученых. Например, как утверждает С.Ф.Платонов, характеризуя воздействие университетской традиции: «из нашего университета вместе с навыками научной критики я вынес стремление к отвлеченным историческим построениям и веру в то, что плодотворная только та историческая работа, которая идет от широкой исторической идеи и приводит к той же идее»².

В Х1Х веке в Санкт-Петербургском университете для научной атмосферы и деятельности историков и востоковедов характерно единство и взаимовлияние в формировании и совершенствовании исторической, востоковедческой науки. Было создано поле общения, посредством которого ученики приобщались к научным традициям, идеям, выдвинутым учителем, и методам исследования. Общественные условия этого периода и развитие науки и в том числе способствовали тому, что история получили прочное основание, также отыскивание исторических источников привели к «образованию самостоятельного обрабатывания истории, появлению самих историков». Отличительной чертой научной традиции в этот период было:

особенное внимание к историческому источнику, стремление к постижению общего хода политической истории. С.Н. Вальк в исследовании: «Избранные труды по историографии и источниковедению» отмечает, что в университете формируется особое отношение к науке «в данный период наука подчиняется строгим правилам… методам изучения, … где нет метода, нет науки. Происходит поиск нового знания и новых методов решения. Ученые восстают против двух мерок научности и считают, что наука везде остается наукой, и ее характер не определяется никакими местностями»³. При характеристике научной атмосферы С.Н. Вальк обращает внимание на разработку критическо-умозрительного направления, суть которого состоит в следующем: «критика проникала, в самую глубину предмета… она отыскивала, историческую истину, разбирая и проверяя источники …, критика, составляет драгоценную принадлежность нашего времени и необходимое условие историка, где нет критики, там нет и истории», критический путь есть единственный возможный для науки, что без критики история всегда оставалась бы в области фантазии, историческая критика состоит в предварительном и всестороннем исследовании и разборе источников». Ученые формировали особое отношение к историческим источникам, о чем свидетельствуют следующие слова: «исследовать текст, рассеять путаницу и произвол в пользовании ими, т.е. изучение той исторической среды и тех исторических обстоятельств, где и когда возник данный исторический источник. Так вырос первый и предварительный шаг – критическое исследование исторических источников»⁴.

Со второй половины Х1Х века по утверждению В.Г. Васильева начинают трудится в Петербургском университете на научной ниве новое поколение под знаком исторической критики, которая становится прочным наследием целого поколения ученых. Именно в этот период очень значимые приемы исторической критики основал Ф.Ф. Соколов, который «положил в основу ученой и учебной работы исторический источник, как ее материал, и историческую критику, как прием изучения этого материала». Сравнивал значение разных видов источников и заложил основы эпиграфической школы.

Научным воспитанником ученых разных специальностей стал В.Г. Василевский, который развил аналитико-критический метод. На занятиях он раскрывал ход своей творческой работы, по определенной схеме – «попеременно обращаясь к источниковедению, историографии и критическому воспроизведению факта, анализу элементов явления и только, в конце концов, к формулировке обобщенного заключения»⁵.

В конце 80-х начале 90-х годов Х1Х века приступают к научной работе ученые: В.С. Дружинин, А.С. Лаппо-Данилевский и т.д., появляются исследования источниковедческого характера. О степени научной подготовки научных кадров в этот период свидетельствуют слова Б.А. Романова: «как бы ни были разнообразны ваши исторические интересы….., но если вы хотите получить строгое научное воспитание и внутренний культурный запал – идите в аудиторию Александра Сергеевича»⁶. В дальнейшем определяли теоретическую основу и направления развития источниковедческого знания В. Дружинина, А.С. Лаппо-Данилевский, С.Ф. Платонов, А.А. Шахматов и т.д.

В конце Х1Х - начале ХХ веков Петербургском университете особое значение для формирования научных кадров имели две традиции, куда приглашались студенты со всего университета по всем специальностям:

при вступлении в преподавательскую деятельность в университете проводились вступительных лекций при стечении многих студентов, где провозглашались основы научных взглядов и убеждений нового преподавателя;

проводились семинарии, организовывались научные общества, где регулировалась самостоятельная работа студентов, а их работы публиковались в «Сборнике, издаваемом студентами имп. Петербургского университета» со второй половины 50-х годов ХХ века.

Уровень работы со студентами и их методическую подготовку определял тот факт, что многие ученые и в том числе В.В. Бартольд («Христианство в Средней Азии») в студенческие годы активно занимались научными изысканиями и получали серебряные и золотые медали.

