«Философия»/5. Философия религии

К.ф.н. Буров А.В.

Нижегородский государственный педагогический университет, Россия

«Отлучение» Л.Н.Толстого от Церкви. Проявление реакции или акт вынужденной защиты?

1. В научной литературе вот уже более ста лет не утихают споры о правомерности «Определения Святейшего Синода от 20-23 февраля 1901г. №557 с посланием верным чадам Православным Греко-Российской Церкви о графе Льве Толстом», которое юридически закрепило факт отлучения от Русской православной церкви известного писателя. Спектр мнений в этом вопросе достаточно четко очерчен: те, кто говорит о несомненной «реакционности» данного документа и те, кто считает документ, если не благом, то актом закономерным, «свидетельством лишь существующего факта». Решающую роль в опубликовании этого документа сыграл известный православный консервативный мыслитель, публицист, обер-прокурор Святейшего Синода К.П. Победоносцев. Его личность незаурядна и вызывает неоднозначные оценки, как в бытность его государственным чиновником царской России, в советский период и в настоящее время. По мнению исследователя Н.А.Рабкиной, К.П. Победоносцев «с трудом переносил громадную славу и общественный авторитет Толстого…и, начав с восстановления против него императорской семьи, с запрета публикаций его сочинений, он кончил инсценировкой отлучения его от церкви…». Кроме того, «…его (Победоносцева – А.Б.) могли раздражать аналогии романа… «Анна Каренина»… - между им самим и старым Карениным, его супругой и Анной…». Следуя логике исследователя Н.А.Рабкиной, между К.П.Победоносцевым и Л.Н.Толстым существовал фактор личной неприязни. Однако, все не так однозначно.

2. Протоиерей Георгий (Флоровский) в своем фундаментальном труде «Пути русского богословия», оценивает подоплеку интереса к философско-религиозному течению «богоискательство», который произошел в 70-х годах XIX века, как ответ в низах и верхах на Земельную реформу, проводимую в царствование Александра II. И, конечно, по мнению мыслителя, «в такой исторической обстановке религиозный кризис и «обращение» Л.Н.Толстого в конце 70^х годов перестает казаться обособленным и единичным эпизодом». Но стоит ли перерождение православного христианина Л.Н.Толстого в отступника связывать только лишь с социально-экономическими изменениями тогдашнего российского общества? По нашему мнению, это не так. По свидетельству того же Г.Флоровского, мировоззрение графа, как человека - «нехристианина» сформировалось, видимо, еще в юношеские годы, когда, по признанию самого графа, Руссо был его учителем с 15-летнего возраста, и в юности он носил его портрет на груди вместо нательного креста. По словам самого писателя: «…пришла мне мысль написать материалистическое евангелие, жизнь Христа-материалиста…».

3. Разбирая воззрения Л.Н.Толстого, становится яснее картина его отхода от Православия. В интерпретации понятия «закон» у него исчезает само добро, как таковое. «Делай не доброе, но законное. Это одно удовлетворяет. Это одно нужно, и важно, и радостно», говорит он. И Бог для мыслителя не столько Отец, сколько Хозяин, а человек у него теряет эманацию его подобия, он всего лишь работник. Через все его произведения проходит обличительная откровенность, и тревога. А призыв к покаянию, звучит как вопль совести. Однако, по мнению Г.Флоровского, «Толстой не умеет объяснить происхождение этой жизненной нечистоты и неправды». Он как будто не замечает «всей радикальности эмпирического зла». Его сети он пытается свести лишь к непониманию или безрассудству, называя это «глупостью», «обманом», или «злонамеренностью». Л.Н.Толстой знает о скверне в человеке, и говорит о ней с брезгливостью, но без характерного для осуждения чувства греха. А стыд еще не раскаяние. Обращает на себя внимание несоответствие между «максимализмом социально-этических обличений и отрицаний» писателя и «крайней бедностью его положительного нравственного учения». Мораль для него - здравый смысл и житейское благоразумие. «Христос учит нас именно тому, как нам избавиться от наших несчастий и жить счастливо». К этому он сводит весь смысл Евангельского Благовеста.

Основное противоречие мыслителя видится в том, что жизненная неправда преодолевается отказом от деятельного решения стоящих перед человеком проблем в его повседневной жизни, осознания и задействования механизмов избавления от греховности. Душевные нечистоты, по Л.Н.Толстому, можно выплеснуть, показать, констатировать, но не бороться с ними. Морализм у него оборачивается, по словам Г. Флоровского, «историческим нигилизмом». Возможно, именно в этом психологический корень его религиозного отступничества. Он отверг Церковь, поскольку отрицал человека. Видимо, его религия - здравый смысл. М. Горький, сумел за этим «злейшим нигилизмом» распознать и различить «бесконечное, ничем не устранимое отчаяние и одиночество…» Течение жизни для него только игра. В этой игре нет героев и вообще, действующих лиц. Один продолжительный сон разума, рождающий чудовищ. Фантасмагорическая маска настоящей жизни. Учение Л.Н.Толстого «сухое, рассудочное, рационалистическое. Это религия не души, а силлогизмов». В его взглядах ряд исследователей видели суррогат религии, годный лишь «для группы образованных сектантов».

4. «В своем вероучении Л.Н.Толстой, пишет мыслитель С.Н. Булгаков, несомненно, отпал от церкви (причем одинаково и от православия и от католичества, и даже от ортодоксального протестантизма)… Собственно его религиозное мировоззрение…также трудно назвать христианским». Не удивительно, что сформулированное им взяли на вооружение ряд сект, например молокане, духоборы и штунбаптисты. По мнению известного церковного исследователя С.В. Булгакова, Л.Н. Толстой, якобы на основе пяти Евангельских заповедей: «не противься злу или злому», «не прелюбодействуй», «не клянись», «не судись», «не воюй», отвергает клятву, присягу, суд, всякую власть и собственность всякого рода». Все существующие правительства, он считает сложным освященным преданием и обычаем, учреждением для совершения с помощью насилия безнаказанно самых ужасных преступлений, убийств, грабежей, разврата и эксплуатации народа имущими и власть предержащими. Он отвергает отечество и любовь к нему, верность. Любовь к отечеству или патриотизм, «есть чувство не естественное, грубое, постыдное, неразумное, вредное,…корыстное и безнравственное». Идея патриотизма, заявляет граф, лежит в основе государственности, и потому «чувство патриотизма должно быть подавлено и уничтожаемо…Он является средством обмана народа со стороны императоров, духовенства, писателей, …чтобы жить трудом народа, а для него…патриотизм есть рабское подчинение себя тем, кто во власти, …отречение от человеческого достоинства разума и совести». Защиту Родины от врагов и войну, он считал преступлением и приравнивал к простому «разбою, убийству». Совершенно определенного мнения о доктрине мыслителя был известный русский консервативный философ К.Н. Леонтьев. По его словам, «евангелие Толстого» - «преступный и пошлый бред зазнавшегося и избалованного человека, который…, видимо, верит в какую-то святость собственных наклонностей и мыслей и повинуется им слепо». «…Он – преступник, резюмирует К.Н. Леонтьев, по тому одному, что приставая ко всем с «любовью» (которой у него самого очень мало), сам разрушает старую и весьма утешительную веру в сердцах людей шатких, молодых, неразвитых…». По мнению С.В. Булгакова, «вера» Л.Н.Толстого «странная смесь всех заблуждений, идущих к нам с Запада и воспринятых им в течение жизни, а именно: рационализма, пантеизма, буддизма, космополитизма…».