Выше рассмотренные основные методические системы подготовки исторических научных кадров в Петербургском университете, несомненно, оказывали плодотворное влияние и на подготовку кадров на факультете восточных языков, который имеет очень противоречивую историю, связанную с политической ориентации российского государства и конечно свои научные традиции.

Середине XIX века была создана система востоковедного образования, которая включала училища, гимназии и университеты и учебные заведения востоковедного профиля при министерстве и других ведомств, но современем получило развитие практическое и научное направления востоковедения. Научную традицию по изучению истории Средней Азии заложили В.В. Григорьев, Н.И. Васеловский, В.В. Радлов и другие ученые, которые определили не только главное направление творчества В.В. Бартольда, но и оказали также влияние на формирование его методических позиций. Как указывает в биографии В.В. Бартольд: «я в своих университетских занятиях, подобно другим молодым востоковедам того времени, находился больше под руководством профессора-арабиста барона В.Р. Розена», который являлся настоящим научным руководителем. В.Р. Розен выдающийся многогранный ученый, страстно отдавался воспитанию молодых ученых. С его именем связаны большие изменения в характере деятельности факультета, а именно открылись новые кафедры и изменялись программы преподавания. Кроме того долгие годы он оказал влияние на развитие направлений востоковедения и определил задачи для своих учеников, в том числе и В.В. Бартольда. «Приветствовал каждую попытку организации научных сил на азиатских окраинах, ему близки и понятны научные стремления местных деятелей. Возглавлял издание «Записок восточного отделения», где публиковались научные разработки, и этот печатный орган был знаком западноевропейской ориенталистики. Считал изучение ислама настоящей и благороднейшей задачей арабиста-историка. Ислам, по его мнению, настоящий аттестат зрелости, если можно так выразиться, арабской народности, главный вклад ее в культурную историю человечества, центр из которого исходят все лучи арабского просвещения, и фокус в котором они в большей или меньшей степени отражаются». Изыскивал все методы собирания и обогащения науки новыми ценными данными. Занимался собиранием арабских известий о Средней Азии и проставил задачу сопоставления арабских географических названий современным, что приведет к более достоверным результатам (впоследствии выполнил Л.В. Вяткин). Значительное место занимают его труды по каталогизации восточных рукописей, проводил поиски утраченных в Европе рукописей⁷.

Специалистом по истории Средней Азии был предшественник профессора Н.И. Веселовского профессор В.В. Григорьев. Он был горячим поклонником университетской науки и сумел убедить своих товарищей, в том, что восточный факультет должен находиться в неразрывной связи с прочими факультетами, вследствие солидарности всех отраслей науки». Он явился инициатором постановки новой научной проблемы история кочевых народов Средней Азии. Является инициатором открытия кафедры истории Востока, которая даст, общий взгляд на Азию, который не могут дать лингвистические кафедры. Личной собственностью В.В. Григорьева можно признать идею, что лучшее средство противодействия влиянию Запада – это опереться на изучение Востока, самостоятельно изучая первоисточники, но прежде необходимо создать научную школу. Предметом его лекций кроме общего введения была «История северо-восточной Азии», где была информация о различных частях Азии. В.В. Григорьев определил, что для России по историческим судьбам изучение истории кочевников было важно. Он занимался воспитанием молодого поколения ученых «старался возбудить в студентах стремление к самостоятельной разработке научных вопросов, не стесняя их в выборе темы – пусть каждый пишет о том, что кажется ему интереснее, лишь бы писал наукообразно и предмет относился до Азии». Студентам, которые претендовали на медаль, за научную разработку он предлагал, изучать историю монгольской империи. По справедливому замечанию Н.И. Веселовского, «обладал ясным взглядам на исторические события, оттого его мысли иногда смелы, но всегда ценны»⁸.

Значительный вклад в развитие научного направления связанного с истории народов Востока внес Н.И. Веселовский, читавший курс историю европейских путешествий по Востоку и несколько курсов по истории Средней Азии, имевший широкие научные интересы. Он не ограничился только лингвистической целью при изучении первоисточников, но и поставил задачу шире - по письменным источникам выяснить систему монгольских податей и повинностей. В своих исследованиях тщательно использовал этнографические и археологические материалы, критически исследовал рассказы русских послов и путешественников, продолжал деятельность В.В. Григорьева. Ученые востоковеды переходят от периода экстенсивного (собирания древних рукописей) к интенсивному (изучение рукописей), кроме того они имели в своем распоряжении большое количество этнографического и археологического материала. «Среди молодых ученых замечается естественное стремление изучать первоисточники и первоначальные основы каждой культуры⁹.