5. Таким образом, «социально-критические и социально-этические идеи писателя-философа, занимавшие главенствующее место в его учении, были направлены против всех исторически сложившихся форм общественной жизни и, тем самым, против правительства и государства». Однако, «Определение» Святейшего Синода было подготовлено не относительно противогосударственных взглядов графа, как это представляли и представляют некоторые публицисты и исследователи, а исключительно, вследствие того, что Л.Н.Толстой добровольно порвал всякие канонические отношения с Православной церковью. Ряд иерархов РПЦ (в частности, митрополит Антоний (Храповицкий)), неоднократно обращались к мыслителю с увещеваниями, вернутся к православию. Однако все было безрезультатно. 20-22 февраля 1901 года Святейший Синод обратился с «Посланием верным чадам Православной Грекороссийской Церкви о графе Льве Толстом». В тексте «Послания», говорилось об отступлении графа от Православия, который «посвятил свою литературную деятельность и данный ему от Бога талант на распространение в народе учений, противных Христу и Церкви, и на истребление в умах и сердцах людей веры отеческой…». Тем не менее, констатируя антиправославную жизнь графа, Церковь возносила молитву к «вразумлению графа», который, хотя и «сознательно и намеренно сам отторг себя от общения с Церковью», может вернуться в ее лоно. По мнению богослова А.Кураева, «перед нами – просто горькое признание, печалующаяся констатация свершившегося факта происшедшего отделения. Считал ли Лев Толстой свою веру тождественной вере Православной Церкви? – Нет. Что же странного в том, что со стороны Церкви последовало взаимное, ответное признание: «он вышел от нас, он перестал быть нашим»?

6. Все ждали ответа самого мыслителя, он последовал 4 апреля 1901г. и был опубликован в «Миссионерском обозрении»: «…Учение Церкви есть теоретически коварная и вредная ложь, практически же – собрание самых грубых суеверий и колдовства…Я действительно отрекся от Церкви, перестал исполнять ее обряды и написал в завещании своим близким, чтобы они, когда я буду умирать, не допускали ко мне церковных служителей и мертвое мое тело убрали бы поскорей, без всяких над ним заклинаний и молитв…». По прошествии восьми лет, после одной из бесед с архиепископом Тульским Парфением 22 января 1909г., Л.Н. Толстой записал: «…возвратиться к Церкви, причаститься перед смертью я также не могу, как не могу перед смертью говорить похабные слова или смотреть похабные картинки и потому все, что будут говорить о моем предсмертном покаянии и причащении, - ложь…». Таким образом, Определение Святейшего Синода в отношении писателя-философа Льва Толстого, являет собой акт защиты самой Русской Православной Церкви от противоцерковного учения и исполняет, по сути, желание самого графа разорвать с ней общение. В его учении не было место Христу. И разве не справедливы, и как нельзя, уместны, грозные слова Апостола Павла: «Кто не любит Господа Иисуса Христа, анафема, маран-афа» (1 Кор. 16, 22).

Литература:

1. Анафема. /Сост. П. Паламарчук/ М., 1999.

2. Боханов А.Н. Сумерки монархии. М., 1993.

3. Боханов А.Н. Император Александр III. М., 1998.

4. Булгаков С.В. Настольная книга священно-церковного служителя» в 2-х томах. Репринт. Т.2 М., 1993.

5. Булгаков С.Н. Тихие думы. М., 1996.

6. Избранные письма Константина Леонтьева. 1854-1891гг. СПб.,1993.

7. История России в портретах. В 2-х томах. Т.1. Смоленск. 1997.

8. Кураев А., (диакон) Все ли равно, как верить? Клин, 1994.

9. Ольденбург С.С. Царствование Императора Николая II в 2-х томах. Т.1. М., 1991.

10. Патриарх Тихон и История Русской Смуты/составитель Губонин М.Е. СПб., 1994.

11. Пешков А.М. «Кто разоряет, мал во Царствии Христовом»/Победоносцев К.П. Сочинения. М., 1996.

12. Письма К.П. Победоносцева Александру III. 1881-1894./К.П. Победоносцев. Великая ложь нашего времени. М., 1993.

13. К.П. Победоносцев: PRO ET CONTRA. Антология (сборник). СПб., 1996.

14. Полная православно-догматическая богословская энциклопедия в 2-х т.Т.2 //Под ред. Лопухина М.Н. Репринт. М., 1993.

15. Рабкина Н.А. «Константин Петрович Победоносцев»//«Вопросы Истории», 1995. №2.

16. Русское православие: вехи истории/научн. ред. А.И. Клибанов. М., 1989.

17. Смолич И.К.. История Русской Церкви 1700-1917гг., Т.8 часть 1, 2/История Русской Церкви в девяти томах (11 книг). М., 1994-1997.

18. Солоневич И.Л. Народная монархия. Минск, 1998.

19. Флоровский Георгий, Протоиерей. Пути русского богословия. Киев, 1991.