Знакомство В.В. Бартольда с тюркологом академиком В.В. Радловым, который относится к берлинской научной школе, принесло большую пользу его научным занятиям. Он влиял на молодое поколение живым словом. Особенностью этого ученого было, то, что он собирал материал сам во время продолжительных путешествий. Изучал современную жизнь кочевников, их предания об их прошлом устные и письменные и лучше большинства других исследователей мог понять их жизнь в минувшие века и процесс образования кочевых государств, был свидетелем многих политических событий в Средней Азии, которое проводило русское правительство. Считал, что русское правительство не учитывает факт, что значительной части степи по условиям природы не могут быть другой жизни кроме кочевого и переход к оседлости это регресс и уменьшение числа населения. О местном населении писал, что они владеют своим языком с таким искусством, подобное которому мы встречаем в Европе». Никогда не требовал преклонения перед своими выводами, выслушивал возражения и открыто признавал свои ошибки. Считал свои работы лишь строительным камнем для науки. Этот ученый способствовал развитию молодой науки – тюркологии посредством тягостных изысканий, непосредственного наблюдения за историческими событиями и участвовал в различных экспедициях в отличие от тех, имел самодержавный метод, т.е. кто черпал свою мудрость из словарей и грамматик и текстов, составленных или написанных учеными первого типа¹⁰.

Мы рассмотрели некоторые основы научной традиции конца Х1Х века-начала ХХ века Петербургского университета и факультета восточных языков, которые, несомненно, оказывали влияние на формирование источниковедческих взглядов В.В. Бартольда. Василий Владимирович один из ученных, наиболее связанный с университетской научной традицией, который прошел путь от студента до профессора. Со студенческой скамьи он определил в качестве исследования историю Средней Азии, в качестве предмета преподавания «Истории Востока» на факультете восточных языков. Прекрасная его филологическая подготовка оказала большое влияние на результаты анализа первоисточников на арабском, персидском, тюркском языках и это считалась сильной стороной его научной деятельности. Он был исключительным знатоком всех памятников Средней Азии, археологических находок, географической литературы, а что касается рукописных источников, то работа над ними увлекала и притягивала своей поисковой стороной , «при чтении рукописей часто испытывал такое же наслаждение пионера, открывающего новый мир…»¹¹. Помимо крупной исследовательской деятельности Василий Владимирович способствовал развитию научных традиций ученый Средней Азии и Казахстана, в результате чего сформировалось целое поколение, которые, как и их учитель строго изучали исторические источники.

Особый вектор аккумуляции и трансляции научного знания университете способствовала непрерывному творчеству и наращиванию нового знания, как в истории, так и в востоковедении и приемах работы с историческими источниками, именно они определяют характер деятельности ученого В.В. Бартольда. Влияние научной традиции на творчество В.В. Бартольда обнаруживает в следующих отношениях и действиях:

– в отношениях учитель-ученик;

– методов исследования;

– приемов критики исторических источников;

– в создании научных школ и направлений.

Трансляция знаний, принятые в данном периоде развития науки способствовали выбору направлений исследования, оценки результатов научных изысканий для молодых научных кадров. Сформированная научная университетская традиция на основе междисциплинарных связей, стала необходимым условием накопления знаний, принципов их организации и систематизации, а также позволившая охватить и исследовать проблемы истории Средней Азии во всей своей глубине и сложности. В тоже время оставляет простор для новаций, творчества в науке, что ярко подтвердилось в научной деятельности В.В. Бартольда как воспитанника данной университетской традиции.

Литература

1. Бартольд В.В. Работы по истории востоковедения. Т. 1. – М., 1977. – С.28.

2. Валк С.Н. Избранные труды по историографии и источниковедению. – Санкт-Петербург,2000. – С.53.

3. Там же, с. 12, 17.

4. Там же.

5. Там же, с. 36, 53-54.

6. Там же, с. 89.

7. Бартольд В.В. Работы по истории востоковедения. Т. 1Х. – М., 1977. – С. 789, 542, 649-650, 652-653.

8. Там же, с. 653, 664.

9. Там же. 

10. Там же, с. 790, 678, 681, 686-687.

11. Бартольд В.В. Работы по источниковедению». Т. УШ. – М., 1973. – С. 5.